Сарай в иные миры

Глава 16

16

Но перед тем как окунуться в омут с головой, я собрался установить автоматический полив на огороде. Не спеша сложил подготовленные материалы: синтетические непрозрачные шланги грязно-серого цвета, девять штативов под разбрызгиватели и контроллер, который по таймеру будет включать насос. Также был изготовлен ящик из мелкой пластиковой сетки, выступающий в качестве фильтра, в который будет установлен погружной насос. Во время монтажа системы полива искин порадовал меня новостью.

— Артём, я рассчитал требуемые энергетические мощности, необходимые для разрабатываемого боевого дроида, с учетом интеграции в него установок защитного энергетического поля и дополнительных элементов брони, которыми выступят части броневых листов с обшивки Ковчега. Источником энергии выступит малый реактор сельскохозяйственного зерноуборочного комбайна.

— Отличная новость, Тёма! Расскажи подробнее про защитное поле.

— Установки защитного энергетического поля в количестве трех штук будут установлены на выдвижных штангах, образуя вертикальные проекции, тем самым создавая треугольный периметр защищенного поля.

— Почему треугольный? Квадратный был бы удобнее.

— Грузоподъемность гусеничной платформы не безгранична. Учитывая массу броневых листов…

— А что, поля недостаточно?

— Необходимо иметь небольшой запас прочности на случай возможного подавления поля или выхода из строя установок защитного энергетического поля.

— Согласен. Иметь запас прочности всегда хорошо. Скажи, на каком этапе разработка боевого дроида сейчас находится?

— Решение вопроса энергопотребления и расчет энергогенерации являлись заключительным этапом проекта. Проект готов.

— Это замечательно! Передавай проект в сборку.

По завершении монтажа системы полива я отправился на корабль. Плотно поужинав, полетел на платформе в медицинский блок. С искином Ковчега проблем не возникло — аргументацию применения медицинских манипуляций он посчитал достаточной. Забрался в капсулу и приготовился к медицинским процедурам. В моем интерфейсе отображался ход проведения предварительного сканирования моего организма, далее ввод препарата и заключительное сканирование на предмет побочного действия стимулятора. Кстати, укол я даже и не почувствовал. Просчитав все необходимые параметры и отметив, что результат процедуры удовлетворителен, капсула выпустила меня на свободу. Понимая, что действие любого препарата носит временный характер, я метнулся на свое рабочее место к своим дроидам.

Управление таким большим количеством дроидов и платформ давалось мне нелегко. Интерфейс заливало данными и показаниями, которые с молниеносной скоростью менялись. Данные о переработке поврежденных конструкций сменялись данными о местонахождении платформ и их скорости. Информация о количестве найденных предметов, поступавшая от дроидов-уборщиков, тут же сменялась сведениями о потребности в количестве и конфигурации ремонтных элементов для восстановления переборок. Пот стекал со лба. Я обратил внимание на время: в таком темпе я проработал один час девятнадцать минут. Рано сдаваться — качаем экспу!

И все же на третьем часу я сдался. Не исключено, что действие препарата закончилось, но проверять у меня сил уже не было. На интерфейсе поступающие данные плыли, и пришлось отдать команду антигравитационной платформе возвращаться к кубрику.

На завтрак я сделал заказ. Сегодня меню состояло из перловой каши, яичницы-глазуньи, двух охотничьих колбасок, четырех ломтиков бекона, бутерброда с маслом и сыром и большой кружки черного сладкого чая. Процедура в медицинской капсуле не заняла много времени.

Снова дроиды, снова платформы. В начале рабочего дня мне даже нравилось решать эти задачи — проснулся некий спортивный интерес. Но с каждой прошедшей минутой утомление накапливалось все больше и больше. Последняя информация о количестве отработанного времени, которую я запомнил, составила три часа двадцать две минуты. Порадовало легкое пробуждение, сытный обед, и я снова готов к бою, точнее к трудовым свершениям. Как только я отдал команду платформе с маршрутом до медицинского блока, в голове прозвучал голос:

— Артём, настоятельно не рекомендую принимать стимулирующий препарат.

— Что началось? Нормально же все было.

— Некоторые вещества препарата имеют накопительные свойства. Возникает серьезный риск передозировки, в конечном итоге возможно повреждение коры головного мозга.

— Не-не-не, такое нам не надо. Мозг — это наше всё. Нельзя препарат? Хорошо, будем работать на морально-волевых.

Воли и морали было с избытком, а вот сил моих хватило на один час сорок три минуты. Работать я не мог, но и спать не хотелось.

— Тёма, скажи, что там с расчетами и достижением целей? Кажется мне, что ты там что-то в расчетах напутал. Складывается ощущение, что не скоро мы выполним поставленную задачу.

— Сложные задачи всегда состоят из подзадач. Прокладка ремонтного коридора была первостепенной подзадачей, с которой ты успешно справился. Не исключаю вероятность того, что демонстрация показателей достижения общего прогресса выполнения задачи ввела бы тебя в неуравновешенное психологическое состояние, которое повлияло бы на твою работоспособность и мотивацию.

— Намерения твои мне понятны, но лучше правду и сразу. Не люблю чувствовать себя обманутым.

— Принято. Общий прогресс выполнения задачи составляет сорок семь процентов.

— Ого, почти половина?

— Сорок семь процентов. С учетом прогрессирующего роста твоих способностей прогноз завершения работ составляет шестнадцать дней.

— Спасибо, хорошая новость. Скажи, что там по боевому дроиду?

— Сборка боевого дроида завершена. В настоящий момент происходит юстировка и калибровка систем позиционирования и наведения орудий.

Информация о том, что я уже на полпути к завершению важной и сложной задачи, взбодрила меня и придала чуточку сил. Не скажу, что с остервенением, но с определенной яростью я брался за работу. Да, она долго меня не хватало — полтора часа, один час сорок минут. Продолжительность моей работы росла, перерывы были короткими — иногда на десять минут, иногда на двадцать пять. Я старался выложиться по максимуму.

Дроиды-уборщики, которые непосредственно собирали находки, были довольно простыми устройствами. Задача, которая была перед ними поставлена, выполнялась непрерывно. Более того, я настроил скользящий график их работы: пока одни дроиды заряжали аккумуляторы, на их замену выходили другие. Если раньше я придерживался хоть какого-то графика своей работы — отмечал условный завтрак, обед, ужин, условно разделяя их на четыре часа, — то сейчас график не был привязан к каким-то условностям. Я работал столько, сколько мог, и осуществлял прием пищи тогда, когда это было необходимо.

На третий день работы время непрерывного оперирования роботизированными системами достигло трех часов, и это без использования стимулирующих препаратов. Новый рекорд в четыре часа непрерывной работы произошел на пятый день. Если раньше меня радовали мои продвижения к цели — как много я прошел, разбирая и ремонтируя ремонтный коридор к сектору, — то теперь радовало время непрерывной работы.

Семь дней работы в бешеном режиме, семь дней без отдыха, семь дней я не был на своем огороде. Продолжительность беспрерывной работы достигла четырех часов сорока минут. По сути, отличный результат, но мне этого мало. Утром девятого дня мы закончили следующие три уровня сектора. Дроиды проделали технологические проходы на нижние уровни. Так совпало, что девятый по счету уровень непосредственно примыкает к командной рубке. Согласно данным от искина Ковчега, весь командный состав экипажа погиб именно в ней.

— Тёма, скажи, как ты оцениваешь уровень выполнения задачи?

— Артём, уровень выполнения задачи составляет 89%.

— Расчетное время выполнения задачи?

— Три дня.

— Всего три дня. Это хорошо, это очень хорошо.

Два дня мне потребовалось, чтобы дойти до командной рубки. Рекордное время бесперебойной работы составило семь часов тринадцать минут. Следующий день станет итогом всей моей работы на корабле.

Взглянул в интерфейсе на время: раннее утро, без двадцати минут пять. Отличное время, чтобы приступить к работе. Промелькнула шальная мысль: а не закинуться ли стимулятором? Сказано — сделано. Уже практически забытое мною чувство какой-то особой легкости и концентрации накрыло меня. Это действие стимулирующего препарата ни с чем не спутаешь.

Более двух часов дроиды потратили на то, чтобы вырезать бронированный люк командной рубки. Работа велась шестью резаками. Всё дело в том, что сама рубка была полностью бронирована. Металл брони легирован специальными веществами, которые существенно препятствовали как механическим повреждениям, так и проплаву. После того как бронированный люк вместе с частью переборки был демонтирован, передо мной открылась картина безмятежного ужаса.

Бронированная командная рубка разрушенного корабля, погибшего более семи тысяч лет назад, представляет собой мрачное и загадочное зрелище. Внутри царит полумрак, лишь свет от прожекторов дроидов проникает в рубку.

В центре рубки находится пульт управления, некогда сверкавший экранами и кнопками, а теперь покрытый толстым слоем пыли и ржавчины. Экранные панели разбиты, провода свисают, как щупальца, а механизмы застыли в последних попытках выполнить свои функции. На полу видны следы давнего хаоса: разбросанные инструменты, обломки панелей и фрагменты оборудования, которые экипаж, возможно, пытался использовать для ремонта.

Экипаж, погибший от недостатка кислорода, остался в своих последних позах. Их останки одеты в облезлые скафандры или форму, которая почти полностью истлела, оставив лишь фрагменты ткани и металлические элементы. Некоторые члены экипажа лежат у пультов, словно пытались восстановить связь или системы жизнеобеспечения до последнего момента. Их лица, даже в виде черепов, сохраняют выражение отчаяния и ужаса.

На стенах виднеются следы попыток экипажа починить системы — царапины от инструментов, следы от попыток вскрыть панели, но все усилия были тщетны. Коммуникации, обеспечивающие подачу кислорода, были разрушены, и надежды на спасение не осталось.

— Ковчег, я работу завершил.

— Артём, фиксирую выполнение задачи. Изъятие нейросетей и считывание баз данных займет неопределенное время ввиду неоднозначности их состояния. По завершении я тебя проинформирую.

Немного был разочарован. Я настраивался на трудовые рекорды, но делать было нечего, и я отправился в свой кубрик. По дороге я поинтересовался у искина:

— Тёма, как обстоят работы по боевому дроиду?

— Артём, работы по настройке завершены. Контрольные тесты успешно пройдены.

— Мы можем провести испытания?

— Не вижу препятствий.

Пообедав, я согласовал с искином корабля необходимость проведения испытаний и получил доступ к боеприпасам. Напрягала тихоходность платформы: по информации, выведенной на интерфейс, ее скорость составляла четыре километра в час — практически скорость идущего человека. Я даже успел вздремнуть на платформе, пока ожидал прибытие боевого дроида к месту испытания.

Как говорится, место встречи изменить нельзя, и действующие лица те же: я, новое оружие и берег озера. В испытании оружия главным для меня была не мощность выстрела и не разрушения, которые оно производит, а непосредственно работа его систем. Устройство получилось сложное, многокомпонентное. Сначала я протестировал защитное поле: достал игольник и выстрелил в дроида. Не заметил ни воздействия поля на иглу, ни каких-то визуальных эффектов. Выпущенная игла из игольника на мгновение остановилась и просто упала на расстоянии двух метров от дроида. Выпущенный из винтовки на максимальной мощности снаряд точно так же был остановлен, не долетев два метра до цели. Но в этот раз область, в которую произошло попадание, на мгновение озарилась серебристым цветом. Рисковать, стреляя в боевого дроида из обреза плазменными зарядами, я не стал. На этом испытание защиты дроида завершил.

Следующей задачей по тестированию было наведение, или, пусть будет, прицеливание. Мысленно в интерфейсе я отметил четыре дерева и отдал команду на открытие огня. Рельсотроны дернулись и произвели по два выстрела каждый. Сами выстрелы сопровождались грохотом из-за ударной волны, создаваемой сверхзвуковым снарядом. Цели, конечно же, были уничтожены — деревья просто сбрило. Далее я отметил цели более разбросанно и указал очередность. Скомандовал дроиду и оценил его мгновенную реакцию. Все цели были уничтожены в указанном порядке.

— Тёма, как оцениваешь работу боевого дроида?

— Работа дроида оценивается как удовлетворительная. Все механизмы соответствуют расчетным показателям и точно соответствуют прогнозам.

— А как дроид будет реагировать на угрозы?

— В настоящий момент ответить на данный вопрос не представляется возможным. Прогноз дается на инициативную работу в отношении активных угроз.

— Хорошо, отправляй его на корабль, а мы слетаем в лагерь.

Зелень всходов была настолько яркой, что казалось, будто она светится изнутри. Это был оттенок свежести, начала чего-то нового. На некоторых растениях уже виднелись первые признаки будущих плодов: крошечные бутоны, едва заметные усики, легкий пушок на стеблях. Казалось, сама природа готовилась к празднику урожая, раскрывая свои первые подарки.

Грядки стали похожи на миниатюрный лес, где каждый росток — это маленькое деревце, стремящееся ввысь. А вокруг царил аромат свежей земли, смешанный с легким запахом зелени, — запах жизни, который невозможно спутать ни с чем. Это было начало пути, первый шаг к изобилию, я смотрел, невольно улыбался, чувствуя, как природа дарит мне частичку своего чуда.

Лук выстроился стройными рядами, его тонкие, острые перья торчали вверх, как стрелы, готовые пронзить небо. Они были ярко-зелеными, сочными, и при каждом порыве ветра слегка покачивались, словно перешептывались друг с другом. У основания уже можно было заметить небольшие утолщения — будущие луковицы, которые начинали формироваться, скрытые под слоем земли.

Укроп раскинул свои тонкие, нитевидные веточки, которые казались почти невесомыми. Его зелень была такой легкой и воздушной, что напоминала кружево. Каждая веточка была усеяна мелкими листочками, которые при малейшем дуновении ветра начинали шелестеть, наполняя воздух своим пряным ароматом.

Огурцы уже выпустили свои первые усики, которые цеплялись за землю, словно искали опору для будущего роста. Их листья были крупными, с легкой шероховатостью, и казалось, что каждый лист — это отдельный островок, плавающий в море зелени.

Морковь вытянула свои нежные, ажурные листья, похожие на тонкие перья, которые будто танцевали в такт легкому ветерку. Их ярко-зеленые побеги, еще хрупкие, но уже уверенные, тянулись к солнцу, обещая в будущем сочные, сладкие корнеплоды.

Редис показал свои округлые, слегка шершавые листья, которые выглядели так, будто их вырезали из бархатной ткани. Они были насыщенного зеленого цвета, с легким фиолетовым оттенком у основания. Между листьями уже проглядывали первые признаки будущих корнеплодов — маленькие розовые шарики, которые, казалось, играли в прятки с землей.

С огородом все хорошо: система полива работает в автоматическом режиме. По большому счету, я теперь здесь и не нужен. Мне нужно готовиться к большой экспедиции. Есть еще мысль, как добавить немного шансов для удачного её исхода.

На трупах в командном отсеке было надето что-то напоминающее скафандры. По этому поводу у меня созрел вопрос к искину.

— Тёма, можно мне получить в личное пользование скафандр для выхода в открытый космос? И имеет ли он какую-либо защиту?

— Артём, на корабле имеются системы индивидуальной защиты, в том числе и для выхода в открытый космос. Некоторые из них имеют встроенные генераторы энергетического защитного поля. Направить заявку на получение озвученных СИЗ можно будет только после изучения таких баз знаний, как «ремонтник внутрисистемных и межсистемных кораблей», «корабельный инженер».

Понятно, опять все упирается в изучение баз знаний. Ничего, думаю, недолго осталось ждать, пока искин Ковчега расшифрует и скачает базы данных.