Щит Спэрроу

Сорок пять

Когда на следующее утро раздался стук, я уставилась на дверь, надеясь, что мой взгляд пройдет сквозь дерево до того, кто стоял по ту сторону.

Единственным человеком, которого я хотела видеть, была Эви, но было еще слишком рано, чтобы она проснулась. Кроме того, она не знала, как постучать только один раз.

Если это был Рэнсом, он мог отваливать.

Если это был Завьер, он мог сдохнуть за участие в шараде Рэнсома.

А если это была Джоселин, что ж…

Я еще не придумала, что ей сказать. Знала ли она, кто такой Завьер на самом деле? Знала ли она, что он не мой муж? Или она верила, что мы женаты?

Либо он признался ей в том, что не доверял мне.

Либо она переспала с моим мужем.

Они выставили меня дурой. Все они. Потребуется не одна бессонная ночь, чтобы моя уязвленная гордость зажила.

Прошлую ночь я провела в этом кресле, уставившись в темноту своей гостиной. Прокручивая в голове каждый момент последних двух месяцев. Испытывая бурю эмоций. Гнев. Унижение. Печаль. Облегчение. Так много этого приводящего в бешенство облегчения.

Я ожидала — надеялась — встретить рассвет в оцепенении и изнеможении. Чтобы забраться в постель и проспать все обозримое будущее. Вместо этого я лелеяла гнойную ярость. Тени, я была вне себя. Действительно. Чертовски. Безумна.

Стук раздался снова, в два раза громче, чем в прошлый раз.

— Ваше высочество?

Джоселин.

Часть меня хотела проигнорировать ее. Позволить им всем страдать из-за моего молчания. Но другая часть знала, что вечно избегать ее не получится. Рано или поздно мне придется встретиться с ними со всеми. И начать я могла с нее. Поэтому, я поднялась из кресла на негнущихся ногах и пересекла комнату.

Она уже подняла руку, чтобы постучать еще раз, когда я распахнула дверь. Ее щеки были в пятнах, глаза покраснели.

Я отошла в сторону и жестом пригласила ее войти.

— Простите, ваше высочество. — Руки Джоселин были сцеплены за спиной. Ее голова была опущена. — У меня нет оправдания. Мне жаль. Я заслужила любое наказание, которое вы сочтете нужным.

Наказание? Джоселин слишком привыкла к истерикам Мэй. Если не считать недовольного взгляда, то о наказании я даже не подумала.

— Я не собираюсь наказывать тебя. — Я вернулась к своему креслу, указав рукой на другое в гостиной. — Садись.

Приказ. В стиле Марго.

Да, я была зла. И буду злиться еще какое-то время. Она солгала мне. Они все лгали. Каждый раз, когда я думала о том, как меня одурачили, меня передергивало. Но я не позволю этому вызвать раздражение моей мачехи.

Она подошла ко мне, встала неподвижно, как доска, по-прежнему опустив глаза.

— Я злюсь, — сказала я ей. — Мне больно. Мне стыдно.

— Мне…

— …жаль. — Я подняла руку. — Давай оставим извинения в стороне. Начнем с правды. Как долго это продолжается?

— Какое-то время. — Она не отрывала взгляда от пола, сложив руки на коленях. — Я встретила Вандера в Трео. Мы проводили время вместе, когда он был в лагере. Он спросил, может ли Завьер… присоединиться к нам.

Завьер разговаривал с ней? Открыл ли он ей эту часть себя?

— Мне жаль. — Джоселин покачала головой, глаза ее наполнились слезами. — Он ваш муж.

Что ж, по крайней мере, было приятно осознавать, что я не единственный человек, которого обманули.

— У тебя есть к нему чувства? К ним?

— Все не так, — всхлипнула она. — Это всего лишь секс. Это бегство. Способ почувствовать что-то еще, кроме грусти.

У меня защемило сердце.

Я и не подозревала, что ей грустно. Бриэль была единственной, кто больше всех тосковала по дому и чувствовала себя одинокой. Бриэль, казалось, все больше и больше отдалялась от той личности, которой она была в Куэнтисе.

Джоселин была такой стойкой, уравновешенной с тех пор, как мы приехали, но, возможно, это была всего лишь маска. Храброе лицо.

Мы прожили здесь несколько месяцев, и большую часть этого времени мы с Джоселин были порознь. Пока я исследовала окрестности, поглощенная Турой, Лиссой и Рэнсомом, она была одна, скучая по своей жизни.

— Чего ты хочешь, Джоселин?

— Служить вам, ваше высочество. Заслужить ваше прощение.

Я усмехнулась.

— Это самая заученная фраза, которую я слышала за последние недели. Попробуй еще раз.

Она прикусила нижнюю губу.

— Я хочу домой.

Дом. Я позавидовала тому, что она точно знала, где находится ее дом.

— Хорошо. Я посмотрю, что можно сделать.

Она подняла голову, в глазах у нее стояли слезы.

— Правда?

— Никаких обещаний. Если и есть повод отослать тебя, то вот он. — Все могут подумать, что я подавлена ее романом с Завьером и Вандером. Они могут расценить это как ее наказание. — Но мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала. Мне нужно, чтобы ты передала сообщение моему отцу.

— Конечно. Я возьму все, что вам нужно.

Ей ничего не нужно было брать с собой. Она должна была передать сообщение, лично.

— Мой отец попросил меня предоставить информацию о Туре. Бриэль рассказывала тебе что-нибудь об этом?

— Нет. — Она покачала головой. — Какую информацию?

— Он надеялся, что я смогу найти дорогу в Аллесарию.

Она бросила взгляд на дверь, проверяя, одни ли мы.

— А вы?

— Нет. — И вряд ли я это сделаю. Людям запрещено наносить это место на какие-либо карты. И Завьер не собирается меня туда везти. Конечно, не до миграции. Я с трудом сглотнула. — Ты должна сказать моему отцу, что я потерпела неудачу. Туранцы подозревают, что он пытается найти их город. И последний человек, которому они когда-либо доверят эту информацию, — это я. Пожалуйста, передай ему, что я сожалею.

Я не сожалела. Ни капельки. Но даже мне это сообщение показалось правдоподобным.

Джоселин доложит отцу, что у меня ничего не вышло. Скорее всего, она расскажет ему о своей связи с Завьером. Возможно, он с самого начала подговорил ее на это. Он разозлится. Его разозлит, что я отправила ее домой, не дав ничего полезного. Но удивится ли он? Нисколько.

Я всегда подводила его.

Но эта неудача была моим выбором.

Джоселин не нужно было знать о Лиссе. Ей не нужно было знать, что личность Завьера была уловкой. Ей не нужно было знать, что «дорога в Аллесарию», скорее всего, была выгравирована на кожаном браслете Рэнсома.

Сообщение, которое она передаст, будет таким, как я скажу.

— Я считаю, что туранцы — более коварный враг, чем мы когда-либо думали, — сказала я. — Передай моему отцу, чтобы он был осторожен. Они собирают ополчение. Вероятно, для защиты от миграции, но он должен учитывать это в своих планах. Я не знаю, где король Рэмзи тренирует этих солдат, но казармы в Эллдере переполнены. И, похоже, и Завьер, и Страж считают это место своим домом.

Ложь и правда, сплетенные воедино, в надежде, что Джоселин не просто поверит в мою историю, но и продаст ее отцу.

— Хорошо. — Она кивнула. — Должна ли я рассказать ему о Трео? О том дне, когда пришел король и его солдаты сожгли книги?

— Ты можешь рассказывать ему все, что он пожелает. У меня нет секретов от моего отца. — Ложь слетела с моего языка без сучка и задоринки. Я чуть не похлопала себя по спине.

— Ваше высочество, как вы думаете, стоит ли мне остаться? На случай, если вы узнаете больше? Чтобы я могла сказать вашему отцу больше. Все лучше, чем ничего.

Она действительно беспокоилась за меня? Или она боялась быть вестником?

— К тому времени, когда ты вернешься в Росло, мы будем близки к осеннему равноденствию. Зима не заставит себя долго ждать. Я бы предпочла отправить это сообщение, чем вообще ничего. Кроме того, — я пристально посмотрела на нее, — ты любовница моего мужа. Я не могу позволить тебе остаться.

Она сглотнула.

— Поезжай домой, Джоселин. Обними свою маму.

Она снова уставилась в пол, когда встала.

— Мне жаль. Я подвела вас.

Я надеялась, что, может быть, Джоселин и Бриэль станут моими подругами. Но потом она переспала с Завьером.

Мы не были друзьями.

— Прощай, Джоселин.

Она сделала реверанс и направилась к двери, выскользнув наружу и оставив меня одну.

Я подперла пальцами подбородок, глядя на ее пустой стул.

Поверит ли отец ее сообщению? Имело ли это значение?

Я была здесь, чтобы раскрыть секреты Туры. Ничего не изменилось. Но вместо того, чтобы действовать ради отца, я делала это для себя. Ради своей свободы.

И кто может лучше помочь мне в этом начинании.

Чем мой муж.