Сделай сам – 4

Глава 17 Достижения и страхи

— Ого! А чего это у нас так резко возросло производство колёсных тракторов? Неужто в армии решились начать применять их вместо лошадей для транспортировки дивизионных гаубиц и трёхдюймовок? Странно, что мне при занимаемой должности вообще ничего слышать о том не доводилось, — просматривая годовые итоговые цифры производства всевозможной продукции всеми нашими российскими заводами, наткнулся я на отчёт директора «Харьковского тракторного завода», который мы уже давно выделили из состава ХПЗ в отдельное предприятие.

— Нет. Трактора уходят в частные руки, — оторвавшись от собственных бумаг, ответил мне отец, среди всего прочего курировавший нашу гражданскую продукцию. Ну, как гражданскую? Двойного назначения, скорее.

— И с чего же вдруг случился столь неожиданный рост спроса? — недоумённо уставился я на него. — Лет десять не особо-то желали покупать, а тут, вдруг, здрасьте! Тысячами штук уходят! — помахал перед собой бумажкой, в которой указывалось, что за минувший 1918-й год на нашем заводе изготовили 7859 лёгких тракторов — то есть работали в 1,5 или вообще в 2 смены.

— А самому подумать головой? — зыркнул на меня папа, явно недовольный моей недостаточной сообразительностью.

— А чего это сразу я и сразу головой! Сам знаешь, моя сейчас военный! Цельный ахфицер! И потому моя обязан быть слегка… э-э-э. Дубовым! Да, дубовым! Вот! Чтоб значица снаряд от лобной кости точно отлетал без всяких сотрясений мозгу!

Не то чтобы у нас в армии на всех уровнях командования находились упёртые бараны, не видящие ничего вокруг за исключением устава, но реально готовых внедрять новые военные приёмы и грамотно использовать новинки вооружения — имелось подавляющее меньшинство.

Чего только стоила недавняя эпопея по пропихиванию в войска новейшего полноценного батальонного 76-мм миномёта Мосина-Яковлева! Для мин которого вообще не требовалась дефицитная гильза из латуни!

Пришлось даже пожертвовать при разработке оного дополнительными 6-мм диаметра ствола[1], ради поименования его трёхдюймовым, дабы в ГАУ сразу не возникло отторжение к нему из-за совершенно нового калибра!

Так что порой и, находясь в компании своих, я позволял себе подобные высказывания о всяческих дубах, крепящих нашу оборону.

— Ох, Саня, побьют тебя когда-нибудь за твой излишне острый язык. Как есть побьют. И, между прочим, будут правы! — обвинительно и совершенно невоспитанно ткнули пальцем в мою сторону.

Представьте! Пальцем! И в меня! Фи! Как некультурно!

— Не-е-е, не побьют, — не согласившись с данным прорицанием, мгновенно отмахнулся от родителя.

— С чего ты это взял? Иль на охрану что ли полагаешься? — прищурил тот глаза, ничуть не веря в физические способности своего сына начистить моськи сразу нескольким людя́м. И правильно не верил! Мне ведь до всяких Жанов-Клодов, которые Ван Даммы — что раком до Луны.

— И на неё надеюсь тоже, — не стал отрицать очевидного факта. А для чего ещё охрану заводить? — Но больше всего — на свой верный ПЯММ. Это ведь потенциальные крушители моего светлого лика пойдут на меня с кулаками. А я ведь не дурак, чтобы заявляться на дуэль без пистолета! Потому быстренько прострелю им ноги, и на этом всё закончится.

— А кто тут о дуэли говорил? — удивлённо уставился на меня отец.

— Ну, твой сын, к примеру, — нахально ухмыльнулся я в ответ, под тяжёлый и протяжный вздох папа́. — И пусть потом доказывают, что это не была она!

— Паяц, — поставил он мне вновь диагноз, который нередко прежде также выдавал. — Но если возвращаться к тракторам, то их берут зажиточные частники и те крестьянские общины, которые себе подобное позволить могут, дабы компенсировать образовавшуюся нехватку мобилизованных в войска мужчин. — Для страны это действительно была огромная проблема, которая рано или поздно должна была очень негативно сказаться на жизни всего общества России. Ведь продовольствие само по себе на полках магазинов и торговых лавок появиться не могло.

И если уж даже квалифицированных рабочих то и дело десятками тысяч забирали в армию с немалого количества заводов, то, что уж было говорить о батраках с крестьянами, составлявших ⅘ мужского населения страны?

А что такое даже 10 тысяч лёгких тракторов на фоне 5–6 миллионов оторванных от своей земли деревенских мужиков?

Да просто капля в море!

Как лично я изволил полагать — пока нас всех от ввода карточек на продовольствие спасало лишь одно — зерно банально неоткуда было вывозить в Европу. Из северных портов — безумно дорого и потому непродуктивно, а выходы из Балтики и Чёрного моря для нас покуда были заблокированы. Так что продовольственная безопасность всех людей в России в настоящее время шла вразрез с военными успехами страны. Как бы нелепо это ни звучало.

Не поняли?

Попробую вам пояснить!

Если ход первого года войны на Восточном фронте можно было охарактеризовать в целом неудачным для блока Центральных держав, но ещё отнюдь не катастрофичным, то зима 1918–1919 годов стала для них началом конца. Ещё нескорого! Но гарантированного!

Мало того, что все попытки австро-венгров по деблокированию Будапешта окончились полнейшим крахом и потерей ими целых пяти армий, сточившихся в кровопролитнейших боях, после чего капитулировал и окружённый город, так ещё Болгария «сбежала» с тонущего корабля, тем самым показав «дурной» пример всем прочим странам.

Вот уже как два года терзавший Болгарию неурожай и массово выказываемое болгарскими солдатами нежелание участвовать в прямых боестолкновениях с русской армией, особенно на фоне военных неудач своих союзников, сподвигли правительство страны на проведение тайных сепаратных переговоров с представителями Антанты.

Сам болгарский царь — Фердинанд I, идти на них, конечно, не хотел. Но немало всполошившаяся британская родня, что только-только начала именоваться Виндзорами, в конце концов уговорила престарелого строптивца. И тот под многочисленные гарантии своей личной неприкосновенности, всё же уступил напору многих сил, как внешних, так и внутренних.

А всполошиться королю Британии имелось тут с чего. Ведь в случае военного завоевания Россией всей Болгарии, там очень даже мог присесть на трон какой-нибудь Романов, вместо Саксен-Кобург-Готов, кем прежде официально были те же Виндзоры. Со временем же кое-что подобное вполне могло случиться и в Румынии, уж точно не способной быть соперником Санкт-Петербургу. Ой, простите, Петрограду. Что в Лондоне считали вполне возможным, но совершенно неприемлемым для них сценарием развития событий, поскольку в этом случае улетучивалась их собственная возможность влиять хоть как-то на черноморский регион.

Однако, стоило отметить, что в данной ситуации и наша императорская семья отнюдь не сплоховала. Сумела выжать многое из складывавшегося положения.

Так как Фердинанд I был уже изрядно скомпрометирован в глазах уж больно многих, он, нехотя, но уступил престол своему старшему сыну — Борису III, замуж за которого тут же и сосватали великую княгиню Ольгу Николаевну — старшую из дочерей почившего российского императора Николая II.

Возраста они были почти одного. Православные болгары оказались очень рады получить себе в царицы православную принцессу. К тому же Ольга выросла довольно властной и целеустремлённой персоной, так что при случае могла и по мозгам проехать своему будущему муженьку. На что в России также делали немалую ставку в канве будущих взаимоотношений государств.

Плюс сама империя избавлялась от гипотетических проблем. Всё же Ольга являлась самым старшим ребёнком Николая II, к тому же рождённой от другой матери, нежели молодой император Алексей II. А потому разные силы вполне себе могли использовать её, как во внутренних, так и во внешнеполитических интригах.

Теперь же великой княгине предстояло стать царицей Болгарии и оставалось только сплавить на сторону ещё двух её сестёр, чтобы значительно уменьшить напряжение в императорской семье России.

Хотя, возможно и одну всего, поскольку младшую из них, похоже, запланировали выдать замуж за императора Маньчжурии, когда тому исполнится 16 лет. Во всяком случае, подобные слушки доводилось слышать даже мне — далёкому от всей дворцовой жизни человеку.

Но, то всё было делом будущего. А пока все взгляды оказались устремлены к Стамбулу. С которым я и связывал своё волнение по поводу еды. Ведь стоит только сторонам договориться об условиях капитуляции осман, которым кроме сдачи больше ничего не остаётся, как сотни, даже тысячи судов потянутся к портам на Чёрном море. И поплывёт наше зерно мгновенно во Францию, Британию, Норвегию или ещё куда, вплоть до Германии транзитом через Швецию.

Вот так порой сидишь и просто вообще не понимаешь, каким победам стоит радоваться, а каким — не очень. Оксюморон! Но се ля ви.

— Нам, кстати, надо сильно так задуматься о проектировании новых тракторов. И лучше сразу делать ставку на машины с экономичным дизельным мотором, — коль речь зашла о тракторах, не преминул возможностью я высказаться на сей счёт.

— Что, сына? Столь сильно не желаешь допускать на отечественный рынок машину Генри Форда? — тут отец вёл речь о ставшем знаменитейшим в своё время тракторе «Фордзон», с которого в том же СССР начиналась массовая механизация деревни.

Машинка эта была сравнительно простая и дешёвая в изготовлении, неприхотливая, всеядная, плюс ремонтопригодная. И ныне Генри снова разработал её сам и даже уже стал производить в Америке, без нашего в том бизнесе участия. О чём, приехав в гости, и похвастал ещё в сентябре минувшего года.

— На самом деле, чёрт с ним, с Фордом. Пусть хоть построит здесь огромнейший завод и изготавливает их многими тысячами, — отмахнулся я рукой, не придавая никакого значения озвученной угрозе. — Его убьём не мы, его убьют налоги.

— Акциз на топливо, — понятливо покивал головой папа́.

— Вот-вот! Акциз на топливо! — я тоже не забыл поддакнуть.

Это на время войны акциз на бензин был временно отменён, чтобы тот не поставляли для нужд армии по заоблачным ценам. И так огромный спрос на все нефтепродукты порождал у многих нефтедобытчиков и нефтепереработчиков нездоровое желание устроить искусственный дефицит всех видов жидкого топлива, дабы ещё больше навариться на многократном повышении цен.

Снизь производство раза в 2, повысь все ценники в 4 раза и вот тебе огромный профит. Именно это произошло в России в годы ПМВ в знакомой мне слегка иной истории развития страны, да и всего мира.

Сейчас же мы с папа́ и прочими единомышленниками едва сумели это безобразие предотвратить, изрядно надавив на Нобилей и мелких игроков на данном рынке. Чем заработали себе очередных врагов в лице британцев и армян, которые владели ещё тремя крупнейшими компаниями в этой сфере. Пришлось им вынужденно следовать в указанном нами кильватере добычи и переработки нефти. Иначе неприятных разговоров, если вовсе не смертельных, им совершенно точно было бы не избежать. А после — силового поглощения.

Только благодаря этому все наши бронетанковые войска в самый критический момент сражения за Венгрию не остались вовсе без бензина. Я вот как знал, что развивать автомобилестроение в России без должного контроля над нефтяной промышленностью — было б дохлым номером. Мгновенно бы угробили все начинания подобные тупые и недальновидные барыги. Потому и разрывался сам на части многими годами, как требовал того же самого от всей своей семьи.

— Ты в том числе поэтому желаешь сделать основную ставку на небольшие автомобили со своим новым двигателем воздушного охлаждения? — уточнил отец, прекрасно зная мои планы на организацию послевоенного производства.

Не на существующем автомобильном заводе! Вовсе нет! На новом! Который нам ещё только предстоит построить. Где-нибудь. Подальше от Самары. Чтоб гарантированно проклятья места избежать. Неважно, есть оно или придумано.

— Угу. Среди прочего по этой самой причине, — не стал я отрицать очевидного факта. — А ещё подобный двигатель невозможно разморозить, так что смею тешить себя мыслью и надеждой в их относительной живучести при нахождении автомобиля даже в совершенно неумелых руках.

— Блажен, кто верует, — сыронизировал папа́, вообще не веря в этом плане в современное нам общество страны. Во всяком случае, в должную разумность и хоть какую-то техническую грамотность его подавляющей части.

— Ну, да, — не став перечить, лишь покивал в ответ. — Верить в людей всегда безумно тяжело. Но как-то надо через себя переступить в этом вопросе. Других-то не предполагается сыскать по городам и весям, пока их сами не обучим и не воспитаем. — В этом плане коммунистам вообще и Советскому Союзу в частности действительно стоило поставить памятник из чистого золота высотой с Эверест. Ведь они смогли взрастить и воспитать целые поколения таких людей, которых мне сейчас катастрофически недоставало. Людей болеющих действительно великими идеями и готовых ради их достижения терпеть немалые невзгоды.

Нет, так-то и сейчас подобные индивидуумы существовали. Но мало, очень-очень мало. А я желал бы лицезреть развитие такого общества в своей стране, а не его отдельных уникальных представителей. Однако, не любой ценой, а без безумных социальных перегибов и экспериментов, а также без главенства оголтелого научного коммунизма над человеческой разумностью.

Да, знаю! Я мечтатель! Но, слава Богу, не запрещено у нас мечтать. Вдобавок, как мне было хорошо известно, мы совершенно точно рождены, чтоб сказку сделать былью. А потому попробуем хоть как-то хоть кого-то воспитать как надо, чтобы хоть чего-то воплотить в реальность.

Осталась только малость — пережить войну, преодолеть без критических потерь послевоенный неизбежный кризис власти и финансов, не позволить отобрать своё, что государствам, что многочисленным акулам бизнеса, и, наконец, вложиться миллиардами рублей в развитие учебных заведений да науки, как прикладной, так и фундаментальной. В общем, будет чем заняться в ближайшие полсотни лет. Эх, вот ведь планы в голове моей витают!

И как показали весьма скорые события, витали сии мысли у меня отнюдь не без причин.

После того как капитулировала София и болгарские войска разоружились, вся 15-я армия вместе с приданными ей сотнями танков и танкеток рванула из Болгарии по направлению к османским Чаталджинским укреплениям. К тем самым, которые так и не пали во времена Первой Балканской Войны. А параллельно Черноморский флот степенно принялся громить огнем 305-мм орудий и налётами палубных бомбардировщиков прибрежные форты, что из состава этой оборонительной линии, что находящиеся по обоим берегам Босфора.

И, дабы не позволить нашей армии и флоту захватить Стамбул, что нынче стало нам вполне по силам, британцы с контролируемыми ими греками уже в апреле месяце смогли договориться с турками о прекращении огня. Ещё не прочный мир, но узаконенное перемирие.

Нас изначально на данные переговоры вовсе не позвали, договорившись просто за спиной. Естественно, проигнорировав при этом вообще все чаяния России. Что даже у продажных либеральных англофилов из числа российских граждан вызвало культурный шок. Ведь ими всеми тоже, мягко говоря, довольно показательно подтёрлись. А потому, совсем проигнорировав последовавшие из Лондона визгливые вопли о нарушении достигнутого ими перемирия, наша 15-я армия за 3 дня штурма продавила оборону Чаталджи на правом фланге, хвала моим тяжёлым танкам да 305-мм орудиям линкоров, и прорвалась к Стамбулу. Всё ж после укреплений Перемышля все местные фортификации по факту не котировались вовсе.

Правда, на штурм уже почти Константинополя мы не пошли — османы срочно запросили мира и у нас. К тому же подлые британцы с поддакивающими каждому их слову греками, завуалировано пообещали пропустить без боя с Галлипольского полуострова под 350 тысяч османских солдат, чтобы те обрушились уже на наши силы, которых и 100 тысяч не насчитывалось.

Но и мы не лыком были шиты, а потому пришлось английским джентльменам, поскрежетав зубами, всё переиграть. Уж больно наши достижения на ниве противостояния противнику отличались от их сплошных провалов, считай, на всех фронтах.

Ведь если кто-то с моих слов вдруг мог подумать, что немцы проигрывали войну, то это было заблуждением. Австрийцы и германцы получали по сопатке на Восточном фронте, тогда как на Западном именно они диктовали французам, англичанам и бельгийцам свою волю. С трудом и напряжением немалых сил, но именно армия Германии всё ещё продолжала наступление вглубь Франции, ведущееся с самого начала данного противостояния! А не наоборот!

К тому же в феврале немецкий Флот открытого моря наголову разгромил британский Гранд Флит в сражении у Доггер-банки. Сыграла ставка германских адмиралов на отлично забронированные и шустрые линейные крейсера, в противовес огромному количеству британских линкоров, банально не поспевших к главной драке.

Так что, если из числа линкоров в тот день не погиб ни один корабль, отделавшись лишь повреждениями разной степени тяжести, то 9 линейных и 8 броненосных крейсеров британцев этот бой не пережили вовсе. Слишком хилой оказалась их броня и слишком непродуманной защита погребов боеприпасов для применённых немцами в значительном количестве 305-мм, 350-мм и даже 380-мм снарядов. А ещё сыграло свою роль почти равное число подобных вымпелов у противоборствующих сторон. Ведь 14-ти германским линейным крейсерам противостояли 15 британских, не считая броненосных старичков.

Оплеуха для «хозяев морей» вышла очень знатная. Пусть даже немцы не отделались «одним испугом» и тоже потеряли по итогу 2 своих дредноута, плюс броненосный «Бисмарк», счёт явно был не в пользу Лондона.

А потому британцам явно требовались русские черноморские линкоры хотя бы в средиземноморье, а также русские успехи на сухопутном Восточном фронте. Вот и вынуждены были с нами договариваться, как с равными партнёрами, вместо того, чтобы привычно обмануть.

Впрочем, у России и своих проблем хватало с головой, чтобы отказываться от мира с Османской империей. И потому максимум, чего нам вышло выторговать себе или же, скорее, вырвать с кровью не столько у осман, сколько у союзничков — это неотъемлемое право на беспрепятственный проход всех наших кораблей через проливы. Да плюсом к этому согласовали присоединение к России занятых нашими войсками на Кавказском фронте земель с преобладающим на них армянским населением.

Договорились как-то, в общем. Где-то к концу мая был подписан дополненный текст перемирия с османами. И все мгновенно принялись выклянчивать у нас зерно, войска и корабли. Как будто нам самим хватало! Но, увы, было много тех, кто требовал внять просьбам союзников.

Пришлось тут нам с папа́ даже давать взятки и финансировать появление нужных статей в газетах, чтобы Дума проголосовала как нам надо. То есть, чтобы ни один солдат России не отправился, словно проданная на забой скотина, непосредственно на Западный фронт сражаться за интересы европейцев вместо них самих.

Однако про зерно, увы, и слушать не хотели. Страна критически нуждалась во внешнем финансировании для продолжения ведения войны, а потому отгрузки из Одессы быстро начались в каких-то головокружительных объёмах.

Зато линкоры черноморские и, уж конечно, построенные моим гением авианосцы, оказавшись в Средиземном море, практически мгновенно склонили чашу весов противостояния в сторону стран Антанты.

В то время как австрийцы с целью сохранения кораблей позволяли себе прятать весь свой флот в полнящихся якорными минами водах Адриатики, те же итальянцы ничего подобного себе позволить не могли перед лицом французов. За что и поплатились потерей аж 6 линкоров при неожиданном авиационном нападении на их якорную стоянку в порту Таранто. А после близ Неаполя отправились на дно морское и все 4 достраивавшихся там сверхдредноута. Не говоря уже о прочих кораблях.

Война на этом всём, конечно же, не прекратилась. Ни Рим, ни Вена так и не капитулировали, надеясь отыграть свои позиции назад. Плюс немцы были всё ещё сильны изрядно. А внутренних проблем у моей родной и, вроде как, выигрывающей страны накапливалось с каждым новым днём всё больше и больше. Мне даже начало казаться ближе к лету, что революция подходит к нашему порогу. Не нивелированная мною буржуазная, а большевистская со всеми её жертвами и перегибами. Что так-то было очень уж не вовремя!

[1] Стандартный батальонный миномёт РККА и Российской армии имеет калибр 82-мм