Сделай сам – 4

Глава 5 И снова первый бой

Нет, это просто проклятие какое-то! Что СССР вступил во Вторую мировую войну, находясь на этапе переформирования своих основных ударных соединений из корпусов в нечто более управляемое и боеготовое, что Российская империя ныне вступала в противостояние, так и не завершив всех мер оптимизации своих войск, предусмотренных «Большой военной программой» 1913 года.

Да чего там говорить! Даже «Малую военную программу» в полной мере выполнить не вышло! Особенно в той её части, что касалась артиллерии.

Но, увы, ничего более поделать было невозможно. Время на подготовку вышло.

Уж не знаю, кто именно являлся автором очередной интриги глобального уровня, но этот злой гений, несомненно, добился своего, таки сумев столкнуть лбами ведущие державы мира.

Поскольку 21 ноября 1916 года скончался от старости Франц Иосиф I, правивший Австро-Венгрией целых 68 лет, на престол Двуединой монархии взошёл последний и единственный остававшийся в живых наследник этой линии Габсбургов. И охранять его австрийцы взялись с таким остервенением, практически посадив того под «домашний арест» в дворцовой золотой клетке, что всевозможным «сербским революционерам» достать императора Максимилиана Евгения Австрийского оказалось невозможно. Потому ставшее излишне самоуверенным сербское правительство и спецслужбы, изрядно подначиваемые своими французскими кредиторами, организовали давно назревающий конфликт иным путём, вновь вторгшись в Северную Албанию ради получения выхода к Адриатике.

Против чего тут же выступили и Греция, и Италия, и Австро-Венгрия, и Османская империя и даже Болгария. Хотя, казалось бы, где Болгария, а где Адриатическое море! Но если первые четыре страны поначалу ограничились выставлением дипломатических нот характерного гневного содержания, то Болгария взяла, да и объявился Сербии войну.

Слишком уж сильно недовольным осталось руководство Болгарского царства итогами Второй Балканской Войны, по результату коей страна лишилась немалого количества своих земель. А тут англичане возьми и заверь их, что, ни румыны, ни турки более не ввяжутся в вооруженное противостояние двух балканских стран, коли такое противостояние начнётся. Мол, обо всём договорились.

Плюс немцы с австрийцами подсуетились со своими собственными заверениями о невмешательстве «серьёзных игроков», а также посулили Софии новые кредиты с поставками немалого числа вооружений.

Так 15 мая 1917 года началась Третья Балканская война, которая впоследствии переросла в Первую мировую. Причём переросла так неожиданно, что у меня от этого в голове смешались вообще все карты, шахматные фигуры и игральные фишки. Больно уж причудливым выходил новый расклад противостоящих сил.

В связи с наличием подписанного ещё в 1913 году сербско-греческого договора о совместной обороне против Болгарии, Афины не смогли остаться в стороне и выступили на помощь своему балканскому союзнику, как только началась война. Выступили, и тут же получили нокаутирующий удар!

Нет, пока что их громить никто не думал. Но войну против Сербии объявила, вот уж многие удивились, Италия!

Ей территория Албании также требовалась лишь в своём составе. В крайнем случае, в Риме её соглашались видеть слабеньким нейтральным независимым государством, которое всегда можно было бы подмять под себя, что политически, что экономически. А тут, вдруг, Сербия «проснулась» со своими идеями пансербизма и построения Великой Сербии, как сказали бы поляки — «от можа до можа»[1].

Видать, слишком много внутренних проблем скопилось у итальянцев, которые в правительстве королевства решили притушить и отодвинуть на второй план очередной маленькой победоносной войной. Тем более что к 1917 году Белград весьма сильно испортил свои отношения с Санкт-Петербургом, лишившись былой всецелой поддержки «старшего брата по вере», так что гнева русских можно было не опасаться. Протест бы выразили, но не более того.

Да и к грекам у Рима имелось немало территориальных претензий. А тот же греческий флот, хоть и был усилен двумя линкорами и двумя старыми американскими броненосцами, уж точно не шёл ни в какое сравнение с 6 новейшими дредноутами и 6 броненосцами Италии, не говоря уже о прочих кораблях.

И хрен бы с ними со всеми. Порубились бы с полгодика в своём тесном балкано-средиземноморском кругу и успокоились бы на этом. Но тут о своей собственной маленькой победоносной войне серьёзно так задумались в Вене.

Больно сильно за последнее десятилетие их достали сербы, жаждущие откусить кусочек территорий от Двуединой монархии. И совершенно это не скрывающие! Да и молодому императору Максимилиану I требовалось показать себя собирателем земель, народов и вообще «сурьёзным парнем». То есть достойным продолжателем дела своего предшественника. Плюс притушить волнения внутри своей страны австрийцам тоже было крайне необходимо, а то «лоскутная» Австро-Венгрия, нет-нет, да потрескивала по швам.

А вслед за ними всеми проснулись и османы, выступившие на стороне Болгарии и кинувшиеся громить греков.

Все с этого, конечно, сильно обалдели — турки и болгары вместе! Но, чётко осознав, к чему всё движется в итоге, и сами стали объявлять мобилизации в своих краинах.

Короче говоря, к 28 августа 1917 года в состоянии войны находились уже все со всеми.

Вот тут-то многие и стали покрываться липким потом. Всё ж изначально они шли воевать не больно грозного и даже несколько привычного противника. А тут, нате вам здрасьте, ты вдруг оказался в одной лодке с Россией, Францией и Великобританией, либо же с Германией, Италией и Австро-Венгрией. И не просто оказался в одной лодке с ними, а летел при этом на максимальной скорости навстречу визави, грозя расквасить себе нос в лепёшку при неминуемом столкновении гигантов.

Что при этом всём было удивительно услышать персонально мне, вступились в этот раз мы официально не за сербов, а за греков!

А уж как сильно удивился греческий король — известный в высшем обществе германофил, что оказался в противоположном лагере по отношению к своим кумирам, да ещё практически на первых ролях!

Что же, тут британцам следовало отдать должное. Конкретно эту карту они разыграли чётко, как по нотам. Им даже России обещать Босфор с Дарданеллами больше не имело смысла, имея греческую армию и военно-морские базы под рукой. Плюс можно было итальянские колонии теперь себе присвоить.

Обыграли всех, короче хитрые островитяне. Вот как есть обыграли! Был бы солидарен с ними — аплодировал бы стоя.

Один лишь фактор только не учли они — меня с папа́! А потому конец вообще у всей этой истории отныне должен стать другим. Не тем, что помнился мне превосходно памятью себя былого.

Единственное, сперва необходимо было выжить. Мне! Да и не только мне! Тут цифры шли на миллионы жизней!

— Промахнись, промахнись, промахнись, — раз за разом повторял я, словно мантру, наблюдая через защищённую блоком триплекса смотровую щель, как в мою сторону ведёт стрельбу полноценная батарея полевых орудий немцев.

Потянув на себя правый рычаг, я чуть подправил направление движения своей боевой машины, чтобы обойти справа горящую, как факел, танкетку Т-3, броня которой никак не могла выдержать прямого поражения любым снарядом.

— Бам! Бам! Бам! — не столько услышал, сколько внутренне почувствовал я звуки наблюдаемых мною прямо по ходу движения трёх разрывов 77-мм гранат, поднявших в воздух тучи пыли и куски земли.

— Цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг-цзонг! — а это я уже великолепно расслышал, как по броне прошлась картечь. Мы находились примерно в 500 метрах от немецких артиллеристов и потому те, покуда совершенно не понимая, с чем именно имеют дело, в соответствии со всеми наставлениями перешли на картечные снаряды.

А что нам та свинцовая картечь? Тьфу! Плюнуть и растереть! Это вам не шрапнель, поставленная на удар! Вот уж что могло нас гарантированно прикончить! Видал я как-то раз в музее танк ИС-2 с ранами на лобовой броне, оставленными подобными снарядами. Будто какой-то мелкий, но безумно сильный спрут попытался сдавить его корпус своими щупальцами, но лишь оставил на той много-много глубоких вмятин, вытянутых ровными линиями из геометрического центра. И это, блин, ИС-2 с его 100-мм брони! Что называется — внушает! В том числе и трепет!

— БАМММ! — пока все остальные пушки осыпали нас «свинцовым горохом» одно из полудюжины орудий, по всей видимости, второпях зарядили фугасной гранатой и порождённый ей цветок взрыва на корпусе уже подбитой танкетки, сорвал с той пулемётную башенку, которую в свою очередь с силой впечатало в борт моего танка.

Вот честное слово, как внутри колокола побывал! Когда по тому саданул чем-то очень тяжёлым безумный звонарь.

С другой же стороны, это было неплохо, что башенку впечатало именно в борт, а не забросило ту чётко мне под гусеницы, к примеру! А то, налети я на неё даже на своей черепашьей скорости в 15 км/ч, гусянку вполне себе могло порвать или же сорвать с направляющего колеса.

Это во всяких художественных фильмах танки безбоязненно и сквозь лесные рощи прорывались, играючи валя деревья, и по полям рассекали на таких скоростях, словно мчали по шоссе. Тогда как в жизни всё было по-другому.

Вот не заметил мехвод какого-нибудь трухлявого пенька или же выпирающего из земли булыжника и прощай ходовка. Мигом грозная боевая машина превращается в неподвижную стационарную огневую точку. Что могло стать смерти подобно в складывающихся обстоятельствах, когда мы «неслись» в лобовую атаку на позиции вражеской артиллерии, которая до того свыше часа кошмарила авангард нашей 2-й гвардейской кавалерийской дивизии.

Вот повезло, блин, этим конникам, что мы в трёх соснах заблудились!

Мы — это ремонтно-восстановительный батальон 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. Сама дивизия ещё с первого дня, как отдали приказ на наступление, умчалась далеко вперед захватывать город Тильзит, а нам, как и всем прочим тыловым подразделениям, банально не хватило места на дорогах. Пришлось стоять и выжидать, пока по ним сперва пройдут три гвардейских кавалерийских дивизии, вслед за которыми и потянулись уже мы.

Потянулись неспешно, поскольку, не смотря на поголовную моторизацию нашего бравого батальона, по дороге то и дело приходилось останавливаться.

В одних случаях мы попросту нагоняли артиллерию нашей кавалерии и вынуждены были плестись за ней, не имея никакой возможности обогнать ту.

В других случаях — занимались своим непосредственным делом. Ремонтировали попадавшуюся по дороге технику нашей дивизии. Где грузовик, где легковушка, а где и танкетка стояли сиротливо на дороге или уже спихнутые в поле, дожидаясь нас, родимых.

Ведь, мало того, что машины дивизии уже были серьёзно б/у, так вдобавок далеко не каждый водитель или же механик-водитель являлся мастером своего дела. Дубов и дятлов в гвардии хватало так-то.

Отсюда, кстати, и взялась та самая бедовая танкетка, экипаж которой, навёрстывая упущенное из-за поломки КПП, ныне смело бросился вперёд в надежде заработать ордена. Да только в результате сам попал как тот кур в ощип.

— Та-та-та-та-та-та-та-та-та! — но и мы, ремонтники, в молчанку не играли, щедро засеивая расположение вражеской артиллерийской батареи «свинцовым дождём».

Стрелять, конечно же, прицельно с пулемёта на ходу делом было попросту невозможным. Но чтобы припугнуть расчёты вражеских орудий свистом пуль близ их голов или их же звонким звяком по броневым щиткам да прочим элементам орудий с зарядными ящиками, патронов никто не жалел.

Я даже через свою узкую смотровую щель то и дело замечал, как то одна германская полевая пушка, то другая вспыхивали целой гроздью ярких брызг, будучи поражёнными пулями.

А это означало лишь одно — наш экипаж был далеко не одинок в этом накате на вражеские позиции. Где-то справа, слева и сзади явно двигались ещё с десяток моих бронированных творений, стрелки которых также не жалели имеющиеся боеприпасы.

Призвали ли меня, как прапорщика гвардии в отставке, на войну?

Нет. Не призвали. Не успели. Сам пошёл!

Не то чтобы меня прям тянуло туда, где постреливают и убивают каждый день. Вот честное слово, я бы с куда большим удовольствием предпочёл бы посидеть в сытости, довольстве и комфорте в своей квартире, нежели трястись по пыльным дорогам, ежесекундно пытаясь избежать удара головой о броню или же вот как сейчас — неистово молиться про себя, чтобы нас миновали все вражеские снаряды.

Но я буквально за голову хватался весь последний год от осознания того, что смогут накомандовать наши генералы! Даже лучшие из них! В том плане, сколь бездарно они смогут «пролюбить все полимеры» и благополучно угробить буквально выстраданную моими усилиями моторизованную гвардейскую дивизию. Про моторизованный армейский корпус вообще молчу. Страх за него был ещё больший.

Однако в настоящее время тот корпус находился далеко — на фронте с Австро-Венгрией, где ожидались главные бои. А нас, гвардейцев, бросили сюда — в Восточную Пруссию. Потому сейчас особливо страшился за то, что было ближе к телу. Ну и, понятно дело, за целостность собственной шкурки тоже.

— Хрреннакссс! — Это наводчик вражеской пушки в очередной раз проявил какие-то чудесатые чудеса прицеливания и вложил-таки 77-мм гранату чётко в указанную командиром орудия цель. То бишь в мой танк! Точнее в БРЭМ[2], как моя «ласточка» проходила по документам официально. Хотя возможностью участия в ремонте от неё не несло вовсе. Ни на грамм! Так что она, скорее, выступала бронированной эвакуационной машиной поля боя. А раз поля боя, то и броневой защиты для неё я не пожалел.

Вот ведь… Немец-перец-колбаса! Вильгельм Телль недоделанный! Или кто там у немцев знатным стрелком считался? А если бы я находился в точно такой же танкетке с «картонной» бронёй, которая сейчас вовсю полыхала где-то за кормой моего танка? А? Как бы он тогда оправдывался перед всем миром за мою безвременную кончину? Мне же ещё столько всего предстояло сделать! Нехристи какие-то — эти германские артиллеристы, вот честное слово!

Борясь с жутким звоном в ушах и двоящейся, а то и троящейся перед глазами картинкой, я врубил третью передачу и вжал педаль газа до упора, отчего мой «боевой скакун», утробно взревев движком, прибавил ещё целых 4 версты в час к своей скорости.

Ну да. Не рысак он у меня от слова «совершенно». Чего уж тут говорить, медленным вышел танчик. И слабо вооружённым вдобавок — всего один пулемёт Максим. Зато броня! Вот на броне я оторвался по полной программе! Как знал, что ему толстая шкура точно пригодится.

Хотя, почему «как»? Точно знал, что пригодится! И сейчас моя предусмотрительность спасала мою же собственную жизнь. 50-мм закалённая броня Круппа выдержала поражение снарядом, изготовленным на фабрике Круппа и выпущённым в мою сторону из пушки Круппа.

Вот ведь, блин, война какая! Один сплошной Крупп вокруг! Непременно надо будет разорить его впоследствии, чтоб больше неповадно было! Да и Рейнметалл до кучи тоже! И десяток-другой прочих крупных предприятий. В общем — дел на будущее громадьё, а меня тут уничтожить, видите ли, хочут!

Потому в ответ я уничтожил их.

— Да! Вот что значит подавляющее техническое превосходство! — прокричал я, подбадривая самого себя, когда мой толстокожий танк, перевалившись с борта на борт, переехал гусеницами труп убитой лошади. Или же не лошади. Кто там разберёт, чей труп валялся на земле? А может и не труп. Мне в танке не особо слышно так-то, если кто-то, где-то, что-то там орал.

Немцы попытались было в самый последний момент увести свои орудия от накатывающих на их позиции нас, но дружно застрекотавшие пулёмёты пресекли эту попытку моментально, положив, как коняшек, так и артиллеристов. Тех, кто не успел залечь или сбежать. Всё же 3-мм бронещиток германских полевых орудий успешно пробивался насквозь даже обычными винтовочными пулями уже примерно с 500 метров. Тогда как мы вовсе уже «ворвались» этакими боевыми черепахами на их позицию.

А где-то тремя верстами южнее то же самое должен был проделывать с ещё одной такой же артбатареей второй полувзвод нашего эвакуационного взвода и примкнувшие к нему танкетки из числа недавно отремонтированных по пути.

Хотя, по правде говоря, именовать эвакуационным взводом, по сути, наш импровизированный отряд прорыва эшелонированной обороны было несколько нелепо. Во всяком случае, это выглядело нелепо со стороны экипажей танкеток.

В то время как они на своих легкобронированных машинках были вынуждены сильно опасаться даже пулемётного огня противника. Особенно с близких дистанций в метров 100 и меньше. Наши БРЭМ, как я это только что выяснил на своей собственной шкуре, гарантированно выдерживали даже прямое поражение из полевой пушки.

А чего бы им их не выдерживать, если за аббревиатурой БРЭМ на самом деле скрывался всамделишный тяжёлый танк прорыва? Только максимально маленький и лёгкий. Да и броню для танка мы проверяли предварительно, обстреливая из российской трёхдюймовки листы различной толщины. Остановившись в результате на 50-мм.

И нет. Это не моя была идея изначально. Я её успешно позаимствовал у англичан, взяв за основу своей новой разработки их ущербный танк Матильда I времён начала Второй мировой войны. Виной чему были всё те же жёсткие условия, что некогда имелись у британцев. Финансовые ограничения для массового заказа бронетехники и банально вес. Что-то там у них было связано с понтонами и переправкой морем, тогда как у меня уже привычно упиралось в чёртовы мосты.

Посему и пришлось лепить тихоходного кадавра с весом и габаритами лёгкого танка, но бронёй — тяжёлого. Жертвой чего являлось его вооружение с дальностью оперирования и удобства экипажа, которых — удобств в смысле, просто не имелось.

Хотя и в тех же танкетках удобствами не пахло совершенно. А пахло в них, как и в моём БРЭМ-1, бензином, машинным маслом, горячей сталью, сгоревшим порохом, потом и почему-то прелыми портянками. В общем — всем тем, что не хотелось нюхать совершенно точно никому.

Плюс тут сейчас примешивались к ним вонизм распоротых кишок, дерьма и крови. Всего того, что намоталось на гусянки ворвавшихся на вражескую позицию машин. То-то подъехавшие следом к нам гвардейские конники оказались своими лицами изрядно бледны и постоянно боролись с тошнотой. С большого перепоя они были что ли? Хотя ведь это гвардия. А потому вполне себе могли! Хе-хе!

Таким вот оказался мой личный первый бой в этой войне. Первый, но совершенно точно не последний. Как очень скоро выяснилось — даже в этом дне. Всё же вражеские батареи прикрывали тут свою пехоту, которую теперь нам предстояло намотать на гусеницы побыстрее, не позволив той успешно и поспешно отступить за ближайшую реку.

Так 15 сентября 1917 года, если смотреть по григорианскому календарю, перестала существовать 2-я ландверная[3] бригада Рейхсхеера[4]. Уйти смогли лишь около сотни вражеских кавалеристов, тогда как под 5000 пехотинцев всех 5 батальонов бригады оказались нами уничтожены или взяты в плен. Мы, танкисты, взламывали всю их оборону и повергали в бегство, тогда как 3 дивизии кавалеристов после завершали их разгром.

[1] От можа до можа — от моря до моря.

[2] БРЭМ — бронированная ремонтно-эвакуационная машина.

[3] Ландвер — категория военнообязанных запаса 2-ой очереди в Германской империи и ряде иных европейских государств в конце 19 — начале 20 века.

[4] Рейхсхеер — официальное название сухопутных войск Германской империи.