Серебряная рука

Глава 37. ПОРАЖЕНИЕ

Мелдрин въехал в долину под глухой стук копыт и рев боевого рога. Лошади шли ходко. Внутреннее зрение показало мне Мелдрина с отрядом в пятьсот человек. Он ехал на колеснице в окружении пятидесяти лучших бойцов своей волчьей стаи. Сион Хай ехал рядом с Бешеным Псом. Предателя Паладира я не видел, но не сомневался, что он где-то поблизости.

Они ехали через холмы, чтобы не пересекать реку, и теперь появились на поле боя позади нас. Даже когда наши военачальники развернулись навстречу врагу, они потеряли темп. Враг напал слишком быстро. Времени на то, чтобы выстраивать оборону уже не оставалось; даже перестраивать ряды было уже поздно. Мы проиграли еще до того, как осознали эту новую угрозу.

Но ни Бран, ни Ската не собирались складывать оружие. Кто знает, чем бы все кончилось, будь у них хоть немного времени? Брану удалось спешить троих всадников, а Ската расправилась еще с четырьмя, прежде чем враги поняли, с кем имеют дело.

Но Мелдрин не собирался просто уничтожать нас, он задумал кое-что более интересное. Вместо того чтобы бросить своих воинов в бой, он перестроил их и образовал вокруг нас сплошную стену. Затем он начал медленно, шаг за шагом подталкивать нас к реке. Те, кого мы перед этим выгнали на берег, отступили, и вскоре мы оказались прижаты к мерзкой воде, а напротив себя видели плотный лес копий.

Бран рванулся в перед, к воину, который неосмотрительно подошел слишком близко. Он сдернул его с лошади, взлетел в седло и сначала мне показалось, что он сможет разорвать кольцо. Стая Воронов приготовилась последовать за ним через коридор, который он хотел проложить, но кто-то быстрый подрубил ноги лошади, и животное рухнуло прямо на всадника.

Гэвин, стоявшая рядом со мной, выкрикивала оскорбления, пока вражеские воины высвобождали Брана из-под коня. Лучше бы она поберегла дыхание, поскольку впереди нас ждало еще одно унижение.

Такого стыда Вороны еще не испытывали. Их прижимали к земле копьями, лишали оружия и связывали руки за спиной и друг с другом. В конце концов Бран, Алан, Гаранау, Найл, Дастун и Эмир оказались связаны вместе веревочными удавками на шеях.

С отрядом Кинана поступили так же. Тех, кто сопротивлялся, избивали до потери сознания или подрезали сухожилия на руках, чтобы они не могли поднять меч. А когда таким же образом разделались с Кинаном, взялись за воинов Калбхи и Скаты.

Мелдрин появился не раньше, чем с нашим сопротивлением было покончено. Бешеный Пес выехал вперед и громко вопросил:

— И вот это лучшее, что вы могли выставить против меня? Это и есть ужасное непобедимое воинство могучего Лью?

— Где Лью? — настойчиво прошептала мне на ухо Гэвин. — Я его не вижу.

— Я тоже.

Кинфарх, трясшийся от гнева рядом со мной, сказал:

— Я думаю, он где-то здесь. Но я не вижу больше очагов сопротивления. Почему?

— Тогда я пойду к нему, — сказал я и начал пробиваться туда, куда махнул рукой Кинфарх. Гэвин, сжимая мою руку, шла рядом. Неттлс, слегка подрагивая, тоже двинулся за нами. Но очень скоро гневный крик и наконечник копья, упертый в мою грудь, остановили нас. Дальше дороги не было.

— Ты видишь его? — спросила Гэвин.

— Нет.

Кажется, Мелдрина тоже интересовал этот вопрос, потому что он взревел

— Ллев! Где ты там прячешься? Иди сюда, если не боишься. Я пришел за тобой, Ллев. Вот как ты принимаешь своего короля?

Лью ответил из толпы.

— Я здесь, Мелдрин.

— Выходи так, чтобы я мог на тебя взглянуть, — крикнул Мелдрин. — Сейчас-то какой смысл прятаться, калека? Мне что, убивать всех этих людей по одному, чтобы до тебя добраться?

Я услышал, как начали ругаться воины, когда среди них началось какое-то движение.

— Нет, — прошептал Неттлс низким голосом. — Aros ol, Лью. Держись от него подальше.

— Не делай этого! — закричал Калбха и тут же получил копьем по зубам. Он упал. Его люди рванулись было вперед, но были остановлены двойной шеренгой копий.

— Я здесь, — спокойно ответил Лью, выходя из толпы пленников. — Уж от тебя-то я прятаться не буду, Мелдрин.

— Иди-ка поближе, — прорычал Мелдрин с колесницы. — Надеялся ускользнуть от меня? Я должен отомстить за свою честь.

— Честь? — холодно переспросил Лью. — И как это ты не подавишься этим словом?

— Вяжите его! — приказал Мелдрин. Лью связали. В окружении своего отряда, Мелдрин решил, что теперь может не опасаться встретиться с безоружным связанным пленником лицом к лицу. Бешеный Пес сошел с колесницы. Во мне все кипело от ярости, поскольку я видел презрение на этом надменном лице и развязную походку, которой он приближался к Лью. — Ты умрешь за свои слова!

Лью не ответил.

— Нечего сказать? — усмехнулся Мелдрин. Я видел его высокомерную ухмылку. Тщеславие Бешеного Пса действительно возросло. Он протянул руку, погладил обрубок запястья Лью, дал ему пощечину и засмеялся. Затем, поворачиваясь во все стороны, крикнул: — А где твой слепой бард? Ты где скрываешься, Тегид? Неужто боишься отвечать за свое предательство?

Я протиснулся вперед и громко ответил:

— Ты слишком часто говоришь о страхе и предательстве, Мелдрин. Всем известно, трус видит трусость в каждом человеке.

Мелдрин повернулся ко мне.

— О, Тегид! — он жестом приказал подвести меня к нему, и меня вытащили из толпы. Кинфарх попытался этому помешать, но его опять ударили, и он упал. — Я тебя не приметил, зато и ты меня не видишь. — Он засмеялся, и люди из волчьей стаи тоже послушно засмеялись. — Видно, ты родился с двойным проклятием: вырос и слепым, и глупым.

Я подождал, пока утихнут смешки и ответил:

— Больные всегда ищут свою болезнь в других.

Мелдрин ударил меня тыльной стороной ладони по губам.

— За это умрешь последним, — проворчал он. — Посмотришь, как умрут остальные, и последуешь за ними.

Именно тогда я увидел то, от чего у меня перехватило дыхание. Оправленный в золото, на кожаном ремешке на шее Мелдрина висел фрагмент белого камня: Поющий Камень.

Мой взгляд метнулся к Сиону; он тоже носил такой! Все вожди Мелдрина и воины волчьей стаи носили амулеты из кусочков Поющего Камня. Они думали, что Песнь Альбиона сделает их непобедимыми, они наделали себе талисманы из Поющих Камней, и теперь они красовались на шее каждого воина. Я успел бросить лишь один взгляд, а Мелдрин уже отвернулся и скомандовал:

— Отведите их к реке!

Сильные руки схватили меня, подняли и потащили. Гэвин вскрикнула, но ее тут же заставили замолчать.

— Мелдрин! — окликнул Сион Хай. До сей поры он ждал, скрываясь в тени узурпатора. Они коротко переговорили, но я ничего не расслышал. Мелдрин повернулся и, заговорив снова.

— Я давно хотел посмотреть на заколдованный город, который построил Лью. Ну и кто мне может помешать? Пойду, посмотрю.

Бешеный Пес приказал тем, кто нас держал:

— Тащите их всех! За мной!

Нас подняли на хребет Друим Вран. Враги прошли по заповедной дороге, и наша тайная лощина пала. Наши люди, стоявшие вдоль стены хребта, при виде нашего поражения плакали. Их горестные восклицания били по слуху, словно плач матери над умершим ребенком. Плач стоял над долиной, разрывая мне сердце.

Нас, пленников, повели через лес к озеру. Наших связанных вождей подвели к берегу, а нас поставили на берегу. Я хотел быть с Лью, стоять рядом с ним, встретить смерть и умереть вместе, бросив вызов в лицо Мелдрину. Но я, как и другие, был связан, а со всех сторон стояли вражеские воины. Я даже шевельнуться не мог. Смерть реяла надо мной на черных крыльях; с каждым вздохом я чувствовал, как она спускается все ниже.

Чем мне рисковать? У меня не осталось ничего. Я набрал полную грудь воздуха и крикнул:

— Мелдрин! Бешеный Пес! Бич и Мор Альбиона, пусть твоя жизнь продлится достаточно долго, чтобы ты успел насладиться всеобщим презрением за то, что сделал. Велика твоя вина, но позор будет еще больше! Мерзкая скотина, живи долго, Мелдрин, наслаждайся ненавистью, она вся твоя по праву! Наслаждайтесь ненавистью, которую внушает твое имя! Радуйся разрушению твоей собственной земли! — Как мне хотелось, чтобы слова мои стали оружием, которое долго еще будет причинять ему боль после того, как мои плоть и кости превратятся в прах! — Мелдрин! — продолжал кричать я, — слушай свой приговор! Ты — король псов, вот твоя доля! — Я протянул связанные руки к отравленному озеру. — Вдыхай эту вонь! Восхитительный запах, не правда ли? В нем все великолепие твоего правления, Мелдрин, Король Чумы, Принц Яда!

— Заставьте его замолчать! — сердито крикнул Мелдрин, и мгновение спустя кулак врезался мне в челюсть. От второго удара рот наполнился кровью, и я упал на колени.

Когда я снова поднял голову, я увидел грязную черную воду, тускло блестящую в белом свете обнаженного солнца. Лью стоял на коленях неподалеку от меня, он был связан так, что не мог пошевелиться. Мелдрин возвышался над ним со злорадной миной. Сион Хай стоял у него за спиной.

Я оглядел плотную группу связанных людей. Ската и Бран стояли в первом ряду. Рядом с ними опустил голову Калбха; из ран на шее и на плече текла кровь. У всех троих петли на шеях. Я почему-то не видел Неттлса, зато Кинфарх стоял, гордо выпрямившись, а рядом с ним непокорная Гэвин с огнем в глазах. После Лью придет их очередь.

Неподалеку наполовину вытащенная из воды стояла лодка. Мелдрин приказал бросить туда Лью. Четверо из волчьей стаи подняли Лью и грубо швырнули на доски палубы. К моему удивлению, Мелдрин тоже забрался в лодку и приказал оттолкнуть ее от берега. Я почти сразу понял, что он задумал. Сердце колотилось у меня в груди, как плененный зверь, бросающийся на прутья клетки. Я кое-как встал.

— Мелдрин! — крикнул я. Меня сразу сбили с ног и прижали к земле. До ядовитой воды оставалось совсем чуть-чуть.

Бешеный Пес намеревался убить Лью на глазах у всего народа. Он хотел, чтобы мы увидели, как Лью закричит, когда смертоносные воды отравленного озера сдерут кожу с его костей. Мелдрин хотел, чтобы мы увидели, как Лью умирает в агонии, обезображенный, в кровавых язвах. Без сомнения, это был замысел Сиона Хай: нас привели к озеру, чтобы убить в Динас-Дуре на глазах у всех. Мелдрон хотел, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что Лью мертв, а Мелдрин — король.

— Бешеный Пес! — закричал я, повернув голову. — Я бросаю тебе вызов! Убей первым меня!

Мелдрин рассмеялся и ничего не ответил.

Я хотел встать на ноги. Мне не дали. Оставалось ждать неизбежного будучи не в силах предотвратить его.

Мелдрон работал веслами, и маленькая лодка медленно двинулась по озеру, к какому-то месту, намеченному Мелдрином: далеко за пределами досягаемости для всех на берегу, но достаточно близко, чтобы все могли видеть и слышать страшную казнь. Избитый Ллев лежал на дне лодки. Мелдрин встал и поднял руки, как щедрый король, дарящий милость своему народу.

Отвратительный жест! Он явно подсмотрел его у своего отца, Мелдрона Маура, Благороднейшего короля Придейна. Я был не единственным, кто нашел это заимствование оскорбительным. Бран закричал:

— Мелдрин, проклинаю тебя! Я, Бран Бресал, проклинаю тебя до седьмого колена! — Он хотел рвануться вперед, но получил только град ударов.

Вид негодяев, избивавших благородного воина, наполнил меня возмущением, я тоже закричал и попытался подняться, но кто-то наступил мне на шею, прижав к земле.

Пленные возмутились таким обращением со своим боевым предводителем. Волчья стая пыталась заставить их замолчать самым постыдным образом. Они даже осмелились поднять руку на Скату, но их бахвальство не могло сравниться с ее достоинством. Ее ударили, даже несколько раз, но склониться перед ними за могли заставить. Голову она держала прямо, зеленые глаза сверкали такой яростью, что нападавшим как-то слишком быстро прискучило издевательство, и Скату больше не трогали.

Я не мог видеть ни Кинана, ни Воронов, слишком много столпилось людей на берегу. Впрочем, всем нам предстояло последовать за нашим предводителем. Я знал, что они, как и толпа, толкавшаяся на берегу, наблюдают за драмой, разворачивающейся на их глазах.

Мелдрин, раздувшись от гордости, стоял в лодке с поднятыми руками. Золотые кольца на его пальцах блестели в резком солнечном свете.

— Люди мои, — крикнул он через пространство мертвой воды, — вам довелось стать свидетелями моего триумфа. Я, великий король, беру под свою руку весь Альбион! Сейчас на ваших глазах будет побежден мой последний враг! Вы все видели, как тают мои враги, видели, как я сокрушаю тех, кто предает меня! — Мелдрин схватил Лью за локти и вздернул на ноги. Лью стоял, опустив голову на грудь. — Теперь вы увидите, как я поступаю с теми, кто дерзнул воевать со мной! — Мелдрин кричал, надрываясь, чтобы все слышали его похвальбу. — Узрите мою месть!

Лью поднял голову, расправил плечи и с вызовом посмотрел на Мелдрина. Бешеный Пес повернул Лью лицом к толпе, наблюдавшей за ними с берега. Затем, злобно ощерившись, он положил руки на плечи пленнику и сильно толкнул. Лью упал в воду.

— Нет! — закричал Кинан. Он каким-то образом растолкал своих охранников и подобрался к самой кромке воды. Его оттащили, но он продолжал кричать: «Ллев!»

Воздух содрогнулся от криков ужаса и смятения, а потом настала тишина, ужасная тишина…

Лью утонул мгновенно. Не было никакой борьбы, никаких мучительных предсмертных криков, подобных тем, которые мы видели и слышали раньше на реке. Лишь негромкий всплеск черной воды, а затем — жуткая тишина. Смертоносные воды всколыхнулись и снова успокоились.

Мелдрин разочаровано смотрел за борт, туда, куда упал Лью. Похоже, он был недоволен слишком скорой смертью своего заклятого врага. Он-то рассчитывал на захватывающее зрелище, и теперь не скрывал какой-то детской обиды. Губы скривились, а лицо потемнело от гнева, когда он уставился в безжизненную воду.

Повернувшись к толпе на берегу, он пальцем показал, что следующим будет Кинан. Но он не успел закончить движение, поскольку его внимание привлекло странное мерцание под водой. Я тоже это видел: слабый мерцающий блеск, просверк, как бывает, когда большая рыба поворачивается боком к солнцу. Что-то двигалось прямо под поверхностью ядовитого озера.

Мелдрин вздрогнул; глаза его снова обратились к тому месту, где исчез Лью. На лице ясно различалась смесь разочарования и надежды. Возможно, его месть все-таки получит финал в виде предсмертных мучений?

Мне показалось, что я снова увидел блеск, хотя это мог быть солнечный блик на ряби. Только какая рябь в мертвом озере? А Мелдрин не отрываясь смотрел в воду. И он сподобился узреть чудо.

Гэвин на берегу увидела первая. Ее изумленный крик прозвучал над водой, как аккорд арфы. Внутренним зрением я увидел ее — глаза благоговейно распахнуты, лицо сияет. Я обернулся, чтобы посмотреть, куда направлен ее взгляд, и тоже увидел чудо: из воды медленно поднималась рука.

Теперь ее видели и другие. Кто-то издал ликующий вопль, но крики смолкли, как только народ сообразил, что рука не человеческая. Во всяком случае, она не была плотью: холодная, сияющая серебром рука.