Слияние

Глава 26

В Гарашиху съездил я вовремя: потому что на следующий день выпал первый снег. Полежал он совсем мало, быстро стаял, смешавшись с грязью, но температура продолжила падать, и тот снег, что выпал через неделю, уже укрыл пушистым белым ковром и ту растительность, что еще как-то пыталась зеленеть, и ту, что уже торчала сухими стеблями и голыми ветвями.

В доме все спешно утепляли окна, протыкивая щели ветошью и прикрывая этакую неприглядность бумагой. Не занимались этим только мы с Валероном. Валерон — потому что у него лапки, а я — потому что почти князь, а значит, в таких делах у меня тоже лапки. Даже Митя принимал активное участие: его вторая пара манипуляторов прекрасно подходила для такой работы.

Теоретически этим можно было не заниматься: отопительный артефакт прекрасно справлялся с работой, но Николай Степанович сурово глянул на заикнувшегося об этом Прохорова и сказал, что если есть возможность сэкономить магию, нужно ею пользоваться, а не бездарно разбазаривать ее направо-налево.

Заниматься чем-то в таких условиях было положительно невозможно, и я отправился в мастерскую доводить до готовности снегоход, который уже был почти завершен. Почему-то больше всего я провозился с полозьями, сказалось отсутствие опыта и нужного шаблона. Но сейчас проблема с ними была решена, и они радовали идеальной формой.

Все железки уже стояли на месте, оставалось оформить все это так, чтобы было удобно. Возможно — и красиво. Потому что изделия из изнаночного металла, даже не покрытые краской, выглядели весьма неплохо. Но красить я собирался, потому что иначе вездеход окажется слишком заметным. А так нанесу зимний камуфляж, начну сливаться с окружающей обстановкой. Красители я заказал через пока еще не закрытую контору. Единственный служащий там все уже давно упаковал и теперь лишь ждал отмашки отчалить, но все еще выполнял поручения князя: торговал зельями и принимал заказы за небольшой процент от их суммы.

Сами же Куликовы в очередной раз потеряли ко мне интерес. Видать, рассматривали остатки земель Вороновых для временного базирования — а тут такой облом. Ну и удар, разумеется, суровый получили императорским указом. По всему выходило, если у меня не получится — быть этой семейке княжеской еще год, и все.

Я размышлял, что делать с сиденьем, которое оставить непокрытым было нельзя, а покрытия у меня не было: бархат точно так же забьется снегом, а кожа задубеет. Разве что использовать кожу какой-нибудь твари зоны, именно зимнего варианта — Прохоров сказал, что при правильной обработке как раз нужное и получится. Надо бы ему что-то из набитых рецептов передать — а то сижу на них как собака на сене. И сам не использую, и другим не даю. Времени развивать алхимию все равно не было, а если активация реликвии пройдет удачно, то набью себе еще. Я окончательно решил передать часть рецептов Прохорову и уже было собрался возвращаться в дом, как от калитки раздался звонок.

Пришел Демин. Его баба так и уехала с концами, и, возможно, для нее это было и к лучшему, потому что вся артель нынче жила в доме старшего — многие жители, сдававшие жилье, из Дугарска уехали, и в их числе оказались те, кто сдавал угол бойцам деминской артели. Так что теперь в ранее любовно ухоженном доме было мужское общежитие.

Мы обменялись приветствиями, и Демин сразу перешел к делу.

— Вчерась артель Снегирева вернулась. Говорят, можно уже ходить, токмо недалеча. Мы с мужиками посоветовались и решили завтрева идти. Ты как, с нами?

— Конечно, Егор Ильич, — обрадовался я. — А?‥

— Прохорова не возьмем, не упрашивай, — сразу насупился он. — И ваще, Петр, дважды сходим — и все, перебираемся мы в другое место. Оченно уж тута нехорошо становится. Князь грят, ужно который день не просыхает. Не дело это.

— Ему деваться некуда, а тут еще этот императорский указ.

— Ежели так рассудить, то справедливый он, указ ентот. Предки нынешнего князя земли от тварей отбили, защитили, а нонешний все растерял.

— Не всему человек противостоять может.

— Да, слухи ходют про божью кару. Мол, на тех князев обрушилась, что супротив него пошли.

— Как пошли-то, Егор Ильич? — заинтересовался я.

— Мое дело маленькое. Я в княжеские дела не лезу, — неожиданно пошел он в отказ. — А Василий Петрович о людях заботится, тута не поспоришь. Ладно все организовал, да токмо все, заканчивается енто дело-то.

Демин, видать, решил, что сказал в разговоре со мной лишнего, как с представителем княжеского рода, и быстро свернул на тему завтрашнего похода, еще раз быстро напомнил, что требуется с собой взять, и сообщил, во сколько они ко мне подойдут.

— Все равно мимо тя проходить будем, к воротам-то, — сказал он. — Так смысла нам где-то договариваться встречаться?

Время тоже обговорили. Разумеется, не совсем раннее — по темноте в зону не ходят. Но пока добредем, как раз окончательно рассветет.

Остаток вечера я потратил на подготовку, проверяя все, что требовалось завтра с собой брать. Основное — моя магия — всегда при мне. Но нужно было уложить в ранец запас зелий и контейнеры, в том числе под элементалей.

Утром Валерон рвался идти со мной, но не столько чтобы помочь, а сколько чтобы проверить свой комбинезончик. Сразу выяснилось, что когда происходил уход в бесплотность, комбинезончик оказывался без наполнения и сиротливой кучкой падал на пол. Носить одежду Валерон мог, только когда был видим, что его сразу опечалило.

— Нет в жизни счастья, — грустно сказал он. И с намеком покосился на контейнер, куда я сложил конфеты.

— Петру Аркадьевичу поддержка будет необходима, — сурово сказал Николай Степанович, не купившийся на грустный собачий вид.

— Он с артелью идет, я только так, для небольшой подстраховки, хотел. Со стороны посмотреть.

— В артели нет магов.

— Петя сам маг! — возмутился Валерон. — И получше нынешнего князя Воронова, который ту же Искру хуже развил, чем Петя.

— Не может такого быть, — не поверил Николай Степанович.

— Своими ушами слышал, как этот боров говорил, какой у него уровень Искры. — Валерон выразительно потряс ушами, показывая, что мимо таких замечательных ушей ничего не могло пролететь. — Так что Петя его переплюнул по всем статьям. У него же еще и двойное сродство к Огню, а значит, его искра куда искрее, чем искра князя Воронова.

— Максим Константинович в детстве отличался леностью и желанием проводить дни в праздности, — припомнил Павел Валентинович, — поэтому такая ситуация возможна.

— Петр очень быстро растет в навыках, — вставил свое веское слово Прохоров.

— Так что сможет защититься сам, — решил Валерон. — А то обидно будет, если я свою единственную одежку посею где-то в снежных пустошах.

Про единственную он сказал настолько жалобно, что у обоих старичков глаза увлажнились. Но Прохорова этим было не пронять.

— Валерон, ты ж собака. Собакам ваще одежи не положено, у них своя шуба есть. У тебя вона какая красивая. В купели вымоченная и конфетами отполированная.

— Конфеты влияют только на мой внутренний мир, — зло тявкнул Валерон. — Эх, да что с тобой говорить? Черствый ты человек, Гриша.

— А с тобой иначе нельзя. Сядешь на шею и начнешь командовать. Хотя главный — Петр, а ты — помощник.

— Ладно, обойдусь я без него, рядом с городом и под присмотром деминской артели, — отмахнулся я. — Как правильно сказал Валерон, при мне всегда магия. А еще при мне есть топорик, которым я наловчился орудовать так, как будто это продолжение моей руки. И иду я всего на пару часов. Было бы из-за чего переживать.

От калитки раздался звонок, поэтому я торопливо натянул комбинезон, подхватил ранец и топорик и рванул к выходу, застегиваясь и навешивая на себя все по дороге. Иначе заболтают так, что я напрочь забуду, что ко мне кто-то пришел.

На улицу я вылетел уже полностью одетым и готовым к походу в зону.

— Грят, у тя в доме нынче многолюдно стало? — поинтересовался Василий, когда мы шли к воротам.

— Да там сложно все, — вздохнул я. — Отправить бы старичков из опасного места, но им ехать некуда. И согласны куда-то переезжать только со мной.

— Болтаешь много, Вась, — неодобрительно зыркнул на него Демин. — Че те за дело, кто там у Петра живет?

— Да интересно просто. Все отсюда стремятся уехать, а эти двое, наоборот, приехали. Бессмертные они, че ли?

Демин недовольно шикнул на Василия, но я все равно ответил.

— Не бессмертные, поэтому всегда с ними в доме или я, или Прохоров. Для безопасности, пока отсюда не уедем.

— А когда отсюда уедешь-то?

— Через пару месяцев.

— Мы в Озерный Ключ двинем по весне, — сказал Демин. — Решили пару раз с тобой сходить — и на отдых. Летом-то оно попроще и добычи больше. Седня далеко не пойдем. Вдоль границы пройдемся, покажем, на что внимание обратить-то нужно. Посмотрим, как на лыжах стоишь, а уж в следующий раз подальше пройдем.

— Экскурсия, значит, — усмехнулся я.

Из города мы вышли. Дорога была уже промята санями, а вот за ней уже расстилалась снежная простыня, в паре мест пересеченная следами лыж: возвращались артели след в след, да и в саму зону тоже шли, похоже, друг за дружкой.

У Пети лыжного опыта не было, зато был у меня, правда, к этим лыжам пришлось приноравливаться. Они и были шире, чем оставшиеся в моих воспоминаниях, и воспринимались совсем по-другому. Конкретно у этих были даже магические крепления к ботинкам, не оставляющие на обуви никаких следов.

Егор Ильич воспользовался лыжней, проложенной другой артелью, справедливо решив, что, идя по ней, мы ни на кого серьезного не наткнемся. И все же, войдя в зону, вскоре направление он сменил, и мы пошли параллельно границе зоны.

Стояла тишина. От нас не доносилось ни единого звука, не слышалось и тварей. Зона словно вымерла, укрытая пока еще не слишком толстым снеговым ковром.

Внезапно Матвей свернул в сторону, поддел топориком небольшой бугорок снега, под которым оказалось полупрозрачное растение, больше похожее на кусок льда, чем на что-то живое. Оно так и называлось: пырей ледяной, или ледянка в обиходе. Ингредиент для множества алхимических зелий. Причем не простеньких, а уже продвинутых.

Пырей в одиночку не рос. Мужики сразу стали оглядываться по сторонам и вскоре обнаружили еще четыре кустика. Добыча была не слишком велика, но мы сюда и не за ней сегодня пришли.

Пушистую извивающуюся ленту заметил уже я, хотя белое на белом, прямо скажем, в глаза не бросается. Рубанул я по ней не раздумывая — только ошметки полетели да пасть раскрылась в последнем желании добраться до врага. Пасть там была выдающаяся: само тело тонюсенькое, пока кого не заглотит, а пасть открывалась настолько широко, что рука взрослого мужика запросто пройдет, да еще и откусится при этом по самое плечо — зубищи там были ого-го какие. Последним тварь и промышляла. Масковая снежная змея была не самым удобным противником: малозаметная и очень быстрая. Эх, надо было аккуратней рубить, сразу под головой, — шкура этой змеи хорошо ценилась, как и внутренние органы.

За одной змеей последовали еще три. Двух приголубил Матвей, одну — Василий.

И опять наступило затишье. Мы шли, но больше ничего и никого не находили. Наверное, стоило удалиться от границы зоны подальше: бытовало мнение, что зимние твари куда чувствительней к границе, чем летние, и не любят к ней приближаться. Пока что все доказывало правоту этого утверждения.

Демин посмотрел в сторону границы, потом — в противоположную сторону. Задумался, но все же решил не рисковать и знаком показал, что возвращаемся по своим следам к тому же месту, где входили.

Казалось, что неожиданностей больше не будет, как вдруг совсем рядом с тем местом, где мы проходили, снег словно вспух, явив огроменного монстра, будто сотканного из того же снега. Выделялись только горящие красным глаза и черные мощные когти. А еще пасть. Зияющий багровый провал, обрамленный белоснежными зубами.

Все это впечатляло. Настолько, что захотелось развернуться и рвануть к границе, благо она находилась совсем рядом. Но тварь обладала мощными ментальными способностями, которые пробили не только артефакты, но и мою личную устойчивость к менталу. В голове зашумело, вынеся оттуда все мысли, кроме одной: «Нужно идти прямо к ожидающему нас монстру». И если я еще чувствовал некую неправильность этого действия, то мои спутники безвольными куклами заскользили к глотке.

Признаться, мне пришлось собрать все силы, чтобы не последовать их примеру, а собрав — не развернуться и не рвануть к границе. И никто бы меня не осудил, поскольку встреча с матерым сугробнем обычно заканчивалась плохо.

Но вместо того чтобы удрать, я, уже чувствуя, как из носа потекла кровь, принялся кастовать Искру. Получалось плохо, медленно, я боялся не успеть. Возможно, поэтому отправил заклинание меньшей мощности, чем мог. Зато в приоткрытую от предвкушения пасть.

Это сбило влияние сугробня на моих спутников. И в дело сразу включился моментально опомнившийся Тихон, отправив разрывной болт тоже в глубины пасти. Один, потом еще один и еще.

Его болты перемежались моими заклинаниями. Я отправлял то Теневую стрелу, то Искру. Внутри сугробня уже давно должна была получиться каша, но, тем не менее, он не просто еще двигался, а двигался весьма шустро. Только пасть почему-то не захлопывал — наверное, мы там внутри все-таки что-то нарушили, вот и не функционировало как надо.

От удара огромной когтистой лапы я еле увернулся и рубанул по ней топориком, хотя и видел чуть раньше, как отскочил топорик Матвея. Мой же топорик, столько раз меня выручавший, в этот раз тренькнул и разбился на несколько осколков, отчего я сразу вспомнил описание твари, где говорилось о почти полной невосприимчивости к механическим атакам. Вообще, шкура отличалась повышенной устойчивостью и к магии — ею тоже было бесполезно бить. Оставались глаза и открытая пасть, куда мы с Тихоном старательно отправляли все новые и новые убойные штуки.

Совсем скоро болты у Тихона закончились, и осталась только моя магия, которой я тварь и додолбил. После чего буквально рухнул в снег, хватая ртом воздух. Все-таки нехило побегать пришлось, хоть и на лыжах. Лицо горело, я зачерпнул горсть снега и протер. Снег окрасился алым. Нелегко мне далось противостояние с ментальной тварью.

— Твою мать! — завопил Василий. — Сугробней здесь вообще не должно быть. Не должно. — Он стащил с головы шапку и в сердцах бросил ее в снег. — Сходили на прогулку, твою мать!

— Не ори! — рявкнул Демин. — Артефакт я включил, но все равно не ори зазря. Вона, Тихон не орет, хотя все болты спустил.

— А че делать-то было? — удивился Тихон. — Помирать молча?

— Не, все правильно сделал, — заявил Демин. — Здеся экономия не нужна. Подохнем ни за что ни про что. Петр, незаметность активируй — не надоть нам более такого счастья, одного сугробня за глаза. Чет я себя уже чувствую старым для таких подарочков-то.

— Не ты один, Егор, не ты один, — хохотнул Матвей. — Эту погань мало че берет. Ежели бы не Петр, мы б уже переваривались. Его добыча.

— Потрошите, — выдохнул я. — На всех делим.

— Половину — тебе. И все кристаллы, что набили, тоже тебе, — заявил Демин. — Таперя болтать прекращаем. Нама шкуру еще снимать. Шкура большая, у меня зелья может на нее не хватить.

— У меня с собой есть, если что, — вспомнил я.

— Эт хорошо, — обрадовался Демин. — Матвей, шкуру сдерешь?

— Смотреть надобно.

Шкура не резалась совсем ничем. Пришлось ее снимать как бы изнутри, выворачивая наружу, для чего понадобилось вырубать куски из сугробня, причем Демин следил, чтобы ничего полезного не повредили. Мясо в твари было мусорным, но сердце, печень, селезенка, мозги шли в дело. От мозгов, правда, ничего не осталось: то ли болты Матвея, то ли мои заклинания превратили содержимое черепной коробки в кашу. Кашу эту Демин на всякий случай тоже собрал в контейнер — авось удастся продать, пусть и по цене пониже. Заодно собрал россыпь кристаллов, которые на удивление не пострадали. Кристаллы он молча вручил мне, как и те, что нашлись в сердце. Добытые из других мест передал раньше.

Места для меня при разделке не было. Я поискал обломки своего топорика. Нашел. Восстанавливать там было нечего: сковать новый из кусков я смогу, но смысл? Металл там самый обычный, а улучшения ушли вместе с порчей оружия. Топорика было жалко, но у меня была схема в активе, так что я мог сковать себе сам новый. Раньше не занимался — этот меня полностью устраивал. Я все-таки ближним боем участвую только если припрет, в основном луплю издалека.

На снятую шкуру ушло и зелье Демина, и мое — такой она оказалась безразмерной. После потрошения туши Демин сразу скомандовал на выход из зоны, куда мы направились кратчайшим путем, волоча за собой шкуру, которая была хоть и легкая относительно своих размеров, но слишком объемная.

— По краю опять прошлись, — заметил Матвей, когда вышли из зоны. — Ежели б не Петр, там и остались бы.

— Эта линия всегда считалась безопасной, — ответил Демин. — Совсем близко от границы-то.

— Скока такая шкура стоить может? — проявил любознательность Василий, когда мы уже шли вдоль дороги к Дугарску, а белоснежный мех красиво переливался на солнце.

— А черт его знает… — вздохнул Демин. — Я такие пока не продавал. Узнавать надо, чтобы не продешевить.