Стать тенью для зла

Глава 40

Неведомая хрень.

Витгефт.

Совершенно не было похоже, чтобы господа крупье с почтенным Олегом Денисовичем во главе куда-то спешили. Неторопливо проводили в какой-то странный кабинет с яркими картинами на стенах, которые временами дополнялись выскакивающими в произвольных местах надписями. Вильгельма Карловича усадили в весьма элегантное и удобное кресло, такое-же, в какое уселся Олег Денисович и еще один подошедший господин в партикулярном платье, отрекомендованный как мистер Смит. Впрочем, мистер Смит на прекрасном русском заверил, что предприятие у них интернациональное, Россия в нем играет немалую роль, по этому ни о каком (в этот момент он почему-то поднял глаза вверх, похоже, сверяясь с какой-то надписью, явно тоже пользовался нашлепкой с теткой-переводчицей) "англичанка гадит" речи в принципе идти не может.

Кедрова усадили в какое-то жутко сложное кресло с установленными в подлокотниках изящно сделанными машинками с иглами, ящичками и резервуарчиками, соединенными трубочками и проводами, с дюжиной мельчайших лампочек и ярких пластиночек с картинками и надписями. Тут-же появились две... Фрейлины с безупречным воспитанием, не иначе, судя по серьезному и строгому поведению, только на секундочку прорванного ласковыми "ми-ми-ми" при виде Жульки. Заверив, что окажут Михаилу Александровичу всю необходимую медицинскую помощь прям сию минуту, они тут-же занялись ногой лейтенанта.

- Василь Архипыч! - По свойски ляпнул подошедший из-за двери приказчик. - А не зайти ли нам на камбуз, перед боем-то поди и не поел по нормальному? Если их благородия не против, тяпнули бы по маленькой там, животинку бы покормили? Чего нам с господами ихние разговоры слушать, уши греть? Во многих знаниях многие печали, как говориться.

Получив заверения от их благородий что совершенно не против, оба нижних чина благополучно убыли.

- Ну-с, господа, давайте-ка мы детально поговорим об возникших у вас и у нас проблемах - придвинулся к столу Олег Денисович, деликатно пододвигая на середину стола поднос (ни тебе завитушки, ни рисунка какого, простой и функциональный как донышко гильзы) с внушительной бутылкой воды и такими-же странными в своей простоте стаканчиками.

Кедров.

Понятно, что рассказывать об произошедшем тут никому не придется, дело, судя по первой фазе переговоров, начавшейся еще на мостике "Цесаревича" было весьма секретным, но вот история, как две прекрасные нимфы в платьицах ВЫШЕ колен (если бы не плотная ткань какого-то ненарядного, бледно-изумрудного цвета, он бы рискнул назвать эти одеяния ночнушками), нисколько не стесняясь происходящего, присев на колени, аккуратно разрезали его штаны немного ниже промежности, несомненно была бы украшением пикантного рассказа, которым бы он делился в Собрании у бильярдного стола.

Заверяя что больно совершенно не будет, девушки подносили к ране какие-то ярко светящиеся стилусы, прыскали из маленьких тюбиков, придерживая изящными пальчиками за плечо зафиксировали у ключицы странную машинку, из которой что-то молниеносно дотронулось до тела. Совершенно равнодушно передавая друг другу инструменты из рук в руки буквально в паре дюймов от... Вот только покраснеть не хватало еще. Он, знаете ли бывал не только в бою но и в весьма фривольных заведениях, да-с.

А ведь тем временем разговор за столом шел преинтереснейший. В принципе, в истории, которую они с адмиралом распутывали, было не так и много новых подробностей. Японские робуры-шулеры только были не гениальными самоучками, как тот-же Робур-завоеватель или капитан Немо, а подло проникнувшими сюда путешественниками во времени. Да, представьте себе, англичанин Уэллс, написавший свою "Машину времени", угадал. Возможно такое станет через несколько веков отсюда. Разумеется, как всякие разумные люди, наши дальние потомки тут-же создали специальную Тайную Канцелярию, надзирающую за тем, чтобы никто по ранним временам не шастал и в свою пользу ничего не изменял.

Было слышно как ойкнул Вильгельм Карлович, приходя в изумление и восторг от того, что многие разрозненные кусочки того, что им было до сего момента известно, сразу-же вставали на свои места в полностью законченной картине. Действительно. Ну создал ты летающий аппарат, кто-то еще такой-же умник придумал реактивный снаряд, который бьет без промаха, но там еще десятки каких-то совершенно немыслимых кунштюков, например фантастического качества голосовой телеграф, включающийся меч, летающие огоньки. Оказывается, все это было создано не сейчас, а придумано и доведено до немыслимого изящества за многие века отсюда. Это как заявиться сейчас во времена Ивана Калиты с Браунингом, беспроводным телеграфом и на паровом катере с парой мин Уайтхеда, повергая направо и налево ватаги ушкуйников на ладьях и драккарах.

Мистер Смит и Олег Денисович уверили, что до этого случая все попытки лихих людей как-то разжиться в прошлом благополучно пресекались их службой, но в основном, до этого случая, дело приходилось иметь с мелкими аферистами, которые желали выиграть на скачках, или заранее заграбастать какой-то, открытый в будущем клад. А тут дело государственной важности, ибо переиграть войну - это вам не какой-то прикуп подсмотреть.

- Минуточку, Олег Денисович. А расскажите, как там в будущем? Ну, Россия например?

Васильев.

- А потому, дорогой Архипыч, знать вам этого не следует. Все своим путем должно идти. Худо ли, бедно ли, но своим. Иначе налетит Земля не небесную ось и всему живому кабзда, да такая, что Страшный Суд как крапивой по голяшкам покажется. - Новый знакомый Васильева, представившийся без затей Андреем Ивановичем, поставил перед матросом вынутую из какого-то мелодично звякнувшего ящичка тарелку дымящегося борща.

- Ты с маслицем давай, селедочка отличная. Лучка вот сюда, ага. По второй тяпнем сейчас.

- Слушая, Иваныч, я бы с радостью огромной, но ведь... Посидим сейчас с тобой, господа там поговорят, да и того. В бой нам надо. Присягали мы.

- Архипыч, не дрейфь. Видел же сам. Время там мы заморозили. Сейчас мы как бы с тобой на катере. А катер тот плывет против течения реки ровно с той скоростью, с которой течет река. Смекаешь? А река - та самая Лета, время то есть. И пока наш капитан машину свою не остановит, будем напротив одной и то-же вешки бултыхаться. Машину остановим - тогда опять нас течением подхватит. А машину наш капитан долго останавливать не будет, обо многом с вашими благородиями договорится надо. Так что поехали, пьяными и сонными мы вас не отпустим. Вам потом много дел предстоит.

Витгефт.

- Мы сейчас довыжимаем наших японских друзей, чтобы понять, к какому исходному варианту развития событий мы должны прийти. В основном все более-менее понятно, но в истории не бывает мелочей, и до конца мы ситуацию исправить никак не можем. Без Вашей помощи - у нас нет шансов исправить даже основное.

- Так вы нам с Вильгельмом Карловичем расскажете, как, со слов этих обезьянок, выглядела история этой войны ДО их вмешательства? - спросил Кедров.

- Извольте. Ночную атаку японцы слили.

- Простите?

- Провели крайне бездарно. Атаковать боеготовую эскадру, стоящую в подготовленном строю, на которой объявлена тревога, было крайне самонадеянно. Японцы потеряли три миноносца, никуда не попав. Может и попали, но на некоторых найденных японских торпедах, представьте себе, не были выдернуты предохранительные чеки. Мало того, экипажи наплели Того с три короба про свои успехи, и когда он приперся утром утром под стены крепости, вы им неплохо насовали. Даже одного адмирала вынесли, а "Сикисиму" они еле утащили после взрыва в кормовом каземате. Старка, разумеется, никто не снимал.

- "Варяг" и "Кореец"?

- Увы. Тут все ровно один в один.

- "Боярин" и "Енисей"?

- Оба дожили до конца войны, правда "Боярин" в одной из перестрелок с "собачками" хорошо получил и пол войны чинился. А "Енисей" на одной из минных постановок подловил таки, как и вы, "Хацусе".

- "Стерегущий" и "Страшный"?

- По "Стерегущему" не знаю, видимо все хорошо, "Страшный" подорвался на мине, дотащили в порт где списали.

- Макаров?

- Привел Вторую Тихоокеанскую эскадру и вместе со Старком раздолбал Того в два огня. Правда победа получилась так себе, мы потеряли три броненосца, один ББО и два крейсера. Там три дня сражение проходило, даже тараны, представьте себе, случались.

- Тараны?!

- "Чиода" таранила "Диану", был такой эпизод. Рубка, в общем, была страшная, но мы их завалили массой, как говорится.

- А нам не пришлось прорываться из Порт-Артура?

- Пришлось, правда чуть позже, уже в начале октября. Вы хорошо там поддержали крепость, учитывая что были не так ослаблены. Старк сумел разменять "Петропавловск" и "Победу" на "Ясиму" и "Асаму", и отправив "Севастополь" и "Полтаву" интернироваться, смылся от Того. Крейсера все вырвались, по пути прикончив "Идзумо".

- Вы сказали "но"? Это значит...

- Увы, Вильгельм Карлович. Вы не прорвались. В измененном этими пиратами времени, Вас убило на мостике. Вы видели, чем.

Было слышно, как крякнул Кедров. Было видно, что хочется ему спросить про свою судьбу, но не решается.

- Этого было мало, потому что Иванов не стал сообщать об этом по эскадре, и вел корабли прежним курсом. По этому, видимо, поняв, что ничего не добились, эти гады засадили уже в рубку "Цесаревича" более серьезным калибром.

Кедров, только что с уважением посмотревший на Вильгельма Карловича (догадался, что выжил при первом попадании, спасибо адмиралу за приказ торчать с другой стороны ходовой рубки и сумел передать Николаю Михайловичу записку с просьбой не сообщать об гибели командующего) опять напрягся. Значит, погибнет уже в рубке? Предвидя незаданный вопрос, Олег Денисович тут-же сообщил:

- Нет, Михаил Александрович, Вы остались живы, и ушли из жизни уже адмиралом. В... Впрочем, думаю, достаточно.

-Достаточно!?

- Извините, господа, в нашей службе есть свои ограничения, продиктованные сугубо заботой о человечестве. Я надеюсь, что наш разговор сейчас свернет в русло, в котором мы попытаемся помочь вам сохранить в тайне нашу встречу и продолжить свое дело. Позволить, чтобы три землянина в 1904 году знали бы даже основные события будущего, мы не можем. Мы для того и работаем, чтобы такого не происходило.

Васильев.

Жулька все настойчивей поскуливала. Воспитанная барышня, просится погулять. А куда тут гулять? Ни верхней палубы, ни каких-то окон тут нет, потому что, как объяснил Иваныч, они собственно плывут не по морю а по времени, и этот лабиринт кают и коридоров просто называется кораблем, а на самом деле огромная и сложная машина без винтов и штурвала. Был вариант приплыть в какое-то пространство, и там уже нормально отдохнуть, свежим воздухом подышать, но это требует много топлива, и если господа за пару дней договорятся об сделке, то придется здесь поторчать.

Пришла какая-то барышня, и с утютюшками и заигрываниями увела животинку, заверив что сейчас эта симпотюля получит ожидаемое и вернется.

- Архипыч, а хочешь синема посмотреть? Приходилось тебе такое зрелище раньше видеть?

- Только рассказывали. - Василий смотрел, как Иваныч поворачивает к столу какую-то большую доску, вроде той, на которой им чертили мелом господа офицеры траектории снарядов и линии прицеливания, добиваясь понимания сути стрельбы. Что-то моргнуло, и вдруг доска вспыхнула яркой, сказочно раскрашенной картинкой. На ней плескалось море, по которому, вспарывая волны несся огромный, красивый, с клиперным носом корабль. Видимо тот производил стрельбы главным калибром, потому что огненный росчерк вылетал из-за странной, объемной и усеянной какими-то резными финтифлюшками мачты, почему-то вертикально вверх. Хотел прочитать название, но с разочарованием понял, что корабль имеет только номер, огромное "065" от ватерлинии и до фальшборта.

- Ничего себе, Иваныч, какие у вас номерные миноносцы. Крейсер так и вообще, наверное, поперек Маркизовой Лужи не поставить?

- А это и есть крейсер, вон название. "Киров". Фильм фантастический, то есть этого приключения вроде как и не происходило, но корабль настоящий, и все так продумано в сюжете, что вполне могло бы быть.

- Ты вот одно мне скажи, Андрюша. - Сидевший над тарелкой с креветками (ни в какую не соглашался ведь этих гадов морских жрать, но после четвертой распробовал, а что, отличная закуска) Васильев вдруг стал серьезным, и кинул на собеседника странно трезвый и внимательный взгляд. - Вот ты мне скажи, если бы я тогда, когда вы этого египтянина вязали, крикнул бы господам офицерам, что вы - ряженные? Что-бы ты с товарищами сделал бы, а?

Кедров.

Многое становилось понятным, но вопросов было еще больше. Эти господа хотят привести историю к нормальному ходу, но многое исправить просто не в силах. Как ты поднимешь "Петропавловск" и бросишь его в этот бой, из которого их вырвали, и который, как выразился мистер Смит, сейчас "стоял на паузе"? Как оживить Макарова, который должен дать горяченьких японцам где-то у Иводзимы? Олег Денисович как-то мельком обмолвился, мол не смог Рожественский хорошо провести сражение своей Второй Тихоокеанской. Как починить винт "Севастополю" и машину "Победе", чтобы они дали 15 узлов, необходимые им для побега в Циндао?

Ладно, робуров этих они повязали, и теперь двойного попадания в рубку не будет. Вильгельм Карлович водит эскадру весьма уверенно, но такой огневой перевес японцев как прикажете компенсировать? Адмирал им то-же самое доказывает. Мало на это шансов. Те упорствуют, мол смотрите, мы хронопиратов выловили, теперь никто мешать не будет, бояться не кого, у вас хорошо получается.

- Погодите-ка! - как-то хитро вдруг перескочил в разговоре Витгефт. - А ведь вы могли бы и не сообщать этого всего? И перед нами не являться? Поймали бы этот снарядик, япошек лихих повязали, там глядишь, я бы как-то и вывез? А сейчас вы меня в столь глубокие тайны посвятили только лишь затем, чтобы сказать, мол простите Ваше Превосходительство, помощи оказать не можем?

Ай молодец Вильгельм Карлович. Не для того же их эти милые господа на борт пригласили, чтобы угостить газированной водой и кое чем покрепче (заходил к ним тут недавно Васильев, справится, не угодно ли чего, вполне уже веселенький). Явно хотят что-то предложить, какую-то помощь, но почему-то не решаются начать разговор. А вот как они странно переглянулись. Тут видимо, как писал старик Крылов, "в товарищах согласья нет". Олег Денисович явно кинул взгляд на мистера Смита, который означал что-то вроде "а что я Вам говорил?".

Оба тяжело вздохнули. Мистер Смит действительно тяжело, а Олег Денисович только изобразил, видно что рад такому повороту разговора. Он первый и начал.

- Мы могли бы, совершенно, разумеется, незаметно, оказать вам небольшую огневую поддержку.

Васильев.

- Я тебе лучше другое кино покажу, земеля. Такого ты вовек не увидишь. А увидишь - не забудешь. - Заставка стала менее цветной, серовато-желтой. Прямо с доски на Васильева смотрел крепкий усатый мужик, не иначе как казак из пластунов. Весь из себя вояка, видно что умелый, даром что без погон. Ну ничего, видимо эти квадратики на воротнике его звание обозначает. А правее и чуть дальше стояли... Три красивые бабенки, и тоже в военной форме. Мягкие руки, видно что из благородных. Но руки их лежали на ремнях винтовок, висевших за плечами. Одна лукаво прищурившись, смотрела прямо на матроса, так что сердце пропустило удар. Вторая - с грустью на казака, а третья робко потупившись - куда-то в сторону. Какая-то странная, корявенькая надпись, безграмотная, будто бы школяр издевался, внезапно подпрыгнула, дернулась (ага, говорили же видевшие, что в синема картинка оживает) и превратилась во вполне благопристойную, но непонятную по смыслу - "А зорi здѣсь тихiя". Васильева обступили звуки, будто бы вокруг них играл целый оркестр.

Первое время Васильев вскидывался к Андрюхе за пояснениями, но тот только твердил, что мол сам все поймешь, не дурак чай. И правда, через четверть часа, матрос забыл обо всем на свете, и не вспоминал до того, как на доске не появилась надпись "Конѣцъ фильма."

- Тяпни, Архипыч. Давай-ка мы с тобой. Совсем ты расклеился. Неужели ты подумал, что я мог бы тебя там вальнуть? Да вы с этими благородиями такие глыбища. Как эти девчонки, без обид за сравнение . На вас прут технически превосходящие твари из будущего, все наперед про вас знают, какой когда и кому прикуп будет, вы как на ладони у них, хлопай любого на выбор, а вы барахтаетесь. Не отступаете. Адмирал ваш... Мне просто стыдно, мы его мямлей и трусом считали, пока не увидели. Ты-то хоть понимал, что вас вот-вот прикончить должны были?

Васильев не понимал о чем его спрашивают. Душили слезы. Вроде и выпил уже хорошенечко, но знал себя - не от беленькой это. Просто было понимание что все он делал правильно, и будет делать еще правильнее.

Витгефт.

- Я полагаю, торг здесь не уместен...- с какой-то странной интонацией произнес мистер Смит, чем вызвал уважительную улыбку Олега Денисовича. Пояснять особо было и не надо, любовь потомков к цитированию каких-то, еще не созданных драматических произведений, была понятна еще когда он слушал переговоры японских демонов. Просто тогда он полагал, что произведения неизвестные, а оказалось - еще ненаписанные.

- Отчего-же? Тут как раз, извините, торг и уместен - вклинился Кедров. - Давайте-ка посчитаем. Три попадания в корабли 27-го января, потом "Страшный", пятое - в "Петропавловск". "Севастополь" эта стерва нам повредила - это уже шестое считай. И сейчас вы убираете этих стрелков, и заявляете "ну все, господа хорошие, идите и верните все как и было"?

- Мы же не считаем два японских броненосца, которые вы уничтожили, пользуясь развернувшейся ситуацией.

- И правильно не пользуетесь, господин Смит. Это - наша законная добыча. Мы никаких знаний из будущего не использовали, оружие применяли свое собственное. Тем более, что "Хацусе" мы и без всякого, как Вы выразились, разворота, сумели отправить на дно.

- Господа! - повысил голос Вильгельм Карлович, призывая внимание. - Мы не пройдем, при всем уважении.

- Но Вы же лучше Старка! Видели бы вы тот бой. Там он столько ошибок наделал, что Наместник и правда собирался его снять, царь отговорил. А Вы, такое ощущение, с Того играетесь как с котенком.

- Дело не в ошибках. У нас два подранка, которых я отпустить не могу, образовавшиеся из-за действие этих паразитов. Настраивать экипажи на суровый бой, доводя различные варианты действий я не мог, иначе нас бы еще на внешнем рейде начали бы расстреливать. Сейчас малейший казус, руль у кого заклинит или трубу собьет - и все. Мы превратимся в стадо, управлять которым я не смогу. У Иванова на "Диане" полюбовница сладкая в Порт-Артуре, он чуть разброд начнется - побежит обратно. Ухтомский вообще плавать не любит, и такое ощущение, что побаивается, он побежит к ближайшему берегу, лишь бы на сушу поскорее. На "Полтаву" пушки нам не отдали с берега. Начни я такие кадровые перестановки, начни я требовать орудия, натаскивать экипажи- меня бы через этих чертовых "жучков" бы услышали и прикончили бы. Меня же один раз спутали в порту с Макаровым, и собирались прям там застрелить. Хорошо, главный из них вступился, мол, а, этот. Не трожьте блаженного, он неопасный. Вирену дал бы "Пересвета", одним этим можно было так японцев озадачить.

- Кстати да, у Старка вторым флагманом был Роберт Николаевич - оживился Олег Денисович.

- Три попадания. Два - на ваш выбор, и одно - в мостик "Микасы".

- А вы не любите лишних свидетелей, правда? - прищурился Вильгельм Карлович.

- Можем как вас, эвакуировать сюда. Будет гулять по парку, любоваться цветением сакуры каждый день, и писать мемуары "Мои встречи с Минамото" какие нибудь, или там "Утерянные победы". Но залегендировать попаданием в мостик придется. Не можем же мы с неба спуститься и утащить адмирала, это же форменное безобразие, сами понимаете. Но всех мы спасти не сможем, а на самом деле ему суждено погибнуть меньше чем через год, у Иводзимы. Мы гуманисты, но не до такой степени, чтобы ради прибавления человеку десяти месяцев жизни сжигать ресурсы, равные бюджету Канады за десять лет. Хотя Того играет почти честно. Не подглядывает в шпаргалки, которые ему посылали эти бравые парни, правда потом что-то начал понимать, пытался поговорить по душам с Ямамото, но не преуспел.

- Это мичман с "Ниссина", который так метко стрелял тогда?

- О, тогда еще одно попадание, в "Ретвизан". - снова оживился Кедров.

- Давайте ближе к делу - отмахнулся Витгефт. - Четыре попадания, эквивалентные двенадцати дюймам. Куда я скажу.

- Мы топим "Микасу" с гарантированным уничтожением Того и еще два.

- А почему именно "Микасу"? - прищурился Вильгельм Карлович. - Может, мне было бы удобнее, чтобы вы всадили по снаряду в "гарибальдийцы", и я резанул бы корму оставшимся четырем броненосцам?

- По "Микасе" есть причины, она действительно утонет вскоре после войны, так мы стараемся убрать все расхождения максимально аутентично. На лично мой взгляд разница с другим броненосцем не так значительна, но наши аналитические алгоритмы настаивают, что так будет лучше.

- Эти ваши мыслительные машины, на мой взгляд, самое ужасное порождение человечества. Доверить свою судьбу этим железкам, сотворив из них Бога.

- Не Бога, Вильгельм Карлович. Могучего джина, готового служить и помогать.

Васильев.

- Вашбродь, Вас там хоть покормили? А то сидели как сычи вокруг пустого стола! - вскинулся матрос, борясь с пошатыванием.

- Отобедали мы с господином адмиралом. Значит так, матрос. Слушай команду. Сейчас мы все приляжем поспать, сам знаешь, поваляться после обеда - святое дело. Для этого вот, Полина Сергеевна тебе укольчик сделает, и вот, на эту вот кушетку пожалуй, падай. Доктора здешние говорят, что проснемся бодренькими через... Впрочем, нам это неважно - понимающе ухмыльнулся господин лейтенант. - И в бой, у нас там, на "Цесаревиче" дела, не забыл, надеюсь?

После укола, сделанным приятственной девушкой, веки действительно начали тяжелеть, вот и коечка у них тут славная. Перед глазами что-то покрутилось, кажется это была Елизавета из показанного синема, которая, как она сказала Василию, жила "в предчувствии ослепительного счастья". Живи, прекрасная Елизавета, которая еще не родилась. А у нас скоро дела с их благородиями будут.