Таблетка от понедельника

Юг

– Мы забыли традиции наших предков!

Селезень Аристарх грозно потряс крылом.

– Каждый год древние утки летели на юг в демократические страны. Жили на полном олинклюзиве, отдыхали, радовались жизни. А мы?

Утки пристыженно молчали. С дуба на берегу глумливо каркнула старая ворона Матвеевна.

– Мы всю жизнь проводим в этом городском пруду! Едим подачки от людей: батоны, булки, печеньки…

По толпе птиц пронёсся вздох: они вовсе не были против сладких булок.

– Не стыдно? – Аристарх постучал крылом по трибуне. – Вы продаёте рай за несчастный батон! Там, на юге – демократия, свобода, уровень жизни и круассаны каждый день. Наши предки летали туда каждый год!

– Ну летали, что здесь такого…

На утку, посмевшую возразить, зашикали, осуждающе качая головами.

– Да не, я так, к слову, – стушевалась она, – всё правильно, предки – молодцы.

– Значит, так, – Аристарх обвёл стаю взглядом, – завтра утром вылетаем на юг. Будем зимовать с комфортом!

Стая восторженно загалдела.

– А может, надо подготовиться как-то? Потренироваться там, – спросила уточка с сизым крылом.

– Предки справились, и мы сможем. Не толпитесь! Надо отдохнуть перед дальней дорогой.

Всю ночь на пруду было слышно радостное кряканье – утки отмечали грядущий отлёт.

В семь утра вылет не состоялся: как лететь, не поев перед дорогой? В восемь оказалось, что не все готовы. К девяти обнаружилось, что никто не помнит дорогу, и начали выяснять, в какой стороне юг. В одиннадцать начали прощаться с остающимися голубями.

– Ну, хорошо вам отдохнуть там…

– Присмотрите за нашими гнёздами…

– Магнитики привезите…

И только старая ворона Матвеевна крутила крылом у виска и насмешливо каркала.

В час дня решили пообедать, чтобы не лететь на голодный желудок. К трём селезень Аристарх, окончательно взбешённый, потребовал лететь немедленно.

– В воздухе строимся клином, понятно? Все слышали?

– Зачем?

– Положено так. Это старинный утячий походный строй.

– А как он выглядит?

– Ммм… Как буква Вэ.

Жирные городские утки поднялись в воздух. После недолгого кружения стая действительно выстроилась буквой «В», русской. И надрывно курлыкая, поднялась над облаками.

Через сорок минут по строю уток начал бежать шёпоток.

– Далеко ещё?

– А когда долетим?

– Я крылья уже натёр!

– Спросите у вождя, кормить в дороге будут?

Селезень Аристарх огрызался и крепче сжимал клюв. Дорога на юг оказалась не такой, как он себе представлял.

В разрывах облаков мелькнула водная гладь. Жёлтая песчаная полоска, красные грибки зонтиков, аккуратные домики, деревья, похожие на пальмы.

– Юг! Все на посадку!

Позабыв усталость, стая пошла на снижение. Радостно крякая, утки садились на воду.

«Юг» оказался не таким сказочным местом, как рисовалось в воображении. Огромное скопление птиц, теснота и постоянные скандалы. За корм приходилось драться с другими обитателями рая. Хотя большое озеро, где они обосновались, не замерзало, но снег шёл так же часто, как и на родине. Стая, мрачная и нервная, держалась вместе и постоянно искала, что поесть. Селезня Аристарха поколотили всем коллективом.

Как-то в конце зимы селезень Аристарх плавал в одиночестве. Просто захотелось отдохнуть от постоянной толкотни, скученности и скандалов.

– Кар-р-р-р!

Аристарх поднял голову и увидел ворону. Знакомый гордый профиль, чёрные перья, пятнышко на клюве.

– Матвеевна? Ты?

Ворона покосилась на селезня.

– Ну я.

– А что ты здесь делаешь? Вороны же на юг не улетают.

– Пр-р-р-ридурок, это не юг. Это наш городской зоопарк.

– Что?!

– Вы на другой конец города перелетели, путешественники. Да ещё и на север, а не на юг.

– Матвеевна, милая, только дома не рассказывай никому. Пожалуйста!

– Должен будешь, – усмехнулась ворона.

– Буду! – селезень вздохнул. – А в какую сторону нам домой лететь?

На родину утки вернулись рано, не успел сойти последний снег. Бодрые, подтянутые, с хищным блеском в глазах. Знакомым голубям рассказывали, как хорошо на юге, какая там чудная природа, как потрясающе кормят. И с жадностью набрасывались на хлеб, который бросали люди. Матвеевна ехидно каркала с дуба, но секрета не выдавала.

Лететь на юг следующей осенью утки отказались. Отговаривались, что, мол, мы бы с радостью, но вон у той пары птенец слабый, не долетит. А мы, утки, своих не бросаем. Перезимуем здесь, всем коллективом. Селезень Аристарх так и остался вожаком стаи. Но разговоры про традиции предков больше не заводил.