Тайное местечко

Глава 15

Чем дальше шли невольные путешественники, тем более широкий тракт становился и больше стало встречаться им попутчиков и встречных. И те и те могли быть идущими и едущими верхом или на повозках. Чаще были пешком, как они, на телегах, даже вереницами — обозами реже. Были путники и верхом, так же по одному, но иногда, и группами. Карет только они не видели. Может, не та дорога была, конечно. А может и просто не было в этом Мире карет. Хотя, сказка предполагала сочетание — карета/тыква.

Попутки как то не подворачивались подходящие. То ехали полностью гружёные, то с охраной, да какой-то опасной. Взгляд у каждого охранника был хищный. Они словно даже глазами скалились. На таких даже смотреть, не то, что обращаться было боязно. Потому шли ребята пешком. Когда хотелось кушать, они, как и многие, отходили с тракта на обочину и перекусывали. А кто-то шел от трактира до трактира. Ели и ночевали там.

Первую ночь ночевали недалеко от тракта, увидели речушку и ушли к ней. Следующую провели неподалёку от деревеньки. Потом что-то небо стало хмуриться и на ночь решили остановиться в трактире. Было решено попытаться продать ещё одну крыночку мази. Точнее, предложить трактирщику на мену. Примерную ценность поняли, А вот порядок цен не знали. Следующее озарение настигло про то, что они вообще не знают, какие деньги в ходу и даже, как они выглядят. А ещё предстояло узнать как раскладываются по номиналу от крупных к низшим. И вот как быть с этим, и не выдать себя… И вообще, за кого их могут принять? Вот томимые такими думами шли «переселенцы». Толку то, что они ничего не нарушили, и тут, считай, по приглашению Бога, а знаний, как не было, так и нет. А что с этим делать? Олеся решила чуть смалодушничать, и предложила не менять мазь и не останавливаться в трактирах. А просто идти, как идут. А идти им ещё предстояло, по данным бабушки Глаши, пару — тройку дней. Остап не соглашался:

— И что? Жить жизнью улитки, что прячется в раковине, для своей же пользы. Давай проще поступим — сначала спросим, сколько постой и сколько обед в таверне, потом предложим выкупить у нас крыночку мази, узнаем его цену и ничего не говоря, развернёмся, типа уйти.

— Думаешь, здесь применить наши земные уловки?

— А почему нет?

— И прямо уйти?

— Ну, если поднимать цену будет, раз на третий можно будет и согласиться. Ну, или уйти. Трактиры встречаются часто. Кстати, надо сначала в первом попавшемся и опробовать. Во втором уже и будем примерно знать что ожидать.

— Ага, можно ещё моську удивленную состряпать и переспросить: «сколько — сколько?»

— Да ты прямо юный продаван!

— Ладно, признаю, смалодушничала. Давай пробовать. Социализироваться всё равно придётся.

— Придётся! А познавать будем в реалиях, приближенных к условиям.

— Отлично сказано! Я бы без тебя, наверное, по кустам пробиралась до города с Родичами.

— А я бы посмотрел, какой подкустовный выползень, вместо сойки к ним бы приползла.

Хохотнул парень.

— По ночам бы шла, с лучинкой. Всё, закончили обсуждение! Вот уже и трактир. Заходим. Заходим! Хватит ржать надо мной. Зато я бы смогла на дерево забраться!

— Мне право, очень неловко, указывать училкам на их просчёты, но очень много хищников, и людей в том числе, умеют лазать по деревьям!

И не думая успокаиваться выдал Остап. И тут же, посерьёзнев, добавил:

— Разговор поведу я, ты же изобрази расслабленный вид. Можно чуть утомленный, словно это уже пятнадцатый бутик, где тебя пытаются развести на поддельный тоник!

— Чего?

Фыркнула на слова парня Олеся.

— Да чего хочешь.

— Пффффф.

— Ну, ок, предлагают тебе уговорить папу поработать бесплатно, да ещё и со своим бензином.

— Чё?

— Вот с такой снисходительностью и смотри кругом.

— Ты не выносим!

— Ага, и Земля меня не вынесла! Но, — даже поднял указательный палец вверх Остап, — и тебя ведь тоже, детка. Заходи, — это он уже галантно придержал дверь перед Олесей, чем сбил охотку высказать ему пару ласковых.

Зайдя в трактир, который был двухэтажным длинным домом, они притихли. Внутри было просторно, чистенько, приятно, несмотря на обилие столов и лавок. За столами тут и там сидели путники, по одному, или компаниями. Но много столов были и пустыми. Справа, в углу у входа, висел рукомойник, под ним был таз, который имел отверстие для оттока воды. Ведро внизу, под тазом было прикрыто чистой занавесочкой. Запахи витали только съедобно — аппетитные. А вот стойки с трактирщиком, как они ожидали увидеть, тут и не было, но к ним быстро подскочила бойкая девчушка — подросток, тонкая, как щепочка:

— Здравствуйте, гости дорогие! Проходите с Богами, выбирайте стол для трапезы.

— Мир с Богами дому вашему. А сколько будет стоить обед каждому?

— Да, как у всех, 10 мелкашек меди.

— А если мена у нас, а денег нет, с кем о том поговорить можно будет?

— Тятю кликну, проходите, он сейчас и выйдет к вам.

— Да мы здесь обождём.

Девчушка, чуть обозначив движением плечиков своё отношение к выбору гостей, споро убежала за дальнюю от ребят дверь, в другое помещение, где видно и были служебные помещения, типа кухня, этого заведения. А ребята принялись ждать. Остап оглядывал помещение с точки зрения городского жителя. А Олеся помнила, какое выражение просил держать на лице Остап, но ей тут нравилось, и потому сложно было это делать. Но она очень старалась. Долго ждать не пришлось, из тех же дверей, за которыми скрылась девушка, показался статный такой богатырь, что оглядев зал, мгновенно определил, кто его ждёт и направился к ребятам, вытирая на ходу руки красивым и чистым рушником. Подойдя, он закинул рушник на плечо и поприветствовал ребят:

— Здравия желаю, гости дорогие! Бог с Вами.

И после ритуальной фразы, что интонационно подчёркивала, что слова идут от чистого сердца, а не дежурно, протянул для рукопожатия руку Остапу:

— Трофим.

— Мир с Богами дому вашему! — ответил на приветствие Остап, и пожав руку, тоже представился, — Остап.

— Олеся, — представилась девушка, кивнув головой, и получив кивок в ответ.

— Проходите с Богами за стол, там и поговорим.

Пригласил ребят Трофим, широким жестом руки обводя дом со столами.

— Благодарствую, — поблагодарил Остап, не двинувшись однако с места, — но позволь тут спросить, может и не долгим будет разговор.

С этими словами он достал из котомки заветную крыночку мази от бабушки Глаши и протянув её хозяину таверны, спросив:

— У нас есть снадобье от Аглаи Дормидонтовны. Если предложу выкупить, какую цену предложишь за неё?

Трофим посмотрел на крынку, и протянув к ней руку, взглядом испросил у Остапа разрешение взять её. Остап кивнул. Трофим, словно ценность великую, двумя пальцами бережно, но крепко взял из рук Остапа сосуд с мазью. А после, не снимая верхней тряпицы с пергаментом, поднёс ближе к лицу, вдыхая запах снадобья медленно, полной грудью. По широкой улыбке, что тут же осветила его лицо, было видно, что он счастлив от одного этого запаха, и понимания, какое сокровище он может сейчас держать в руках.

— Вы хотите менять всю крынку?

Удивил он ребят неожиданным вопросом. О таком они вообще не думали. Ну не приходило в голову людей двадцать первого века вариант продавать целебные мази частями.

— А как предлагаешь ты?

— На всю у меня нет денег, — пожал плечами Трофим, не убирая улыбку с лица. Она у него там словно приклеилась, и выражение было таким расслабленно — умиротворённым. — могу предложить вам за половину чайной ложечки этого снадобья полушку серебра, обед обоим, и припасы с собой на три дня пути.

— По рукам, — удивил этим не только Олесю, но и самого себя Остап, но он всей душой сейчас понял, что с таким выражением лица обманывать их хозяин трактира не может. Он был уверен, что тот даёт достаточно и цена та справедливая.

А вот Трофим не удивился, он только расплылся в благоговение от осознания, что станет обладателем того самого ценного чуда. Пожав протянутую Остапом руку, он пригласил их к столу:

— Я распоряжусь принести сосуд для снадобья, и собрать припасы вам в дорогу, проходите за стол, выберите, что будете кушать здесь, а я скоро подойду к вам.

И он неохотно вернул Остапу его крынку со снадобьем. Взяв обратно ценное снадобье, и убрав в котомку, ребята прошли к умывальнику, помыли руки и выбрали для себя наконец-то стол. Столы были из светлого дерева, на каждом стояли солонка, и перечница из бересты. Салфеток вот привычных не было, но на другом столе полотенце рядом с каждым трапезничающим лежало.

Девчушка, что приглашала их, тут же уточнила, что они хотят на обед, перечислив им супы, второе, предложив плюшки и настойки травяные и ягодные, и квас. Хмельного ничего не предлагалось. Да и на других столах не было заметно, что пили что-то отличное от предложенного. Сделав свой выбор, путники сели более свободно.

— Ты же хотел развернуться и уйти, чего передумал?

Подмигнула Олеся Остапу, когда они уже остались одни за столом.

— А ты его лицо видела? Неужели с таким лицом мог бы обманывать?

— Видела, и тоже поняла, что честную цену даёт. Правильно сделал, Остапка. Да и кушать горяченького хочется, думала, живот сведёт от ароматов, пока разговоры разговаривали. Не смогла бы уйти.

— Я тоже. Хорошо здесь, люди добрые, светлые. Заметила, как мало попросил, и предложил вроде как половинку серебряной монеты. Значит, есть половины и целые. Наверное и золото есть. А судя по цене обеда, «как у всех, десять мелкашек меди», значит, есть и медные мелкие монеты. Знать бы и курс и градацию. Прикинь, Олесь, мы-то дети двадцать первого века, а сами и не спросили у бабушки Глаши про денежные отношения. Вот ведь… Зато дни недели и месяцы знаем. Ну, как дети, просто. Точно не с того Мира.

— Сама удивляюсь, но об этом и в голове не стукнуло. Тоже кулёма.

Подавальщицей оказалась та же девчушка, что встречала и приглашала их к столу, она принесла поднос с умопомрачительно пахнущими блюдами. Выставила всё на стол перед ребятами, принесла в корзинке — хлебнице порезанную лепёшку, и упорхнула, пожелав ребятам приятного аппетита. Ребят не надо было уговаривать, деревянные ложки споро застучали по глиняным тарелкам. А девушка уже приносила второе, сдобу и настойки в кружках. Всё было настолько вкусно и сытно, что ребята стали кушать уже медленнее, первое насыщение уже дошло до мозгов, и они смогли позволить себе и переговариваться, обсуждая что-то и просто смаковать вкуснейшую еду. Рыбные блюда только есть не захотели, они им уже немного приелись, а ведь и дальше придётся в дороге перебиваться ими. Не каждый же день теперь останавливаться в трактирах. Сколько им ещё пути осталось до родичей Остапа, а потом ещё путь до Олесиных предстоит. А как сложится с родичами, то неизвестно ещё. Потому, хотелось оставить деньги и на ту дорогу.

Трофима так и не было видно, пока они едят. Возможно, как мудрый хозяин, он не мешает гостям есть.

— Надо будет спросить Трофима про удаленность его трактира от Порвинга. Хоть сориентироваться, сколько нам ещё идти. Да и про ночлег, может спросим? Хоть ночь переночевать в постели, ну, или на лавке. Кстати, можно попросить показать комнату и тогда решить.

— Да, точно. И сегодня тогда никуда уже не пойдём. Отдохнём. А то эта дорога, без конца и края утомила как-то. — добавил Остап.

— Да!

Чуть не закричала от радости Олеся, глядя на спутника почти осоловевшими от насыщения глазами.

Он только хмыкнул её реакции, ведь и сам он тоже чувствовал усталость. А ведь девушка шла наравне с ним, но не попросила снисходительного к себе отношения. И только сейчас выдала свои чувства.

«Кремень девка!»

Подумал Остап, доедая вкуснейший обед. Нагуляли то аппетит на славу.

Всё когда нибудь заканчивается. даже такой вкуснейший, хоть и долгожданный обед. Как только ребята закончили, у их стола словно материализовались девчушка и Трофим. Девушка споро убрала посуду и всё лишнее со стола, а Трофим спросил:

— Довольны ли угощением гости дорогие? Если ли пожелания, жалобы?

— Благодарствую, всё было на высшем уровне! Так что, у нас только похвала и благодарность, — ответили ему сытые и еще больше раздобревшие гости.

Остап же достал крыночку со снадобьем бабушки Глаши и поставил на стол. Трофим сел напротив, выставляя свою емкость и мерную чайную ложечку. Остап снял веревочку, тряпицу и пергамент, закрывавший целебное зелье, и пододвинул крынку к Трофиму. Тот еще раз втянул запах снадобья, словно надеясь вобрать его в себя весь, чтобы он не пропал впустую. Улыбка блаженства снова поселилась на его лице. Странно, но у Остапа или Олеси запах этого снадобья столько эмоций не вызывал. Да, конечно был он им приятен, но не более того. Трофим же, насытившись запахом, аккуратно зачерпнул точно половинку ложечки, и, вытерев о край лишнее, переложил её в свой сосуд, оставив там, чтобы ценнейшее снадобье стекало само в емкость. Остап же закрывал и завязывал крынку, убирая её в свою котомку. Хозяин тем временем, достал обещанную полушку серебра:

— Вот и плата, запасы уже нести, или гости ещё хотят посидеть и отдохнут у нас?

— Скажи, Трофим, а есть ли комнаты для ночлега?

— А то, как не быть. Верхний этаж для отдыха гостей держу. Всё чистенько, и тихо там.

— А сколько стоит ночлег?

— Полушка меди, с завтраком.

— А далеко ли ещё нам до Порвинга идти?

— Так пару— тройку дней пути и осталось. осталось. Смотря в каком темпе ходите.

— Отлично, а можно посмотреть комнаты для ночлега?

— Конечно, Миланья покажет, а я тут подожду вашего решения.

— Благодарю.

— Нарьяна, проводи гостей наверх, пусть Миланья опочивальни свободные покажет.

— Да, батюшка.

И ребята пошли за девушкой — провожатой. Та дошла до лестницы, что была в глубине зала и начав подниматься, тихо кликнула Миланью. Ею оказалась девушка чуть постарше, что приняв эстафету, проводила ребят и показала им пару свободных номеров. Они практически ничем не отличались друг от дружки и находились рядом. Каждый представлял собой одну небольшую комнатку, с окошком со светлыми занавесочками, сундуком для вещей, а так же столом, стулом, и кроватью! Деревянной, но кроватью. А на ней так призывно были одеяла и подушечки, как же они манили ребят к себе… Ничего лишнего, но оно им и не было нужно.

«Хотя, от телевизора бы не отказались. Наверное. Но потом, когда выспятся».

Подумалось Остапу.

— Хочешь, оставайся сразу тут, а я схожу до хозяина, расплачусь с ним, и поселюсь в комнате рядом, той, что смотрели перед этой.

— Угу, — ответила Остапу Олеся, уже практически не понимая смысл его речи, кроме слов — оставайся, кровать вся твоя.

Остап, видя такую реакцию девушки, только хмыкнул на это и вышел из её комнаты, прикрыв за собою дверь, что тут же лязгнула щеколдой изнутри. Поблагодарив Миланью, Остап пошёл к Трофиму. Тот так и сидел за их столиком, ждал. Остап попросил Трофима сдать им две комнаты, а расчёт взять из причитающихся им денег.

— Добро, на день останетесь?

— До завтрашнего утра останемся. Раненько поутру позавтракаем и в путь.

— Тогда и припасы ваши я вам утром, в дорогу ужо отдам. Сейчас не беспокойтесь за них и отдыхайте на здоровье. Никто вас не потревожит. Вот твои оставшиеся монеты.

И он выложил перед Остапом сдачу. Остап для виду пересчитал, ссыпал их в руку, и убрав в карман, отправился к себе в комнату. К девушке он даже заходить не стал, было у него подозрение, что Олеся уже спит, или по крайней мере, уже отдыхает лёжа в кровати. Того же больше всего сейчас хотелось и ему. Усталость прямо навалилась, словно он кровати не видел никогда в жизни.