Тигр в моей голове 2

Глава 4. Второй поцелуй

Машина неслась по шоссе к поселку.

— Малой, ты как? — обратился к Анатолию Охотник.

— Если честно, меня трясет! Первый раз я видел как убивают людей, да еще так много, — честно ответил юноша.

— Может передадим управление этой грохочущей и вонючей коробкой Анатолию? — предложил Тигр. — Он отвлечется и успокоится.

— Если мы передадим ему сейчас управление, то первое, что он сделает, так это облюет салон, а потом слетит с дороги или другую аварию устроит, — усмехнулся подполковник.

— Это почему? — удивился хищник.

— Люди так устроены. Когда первый раз убивают себе подобных, их тошнит и трясет.

— У Вас было тоже самое? — спросил Анатолий.

— Конечно, до сих пор помню его глаза и как из них уходит жизнь. Тебе Малой еще повезло. А я своего первого завалил в рукопашной, — вздохнул старый диверсант, — он ко мне по ночам долго еще наведывался. Придет, встанет и сморит молча на меня. Потом исчез.

— Когда?

— Когда счет моих убитых пошел на десятки, — жестко ответил подполковник, — поэтому пусть Малой отойдет, а я поведу.

— Может Беатриче права? — вздохнул юноша.

— В чем? — спросил Тигр.

— Что я приношу неприятности. Она так испугалась. Теперь и видеть меня не захочет. Как мне все время не везет.

— Ты чего, Малой? — рассмеялся Охотник. — Это тебе-то не везет? Ты видно от переживаний совсем головой повредился. Если нам не везет, то не понятно, что такое везение вообще!

— Поясните, пожалуйста, что хорошего произошло сегодня? — угрюмо спросил Анатолий.

— Все! — категорично произнес подполковник. — Мы выполнили задание! Мы получили деньги! Беатриче разрешила нам назвать ее Бетти! Мы очистили землю от десятка упырей, у которых руки по локоть в крови! И нам за это ничего не будет, что очень важно. И при этом сами не пострадали! Мы спасли Беатриче от позорных мучений и смерти! Чего тебе еще, хороняка, надо? — ввернул и он известную кинофразу.

— А она разозлилась, — вздохнул юноша.

— Ты что не слышал? Она сказала, что больше на нас не сердится! А знаешь, что это означает?

— Что?

— Что она разрешает нам ее еще раз поцеловать! И мы это обязательно попробуем сделать! Нельзя отказывать девушке!

— Главное, чтобы она, тоже знала, что она хочет, чтобы мы ее поцеловали, — улыбнулся Анатолий.

— Ну если она нам коленом по причиндалам не двинет, значит точно хочет! Ну а если нет, то нам не повезло! Не попробуем — не узнаем! И еще, Малой.

— Что?

— Ты неправильно оцениваешь то, что мы сегодня сделали, вот тебя и колбасит.

— А как убийство девяти человек можно оценить по-другому?

— Ключевое слово «людей»! Ты видел, как они зарезали своего? Который пер буром на Кола?

— Видел, — вздохнул Анатолий.

— И что? Кого-то там стошнило? Кто-то из них переживал о том, что их товарища убили, как курицу? И ни за что!

— Они за себя боялись! — усмехнулся Тигр. — От них разило страхом!

— Вот! Пойми, Малой, они уже не были людьми! Они поклонялись: Тьме и Сатане. Творили во имя его славы насилие и убийства. Ты же слышал, что тот сказал. После первых двоих, от Бетти уже не было бы никакого толку. Что это нужно сделать такое с девушкой? Я даже думать об этом не хочу. Это были только тени от людей, а человеческого в них уже ничего не оставалось. Это звери в человеческой оболочке. И если хищного зверя человек видит и опасается, то такие очень опасны. Они не вызывают тревоги, и поэтому им легче убивать! Помни, Малой, мы сегодня не людей убили, а очистили общество от людоедов! Так к этому и относись, — закончил свою психотерапевтическую сессию Охотник. В подобных вопросах он давно поднаторел, беседуя с молодыми солдатами после их первого боя.

— Хорошо, но мне все равно не по себе! — ответил юноша.

— Это с непривычки, — ободрил его Тигр, — видишь, что сказал Охотник, после второго десятка, тебе будет уже легче!

— Какого второго десятка? — испугался Анатолий.

— Убиенных, конечно! — убежденно произнес хищник. — Ты не забыл, что нам еще с мажорами разобраться нужно! А потом еще кто-нибудь подвернется! В этом деле, как я понял, главное — начать! Мы будем, как это… вот — санитарами поселка!

— Ага, только после такой санитарной обработки, в поселке никого не останется, — саркастически заметил подполковник. — На втором или третьем убиенном мажоре, наши — точнее Анатолия — кудри примелькаются и нас начнут уже не просто бить, а убивать!

— А как же мы им отомстим не убив их? — искренне удивился полосатый. Потом немного поразмыслив, сделал лишь ему одному очевидные выводы, и протянул: — А-а, понял!

— И что же ты понял? — заинтересовано спросил старый диверсант.

— Если мы начнем убивать их подряд, — рассудительно начал Тигр, — то подозрение сразу может упасть на нас! А вот если мы начнем убивать их через одного, то так мы запутаем тех, кто будет идти по нашему следу!

— Это как, через одного? — растерялся от таких перспектив юноша.

— Родственников! Из их стаи! — торжествующе произнес усатый. — Одного мажора, одного родственника мажора. И снова: мажор — его родственник! Как вам моя идея? Чтобы вы без меня делали!

— М-да! — только и сказал Охотник. — Идея поражает своей продуманностью, свежестью, и, самое главное, своей оригинальностью! Но никого мы убивать не будем! Это очень банальный и самый легкий для них выход!

— А как тогда мы будем мстить? — нахмурился Тигр.

— По звериному, как ты предлагаешь, мы мстить не будем. Мы будем мстить по-человечески! Поверь, это гораздо круче! Но об этом потом. Нам еще сегодня предстоит важный разговор! — подвел итог разговора подполковник.

Зазвонил телефон. Взяв его в руки, все увидели, что там масса пропущенных вызовов. Все они были от Беатриче. Анатолий нажал кнопку ответа.

— Привет, Бетти! Как ты? Успокоилась?

— Ты что, Кузнецов, совсем дурак?! — закричала в трубку девушка. — Я чуть не поседела в той машине, пока не уехала! Как только представлю, что они со мной могли там сделать, так у меня сердце в пятки уходит!

— Ну слава Богу, — едко сказал Анатолий, — а то уж я подумал, а вдруг ты забеспокоилась, что и со мной что-то могло случиться!

— Да, что с тобой могло такого случиться? — фыркнула Беатриче язвительно. — Такой скользкий тип как ты, выкрутится из любой ситуации! Больше с тобой никогда никуда не поеду! Хотела сделать доброе дело, и вот, чуть сама не огребла!

— Не переживай, добрые дела это не твой профиль! — твердо сказал Охотник, перехвативший управление общим телом, — тебе ничего не грозило. Я бы этого не допустил!

— Он бы этого не допустил, — со всем сарказмом, на который была способна, съязвила Беатриче, — а кто мне нервы потраченные восстановит? Да, кстати, а как тебе удалось сбежать?

— Никак, — сухо ответил подполковник, — это были косплейщики-реконструкторы, имитировали сатанистов, а на самом деле нормальные ребята. Поболтали и разъехались! Не было никакой настоящей опасности!

— Врешь! Опять врешь! — уверенно произнесла девушка, а потом совсем другим, более тихим голосом, спросила: — Толя, ты их… — она замолчала.

— Ты хочешь по телефону об этом поговорить? Да и какая тебе разница? Ты целая, с тобой все хорошо? Ну и слава Богу! А что с другими происходит, тебе разве не все равно? Извини, я машину веду, тут нужно не отвлекаться, — и Охотник отключил телефон.

— Какая все-таки редкая сука! — выругался он. — Знаешь, Малой, ну ее на фиг! Мне ее даже трахать расхотелось. Пять минут сомнительного удовольствия, а потом всю жизнь не отмажешься. Мы подождем и поищем другую девушку, не такую эгоистичную стерву.

— А может быть, она просто испугалась? — робко попытался оправдать девушку Анатолий.

— Она не просто, она сильно испугалась. Но она испугалась за свою красивую попу и свое красивое лицо! — зло бросил Охотник. — А вот за тебя она вообще не испугалась. А ведь мы, Малой, уже могли лежать разрезанными на куски на дне этого водоема, где мы их утопили. Но ей на это наплевать.

— Ну Вы прямо скажете, — вздохнул юноша.

— Толя, сынок, — по-отечески сказал старый диверсант, — она ничем не лучше Кристины! Честно говоря, я думал она скажет отцу, тот поднимет своих церберов и они прилетят нас спасать. И что? Кто-то пришел нас выручать?

— Но Вы же сами сказали ей, чтобы она ничего никому не говорила! — с отчаянием произнес Анатолий.

— Сказал. А это была проверка. Вот скажи, Малой, если бы такое случилось с тобой и твоей мамой. И ты бы сказал маме ничего никому не говорить? Как думаешь, она бы тоже никому ничего не сказала? Как только ее эти упыри отпустили бы, а? Да я уверен, что она сразу всех на уши подняла бы! И заешь почему?

— Потому что она меня любит! — уверенно ответил юноша.

— Вот именно! А это значит, что как ни прискорбно это признавать, но для Беатриче ты менее дорог, чем любой прыщик на ее великолепной заднице. И еще один вывод можно сделать.

— Какой? — обреченно выдохнул младший член ментальной команды.

— Ты не задал вопрос, почему она повезла тебя за машиной! Не было ли это проявлением ее симпатии к тебе?

— Точно! Она же сама вызвалась!

— Вызвалась. Думаю только для одного! Чтобы прибрать тебя к своим рукам. Крутить тобой, как она захочет, но к телу не подпускать! Ты извини меня, Малой, но она после этого мне просто противна! — твердо сказал Охотник.

Дальше все ехали молча. Автомобиль повернул на улицу, где стоял дом отца Беатриче. Подъехав к воротам, Охотник посигналил. Из калитки вышел охранник, подошел к машине, и, увидев Анатолия, сказал:

— Оставьте машину на здесь и можете пройти во двор.

Юноша вышел из машины, взял с заднего сиденья большой планшет на тесемках, и прошел через калитку во двор. Там к нему подбежала взволнованная Беатриче. Она схватила его за руку и потащила в дом.

— Мы в твою спальню? — попытался пошутить Охотник.

— Какой ты быстрый. Мы в ванную комнату, — фыркнула девушка.

— Я знал что тебе тогда понравилось.

— Еще раз так сделаешь, не понравится твоей мошонке! — пригрозила Беатриче. — Нужно смыть твою кровь. Мама и так вся на нервах. Папа сказал, что не нужно ее пугать, она и так не может успокоиться от того, что я приехала одна. И что мы с тобой говорили не по телефону, а по рации.

— А папа откуда это все знает? — удивился подполковник.

— Я ему как приехала, так сразу все и рассказала, чтобы он немедленно послал туда охранников, — виновато сказала девушка. — Тебе на помощь.

— И что он? — еще больше удивился старый диверсант.

— А он сказал, раз ты велел никому ничего не говорить, значит так нужно было, — вздохнула Беатриче, — и никого не послал. Я с ним даже поругалась.

— Вот видите! — возликовал Анатолий. — Я же говорил, что она хорошая! А Вы ее черт знает в чём обвинили! Вам должно быть очень стыдно!

— Ну да, — смущенно произнёс Охотник, и тут же добавил уже более категорично: — Но это еще ничего не значит. Может быть ты просто ей нужен для каких-то своих интриг, которые мы ещё не расшифровали.

— Нужно верить людям! — воодушевленно произнес юноша.

— Запомни, Малой, если не будет изначально чрезмерного очарования, потом не получишь такого же сильного разочарования, — вздохнул подполковник. — А с другой стороны, когда еще верить людям, ежели не в молодости.

— Садись, — сказала Беатриче, когда они вошли в ванную комнату. Не успел юноша присесть на край ванны, как она вынула из шкафчика какой-то пластиковый пузырек и круглые плоские ватные диски.

— Будем обрабатывать рану! На твоей распрекрасной отвертке, наверняка, куча всяких вредных микробов, — строго сказала она, смачивая ватный кружок жидкостью из пузырька. — Это раствор перекиси водорода. Будет немного щипать. Терпи.

И девушка стала аккуратно протирать кожу его шеи и обрабатывать порез от отвертки. Беатриче стояла на столько близко, что дурманящий запах ее кожи кружил голову всем троим членам головного кондоминиума.

— Ничего сегодня не выйдет! — сказал вдруг Тигр.

— Что не выйдет? — хором спросили Охотник и Анатолий.

— То, о чем мечтает Малой, — пояснил хищник.

— Почему? — смутился юноша, до сих пор не привыкший к тому, что все его самые сокровенные мечты и желания, спрятанные глубоко в сознании, теперь знают как минимум трое. Одно дело, когда вращаясь в обществе, ты можешь сыграть любую роль, притворяясь не таким, каким являешься в действительности. И совсем другое, когда под маской праведности не сокроешь сознание. За ним наблюдают изнутри. Как бы абсурдно это не звучало.

— У нее кровь идет. Вы что не чувствуете этот запах? — с недоумением спросил полосатый. — Я узнал, из сознания Анатолия, что в такие дни обезьяны не покрывают своих самок. Так что, как говорят у вас бандерлогов, расслабьтесь!

Тем временем, девушка закончила свои манипуляции и наклеила на рану пластырь. Осмотрев свою работу критичным взглядом, явно осталась довольной.

— Готово! Толя, — обратилась она к юноше, — ты во время разговора со мной был очень груб! Зачем ты меня обижаешь?

— Вот хитрунья! — восхитился Охотник. — Она заставляет нас оправдываться и тем самым сразу становится в заведомо выигрышную — по отношению к нам — позицию!

— Я же говорил, что она не только красивая, но и умная! — обрадовался Анатолий.

— Малой! Не путай ум с хитростью! Это абсолютно разные по сути вещи, — поправил его подполковник и тут же добавил ободряюще: — Сейчас разберемся!

— Извини! Просто я сильно перенервничал, — стал играть с ней в психологическое Айкидо Охотник.

— Вот ты и попался! — торжествующе произнесла Беатриче.

— Это с чего это я попался? — удивился старый диверсант.

— Если это были ряженые сатанисты, то чего ты тогда так перенервничал? — лукаво спросила его девушка. — Признавайся, что там было?

— Угадала, это были настоящие сектанты, — вздохнул подполковник, — при мне они зарезали одно из своих.

— Как зарезали? — всплеснула руками новоявленная сестра милосердия.

— Известно как, ножом в спину!

— Почему?

— Он пытался оспорить авторитет главаря. Вот его и прикончили.

— И что же было потом? — глаза Беатриче горели нездоровым блеском.

— Потом я их всех убил! — жестко произнес Охотник, смотря прямо в глаза Беатриче, и, опережая ее вопрос, жёстко констатировал: — Иначе было нельзя!

— Боже! — девушка прижала ладони к пылающим щекам. — Ты это сделал ради меня?

— Нужно быстро решать, что мы с ней будем делать! От этого зависит наш ответ! — быстро произнес Охотник.

— В смысле? — не понял Анатолий.

— Если мы хотим ее бортануть, нужно сказать, что она вообще тут не причем! И мы это сделали, потому что так было нужно нам. А вот если мы хотим ее довести до койки, нужно сказать, что подвиг сей совершён, исключительно ради нее! Ну, что скажешь, Малой? Тебе решать. Как скажешь, так и сделаем.

— Скажите, что только рад нее. Пожалуйста, — решительно произнес юноша.

— Зачем я вообще это спросил? — усмехнулся Батя. — Ответ и так был очевиден. Ну ладно, смотри только потом не пожалей!

— А если она испугается?

— Ну и хорошо. Мы себе другую найдем. Не такую пугливую, — отрезал Охотник.

— Бетти, — он встал с края ванны и прижал к себе девушку, ожидая, что сейчас она исполнит на деле свою угрозу о ее колене и его причиндалах, — я их убил, чтобы ты никогда больше так не боялась. Я и других убью, если они будут угрожать тебе!

И не теряя времени, он снова ее поцеловал. На этот раз сопротивления девушка почти не оказала, но и не стала обнимать его в ответ. Сильно нахальничать Охотник не стал, и через несколько минут осторожно отпустил красотку.

— Ты, Кузнецов, неисправимый нахал, — прошептала она, — пользуешься тем, что спас меня и нагло меня снова целуешь.

— Я не нагло, я очень аккуратно тебя целую, но мечтаю о большем, — прошептал он ей в ответ.

— Да я чувствую, о чём ты мечтаешь, бесстыдник! Как ты в таком виде… — она опустила взгляд на вздыбленные штаны в области ширинки, — выйдешь к родителям и соседям? — прыснула со смеху девушка.

— Вот так мы с ним мучаемся! Из-за одной жестокосердной особы! — перешел в атаку Охотник и его рука скользнула на крепкую попку раскрасневшейся девицы. Вот только румянец ее вовсе не был связан со смущением. Она закипала от гнева:

— Руку быстро убрал! — возмутилась Беатриче и выскользнула из его объятий. — С таким как ты, похотливым жеребцом, не заметишь, как беременной станешь! Успокой своего дружка, — она коротко кивнула в сторону всё ещё поднятого «паруса», и приходи в гостиную. Если ты не забыл, тебя там ждут! А я пожалуй пойду. Иначе ты не сможешь отключить своё разыгравшееся воображение.

И она, показав ему язычок, направилась к выходу из ванной комнаты. На пороге замерев и немного поразмыслив, она развернулась серьезно полушёпотом произнесла:

— Спасибо, Толя. Я очень ценю то, что ты для меня уже сделал. Особенно сегодня. Но не торопи меня. Я очень сильно обожглась в Италии. И если честно, даже не думала, что хоть когда-нибудь ещё буду целоваться с парнем. Чтобы при этом меня не тошнило от злости. Поторопись, тебя ждут.