Успех неудачника: Мастер меча.

Глава 21. Восхождение Хана.

Толя Горелов, родившийся в шестидесятых годах двадцатого века и рос как все. Где-то было чуть хуже или чуть лучше, но в среднем все дети его возраста росли одинаково. В эти годы послевоенная жизнь уже достаточно наладилась, но люди все еще жили в бараках, а дефицит продуктов и вещей был еще в порядке вещей. В одном из таких бараков, в Марьиной Роще, он и жил.

Мать работала в библиотеке, а отца он почти и не помнил, знал только по немногим фронтовым фотографиям, да по рассказам матери. Его убили при нападении на продуктовый склад, когда мальчику было три года. Тогда каждый зарабатывал как мог и пытался прокормить свои семьи. Бандитизм был в расцвете и Марьина Роща славилась своими воровскими малинами. Много людей попало в эти жернова, и не исключением стал и его отец.

Но сын за отца был не в ответе как говорил, покоившийся к тому времени, великий вождь, поэтому в школе Толя, как и все был пионером. Там же он и получил свою кличку «Горелый», которая так и прилипнет к нему на всю дальнейшую жизнь.

Юность проходила бурно. Сам по себе Толя был общительным, быстро заводил знакомства, умел поставить себя в коллективе. Друзей было много, и потому развлечений после школы хватало. Да и родительский контроль не беспокоил детей того времени, у родителей хватало и своих забот.

Зачастую детские шалости выходили далеко за рамки дозволенного законом. Например, пойти на рынок и украсть что-нибудь с прилавка. Раздеть кого-нибудь в подворотне, угрожая самодельным ножиком. Верхом мастерства у юных шалопаев считалось достать кошелек из кармана какого-нибудь гражданина.

Так что свои приводы в милицию и первый срок Толян получил очень рано. А дальше понеслось по накатанной дорожке. Украл — сел, вышел и снова сел.

Из этой пагубной колеи Толяну удалось выбраться только ближе к тридцати с лишним годам, когда он уже стал матерым уголовником с несколькими ходками за плечами и устоявшейся кличкой Толян «Горелый».

Жизнь к этому времени очень сильно изменилась, поэтому «откинувшись», в очередной раз, Толя стал искать новые перспективы на жизнь. Привычная ему страна развалилась, но бурные девяностые сулили большой куш, поэтому он «закатал рукава» и рьяно окунулся в этот новый анархический водоворот.

Для начала Горелый решил попробовать себя в качестве рэкетира. По его мнению, это занятие было самым модным в то время, да и оружия в стране было полно, особенно с его связями. А уж связей в преступном мире у него было много, не последним человеком был. Он, конечно, не тянул на титул вора законника, но авторитет в определенных кругах у него был хороший. Работа нашлась быстро и первые отжатые у бедолаг деньги поплыли в его карманы. Насилие стало его привычным и даже любимым делом. Он наслаждался страхом, который испытывали люди при его виде. А если просто бандитского вида было мало, то на помощь всегда приходили нож и любимый «макарыч». Жизнь текла как по маслу. Днем работа, а вечером кутежи с корешами и легкодоступными женщинами. И казалось, что никто больше не сможет помешать ему жить так, как он хочет.

Правда «птица счастья», которая иногда посещает буйные головы, очень уж изменчивая по своей натуре, поэтому Толян оказался в разработке компетентных органов спустя пару месяцев, а еще через несколько дней он уже заметил слежку.

Матерый уголовник уже битый час пытался скинуть с себя «хвост» оперативников. Он петлял как заяц по улицам города, садился в транспорт, заходил в подворотни. На миг ему показалось что он избавился от слежки, но посмотрев в витрину магазина, которая отражала соседнюю улицу, Толя в очередной раз заметил подозрительного хмыря, который косился в его сторону.

«Плотно обложили, суки…», — со злостью подумал он и привычно сплюнул на асфальт сквозь зубы.

Впереди показалась какая-то старая постройка, огороженная деревянным забором. В его голове моментально родилась идея.

«Давайте поиграем. Живым я вам так просто не сдамся», — прикинул он в уме и нащупал рукой свой любимый «макарыч», который всегда носил за поясом джинс. Он ускорил шаг, дошел до забора и одним рывком перемахнул через него. Что-что, а лазить через чужие заборы ему приходилось с самого детства.

К забору ринулись и его преследователи. Их было трое. Они так же ловко перемахнули через забор. Оперативники, наверное, порадовались, что бандит сам себя загнал в ловушку и его можно взять на изолированной от мирных жителей территории.

Но никто из этой четверки не знал о том, что за ними наблюдает еще один человек, который, в отличии от них, не был похож ни на милиционеров, ни на бандитов. Так, с виду, обычный обыватель средних лет.

В это время, внутри огороженного забором участка, началась перестрелка. Оперативники были опытные ребята, но дичь досталась им матерая. Они пытались взять его в клещи, с трех сторон, но бандит ловко передвигался, благо было много кирпичных укрытий, образовавшихся в результате частичного разрушения археологического строения. Ему даже удалось слегка ранить в руку одного из оперативников. Пока двое других помогали своему товарищу, у Толяна образовалось время, чтобы сменить позицию на более выгодную. Он рванул к какой-то странной, отдельно стоящей арке с не менее странной крышей. В ней было ровное круглое отверстие размером с крупный арбуз, явно рукотворное.

«Какая странная крыша» — успел подумать он до того момента, когда реальность вокруг него не начала меняться. Воздух вокруг стал искажаться, как при горении газа из зажигалки. Голова закружилась и на миг все стало темно.

«Неужели опера попали в меня?» — всплыло у него в мозгу. Но боли он не чувствовал, а сознание постепенно возвращалось. Толян протер глаза тыльными сторонами ладоней, моргнул несколько раз для верности и застыл в полном недоумении.

Вокруг никого и ничего не было, а сам он стоял по щиколотку в какой-то зловонной луже.

Горелый снова прокрутил в голове мысль, что его убили, но оставшийся в правой руке «макарыч» разубеждал его в этом.

«На тот свет, вроде как, ничего брать с собой не положено» — усмехнулся он в слух. И мысль о том, что он еще жив придала ему сил.

Он вышел из лужи и стал тщательно вытирать об траву свои черные туфли, купленные за не хилую кучу баксов.

Первая встреча с аборигенами и выяснение своего текущего местоположения прошли так же, как и у любого другого человека, оказавшегося в текущей ситуации, а вот последующая адаптация была весьма специфическая. Как только Горелый уяснил что портал в обратную сторону не работает, и он оказался в ловушке, то сразу начал искать пути к улучшению своей жизнь. Какой-либо профессий он не владел, да работать статус ему не велел. Он начал разбой. Сначала разбойничал на дорогах, потроша крестьян, возивших свои товары на рынки, а потом добрался и до зажиточных людей.

Слава о странно одетом и жестоком разбойнике поползла по близлежащим окрестностям и вскоре дошла до властей. Власти думали не долго и отправили разыскной отряд, чтобы изловить этого душегуба, благо дело было привычным.

Толян был не глупым человеком и понимал, что дикари (так он называл всех аборигенов) вскоре начнут на него охоту. Его звериное чутье, приобретенное за многие годы отсидки, подсказывало ему, что нужно выходить из леса и перебираться в город. Он организовал надежный тайник, попрятал награбленное добро и приоделся по местной моде, благо у него организовался целый гардероб шмотья с местным колоритом.

Горелый перебрался в город, поселился в таверне и стал кутить, объедаясь местными блюдами. Что-что, а натуральные продукты отличались по вкусу от полубумажных из его мира. Алкоголь тоже был не такой сивухой, к которой он привык, поэтому новоиспеченный разбойник устраивал себе целые пиры, заказывая все меню и еле доползая до своей комнаты.

Через неделю бурных возлияний Толян обнаружил что у него появились друзья. Да, те друзья, которые как мухи слетаются на дармовщинку. «Гулящие люди» — народ с «душком», среди них есть как обычные пропойцы, так и мастера «темных дел» любых мастей. Неудивительно что Горелый привлек их внимание. Богатый гуляка, с каким-то иноземным говором, швыряющий монеты горстями и угощая всех бродяг, казался очень лакомым кусочком. Правда, вскоре, особо ретивые и наглые осознали, что ошиблись, ощутив на своей шкуре хитрый и жесткий нрав матерого сидельца. Так вот Толя Горелый снова стал авторитетом, только уже совсем в другом, далеком мире. Жизнь потекла быстрым извилистым ручейком, как и всегда.

«Приспособится хорошо жить, можно в любом месте» — думал он, находясь в одном частном и «приличном» заведении. Не первый раз посещала его эта мысль во времена отсидок в своем мире.

«А здесь почти настоящий рай» — продолжил он свои мысли, откусывая большой кусок вкусного мяса от рульки, которую держал в одной руке и запивая не менее вкусным и настоящим вином из глиняной кружки, которую почти не выпускал из другой руки. А в это время его взор ласкали две полуобнаженные женщины, которые танцевали какой-то не привычный для него, своеобразный танец, то и дело словно растворяясь в клубах табачного дыма.

«Это тебе не банальный стриптиз на шестах, что-то в этом пленительное есть» — начал распалятся в Толяне ценитель сладкой жизни, предвкушая продолжение этого замечательного застолья.

Наверное, есть тип людей, которые постоянно путают текучий жизненный ручеек с веревкой, которая вьется. Поэтому очнувшись в железных кандалах, которые были на руках и ногах, Горелый удивился. Его удивление на короткое время сменил страх. После страха пришло разочарование и веселая злость.

«Сдали все-таки местные шлюхи. Опоили чем-то и сдали» — ухмыльнулся он про себя.

Вокруг была темнота. И единственное, о чем он в данным момент время сожалел, так это о том, что в этом чертовом мире еще не было электричества и элементарной на его взгляд лампочки. Никтофобией (боязнь темноты) он страдал с самого детства, когда жил с матерью в бараке. Ради экономии электричества в бараке было почти всегда темно и маленьким мальчиком, наслушавшись всяких страшилок от старших он очень страдал от темноты.

Вскоре раздался скрежет ключа и скрип открывающейся двери. За ним пришли. Какой-то верзила схватил его под руку и поднял с пола, словно набитый соломой манекен.

Длинный коридор, по которому его вел этот человек был хотя бы освещен редкими факелами, весящими вдоль стен. Толян огляделся. С обеих сторон коридора виднелись железные двери.

«Вот я и снова дома» — иронично подумал он.

Но Толя Горелый сильно ошибался в своих суждениях. Все его предыдущие отсидки, в дальнейшем, показались бы ему опасным, но веселым развлечением.

Его завели в одну из дверей. Это помещение было освещено. Даже слишком освещено. Там, помимо факелов, находилась еще разожжённая печь, а вокруг множество всяких приспособлений — это была пыточная. Толяна бросило в жар. Он ощутил, как по телу по текли капельки липкого, от страха, пота.

Заплечных дел мастер (палач), который там находился был специалистом своего дела. Увидев новенького, которого к нему привели, он не проявил никакого интереса, а просто достал клещами из печи какой-то раскаленный предмет, подошел к узнику и прислонил его к плечу. Толян взвыл от боли и тело его обмякло, удерживаемое верзилой, который его сюда привел. Его заклеймили, без всяких предварительных судов и слушаний. И это было только начало злоключений, которые, вероятно, вернулись Горелому жизненным бумерангом.

Единственное что у него осталось и помогало выжить – это природное упрямство. Поэтому, когда его приковали к столбу и били кнутом, превращая кожу на спине в кровавое месиво, он ни в чем не сознавался. Ни в разбойных делах, ни в воровских. Толян еще в молодости прошел и хорошо усвоил этот урок на допросах у следователей.

В конце концов от него отстали, не имея признания и доказательств вины и вместе с еще такими уже закованными в цепи узниками отправили на каторгу.

Путь был не близким, они шли под конвоем почти месяц и до конца дошли не все. За это время Толя Горелый обдумывал план побега и мести. Он отомстит всем, кто его предал, всем кто его пытал и заклеймил. Он отомстит городу и вообще всему этому варварскому миру. Такая злость придавала ему силы передвигать изможденные, закованные в кандалы ноги и двигаться вперед.

Впереди был рудник и кайло. Целых два года Толян крушил камни, добывая руду для тех, кого люто возненавидел и эти же два года объединял вокруг себя других узников. Если появлялись другие лидеры или сомневающиеся в его единоличном авторитете, он их убирал. В итоге он стал единственным хозяином этих подземелий, которого боялись и уважали.

Когда пришло время, несколько сотен узников подняли бунт, перебили охрану и вырвались на свободу. И выйдя на свободу, Горелый заранее знал куда ему двигаться и что делать. А двигаться он будет в степи, и объединять вокруг себя кочевые племена, благо среди его людей много степняков, которые и подали ему эту идею.

«И если в этом мире еще не было татаро-монгольского нашествия, то я вам его устрою. Только теперь я буду Великим Ханом» — думал озлобленный Толян, шагая на восток.

Ему потребовалось около двадцати лет чтобы завоевать степь, объединив все разрозненные племена. Во многом, по мимо грубой силы, ему помогали знания из своего мира. Люди, которые не знали ничего о природе электричества, удивлялись даже элементарному громоотводу, в который как по волшебству била молния. Такие мелкие фокусы вперемешку с грубой силой вознесли его на верх, и он стал Ханом. Наступила пора наказать этот мир.

Все шло как нельзя лучше и перед самым нападением Толя сам решил, инкогнито, посетить ненавистный ему город Староярск. Он взял с собой надежных людей и они, с легендой богатых иноземных торговцев, свободно проникли в город. Горелый здраво рассудил, что после стольких лет его никто здесь не узнает. И он очень удивился, когда в один из дней, в сумерках возвращаясь на постоялых двор он встретил человека, который задал ему вежливый вопрос:

— Здравствуйте! Вы Анатолий Горелов?

Толян, в свои уже пятьдесят с лишним лет, чуть не подпрыгнул от неожиданности, но взял себя в руки.

— А кто спрашивает? — ответил он вопросом на вопрос.

— Вы меня не знаете, но мы из одного с вами мира и времени.

— И что вы хотите от меня? — спросил он, сохраняя видимое спокойствие.

— Я хочу убедительно попросить вас не делать то, что вы задумали. Это очень опасно, поверьте.

— Я сам буду решать, что мне делать, а чего нет, — грубо ответил Горелый, в котором проснулся крутой буйный нрав.

— В таком случае, я обязан…, — не успел договорить фразу мужчина, потому-что Толян резко выхватил из кармана свой «Макаров» и направил на незнакомца.

Незнакомец, явно, был с хорошей подготовкой, поэтому резким движением обоих рук выбил пистолет из правой руки оппонента и почти в тоже мгновение получил удар кинжалом в грудь, прямо в сердце. Это был коронный прием матерого бандита.

Времени искать в темноте свой пистолет не было, поэтому Толя Горелый, услышав голоса мальчишек и лай собаки, поспешил скрыться с места преступления, оставляя за собой очередной труп и размышляя над возникшими в его голове вопросами.