Vita Damnata

Глава 23

Она покоилась на полу, будто прилегла поспасть. Её белые волосы скрывали лицо, ярко-красное платье задралось до самой поясницы, обнажив телесного цвета белье, что резко выделялось на синюшных бедрах. Темные, сине-зеленые пятна на коже выглядели как застарелые синяки.

Иванов подбежал к ней и тут же отпрянул. Ему в нос ударил едкий запах разлагающегося трупа. Сладковато — гнилостный, густой как сироп. Богдан приложил к лицу ладонь, а второй рукой тронул несчастную, убрал белые волосы с ее лица. Девушка была когда-то красивой — тонкие черты лица, длинные черные ресницы, плотно сомкнутые веки, раскрытый рот с жемчужно — белыми зубами ровным рядом, пухлые бледные губы. На тонкой синюшной шее блестела толстая золотая цепочка, а в ушах сверкали крупные рубины.

— Черт возьми. Это же… — Иванов сел подле тела и схватился ладонью за рот. — Пропавшая актриса. Алина Данченко.

— Кто? — Тут я стала припоминать обрывок новостного сюжета, что смотрел Роман по телевизору, о том, что какая-то популярная актриса не явилась на съемки, и последний раз её видели первого июля перед походом в клуб. Неужели она тоже стала жертвой из-за своих белых волос.

Иванов уже меня не слышал, он набирал подкрепление.

— Лапин, не спишь? Дежуришь? Так, давай быстро собирай наших, вытаскивай Каплана. На ферме, по шоссе в сторону села Жгутики, найдено тело, женщина. Жду.

Я замялась. Если скоро здесь будут полицейские, то мне надо было спрятаться, а лучше уехать.

Иванов понял, почему я зажалась, скрестив руки на груди.

— Анна, могу тебя подбросить до ближайшего села. В город я тебя отвезти уже не успею. — майор быстро взглянул на часы на экране мобильного телефона.

— Я останусь. Спрячусь где-нибудь. Не в первой. — Я осмотрелась по сторонам.

Богдан окинул меня неодобрительным взглядом и хлопнул пару раз по ладони краем своего телефона.

— Если тебя кто-то увидит…

— Не переживай. Уж, что, а прятаться в тенях я умею. — Я вышла из комнаты, пытаясь продышаться, избавиться от всёзаполняющего запаха, что застрял в моих ноздрях.

Я притаилась за углом деревянного дома. Отличное место — сквозь щели прогнивших досок дома и разбитые окна я могла видеть труп актрисы внутри, и одновременно наблюдать и за тем, что происходило снаружи.

Иванов сел на ступени крыльца и смотрел немигающим взглядом на открытые ворота в дали. Когда фары приближающегося автомобиля осветили сетку забора, майор зыркнул в мою сторону. Мы встретились глазами, словно безмолвно общаясь, Богдан будто приказал мне быстро спрятаться, а я как будто отозвалась: “Не волнуйся.”, и скрылась в темноте тени дома.

На ферму заехал фургон с большой красной надписью “Следственный комитет”. Он медленно подбирался к дому и остановился в двадцати метрах от крыльца.

Заика соскочила с переднего сидения, держа в руках термос с горячим кофе, сержант Лапин и судмедэксперт Каплан вышли из салона и о чем-то громко разговаривали. Гогот судмедэксперта разносился по полю, словно ухание беспокойной совы.

Майор Иванов стоял в дверях и махал руками.

— Сюда. — крикнул он коллегам.

Каплан поставил свой рабочий чемоданчик на старую, прогнившую ступень дома и стал натягивать защитный костюм. Лапин и Заика надели бахилы и, словно синхронистки, одновременно вдували воздух в рукава латексных перчаток, чтобы с легкостью их надеть на руки.

— И как тебя сюда занесло? — пыхтел Каплан, застегивая молнию плотного костюма.

— Разрабатывал одну версию. — пространно ответил Иванов.

— Слушай, вот что ты за человек, а? Свою личную жизнь вроде обустроил, а другим не даешь. Пришлось оставить в ожидании такую дамочку… — Каплан хитро посмотрел на Богдана.

— Ага, в твоем возрасте, лучшая подружка — это подушка. — Лапин никак не мог натянуть на руку резиновую перчатку.

— Так не говорят, — встряла Заика. — Эта поговорка про секреты. Что доверять их никому не следует.

— Говорят, не говорят, а Лапин — то, по факту, прав. Ладно, бывшая жена знает, чем себя занять, когда меня нет дома. — буркнул судмедэксперт, потянулся, раскинув руки в стороны, и подхватил тяжелый чемоданчик пальцами, утянутыми в резину.

— Снова сошлись? — сержант достал из сумки формуляры и крепил их на планшет.

— Куда ж мы друг от друга денемся. Начнем? — Огляделся Каплан по сторонам.

Майор отступил в сторону, дав коллеге пространство для работы.

— Лапин, посвети вперед. Ага, вот она. — судмедэксперт направился к трупу актрисы, положил чемоданчик на пол, достал пинцет и пробирки. Его движения были точными, почти механическими.

Каплан присел на корточки, не касаясь пола коленом, чтобы не затереть возможные следы. Лапин щелкнул ручкой и занес его над чистыми листами, готовый фиксировать слова коллег.

Иванов диктовал сержанту:

— Жертва — Алина Данченко, тридцать два года. Найдена в заброшенном доме на ферме у села Жгутики. Признаки насильственного обескровливания. Следов борьбы нет. Вероятно, была под воздействием седативных.

Каплан провел фонариком вдоль тела, отмечая:

— Трупное окоченение частично сошло, значит, смерть наступила не менее 3–4 дней назад. Кожа восковидная, бледная — типично для обескровливания. Никаких видимых ран, кроме аккуратного прокола на шее. Опять блондинка. — Каплан тронул голову Алины и хмыкнул. — Так это же парик!

Иванов растерянно посмотрел на Лапина, а потом на волосы актрисы.

— Что?!

Каплан стянул с трупа искусственные волосы и надел парик на кулак.

— Это система волос. — вклинилась Заика. — Не отличить от натуральных.

Иванов подошел к трупу и увидел, что голова актрисы была стянута бежевой сеточкой.

— Убийца думал, что его жертва блондинка. — сержант писал в формуляр. — Но потом узнал, что на жертве парик.

— Она не подходила под его профиль. — Заика продолжила за Лапиным.

— И он оставил ее здесь. Первого июля… — закончил Иванов.

— Что первого июля? — Каплан поднял голову на майора.

— Алину последний раз видели первого июля. — ответил Богдан.

— Значит, не удовлетворившись, он убивает следующую девушку — её тело мы нашли на строительном пустыре. — Заика поднесла к губам железный термос.

— Но что он тогда сделал с кровью Алины? — Лапин закусил кончик ручки.

— Слил? Спрятал? Оросил поля? — накидывал идеи Каплан.

— Заика осмотри дом, может рядом есть какие-нибудь бочки или ведра. Или поищи на полу следы крови. — скомандовал майор.

— Так точно. — полицейская выбежала из дома, оставила в фургоне термос, взяла в руки большой фонарь с ультрафиолетовой лампой и снова вернулась на место преступления. Она обходила комнату за комнатой, потом спустилась в подвал и быстро поднялась обратно к телу.

— В подвале стоит ведро наполненное вязкой жидкостью. Возможно кровью погибшей. — отрапортовала полицейская. — Я взяла образец. — полицейская передала в руки судмедэксперта пробирку.

Сержант сделал пометку в формуляре.

Каплан продолжал свою работу над телом. Он провел ватным тампоном по губам и под ногтями жертвы, затем упаковал образцы в стерильные контейнеры.

— Может, успела поцарапать нападавшего, — пробормотал он.

— Вряд ли. Если ее накачали как предыдущих жертв, она скорее всего была обездвижена наркотиком. Провести химический анализ тканей еще возможно? — Иванов подхватил из чемоданчика Каплана порошок и кисточку для обнаружения отпечатков пальцев.

— Попробуем, но ничего не обещаю. — Пожал плечами судмедэксперт.

Каплан наклонился ближе, прижав лупу к коже шеи.

— Иглу вводили профессионально — не дрогнули. Значит, либо медик, либо тот, кто делал это много раз. — Каплан почти дотронулся кончиком носа до шеи актрисы, — Края проколов чуть воспалены… Возможно, вводили что-то перед эксфузией.

— Как и остальным. Релаксант. — фиксируя слова Каплана в протоколе отозвался сержант Лапин.

Судмедэксперт осторожно перевернул тело, осматривая спину и ступни.

— На спине никаких следов, но… Смотрите — тыкнул пальцем Каплан в атлант — первый шейный позвонок. Под сеточкой для волос, он заметил слабый след от укола. — Тут тоже кололи. Может, седативное.

— Возможно действие первого наркотика спало, и ее снова обездвижили. — продолжил рассуждения Каплана майор Иванов.

“Или ей ввели наркотик сзади, когда она сидела в машине.” — пронеслось у меня в голове. Я тронула свою шею, вспоминая, как быстро и ловко мне накинули холщовый мешок на голову прошлой ночью.

Тем временем Заика методично фиксировали обстановку на фотоаппарат, используя яркую вспышку. Полицейская снимала тело с разных ракурсов, потом переключилась на помещение:

— Следы волочения — её тащили от двери.

— На полу капли воска — кто-то ставил свечи. — Иванов нагнулся и провел пальцами по гнилым доскам пола.

— Возможно освещали помещение с помощью свечей. — сержант посмотрел на судмедэксперта.

— Или здесь хотели провести ритуал. — отозвался Богдан.

— В углу… Странно. Чистое пятно. Как будто что-то убрали. — Заика указала пальцем на угол комнаты.

Иванов повернулся к коллегам и мертвой актрисе спиной и обрабатывал дверные ручки и подоконник порошком.

— Тут есть отпечатки, но смазанные, возможно убийца пытался затереть следы.

— И вот… — полицейская пинцетом подняла с пола обрывок ткани, что зацепился за выступающий из паркетной доски гвоздь. — Темно-красная, грубая, скорее всего шерсть.

Каплан посветил фонариком на платье актрисы. Лапин не преставал фиксировать всё на бумаге.

— Одежда… — судмедэксперт приподнял край платья. — Чистая, без дыр. Нижнее белье тоже.

Каплан выпрямился, снимая перчатки.

— Кровь сливали не на скорую руку. У убийцы было оборудование и время.

Иванов мрачно кивнул, глядя на пробирки в чемоданчике эксперта.

— Он готовились к ритуалу. Но Алина ему не подошла.

— Согласен. — кивнул Лапин.

— А чья это ферма? — спросила Заика.

— “Послушников времени”. — на выдохе ответил Иванов.

Каплан и Лапин переглянулись.

— Теперь у нас есть связь. — Богдан грустно улыбнулся коллегам.

Судмедэксперт щелкнул замками чемоданчика.

— Ферма, секта, ритуальное убийство. Дело пахнет громким процессом.

Иванов достал сигарету, но так и не закурил.

— Теперь главное — найти их, пока они не наметили себе новую жертву. — потупил взгляд сержант.

— Утром я еду в их головной офис. — отрезал Иванов.

Каплан поднял чемоданчик с пола и похлопал Иванова свободной рукой по плечу.

— Ты сделал это.

Осмотр тела и фиксация улик были завершены. Пока не приехали полицейские оцепить периметр, мне надо было сматываться. Я аккуратно прошмыгнула мимо дома, проползла в высокой дикорастущей траве, огибая полицейский фургон, на корточках добралась до машины Иванова, тихо открыла заднюю пассажирскую дверь и легла на длинное сидение. Я посмотрела в окно. Команда Иванова вернулась к фургону. Каплан стянул с себя защитный костюм, а Заика и Лапин освободили свои руки от латексных печаток. На ферму заехали три полицейские машины. Сержант поздоровался с коллегами и указал водителям путь.

— Ты с нами едешь? — спросил Каплан у майора.

— Нет, я на своей. — Иванов курил у фургона вместе с судмедэкспертом. Заика стояла рядом и отмахивала от себя сигаретный дым.

— Хорошенько отдохни. Завтра надо быть огурчиком. — Каплан затушил сигарету о подошву ботинок и забрался в фургон. — Если начальство даст добро, звони.

— Да… Да… Езжайте.

Лапин пожал руку Каплану и побежал обратно в дом, Заика села рядом с водителем и помахала Иванову рукой. Майор рефлекторно ответил Заике и убрал волосы со лба.

Двери фургона хлопнули и машина тронулась в сторону шоссе. Богдан обернулся на кипучую работу полицейских. Те выставляли заградительную ленту и маячки, устанавливали рабочее освещение и совещались по рации. Лапин давал распоряжения и что-то бурчал себе под нос.

Иванов медленно подошел к своей машине, постоянно оборачиваясь, пытаясь найти меня глазами. Когда Богдан заглянул в машину, я тихо произнесла:

— Я здесь.

— Отлично. — Майор сел на водительское сидение и взглянул в зеркало заднего вида. Я лежала на боку, подперев висок кулаком. — Я еду домой, — раскурив очередную сигарету сказал Богдан. — Мне надо составить отчет для начальства. Такой чтобы мне выдали ордер на обыск секты.

— Надеюсь, что тебе дадут это сделать.

— Куда они денутся. — ответил майор, зажав фильтр сигареты зубами. — Тебя куда? К Роману?

— Подбрось меня в аптекарский огород.

Иванов удивленно обернулся.

— Зачем?

— Хочу посмотреть.

— Там ничего нет. Я там был, сразу после разговора с Марией. Полное запустение и очень много пчел.

— Не бойся. Тебя я с собой не возьму. К тому же по ночам пчелы возвращаются в улей.

— Тогда мне ничего не остается, как сопроводить тебя.

— А как же твой отчет?

— Успею написать его утром. Когда солнце встанет. — улыбнулся Иванов.