Вне Системы. Книга 4

Глава 20

— А дом? — спросила Аня. — Просто так бросим?

Я задумался. Действительно, оставлять дом незащищённым — риск. Но и охранять его постоянно мы не можем.

— Оставим записку, — предложил я. — На куске обоев, маркером. Что-то вроде «Дом условно занят. Уехали сегодня, до червоточины день-два». Без дат, без подробностей. Пусть незваные гости думают — стоит ли им тут обустраиваться или лучше поискать другое место.

— Неплохо, — одобрил Саня. — Двусмысленно, но понятно. Кто умный — не полезет. Кто тупой — сам виноват.

План окончательно оформился. Утром грузим связанных в кунг пикапа, едем к Мишиной группе, передаём их как рабочую силу или высаживаем по дороге.

— Ладно, — зевнул Саня. — Пошли досыпать. Утро мудренее вечера, как говорится.

Мы разошлись по комнатам. Я лёг рядом с Аней, она прижалась ко мне:

— Ты уверен, что это правильно? Отдать их чужим людям?

— Не знаю, — честно признался я. — Но это лучше, чем убивать связанных. И безопаснее, чем просто отпустить.

Она кивнула, уткнувшись носом мне в плечо:

— Главное, чтобы они больше не появились.

— Не появятся, — пообещал я, хотя уверенности не было.

Сон пришёл быстро, тяжёлый и без снов.

Утро началось с суеты. Саня с Мишей вытащили связанных из помещений и поволокли к пикапу. Те пытались сопротивляться, орали, угрожали. Саня просто затолкал их в кунг, как мешки с картошкой, и захлопнул бортик.

— Штабелями сложил, — усмехнулся он, отряхивая руки. — Поедут с комфортом.

Я тем временем искал кусок обоев. Нашёл в кладовке — рулон старых, жёлтых, с выцветшими цветочками. Оторвал приличный кусок, расстелил на полу кухни.

Маркер нашёлся в ящике стола. Чёрный, толстый, пишет отлично.

Вывел крупными буквами:

«ДОМ УСЛОВНО ЗАНЯТ. УЕХАЛИ СЕГОДНЯ, ДО ЧЕРВОТОЧИНЫ ДЕНЬ-ДВА. ИЩИТЕ ДРУГОЕ МЕСТО»

Коротко, ясно, без лишних деталей. Ни дат, ни имён, ни направлений.

Приклеил скотчем записку на стеклянную дверь изнутри, чтобы её увидели сразу. Снаружи же дом выглядел заброшенным — окна закрыты, дверь заперта.

— Готово, — доложил я Сане.

— Отлично. Грузимся.

Мы загрузились в пикап. Саня за руль, я рядом. Аня, Вика и ещё кое-какие вещи на заднем сиденье. Миша забрался в кунг вместе со связанными «штабелями».

— Миш, там нормально? — крикнул Саня через открытое окошко между кабиной и кунгом.

— Норм, — донёсся голос Миши. — Вонючие, но терпимо.

Один из связанных что-то прохрипел сквозь кляп. Миша, судя по звуку, пнул его ногой:

— Заткнись, говно.

Саня завёл двигатель. Пикап рванул с места, покатил по разбитой дороге посёлка. Я оглянулся — дом остался позади, маленький, одинокий, с приклеенной изнутри запиской в качестве сторожа.

Интересно, кто её прочитает первым.

Мы выехали на Ирбитский тракт и повернули в сторону Тюмени. Дорога была пустынной — ни машин, ни людей. Только редкие зомби брели куда-то в поля, не обращая на нас внимания.

— Тюмень объедем, — сказал Саня, не отрывая взгляда от дороги. — Через объездную. Не хочу даже случайно нарваться на засаду.

— Поддерживаю, — кивнул я.

Вика на заднем сиденье дремала, прислонившись к окну. Аня читала какую-то потрёпанную книжку, найденную в доме. Я смотрел в окно, думал о предстоящей поездке.

Километров через двадцать Саня вдруг спросил:

— А ты не боишься, что Мишины не примут этих уродов? Или примут, но потом сами превратятся в таких же?

Я пожал плечами:

— Миша говорит, что его люди суровые, но адекватные. И что если эти четверо начнут выё… — их пристрелят. Если будут работать — выживут. Справедливо же.

— Справедливо, — согласился Саня. — Но всё равно как-то… не по себе. Отдавать людей, пусть и мразей, на откуп чужим.

— А какой выбор? — спросил я. — Убить их самим? Отпустить, чтобы они вернулись? Везти за двести километров и надеяться, что не доберутся обратно? Любой вариант — дерьмо. Просто этот чуть менее дерьмовый.

Саня помолчал, потом кивнул:

— Да, ты прав. Меньшее из зол.

Мы ехали дальше в молчании.

Тюмень показалась на горизонте через двадцать минут. Город выглядел мёртвым — высотки торчали, как зубы гигантского скелета, окна выбиты, стены закопчены. Дороги местами заросли травой, машины ржавели на обочинах.

Саня свернул на объездную. Пикап подпрыгивал на кочках, подвеска скрипела, но держалась.

— Хоть бы не развалился к чёртовой матери, — пробормотал Саня, объезжая особо глубокую яму.

Зомби встречались чаще. Серые, зелёные, иногда бирюзовые. Все медленно брели к центру города — видимо, туда, где была червоточина или кто-то из живых нашумел.

Я активировал Сенс, проверил окрестности. Несколько сотен силуэтов в радиусе километра — все зомби, судя по медленным, бесцельным движениям. Людей не было.

— Чисто, — доложил я Сане. — Людей нет, зомби вдалеке.

— Отлично. Проскочим быстро. Надеюсь.

Мы объехали Тюмень по широкой дуге и вышли на трассу в сторону Тобольска. Здесь дорога была лучше — широкая двухполоска, асфальт почти целый. Саня прибавил скорость, и пикап понёсся вперёд со стабильными восемьюдесятью километрами в час.

Пейзаж за окном менялся медленно. Поля, перелески, заброшенные деревни. Иногда мелькали силуэты зомби, но все далеко от дороги.

Часа через полтора Вика проснулась, потянулась:

— Где мы?

— Между Тюменью и Тобольском, — ответил Саня. — Ещё километров сто до Тобольска.

— Долго ещё? — зевнула она.

— Часа полтора. Может, чуть больше, если дорога совсем разбитая будет.

Вика кивнула, достала флягу с водой, сделала несколько глотков. Протянула Ане, та тоже попила.

— Как наши пассажиры? — спросила Вика, кивая в сторону кунга.

— Тихие, — ответил я. — Миша их приструнил, видимо.

Как по заказу, из окошка донёсся голос Миши:

— Один из них ссать просится.

Саня фыркнул:

— Пусть терпит.

Послышалось невнятное бурчание, потом снова голос Миши:

— Я ему так и сказал.

Мы проехали ещё с полчаса. Дорога действительно начала портиться — ямы, трещины, местами асфальт вообще отсутствовал. Саня сбавил скорость до шестидесяти, чтобы не убить подвеску окончательно.

— Вот это жопа, — пробормотал он, объезжая очередную яму размером с ванну. — Хорошо хоть не болото.

Тобольск показался на горизонте ближе к обеду. Город на семи холмах, хотя, насколько я помнил, это распространенное заблуждение, возможно, связанное с легендой о семи башнях Тобольского кремля. Тем не менее старинный, красивый — когда-то. Теперь выглядел, как все остальные — мёртвым, заброшенным, заросшим.

Мы не стали заезжать в город. Саня объехал его по объездной и вышел на дорогу в сторону Увата.

— Миш! — крикнул он в окошко. — Сколько ещё?

— До Увата километров сто, — донёсся ответ. — А там ещё километров сколько-то до свортки на Горноправдинск. И оттуда ещё километров тридцать до нашей базы. Может, чуть больше.

Саня присвистнул:

— Охренеть. Почти двести километров ещё.

— Успеем до темноты? — спросила Аня.

Саня глянул на часы:

— Сейчас три дня. До темноты часов пять. Если дорога не совсем убитая — успеем. Если убитая — придётся ночевать где-то по пути.

Я активировал Сенс, осмотрел окрестности. Пусто. Ни людей, ни зомби в радиусе километра.

— Пока чисто, — доложил я.

Мы ехали дальше. Дорога была разбитая, но проходимая. Саня вёл аккуратно, объезжая самые глубокие ямы.

Через час миновали какую-то заброшенную деревню. Дома полуразрушены, заборы повалены, улицы заросли травой. Ни единой души.

Ещё через полчаса — ещё одна деревня, такая же мёртвая.

— Тут вообще кто-то живёт? — спросила Вика, глядя в окно.

— Живут, — ответил Миша из кунга. — Просто не в деревнях. Кочевники в лесах, группы в укреплённых посёлках. Деревни давно брошены — червоточины их выжгли.

Мы проехали ещё с полчаса, когда впереди показался указатель «Уват — 15 км».

— Уват же тоже объезжаем? — спросил Саня.

— Объедем, по самому краю, — ответил Миша. — Там фракция сидит. Не самая дружелюбная.

— Понял.

Саня прибавил газу, чтоб максимально быстро проскочить этот участок.

— Сука, — выругался он, когда колесо угодило в особо глубокую выбоину. — Не развалиться бы.

Но пикап держался. Чему я очень был рад.

Мы проскочили Уват без происшествий. Дорога дальше стала чуть лучше, хоть и двухполоска уже давно закончилась.

— Миш, куда дальше? — крикнул Саня.

— Прямо, километров сто. Потом будет развилка — там налево, на Горноправдинск.

— Понял.

Мы ехали прямо. Солнце уже клонилось к горизонту, тени становились длиннее. Я посмотрел на часы — половина шестого. Ещё часа полтора до темноты.

Развилка показалась вовремя. Столб с выцветшими указателями — налево на Горноправдинск, прямо — на Сургут.

Саня свернул налево.

Дорога здесь была ещё хуже. Узкая, разбитая, местами поросшая кустарником. Саня включил полный привод и покатил медленно, аккуратно.

— Миш, сколько ещё? — спросил он.

— Километров тридцать. Может, чуть больше. База у нас в лесу, недалеко от реки.

— Успеем до темноты?

— Если не застрянем — успеем.

Мы ехали дальше. В какой-то момент, Миша постучал по крыше, указывая на поворот. Мы свернули в лес. Тот сгущался с каждым километром, дорога превращалась в еле различимую колею. Ветки хлестали по борту пикапа, колёса буксовали в грязи.

— Вот это жопа, — в который раз пробормотал Саня. — Хорошо хоть не болото совсем.

Я активировал Сенс, проверил окрестности. Несколько силуэтов вдалеке — животные, судя по движениям. Людей и зомби не было.

— Чисто, — доложил я.

Мы ехали ещё минут двадцать. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда Миша вдруг крикнул:

— Стоп! Здесь!

Саня затормозил. Мы остановились посреди леса, на еле заметной тропе.

— Здесь что? — спросил Саня.

Миша выбрался из кунга, подошёл к кабине:

— Здесь граница нашей территории. Дальше пешком. Машину оставим тут — замаскируем ветками. База в километре, может, чуть больше.

— Ты уверен? — недоверчиво спросила Вика.

Миша кивнул:

— Уверен. Это наша тропа. Видите вон ту затёску на берёзе? — Он указал на дерево метрах в десяти. — Наша метка.

Я присмотрелся. Действительно, на стволе берёзы была свежая затёска — два горизонтальных надреза и один вертикальный.

— Похоже на правду, — согласился я.

Саня заглушил двигатель, вылез из кабины. Все последовали за ним.

— Ладно, — сказал он. — Маскируем машину, идём дальше. Миш, веди.

Мы набрали веток и накидали на пикап, замаскировав его под кучу хвороста. Издалека и правда был похож на случайное скопление веток.

Миша открыл кунг. Связанные лежали там, как мешки — грязные, вонючие, со злобными взглядами.

— Вытаскиваем их, — приказал Саня.

Мы вытащили всех четверых, поставили на ноги. Стяжки на руках и ногах не давали нормально двигаться, так что они могли только ковылять мелкими шажками.

— Пошли, — сказал Миша. — И без шума. База близко, но патрули ходят. Если примут нас за врагов — пристрелят без вопросов.

Разрезав стяжки на ногах у пленников, мы двинулись по тропе. Миша впереди, за ним Саня, потом пленные, за ними я, Вика и Аня. Все с автоматами наготове.

Лес был тихим. Только ветер шелестел в кронах да где-то вдалеке ухала сова. Тропа петляла между деревьев, местами почти исчезая в траве.

Прошли метров пятьсот, когда Миша вдруг остановился и поднял руку.

Мы замерли.

Впереди, метрах в тридцати, стояли два человека. Оба с автоматами, в камуфляже, лица суровые.

— Стой! — крикнул один из них. — Какого хера тут надо⁈

Миша шагнул вперёд, поднял руки:

— Свой! Михаил Кравцов! Вернулся!

Патрульные переглянулись. Один из них шагнул ближе, всматриваясь в Мишу.

— Миха⁈ — недоверчиво переспросил он. — Ты что, живой⁈

— Живой, Серёга, живой! — радостно ответил Миша. — Чудом выжил!

Патрульный по имени Серёга опустил автомат, расплылся в улыбке:

— Ебать-копать! Мы думали, тебя зомби сожрали!

Второй патрульный тоже опустил оружие, но смотрел на нас с подозрением:

— А это кто?

— Мои спасители, — пояснил Миша, кивая на нас. — Без них бы точно не выжил. А эти четверо, — он кивнул на связанных, — пленные. Отморозки. Хотели девушек выкрасть и… как рабынь держать, в общем. Вот, везём их к Анатолию Сергеичу — пусть решает, что с ними делать.

Серёга присвистнул:

— Ну вы даёте. Ладно, пошли. Анатолий Сергеич обрадуется — думал, ты пропал навсегда.

Мы двинулись дальше, теперь уже в сопровождении патрульных. Ещё метров триста — и перед нами открылась поляна.

Посреди поляны стояло несколько срубов — добротных, крепких, с дымоходами. Вокруг палисад из заострённых брёвен, вышки по углам. Внутри горели костры, люди сновали туда-сюда, занятые какими-то делами.

— База, — гордо сказал Миша. — Вот она.

Я активировал Сенс, проверил окрестности. Внутри палисада — около тридцати силуэтов. За пределами — пусто, ни зомби, ни людей.

— Безопасно, — доложил я Сане.

Он кивнул.

Мы подошли к воротам. Охранник на вышке окликнул нас:

— Кто там⁈

— Михаил вернулся! — крикнул Серёга. — С гостями и пленными!

Ворота скрипнули и медленно открылись. Мы вошли внутрь.

Люди собрались вокруг, разглядывая нас с любопытством. Миша улыбался, здоровался, отвечал на вопросы.

Из одного из срубов вышел мужчина лет шестидесяти — высокий, седой, с суровым лицом и острым взглядом. На нём была потёртая военная форма, за поясом — пистолет.

— Михаил! — громко сказал он, и в голосе прозвучала неподдельная радость. — Живой! Я уж думал, не увидим тебя больше!

Миша подошел, протянул руку:

— Анатолий Сергеич! Я вернулся!

Они пожали друг другу руки. Анатолий Сергеевич окинул взглядом нас, потом связанных:

— И кто это с тобой?

— Это те, кто меня спас, — представил Миша, показывая на нас. — Глеб, Саня, Вика и Аня. Без них бы точно не выжил. А эти четверо, — он кивнул на связанных, — отморозки. Хотели девушек похитить. Глеб с Саней их скрутили. Везём их вам — может, как рабочая сила пригодятся. А нет — они их по дороге назад где-то высадят.

Анатолий Сергеевич внимательно посмотрел на связанных. Те опустили взгляды, явно чувствуя, что перед ними не тот человек, которого можно запугать или обмануть.

— Рабочая сила, говоришь? — задумчиво протянул он. — Ну что ж… Посмотрим. Если будут работать — выживут. Если начнут бунтовать — пристрелим. Справедливо?

— Более чем, — кивнул Саня, — на это и рассчитывали.

Анатолий Сергеевич повернулся к одному из своих людей:

— Петрович, отведи этих четверых в сарай. Накорми, напои, но стяжки не забудь потом обратно одеть. Завтра разберёмся с ними.

Петрович — мужик лет пятидесяти с лицом бывшего зэка — кивнул, схватил одного из связанных за шиворот и поволок в сторону сарая. Остальные поплелись следом, подгоняемые ещё двумя мужиками.

Анатолий Сергеевич повернулся к нам:

— Ну а вы, гости дорогие, проходите. Миша, веди их в дом. Накормим, напоим, отдохнуть дадим. А потом поговорим.

Миша кивнул, повёл нас к одному из срубов.

Внутри было тепло, уютно. Печка топилась, стол накрыт, на нём — еда. Простая, но сытная: хлеб, варёное мясо, картошка, квашеная капуста.

— Садитесь, не стесняйтесь, — пригласил Анатолий Сергеевич, садясь во главе стола.

Мы расселись. Миша суетился, разливал чай из большого чайника.

Анатолий Сергеевич поднял кружку:

— За возвращение Михаила! И за его спасителей!

Мы чокнулись кружками и выпили. Чай был крепкий, горячий, с какими-то травами.

Потом начали есть. Еда была вкусной — видимо, люди здесь умели готовить.

Пока мы ели, Анатолий Сергеевич расспрашивал Мишу о том, что случилось. Миша рассказывал — как отбился от группы, как его подобрала Аня, когда он убегал от толпы зомби, как попал в Тюмень, как мы его спасли.

Потом Анатолий Сергеевич повернулся ко мне:

— Значит, ты Глеб. Миша говорит, ты его вытащил из самого пекла.

— Мы вместе вытащили, — скромно ответил я, кивая на Саню, Вику и Аню.

— Скромность украшает, — усмехнулся Анатолий Сергеевич.

Но что-то в его тоне изменилось. Взгляд стал жёстче, оценивающе. Он смотрел на меня так, словно пытался что-то вспомнить или сопоставить.

Повисла короткая пауза. Потом он медленно достал из-за пояса пистолет — старый ТТ, потёртый, но явно рабочий — и положил на стол. Ствол смотрел в сторону, не на меня, не на кого-либо конкретно. Демонстративный жест — мол, оружие есть, но применять не планирую.

— Но я вот что подумал, — медленно продолжил он, не отрывая взгляда. — Глеб… Серая строчка десять лет, а потом вдруг появился в Списке активным.

Я застыл. Саня резко повернул голову ко мне, Вика напряглась, рука инстинктивно легла на рукоять ножа за поясом. Аня тоже вся собралась.

— Ты из Списка, — констатировал Анатолий Сергеевич. Не вопрос. Утверждение.

Миша растерянно посмотрел на меня, потом на Анатолия Сергеевича. Было видно, что он не ожидал такого поворота.

Я выдохнул. Вариантов не было — мы в их лагере, в окружении их людей. Если они захотят — попытаются не выпустить. Чем это всё закончится — не известно.

— Да, — коротко ответил я. — Из Списка.

Саня выругался сквозь зубы. Тишина давила.

Анатолий Сергеевич кивнул, продолжая смотреть на меня — спокойно, выжидающе, но без агрессии. Пистолет лежал на столе, безучастный свидетель напряжения.

— Хорошо, — медленно сказал я. — Да, я из Списка. Попал туда… наверное случайно. Всё это время был в коме десять лет, Система решила, что я один из создателей. Может, так оно и есть, хрен его знает — память провалена. Но я никому ничего не должен и бесчинства не творю.

Анатолий Сергеевич кивнул, продолжая слушать.

Я кивнул на Мишу:

— Вот, между прочим, Миху вам привезли. Живым и целым. Плюс четверо придурков, которые хотели наших девушек похитить. Отдали вам — может, пригодятся. Утром уедем, и вы про нас забудете. Вот и вся история.

Тишина. Анатолий Сергеевич смотрел на меня долго — словно взвешивал каждое слово, каждую интонацию. Потом медленно кивнул:

— Понятно. Я и не прошу объяснений. Просто хотел знать, с кем имею дело. Мир сейчас опасный — доверять можно не многим. А уж тем более тем, кто из Списка.

Он взял пистолет со стола и убрал обратно за пояс. Жест был красноречивым — разговор окончен, угрозы нет.

— Но если ты действительно просто привёз Мишу и тех отморозков — значит, ты не враг, — добавил он уже мягче. — У меня нет причин тебе не доверять. Я не из тех, кто помешан на погоней за списочными. Тем более, ты помог моему человеку.

Я почувствовал, как напряжение чуть отпустило. Саня выдохнул, Вика разжала пальцы на рукояти ножа.

— Именно, — согласился Саня.

Анатолий Сергеевич помолчал, потом снова заговорил:

— Слушайте, я предложение хочу сделать. Вы помогли Мише — за это я вам благодарен. Эти четверо отморозков — если они и правда будут работать, это тоже плюс. Но я хочу предложить больше.

— Что именно? — настороженно спросил я.

— Сотрудничество, — просто ответил он. — Вы, как я вижу, — сильная группа, это точно. У вас есть навыки, ресурсы, опыт. У нас — база, люди, безопасность. Мы могли бы помогать друг другу.

Саня прищурился:

— Каким образом?

— Обмен информацией, ресурсами, — пояснил Анатолий Сергеевич. — Вы если будете зачищать червоточины — делитесь частью с нами. Не за просто так. Мы взамен даём убежище, еду, медицину, если нужно. Плюс информация о безопасных маршрутах, фракциях, опасных зонах.

Я задумался. Предложение было неплохим. База, где можно укрыться в случае чего. Союзники, на которых можно положиться. Обмен ресурсами.

Но с другой стороны — обязательства. Зависимость. Риск, что нас используют.

— Нам нужно подумать, — сказал я.

— Конечно, — кивнул Анатолий Сергеевич. — Не торопитесь. Переночуете у нас, отдохнёте. Утром решите.

Он поднялся, протянул руку:

— Добро пожаловать в нашу общину. Располагайтесь как дома.

Мы пожали руки. Анатолий Сергеевич вышел, оставив нас наедине.

Миша растерянно посмотрел на меня:

— Глеб, я ничего не говорил… Он сам догадался. Про Список.

Я махнул рукой:

— Ладно. Не твоя вина. Просто он внимательный.

— И умный, — добавил Саня. — Сопоставил факты. Немного таких. Как правило, сначала стреляют, потом спрашивают.

Мы допили чай, поговорили ещё немного. Потом Миша показал нам, где можно переночевать — небольшая комната в одном из срубов, с двумя кроватями и печкой.

Мы устроились. Саня с Викой взяли одну кровать, я с Аней — другую.

Когда все улеглись, Аня прижалась ко мне:

— Ты думаешь, мы правильно сделали?

— Не знаю, — честно ответил я. — Но другого выхода не было.

Она кивнула, уткнувшись носом мне в плечо:

— Главное — эти отморозки больше не вернутся. И про список он вроде всё нормально оценил.

— Не вернутся, — пообещал я. — А про меня… Анатолий Сергеевич вроде нормальный мужик. Не стал обострять. Это уже плюс.

Сон пришёл быстро, но тревожный. Снилась дорога, лес, тени, которые двигались в темноте.

И где-то вдалеке мерцал свет — то ли червоточина, то ли что-то ещё.

Утро покажет.