Воронцов. Перезагрузка. Книга 8

Глава 14

Когда мы подъехали к дому, я увидел как на крыльцо вышла Машка. Она была укутанная в тёплый платок, и помахала мне рукой. Я выскочил из саней и поспешил к ней:

— Машунь! Сколько раз говорить — не стой на морозе!

Она обняла меня и мы вошли в дом. Бабушка сидела в гостиной с вязанием, няня Агафья возилась на кухне. Ричард читал какую-то медицинскую книгу.

— Ну что, внучок, — подняла голову бабушка, — как дела на заводе?

Я сел рядом с ней, начал рассказывать. О турбинах, о станках, о восхищённых лицах мастеров, о планах создать школу. Бабушка слушала, кивая, время от времени вставляя комментарии.

За ужином мы продолжали обсуждать планы. Машенька слушала, изредка вставляя вопросы. Няня Агафья причитала, что я слишком много работаю и нужно больше отдыхать.

После ужина я поднялся в кабинет. Нужно было начать составлять программу обучения для будущей школы мастеров. Я достал чистые листы бумаги, взял перо и составил программу обучения в первом приближении.

Перечитал написанное, кивнул сам себе — выглядело всё вроде логично и последовательно. Нужно будет показать Григорию, обсудить детали.

Утром следующего дня я проснулся с ясной головой и чёткими планами. Программа обучения была готова, оставалось согласовать детали с Григорием и генералом Давыдовым. Но сначала — завтрак с семьёй.

Спустившись вниз, я застал всех уже за столом. Машенька выглядела отдохнувшей и довольной, бабушка как обычно распоряжалась на кухне, няня Агафья суетилась с чаем.

— Доброе утро, Егорушка! — улыбнулась Машка, когда я присел рядом. — Спал хорошо?

— Отлично, солнышко, — ответил я, целуя её в щёку. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

Бабушка подсела ближе:

— А ты, внучок, — она повернулась ко мне, — опять на завод собрался?

— Да, бабушка, — кивнул я, беря пирог. — Нужно с Григорием программу обучения обсудить. Школу мастеров открываем, помнишь?

Она одобрительно кивнула:

— Дело делаешь, внучок. Только не забывай про семью. Машеньке сейчас твоё присутствие важно.

— Не забываю, бабушка, — заверил я. — Сегодня съезжу, всё улажу и вернусь пораньше.

После завтрака я оделся потеплее — мороз на улице не слабел — и вместе с Захаром отправился на завод. По дороге обдумывал, как лучше организовать обучение. Нужно было не просто дать мастерам знания, но и убедиться, что они действительно всё поняли и смогут применить на практике.

На заводе меня встретил оживлённый гул. Вчерашние события явно подняли боевой дух — мастера с энтузиазмом работали на станках с пневматическим приводом, обмениваясь впечатлениями и идеями.

Григорий стоял у одного из станков, что-то объясняя молодому подмастерью. Увидев меня, он оживился:

— Егор Андреевич! Доброе утро! Вы как раз вовремя — хотел с вами посоветоваться.

— И я с тобой, Григорий, — ответил я, подходя ближе. — Пойдём куда-нибудь, где потише. Нужно программу обучения обсудить.

Мы прошли в небольшую контору рядом с цехом — там было спокойнее. Я развернул свои записи на столе:

— Вот, смотри. Я составил примерную программу. Четыре месяца обучения, разделённые на блоки.

Григорий склонился над листами, внимательно читая. Его палец скользил по строчкам, губы шевелились, проговаривая слова про себя.

— Первый месяц — теория, — начал я объяснять. — Что такое давление, как оно измеряется, как распространяется по трубам. Законы механики — рычаги, передачи, кривошипно-шатунные механизмы. Свойства материалов — какой металл для чего подходит, как его обрабатывать.

— Это много, — озабоченно сказал Григорий. — Мастера не привыкли к такой учёбе. Они больше руками работать любят.

— Знаю, — кивнул я. — Поэтому теория будет с практическими примерами. Рассказываем про давление — сразу показываем, как работает компрессор. Объясняем про передачи — разбираем реальный механизм. Так понятнее и интереснее.

Григорий задумчиво кивнул:

— Это разумно. А кто будет преподавать теорию? Я в этом не силён.

— Я буду, — ответил я. — Буду приезжать два-три раза в неделю, читать лекции. Ты же будешь вести практические занятия во второй половине дня — показывать, как это применяется в деле.

— А второй месяц? — спросил Григорий, переходя к следующему листу.

— Второй месяц — практика под руководством, — объяснил я. — Ученики делятся на небольшие группы — по два-три человека. Каждой группе даётся задание — например, собрать простой пневматический двигатель. Ты с помощниками ходите между группами, проверяете, подсказываете, исправляете ошибки.

— А помощники — это кто? — уточнил Григорий.

— Семён Кравцов, братья Волковы, Фёдор Железнов, — перечислил я. — Они уже не плохо в этом разбираются, могут помогать обучать других. Плюс, это для них тоже полезно — когда учишь других, сам лучше понимаешь.

Григорий кивнул:

— Да, это правда.

— Третий месяц — самостоятельная работа. Каждая группа получает большое задание — например, спроектировать и построить пневматическую систему для небольшой мастерской. Расчёты, чертежи, монтаж — всё сами, но под твоим контролем.

— А если ошибутся? — забеспокоился Григорий.

— Ошибаться — это нормально, — успокоил я его. — Главное, чтобы ошибки были исправимыми. Ты будешь проверять их работу на каждом этапе. Расчёты не сходятся — вернёшь на доработку. Чертежи неправильные — заставишь переделать. Так они научатся думать самостоятельно.

— А четвёртый месяц?

— Экзамен, — сказал я твёрдо. — Каждая группа защищает свой проект перед комиссией — ты, я, генерал Давыдов, может, Иван Дмитриевич. Объясняют, что сделали, почему так, как работает. Отвечают на вопросы. Кто справился — получает свидетельство мастера-пневматика.

Григорий отложил листы, задумчиво потирая подбородок:

— Звучит сложно, но выполнимо. Только вот…

— Что? — подбодрил я.

— А вдруг я не справлюсь? — выдохнул он. — Такая ответственность — обучать людей, да ещё так, чтобы они действительно всё поняли…

Я посмотрел ему в глаза:

— Григорий, послушай. Ты уже доказал, что способен. Ты построил эту систему на реке — сложнейшую конструкцию. Ты понимаешь материал настолько хорошо, что смог объяснить его другим мастерам. Ты готов. Просто выброси из головы все лишнее и поверь в себя.

Он выдохнул, выпрямился:

— Хорошо. Попробую. А когда начинаем набор учеников?

— Через две недели, — ответил я. — Это даст время подготовится, составить окончательную программу. Иван Дмитриевич уже разослал письма на разные заводы — они будут присылать своих лучших мастеров.

— А сколько человек возьмём? — спросил Григорий.

— Десять, — сказал я. — Не больше. Важно качество обучения, а не количество учеников.

Мы ещё некоторое время обсуждали детали — какие темы включить в программу, как организовать практические занятия, какое оборудование понадобится. Григорий делал пометки в своей тетради, задавал уточняющие вопросы.

Наконец мы закончили. Григорий собрал свои записи:

— Ну что ж, Егор Андреевич, будем готовиться. Две недели — это не так много, нужно успеть всё организовать.

— Справишься, — уверенно сказал я. — А я помогу. Сейчас пойду к генералу Давыдову, согласую с ним помещения и финансирование.

Мы вышли из конторы. Григорий направился обратно в цех, а я пошёл к административному зданию, где находился кабинет генерала.

Давыдов был на месте, разбирал какие-то бумаги. Увидев меня, поднялся:

— Егор Андреевич! Входите, входите! Василий говорит, вы с Григорием целый день разговариваете об обучении. Что вы там решили?

Я кивнул:

— Да, составили программу обучения для школы мастеров. Хотел с вами согласовать.

Я развернул свои записи, начал объяснять. Давыдов слушал внимательно, иногда задавал вопросы, что-то уточнял. В целом программа ему понравилась:

— Хорошо продумано, Егор Андреевич. Систематично, последовательно. Именно так и нужно учить. А насчёт помещений — я уже распорядился. Выделяем два помещения в административном корпусе. Одно — под аудиторию для лекций, второе — под мастерскую для практических занятий.

— А оборудование? — спросил я.

— Закупим или сделаем всё необходимое, — заверил он. — Иван Дмитриевич выделил средства из государственной казны. Деньги не проблема — главное, чтобы результат был.

Мы ещё немного поговорили о деталях организации, потом я откланялся. Выходя из кабинета, я почувствовал удовлетворение — дела шли хорошо, всё складывалось.

Но не успел я дойти до выхода, как меня окликнул знакомый голос:

— Егор Андреевич!

Обернулся — ко мне спешил поручик Павел Григорьевич Соколов, тот самый офицер из тайной канцелярии, который привозил мастеров из Тулы в Уваровку.

— Павел Григорьевич! — поздоровался я. — Какими судьбами?

Он подошёл ближе, оглянулся по сторонам, убедился, что рядом никого нет:

— Егор Андреевич, мне нужно с вами поговорить. Наедине. Это важно.

Я нахмурился. Тон его голоса не предвещал ничего хорошего.

— Хорошо, — кивнул я. — Где?

— Здесь есть свободная комната? — спросил он.

Я вспомнил небольшую контору, где недавно разговаривал с Григорием:

— Есть. Пойдёмте.

Мы прошли туда. Соколов закрыл дверь за собой, повернулся ко мне:

— Егор Андреевич, я приехал по поручению Ивана Дмитриевича. У него для вас срочное задание.

— Какое? — настороженно спросил я.

Соколов достал из внутреннего кармана сложенный лист бумаги, протянул мне:

— Вот. Читайте сами.

Я развернул письмо, узнал почерк Ивана Дмитриевича. Начал читать:

'Егор Андреевич,

Пишу Вам по делу государственной важности. В Москве обнаружен человек, который, по всей видимости, является ещё одним попаданцем из будущего, как и Вы. Он называет себя Алексеем Орлов и утверждает, что попал в 1807 год из XXI века.

Этот человек действует крайне неосмотрительно. Он открыто демонстрирует знания, которых не должно быть в нашем времени. Рассказывает о будущих событиях, о технологиях, о политических переменах. Собирает вокруг себя людей, обещая им богатство и власть.

Мы не можем позволить ему продолжать. Его действия могут привести к непредсказуемым последствиям — от паники в обществе до попыток использовать его знания в корыстных целях. Тайная канцелярия его задержала, дабы не смущать умы народа.

Прошу Вас срочно выехать в Москву. Встретитесь с этим человеком, поговорите, оцените ситуацию. Попытайтесь убедить его действовать более осторожно. Если это не поможет — придётся принимать более жёсткие меры.

Поручик Соколов будет сопровождать Вас и обеспечит необходимую поддержку.

С уважением,

Иван Дмитриевич'

Я медленно сложил письмо, посмотрел на Соколова:

— Ещё один попаданец…

— Да, — кивнул поручик. — И судя по донесениям, он вел себя крайне безрассудно. Рассказывал всем подряд, что знает будущее. Уже собрал вокруг себя группу авантюристов, которые хотели воспользоваться его знаниями.

Я потёр переносицу. Это было плохо. Очень плохо. Если этот Орлов действительно так неосторожен, он может натворить бед. Изменить ход истории непредсказуемым образом. Или просто попасться не тем людям, которые воспользуются его знаниями во вред.

— Когда выезжаем? — спросил я.

— Чем быстрее, тем лучше, — ответил Соколов. — Иван Дмитриевич просил как можно скорее. Ситуация может выйти из-под контроля.

— А сам он где?

— Еще утром выехал в Москву.

Я задумался. С одной стороны, дела в Туле — школа мастеров, клиника, производство эфира. С другой — это задание действительно важное. И кто, если не я, сможет поговорить с другим попаданцем на равных?

— Хорошо, — решил я. — Но мне нужно время на сборы. Предупредить жену, договориться о делах здесь.

— Понимаю, — кивнул Соколов. — Тогда выезжаем завтра утром. Я пришлю экипаж к вашему дому на рассвете.

Мы попрощались. Я вышел из конторы, чувствуя тяжесть в груди. Ещё один попаданец… Интересно, как ОН попал сюда? И главное — что он хочет делать со своими знаниями?

Захар ждал меня у выхода:

— Егор Андреевич, домой?

— Да, Захар, — устало кивнул я. — Домой.

По дороге я обдумывал ситуацию. Нужно было всё организовать так, чтобы моё отсутствие не сказалось на делах. Григорий справится с подготовкой к открытию школы. Ричард займётся клиникой. Савелий Кузьмич продолжит работу над паровыми машинами. Нужно было бы конечно дождаться Фому из Уваровки, чтоб рассказал как там дела, да видать уже по приезду узнаю.

Когда мы подъехали, я вышел из саней и направился к дому.

Машка встретила меня в прихожей с улыбкой:

— Егорушка! Как дела на заводе?

Я обнял её:

— Хорошо, солнышко. Всё идёт по плану. Ну, не совсем, конечно.

— Что случилось?

— Мне нужно уехать на несколько дней. В Москву. По важному государственному делу.

Она удивилась:

— Уехать? Сейчас?

— Знаю, что время не самое подходящее. Но это действительно важно. Иван Дмитриевич лично попросил. И я не могу отказать.

Она помолчала, потом медленно кивнула:

— Я понимаю. Ты делаешь важную работу. Только… возвращайся побыстрее.

— Постараюсь, — твёрдо сказал я, целуя её. — Как только разберусь с делом — сразу домой. И Захар поедет со мной, будет присматривать.

Бабушка, слышавшая наш разговор из гостиной, вышла:

— Внучок, если дело государственное — езжай. Мы тут с Машенькой справимся. Ричард рядом, Пётр Иванович регулярно наведывается. Не волнуйся.

Я благодарно посмотрел на них. Какое же счастье иметь такую семью.

Вечером я собирал вещи. Много не брал — тёплую одежду, смену белья, документы, немного денег. Машка сидела на кровати, молча наблюдая.

— Егорушка, — наконец сказала она тихо, — будь осторожен. Я не знаю, что за дело у тебя в Москве, но… чувствую, что опасное.

Я сел рядом, обнял её:

— Не волнуйся, солнышко. Все будет хорошо. Просто нужно с одним человеком поговорить, разобраться в ситуации. Ничего опасного.

Она прижалась ко мне:

— Вернёшься к родам?

— Вернусь, — твёрдо сказал я. — Даже если весь мир рухнет — я буду здесь, когда наш малыш появится на свет.

Мы легли спать, но я долго не мог заснуть. Думал о предстоящей поездке, о встрече с другим попаданцем. Что он за человек? Почему ведёт себя так неосторожно? И главное — смогу ли я его переубедить?

Наконец сон всё же сморил меня. А утром, едва рассвело, меня разбудил стук в дверь.

— Егор Андреевич! — позвал Захар. — Экипаж прибыл!

Я собирался осторожно поднялся, чтобы не разбудить Машку, но она уже не спала — сидела на кровати, смотрела на меня.

— Машунь… — начал я, но она остановила меня жестом.

— Все хорошо. Просто обними меня.

Я обнял её. Мы посидели так некоторое время, потом я встал и стал одеваться.

Спустившись вниз, я застал Захара уже готовым, а у крыльца стоял добротный закрытый экипаж с четвёркой лошадей. Поручик Соколов ждал рядом:

— Доброе утро, Егор Андреевич. Готовы?

— Готов, — кивнул я, садясь в экипаж.

Бабушка вышла на крыльцо:

— Езжай с Богом, внучок! И возвращайся скорее!

Няня Агафья всплеснула руками:

— Егорушка, береги себя!

Экипаж тронулся. Я смотрел в окно на удаляющийся дом, на фигурки бабушки и няни на крыльце. Потом дом скрылся за поворотом, и мы помчались по заснеженной дороге в сторону Москвы.

Впереди меня ждала встреча с человеком из моего времени. И я понятия не имел, чем всё это закончится.