Восхождение мага призывателя. Том 3

Глава 12

Я барабанил пальцами по рулю, будто отбивал морзянку собственного похмелья. Лола сидела рядом — вся такая важная, будто её только что короновали в ближайшем подъезде. Изменилась. И это радовало. Как радует внезапное затишье перед ураганом.

— Ты уверена, что нам это надо? — не глядя на неё, бросил я. — Учеба, между прочим, не ждет. А вот смерть — да, она терпеливая.

Лола чуть дернула губой, собираясь ответить, но сзади влезла Даша. Голос её трясся, как у алкаша на ломке.

— Вот именно! Сначала твои родственнички тебя хотели пришить, теперь ты — глава Безуховых. И стала ею… ну, скажем так, «демократическим путём». Теперь два клана могут захотеть тебя грохнуть! А ты к ним в гости ломишься. Как будто у них там печеньки.

Лола фыркнула, отрезала холодно.

— Мои родственнички больше не рискнут. Я им объяснила — я не из тех, кто трепется просто так. — И вдруг рассмеялась, будто вспомнила анекдот про расчленёнку. — Кстати, пока вы тут сопли жевали, мы с Костей нашли Серого из «Шрамов». И теперь они на моей зарплате. Если кто-то из семьи дернется — «Шрамы» им кишки выпустят. А потом, может, и обратно заправят. Для разнообразия.

Я в зеркало видел, как у Даши челюсть отвисла до колен.

— Ну ты даёшь! — Саша взвизгнула. — Ты купила тех, кто вчера тебя резать собирался! Думала, меня уже ничем не удивить…

— Деньги — лучший мотиватор, — заметил я. — Особенно для таких, как «Шрамы». Им плевать, кого резать. Лишь бы платили. — Повернулся к Лоле. — Ты уверена?

Она посмотрела на меня, как на идиота, который только что предложил ей сдаться и открыть пекарню.

— Какая разница? — Мы уже в Хабаровске. Самое время показать Безуховым, кто тут главный. Или, если точнее, кто тут их новый кошмар.

Вышли из машины — ветер врезал по лицу, будто пытался дать пощёчину за наши грехи. Родовой замок Безухова торчал впереди — мрачный, как похмелье после трёхдневного запоя. Теперь он принадлежал Лоле — вместе с землями, бизнесом и, судя по всему, коллекцией семейных скелетов.

Прислуга встретила нас без улыбок — кивки, каменные лица. Лола прошла мимо, как королева перед расстрелом. Внутри ждали Безуховы. Взгляды — острые, злые. Страх, злость, может, даже отчаяние. Как у крыс, которые поняли, что их затравят.

— Как-то не очень радушно встречаете своего патриарха, — Лола ухмыльнулась. Прошла в зал, даже не глядя на них.

Все были тут. Я заранее разузнал про каждого через юриста, так что Лола тоже знала, с кем имеет дело.

Екатерина Безухова — родня покойного князя Романа, здоровенная баба с чётками, которые перебирала так нервно, будто отсчитывала секунды до собственной казни. Ольга, его двоюродная сестра — худая, как гвоздь, с улыбкой, которая то вспыхивала, то гасла, будто дешёвая гирлянда. Остальные мужики рода стояли угрюмой толпой — казалось, вот-вот кинутся. Или заплачут.

Лола не стала тянуть. Заговорила.

— Теперь все счета ведёт мой бухгалтер. Бумаги — только через меня.

Катя застучала чётками, будто пыталась вызвать демона. Ольга фальшиво ухмыльнулась. Голос её подрагивал.

— Ты здесь чужая.

Лола посмотрела на неё, как на таракана под ботинком. Затем медленно закинула ноги на стол.

— Роднёй вы мне не будете никогда. Но жить хорошо сможете, если не накосячите. Решите предать — «Шрамы» вас порвут. Да-да, я знаю, как ваша семейка нанимала их, чтобы меня похитить. Забавно, правда? Теперь они работают на меня. Жизнь — она такая ироничная штука. Особенно когда ты её контролируешь.

Тишина повисла густая, как трупный запах.

— Ой, Безуховы, что случилось? — Лола развела руками, изображая фальшивое сочувствие. — Вам плохо? Или просто осознали, что ваша «гениальная» схема развалилась, как карточный домик в ураган?

Один из них попытался встать, но его колени дрожали так, будто он только что пробежал марафон по минному полю.

— Это недоразумение! — запинаясь, выдавил он.

— Недоразумение? — Лола приложила руку к груди, изображая шок. — Ах да, конечно! Вы просто случайно решили убрать меня, как надоевшую муху. Ой, простите, «несчастный случай».

Она наклонилась к нему, улыбка застыла, как лезвие.

— Но знаешь что? Я — та самая муха, которая сначала сожрёт твой обед, а потом отложит личинки в твоём трупе.

Безухов побледнел так, что его можно было использовать как проекционный экран.

— Лола… мы можем договориться…

— Договориться? — она рассмеялась, как будто он предложил ей купить мост в Бруклине. — Милый, ты уже проиграл. Теперь либо будешь лизать мне сапоги, либо сдохнешь в канаве. Выбирай.

Она развернулась и пошла к выходу, но на пороге обернулась, будто вспомнила что-то важное.

— Ах да… Если вдруг решите нанять очередного «неудачливого» киллера — передайте ему, что у меня аллергия на пули. Разрешение — только ножом в спину. Как у вас принято, да?

Мы вышли. Воздух пах свободой и предстоящим хаосом.

В машине я взглянул на Лолу.

— Ну что, королева драмы, довольна? Теперь у нас два варианта: либо нас завтра найдут в реке, либо ты действительно станешь новой императрицей.

Она усмехнулась, закуривая.

— Кость, если бы я хотела быть императрицей, я бы уже ею была.

— Ага, конечно, — я фыркнул. — Просто скромничаешь.

Сзади Даша стукнула кулаком в сиденье.

— Всё, я официально подаю заявление на выход из этой банды! Я не подписывалась на «Игру престолов» в исполнении психопатов!

Саша хлопнула её по плечу.

— Поздно, трусишка. Ты уже в списках на расстрел. Добро пожаловать в клуб.

Лола выдохнула дым, глядя в ночное небо.

— Расслабьтесь, дети. Если завтра умрём — хотя бы будет о чём написать в некрологе.

Мы заржали. Потому что иначе пришлось бы плакать. А ночь несла нас вперёд — к новым подвигам, новым врагам и новым глупостям. Но хоть мы и были идиотами — зато все вместе и все свои.

Временем позже

Секционный зал был тихим, как гроб после похорон алкоголика — даже крысы не скреблись, боясь нарушить священную тишину бюрократии. Гудела вентиляция, шипели лампы — и всё. Олег Тяпкин стоял у стекла, сжимая третью сигарету. Пепел вот-вот осыпется — прямо как его карьера, если этот мутант не заговорит.

— Ну и как, долго ещё? — Тяпкин стукнул кулаком по стеклу. Зазвенело, как нервы у всех присутствующих. — Или вам пенсию здесь выписывать? Может, сразу кремацию устроим?

Старший маг, Аркадий, поднял голову, будто тащил её из болота после очередного корпоратива. Лицо серое, глаза мутные — стандартный вид госслужащего после десяти лет работы.

— Олег Николаевич, — голос глухой, как у пьяного в подъезде, — это не просто вскрытие. Тут биомагия высшего сорта. Одно не так — и нам всем конец.

Тяпкин затянулся, выпустил дым через нос — будто выпускал последние остатки терпения.

— Ваши проблемы мне до лампочки! На столе дело, которое может всю империю перевернуть. Императрица уже мне в затылок дышит, а вы тут копошитесь, как студенты на анатомичке после ночи в баре!

Младший маг, Виктор, ковырялся в мутанте. Руки дрожали — видимо, вспоминал, что забыл застраховать жизнь.

— Аркадий Семёнович… — прошептал. — Что-то не так. Вот этот кусок… он неестественный.

Аркадий наклонился. В грудной клетке мутанта мерцал розовый свет — как неоновая вывеска в дешёвом борделе.

— Чёрт… — выдохнул он. — Магическая железа. Такой чистоты я ещё не видел.

Тяпкин замер. Его оперативники — Пчела, Леня Рясов и Миша Сюткин — переглянулись.

— Шеф, а если это…

— Заткнись! — рявкнул Тяпкин. — Пока не знаем — не болтай! А то опять начнётся — «ой, шеф, а вдруг апокалипсис», «ой, шеф, а вдруг нас всех уволят»…

— Олег Николаевич… — Леня переминался с ноги на ногу. — Может, роллов закажем? Жрать охота.

Тяпкин посмотрел на него, как на идиота.

— Роллы? Среди кишок? Ты вообще в себе, Рясов? Или уже настолько голоден, что готов мутанта доесть?

— Да ладно, шеф, — встрял Сюткин. — Мы же не в морге. И все голодные. Сахар падает.

Тяпкин уже собрался их разнести, но тут Виктор закричал.

— Аркадий Семёнович! Железа пульсирует!

Маги наклонились. Розовый свет вспыхнул — будто мутант решил напоследок всех на три буквы послать.

— Ну вот, опять, — Тяпкин закатил глаза. — Императрица, порошок, высшая магия… Может, сразу вскроем вены для драматизма?

— Олег Николаевич, — Аркадий Семёнович понизил голос до шёпота, который слышали даже тараканы в углу, — если ты думаешь, что это шутки, то у меня для тебя новость: мы все уже в жопе. Просто пока не все это почувствовали.

— Ага, — Тяпкин хмыкнул, доставая сигарету. — Значит, так. Ваша «пыльца» — это либо конец света, либо начало очень дорогого спектакля. Я склоняюсь ко второму.

— Шеф, — Сюткин поднял палец, — а если это правда?

— Если правда, Мишаня, — Тяпкин выпустил дым ему в лицо, — то тебе повезло — ты толстый, и тебя сотрут в порошок последним.

Рясов фыркнул.

— Ну хоть кто-то выиграет от твоей диеты.

— Ладно, — Игнатий Петрович вздохнул, как человек, который уже мысленно написал заявление. — Что будем делать?

— Что делать? — Тяпкин развёл руками. — Сидеть, курить, ждать, когда за нами придут. Или…

— Или? — Пчела насторожился.

— Или сделать то, что мы делаем всегда, — Тяпкин ухмыльнулся. — Накосячить так, чтобы разгребать пришлось уже не нам.

— Блестящий план, — Аркадий Семёнович потер виски. — Особенно часть про «накосячить».

— А ты предлагаешь сдаться? — Тяпкин прищурился. — Или, может, написать императрице трогательное письмо? «Ваше Величество, мы нашли вашу генетическую пыльцу, но не волнуйтесь — мы её уже вынюхали».

— Шеф, — Сюткин заёрзал, — а если мы просто… потеряем отчёт?

— Гениально, — Тяпкин медленно захлопал. — Ты хочешь, чтобы нас убили не за утечку информации, а за тупость?

Дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял курьер с ещё одной коробкой роллов.

— Кто-то заказывал «Фирменный набор с тунцом»?

Все переглянулись.

— Черт, — Тяпкин закрыл лицо руками. — Вот оно. Настоящее зло.

— Алло? — голос Громова хрипло прорезал тишину, будто граммофонная пластинка, заевшая на самом интересном месте. — Если это коллекторы, я уже мёртв. Проверьте списки.

Тяпкин стиснул телефон так, что треснул корпус.

— Михалыч, хватит бухать. Время вспомнить, как ты был человеком.

— О, — в трубке звякнула бутылка. — То есть раньше был человеком, а теперь — бухло? Логично. Ну давай, заливай, какой у нас апокалипсис на этот раз.

— Императрица клонирует мутантов.

— А, — Громов зевнул. — Ну, хоть не налоги повысила.

— Ты либо в стельку пьян, либо нарочно тупишь.

— Олег, я на пенсии. Моя работа теперь — пить и не отсвечивать. Но раз ты звонишь… — раздался звук падающего стула. — Ладно, чёрт с тобой. Где встречаемся?

— У старого элеватора. Через час.

— Элеватор? — Громов фыркнул. — Ну конечно, куда же ещё. Там хоть один гнилой мешок с мукой остался, или уже всё съели крысы?

— Крысы теперь работают на императрицу, — Тяпкин бросил взгляд на Пчелу, который торопливо набирал номер. — Так что бери ствол и приходи.

— Ствол? Олег, у меня тут только водочный… Ладно, найду чем пошуметь.

Тяпкин отключился, резко повернулся к команде.

— Рясов, ты вообще живой там?

— Живой, шеф, — Рясов лениво поднял голову от ноутбука. — Просто думаю, какого хрена мы лезем в это дерьмо. У нас же пенсии, дачи, кредиты…

— Пенсии? — Тяпкин оскалился. — Рясов, ты либо идиот, либо оптимист. Нас либо убьют, либо посадят. Либо и то, и другое, но в неправильном порядке.

— Ну, тогда ладно, — Рясов захлопнул крышку. — Хоть не на работу.

— Пчела! — Тяпкин рявкнул. — Граф Царёв едет?

— Едет, шеф. Только передал, что если это ловушка, он лично вас придушит императорским шарфом.

— Мило, — Тяпкин скривился. — Напомни мне потом подарить ему галстук. Из колючей проволоки.

Сюткин нервно ёрзал у двери.

— Шеф, а если это всё… ну… бесполезно?

— Бесполезно? — Тяпкин медленно повернулся. — Сюткин, ты знаешь, что будет, если императрица получит армию мутантов?

— Ну… перестанут повышать цены на бензин?

— Нет, Сюткин. Она просто заменит нас на них. И знаешь, что самое обидное? Они будут работать лучше.

Тяпкин резко распахнул дверь.

— По коням, герои. Пока не стало ещё позже.

Пчела переглянулся с Рясовым.

— Шеф, а план есть?

— Конечно есть, — Тяпкин шагнул в темноту. — Выжить. Остальное — как пойдёт.

— Ты в курсе, что если мы облажаемся, нас даже хоронить не будут? Просто вычеркнут из всех документов, как будто нас никогда не существовало.

— О, отлично! — Сидоров фыркнул. — Значит, моя жена наконец-то получит доказательство, что я ей всю жизнь врал.

— Ты ещё шутишь? — Тяпкин стиснул телефон. — Если мы проиграем, нас не просто убьют. Нас разберут на органы и продадут как сувениры.

— Ну хоть после смерти пригожусь. А то при жизни как-то не очень.

— Слушай, если ты хочешь умереть остроумным — пожалуйста. Но давай сначала попробуем не умереть вообще.

— Ладно, ладно. Где собираемся?

— Судмедэкспертиза. Корпус три.

— О, романтика. Прямо как в старые добрые, когда мы бегали от трупов, а не к ним.

— Только теперь трупы будем делать сами. Или станем ими. Как повезёт.

— Всё-таки, Олег, ты оптимист.

— Нет, я просто уже представляю, как императрица лично вырежет мне печень и подаст её на завтрак своему любимому котику.

— Ну, хоть кот будет доволен.

— Собирайся, шутник. Через час.

— А если я опоздаю?

— Тогда мы начнём без тебя. И, возможно, закончим тоже.

— Чёрт. Ладно, бегу.

Тяпкин положил трубку и вздохнул.

— Ну что, старик? — алхимик поднял бровь. — Все в сборе?

— Почти. Осталось только найти Волкова и надеяться, что его секта не решит принести нас в жертву до того, как мы доберёмся до императора.

— О, отлично. Значит, у нас два варианта: быть убитыми магией или быть убитыми императрицей.

— Ну, если выбирать из двух зол, то пусть уж магия. Хотя бы красиво.

— Ты прав. В конце концов, что может быть романтичнее, чем умереть от заклинания, название которого ты даже выговорить не можешь?

— Главное — не забыть перед смертью сказать что-нибудь пафосное.

— Например?

— Ну… «Я всегда знал, что меня убьёт какая-то хрень с латинским названием».

— Идеально. Поехали.

— Но это опасно. Я бы не звонил, если б не был уверен. Она сначала прикрыла княгиню Невскую, а потом решила её добить. Доказательства есть.

Тишина. Потом Сидоров хрипло выдавил.

— Бля… Я всегда чувствовал — с ней что-то нечисто. Власть к ней липнет, а люди вокруг исчезают. Как шаурма после пятницы.

— Вот и я о том. Толя, готов рискнуть? Показать императору, кто у него под боком?

— Шансы не сдохнуть есть?

— Если честно? Пятьдесят на пятьдесят. Может, тридцать на семьдесят.

— Мне уже за пятьдесят, Олег, — Сидоров хрипло рассмеялся. — Жена сбежала, дети забыли. Если не сейчас — то когда? Я в деле.

— Нормально. Через час в морге.

— Кого ещё зовёшь?

— Громова уже втёр. Сейчас Волкову позвоню.

— Волков? Тот самый упырь с магией?

— Он самый.

— Хорошо. С ним хоть есть шанс не стать трупом.

Тяпкин отключился. Звонок Волкову был сложнее. Игорь Волков — теперь не просто маг, а ходячая катастрофа. И когда Тяпкин начал говорить, в трубке повисло молчание.

— Олег Николаевич… — наконец процедил Волков. — Вы в курсе, что я теперь не уличный заклинатель? У меня школа, репутация, обязательства…

— В курсе, Игорь. Но если мы сейчас промолчим — завтра у тебя не будет ни школы, ни репутации. Всё развалится. Решай быстро — с нами или в сторонке?

— Ладно. Где встреча?

— Морг. Через час.

— Буду.

Тяпкин выдохнул и впервые за годы почувствовал — в жилах снова горит. Всё только начинается.

— Игорь, помнишь Красновского? Того ублюдка, который детей резал, а власти закрывали глаза?

— Помню.

— Тогда ты сказал — есть вещи важнее карьеры. Если система сгнила, её надо ломать, а не лизать.

— Говорил.

— Так вот, Игорь… Она сгнила до самого верха. До макушки.

— А доказательства есть?

— Алхимический анализ тканей мутанта, за которым стоит императрица, плюс показания княгини Невской и графа Царева.

— Зачем ей княгиня? — Волков хмыкнул.

— Ты вообще головой думаешь? Алмазные шахты. Императрица в доле с Безуховыми, а Невскую насильно втюхали князю Максиму. Как только она всё императору выложит, тот прижмет её юриста — и тот сольёт всё, как последняя шавка. Так что нам надо быстрее. Пока свидетелей не прикрыли.

— И что, план есть?

— Конечно. Сначала идём к моргу, достаём труп Невской — он у них в холодильнике, как прошлогодний оливье. Потом находим её юриста, выбиваем из него показания, а дальше — прямо к императору.

— И ты думаешь, он нас выслушает?

— Ну, если не выслушает — хотя бы прикажет расстрелять быстро. А не как в прошлый раз, когда Громова три дня пытали, прежде чем повесить.

— Оптимист, блин.

— Реалист, Игорь. В этом мире либо ты ешь систему, либо система ест тебя. А я, знаешь ли, на диете.

— Ладно. Через час. Но если это ловушка — я тебя первым в ад отправлю.

— Договорились. Заодно проверим, есть ли там Wi-Fi.

Тяпкин положил трубку, потянулся и ухмыльнулся.

— Ну что, мужики, сегодня либо слава, либо могила. А может, и то, и другое. Как повезёт.

— И что есть план?

— Дойти до императора и втолковать ему, что его жена — крыса. Если он ещё не совсем под каблуком.

— Это похоже на самоубийство.

— Ну, зато быстро. Альтернатива — медленно сдохнуть в империи, где у руля маньячка в короне, которая уже, наверное, крыс в постель подкладывает.

— Ладно, я в деле. Выезжаю.

— Договорились. Только не забудь завещание написать — вдруг императрица решит сделать из тебя коврик для ног.

Последним Тяпкин набрал Владимира Петрова — упрямого старого сыщика, который нутром чуял ложь, а ещё — бесплатный сыр в мышеловке.

— Володя? Это Тяпкин.

— Олег! — Петров фыркнул. — Говорят, теперь ты большой начальник. Ну, или то, что от них остаётся после чистки.

— Начальник-то начальник, но ненадолго. Дела — дерьмо. Ты мне нужен. Срочно.

— Что случилось? Опять кто-то украл бюджет? Или императрица решила, что ты слишком долго дышишь?

— Дело государственной важности. Уже могут подслушивать. Доверяешь?

— Ну, мы с тобой не такое проходили. Хотя, если вспомнить, после таких дел обычно хоронили.

— Тогда жду в судмедэкспертизе, корпус три. Час в запасе.

— Олег, хоть скажи — во что я вляпываюсь?

— В дело, после которого либо ордена, либо могилы. Но ордена, скорее всего, посмертно.

— Понял. Буду. Надеюсь, хоть гроб за казённый счёт дадут.

Тяпкин бросил трубку, откинулся на стул. Руки дрожали, во рту — как в пустыне. Он только что подписал смертный приговор себе и всем, кого втянул. Но назад дороги не было. Разве что — вперёд, под нож.

Рясов и Сюткин молча смотрели на шефа. Они не слышали разговоров, но по его лицу поняли — пиздец близко, и он уже стучится в дверь, спрашивая, не забыли ли мы заказать себе могилы оптом.

Час пролетел. Тяпкин нервно курил у окна, поглядывая на улицу. Вдруг во двор влетела чёрная тачка — видимо, катафалк решил сэкономить время и сразу приехал за пассажирами. Из неё вышел граф Царёв — высокий, холодный, как гроб. Рядом — княгиня Невская, с лицом, которое кричало: «Не связывайся, а то сама свяжу — и не так, как тебе понравится». За ними — две девушки, которые выглядели так, будто уже знали, чем всё кончится, и просто пришли за бесплатным шоу.

Тяпкин спустился. Граф молча пожал ему руку. Крепко. Без лишних слов. Как будто прощался.

— Олег Николаевич, всё так серьёзно?

— Ещё серьёзнее, граф. Один шанс прижать императрицу — второго не будет. Ну, если только в следующей жизни.

Княгиня уставилась на Тяпкина — без соплей, по-деловому. Как бухгалтер, подсчитывающий, сколько пуль уйдёт на каждого.

— План есть? Или просто пойдём на убой?

Тяпкин хмыкнул, ткнул пальцем в небо. Над крышей крутил винтами армейский вертолёт. Из кабины торчала рожа в очках и с усами — махал, как старый приятель, которому не терпится посмотреть, как ты разобьёшься.

— Сидоров. Летал со мной в Афгане. Если он за штурвалом — не разобьёмся. Ну, по крайней мере, не сразу.

Вертолёт плюхнулся на землю. Сидоров вылез первым — корявый, как старый дуб, но глаза хитрые. Такие бывают у людей, которые уже столько раз должны были умереть, что сама смерть махнула на них рукой. Обнял Тяпкина так, что у того кости затрещали.

— Олег, сука! Опять влип по уши?

— Толя, знакомься — граф, княгиня…

Сидоров снял очки, кивнул.

— Анатолий. Летаю на всём, что не падает сразу. Ну или падает, но не с первого раза.

Тем временем к крыльцу подкатили две «Волги» — точнее, два ржавых гроба на колесах, которые когда-то гордо назывались «Волгами». Из них вылезли мужики — бывшие опера, следователи, а ныне просто экспонаты для музея «Как разваливалась система». Жиры, лысины, один с бутылкой «Жигулёвского» вместо табельного. Но взгляд у каждого — волчий. Правда, волк уже старый, с гнилыми зубами и артритом.

Тяпкин вздохнул.

— Не та гвардия…

— Не та страна, Олег! — Громов, седой, как лунь (и почти такой же бесполезный), расхохотался. — Но пороха хватит, чтоб всю Москву к чёртовой матери пустить!

— Мозги ещё не протекают, — Петров шлёпнул себя по пузу, отчего раздался звук, похожий на падение мешка с картошкой.

— А опыта — как у чёрта за пазухой, — добавил Волков, вытаскивая из багажника автомат. Правда, пазуха теперь — это багажник.

Остальные тоже полезли за оружием — стволы, гранаты, какая-то хрень, похожая на магический артефакт (а может, просто забытый с прошлого корпоратива). Молодые оперативники заулыбались.

— Откуда столько железа? — спросил Рясов, глядя на этот музей военных трофеев.

Мужики переглянулись.

— Сынок, если бы ты знал, через что мы прошли… — сказал Громов, поправляя пояс, который уже не держал ни живот, ни честь мундира.

— Мы тридцать лет в органах, — добавил Петров, заряжая пистолет. — Кое-что осталось. В основном — оружие и цирроз.

Сюткин, как дитя, разглядывал автомат.

— Это же новейшая модель…

— Верно, — Петров оскалился. — Мы и есть элита. Просто теперь в гражданском. И без пенсии.

Когда все вооружились, двинулись к вертолёту. Сидоров уже заводил двигатель — винт ревел, как зверь, но больше напоминал старого кота, которого тащат в ванную.

Громов крикнул через шум.

— Москва ждёт, мужики!

Тяпкин усмехнулся.

— Или мы её, или она нас. А скорее всего — второе.

Вертолёт рванул в небо. Впереди — столица, императрица и один хреновый день для кого-то из них.

— Все по местам! — гаркнул Громов так, что даже мотор бы заколебался, если бы у него были уши. — Летим низко, чтоб нас не спалили. Или чтоб не так больно падать.

Залезали внутрь кто как — один с похабной шуткой, другой с лицом, как у покойника (что, впрочем, могло оказаться пророческим). Тяпкин задержался, глянул на лабораторию. Может, в последний раз. Или нет. Хотя, учитывая наши шансы — точно в последний. Плюнул и ввалился внутрь. Взлетели без проблем — Сидоров рулил так, будто родился с штурвалом в руках. Или будто ему уже всё равно. Вертолёт полз над землёй, обходя холмы и крыши — точнее, делая вид, что обходит.

— Ну что, Толя, долетим? — орал Тяпкин сквозь грохот.

— Держу кулаки! — Сидоров бодро рявкнул в ответ. — Но будь уверен, императрица уже знает, что мы…

Не успел договорить — слева блеснула вспышка, и через секунду вертолёт дёрнуло, будто пинком под зад. Ракета прилетела точно в хвост.

— Нас поимели! — Сидоров вцепился в рычаги, но было ясно — это уже не спасёт.

Машину закрутило, она неслась к земле. Тяпкин видел, как земля летит навстречу, и подумал — Ну всё, конец. Хотя… могло быть и хуже. Например, дожить до пенсии.