Время выбора 3

Глава 5

Земской собор — ещё та песня. Батюшку выбрали на царство в 1613 году 1500 делегатов от всех сословий. Были представлены широкие слои населения: духовенство, бояре, дворяне, купцы, горожане, казаки и даже черносошные крестьяне. Конечно, подлые сословия имели меньшее представительство. Но, я уж постараюсь, чтобы у конкурентов не было ни малейшего шанса. Ведь на моей стороне объективное преимущество. Меня поддерживает церковь в лице патриарха и его немногочисленной, но очень влиятельной группы сторонников ныне покойного Никона. Да, даже мой Ртищев входит в их число. Эти люди ратуют за наведение порядка в церкви. Накопилось в ней масса проблем. Никон не только принёс страдания сотням тысяч людей, поделив прихожан на правильных и староверов-еретиков. Он также навёл порядок в церковных рядах. А так как он не смог провести свою реформу, это собираются сделать его сподвижники. Ну а я пообещал им в этом помочь. А роль церкви на умы простых людей переоценить невозможно.

Чёрный люд будет в основном представлен крестьянством, которым грех обижаться на меня. Горожане, те ещё помнят, что только благодаря мне Москва не понесла огромные потери от чумы. Купечество? Тут по-разному, я бы сказал пятьдесят на пятьдесят. Многим не по нраву пришёлся наш Новоторговый устав. Сложнее стало торговать худым товаром, получая при этом сверхприбыль. Тоже самое с высшим сословием. Но я работаю над этим. Люди Ртищева исподволь встречаются с боярами, напоминают про их грешки и неназойливо так советуют меня поддержать. В помощь мне и обе газеты, московские и ярославские «ведомости». Пусть их тираж и небольшой, но свой вклад в умы читателей привносят.

Отдельный разговор с дипломатическими представителями. Поляков можно смело сбросить со счёта, страна дышит на ладан, окончательно утеряв былое могущество. Зато традиционно гадят англы, шведы и французы тоже внимательно следят за происходящим. Остальные страны не так активны. Вот я и пустил слухи, что собираюсь открыть страну для западных торговцев. Поддерживать они меня не будут, но хоть пакостить временно прекратят. Примутся выжидать.

Открыть собор 3 марта, как планировалось — не получилось. Пришлось объявить о переносе на десять дней сроков в виду задержки прибытия делегатов. 12 марта Успенский собор московского Кремля гудел от эмоций. После трёхдневного поста 1200 делегатов собрались вершить судьбу страны. Первый день рядились, определяя кандидатов. Сразу откинули всех представителей правящих династий соседних стран. Зато выдвинули добрый десяток местных. Но к концу дня остались двое, я и Фёдор. Три дня шли дебаты и не скажу, что моё преимущество было очевидным. Но, постепенно возобладала логика. Все понимают, что за младенца Фёдора будут решать совсем иные люди. Так называемый регентский совет. А от них непонятно, что ожидать. Я же уже сумел себя зарекомендовать как человек, который не торопится наказывать и которого всегда можно убедить. Именно нежелание возврата к смутным временам и возобладало. А на следующий день в том же Успенском соборе было проведён торжественный обряд призвание на царство Ивана Михайловича Романова. Во все города отправились гонцы с грамотками об этом нерядовом событии.

Я думал, что смогу вздохнуть спокойно, ага, сейчас. Так мне и дали. Наоборот, дел стало ещё больше. И хотя венчание на царство состоится только 21 июня, я уже сейчас могу прибирать под себя вожжи управления. Сразу пошли на поклон иностранные послы и приказные дьяки. И если дипломатам я пока вешал лапшу на уши, отделываясь общими фразами, то дьяки являлись министрами в моём будущем правительстве и отталкивать их не следует. Единственно что меня радует, я сбросил на свой генштаб сразу кучу неотложных вопросов. Мне позарез нужно реформировать государственный аппарат, взяв за основу нововведения Петра I. У нас 55 приказов, а ещё сотни административных единиц поменьше. Губные и земские избы, и дворы. Они зачастую дублировали друг друга и были неповоротливыми, вносили хаос и позволяли процветать казнокрадству и бюрократии.

Жизненно важных вопросов масса, но мне нельзя сейчас делать чересчур активные телодвижения. Сначала надо поплотнее усесться на московский стол. Прижать к ногтю местничество и сформировать дворянскую свиту. Мне нужна безоговорочная поддержка обновлённой армии, основанной на рекрутском наборе и конечно купечества. Никто не сомневается, что плясать надо от казны. Когда она будет полна, можно будет закончить важнейшие реформы и начинать следующие.

Как известно, короля делает его свита. А у меня с этим не всё так прекрасно. Я собрал в малом зале тех, кому могу доверять. Большая часть — это мои люди, которые последовали со мной в ссылку:

— Никита Салтыков, без него я не смог бы так быстро прибрать большую часть Ярославского рынка. Мой переговорщик.

— Дмитрий Зубов, ординарец и личный порученец.

— Пахом, хранитель моего бренного тела. Командует десятью специально обученными бодигардами. Они даже спят у моей двери, и двое обязательно крутятся возле меня. Везде, почти.

— Григорий Захарьев-Юрин, Илья Милославский, Борис Шереметьев, Гриша Лопухин — это те немногие из моих свитских, кто сделал ставку на меня. Вернее, их кланы не были против такого развития событий.

— Пётр Искаков — мои глаза и уши, а также командир небольшой группки работников плаща и кинжала.

— Семён Головин, мой представитель в Посольском приказе. От него я получаю самую важную информацию.

— Ну и несколько высокопоставленных офицеров, командующих полками, дислоцированными в моих городах. На этих я вполне могу рассчитывать. Я даже не говорю о Жаке, которого я уже назначил полковником, отдав ему полк моих личных рейтар. Думаю, недолго осталось томится в тесной девичей светёлке моей младшей сестрице Татьяне. Надо поскорее выдать её замуж за бравого испанца. Так я смогу избежать бунта внутри семьи и неожиданного подарка в виде внезапной беременности царевны. Хотя даже не знаю, как назвать титул сестры царя. Нужно срочно вводить институт великий князей, чтобы подчеркнуть принадлежность к правящей династии.

Много это или мало? Ну, для царской свиты бедновато. Но я помню, как мой брат начинал, у него кроме дядьки Бориса Морозова и опереться-то не на кого было. Не брать же в расчёт молодую поросль боярских родов, назначенных батюшкой из расчёта, что врагов надо держать поближе.

Ну и конечно моё богатство, парни и девушки подлого сословия, которых малолетними мы с сестрой Анной взяли к себе в обучение и вырастили из них специалистов высокого класса. Это управленцы-универсалы, им по силам многое. Организовать производство дефицитного кирпича, создать благоприятное мнение среди дворян, подгрести под себя торговлю определённым товаром. А сейчас они у меня будут разрабатывать государственную реформу во многих областях. Тридцать два парня, остальные девушки. И главное — у меня есть Анна, ректор московской и ярославской школ для мальчиков и девушек. Это наша кузница кадров, готовые преподаватели в новых школах. А я буду создавать их в каждом городе. Дайте только время.

В свободное время я штудирую трактат умнейшего итальянца Никколо Макиавелли. Его труд «Государь» представляет собой тоненькую книжку. Никакой воды, только сухие выжимки. Практически готовый цитатник для начинающего правителя.

«Став государем, вы можете быть милостивым или жестоким, честным или лживым — вы вправе делать всё, что укрепит ваше правление. Когда речь идёт о власти, любые средства хороши.»

Три правила государя:

Первое правило государя

Старайтесь лично присутствовать в новых владениях. Близость правителя позволит жителям ощутить собственную значимость и одновременно отпугнёт врагов.

Если вы не можете приехать сами, отправьте своих подданных. Так новые подданные привыкнут к укладу вашего народа и начнут адаптироваться.

Второе правило

Всегда принимайте меры по устранению потенциальных конкурентов. Защищайте слабых лидеров вокруг новых владений, они с удовольствием присоединятся к вам. Ваш союз может стать достаточно сильным, чтобы бросить вызов мощным государствам, которые могут угрожать вашей власти.

Третье правило

Будьте внимательны к будущим угрозам. Болезнь легче вылечить в начале, поэтому и соперников проще остановить при их первом наступлении.

Не всё мне нравилось в его рассуждениях. Он исходит из взаимоотношений правитель-слуга. При этом допускает любые коварства. Хитрость и беспощадность — его кредо. Но при этом правитель уподобляется машине для управления государством. А где-же дружба, благородство, благодарность. Лично я не готов предать своих близких и людей мне доверившихся. Тем не менее очень много интересного удалось подчерпнуть для себя.

Вот, руководствуя первым правилом я пока и сижу в Москве, хотя душа рвётся к жене и детям в Ярославль. Понимаю, что моё положение очень неустойчиво.

Аня привезла детей только в начале июня. Как-то нечасто мне удавалось уделять достаточно внимание малым. А тут при виде детей, вылезающих из кареты, моё сердце дало сбой. Я плюнул на то, что вокруг масса народу и прижал к себе Аню. А потом по очереди брал детей на руки и всматривался в их лица. Семилетняя Наталья не по годам серьёзна. А вот мой наследник Андрюха, как юла крутится в моих руках. Ему не терпится сорваться с места и кинуться изучать новое место. Пацану четыре года. Младшей Настюшке — всего два с половиной годика. Она, игнорируя папку, сразу шустро поковыляла в сторону не понятно откуда взявшейся курицы, выискивающей зёрнышки. А когда та возмущённо отбежала, девочка раскрыла маленькие ручки, пытаясь её поймать.

Я перехватил настороженный взгляд супруги. Она как наседка пасёт ситуацию. Замуж выходила по принуждению отца за царевича, а сейчас приехала к царю. Вот Аня и сторожится. Жизнь приучила её опасаться подобных катаклизмов. Она не знает, что лично ей и её детям принесут эти изменения.

Вон, тот же Иван Грозный имел семь жён и множество наложниц. Для него они были лишь средством удовлетворения похоти и продолжения рода. При необходимости он мог приказать казнить законную супругу за вымышленное прелюбодеяние. Или же упечь в монастырь. Если этого требовали интересы государства, с его точки зрения конечно.

Пришлось ночью доказывать Анечке свою любовь. И тогда она расплакалась, признавшись, что ей намекнули о том, что для царя лучшим выходом является женитьба на дочери сильного соседа. Например, короля шведского или датского. Неплохо также породниться с саксонским домом.

Убеждение в глупости этих досужих заключений заняло почти всю ночь. А потом мы заснули, тесно прижавшись друг к другу. Я только успел подумать, какая же Аня смелая. Она же собиралась драться за своих детей с неведомым врагом. Отсюда и её настороженность при нашей встрече.

С воскресного утра благовест разносил по всей Москве новость о том, что на царский престол садится законный царь. Венчание на царство происходит в Успенском соборе. Венчание является более важным событием, чем моё официальное избрание на Земском соборе.

Помазанник Божий — это уже не просто избранный государь. Его нельзя оклеветать, оттеснить, переизбрать. Страна стала «не безгосударна», а обрела самодержца, законного царя. '«Сам Бог предъизбрал и помазал Ивана на царство», — говорил народ.

Закончился недолгий период безвластия. Я получил мандат на продолжение реформ и всеми силами постараюсь сделать страну спокойной и богатой.

Собор был устлан коврами и бархатом, перед алтарем было устроено «великое место» — площадка, обитая красным сукном, куда вели 12 ступеней. С неё мне и пришлось произнести речь. Первую в новом статусе.

Иона, митрополит Ростовский и Ярославский, совершавший обряд царского венчания, в своей ответной речи также благословил на царство очередного государя из династии Романовых: «Да процветёт нам от вашего царского, прекрасно цветущего корня прекрасная ветвь в надежду и в наследие всем великим государствам Российского Царства!».

Процедура длилась несколько часов и изрядно меня утомила, ведь на мне были одеты в три слоя тяжеленные шитые золотом одежды. Вначале митрополит Иона возложил на меня священные регалии: животворящий крест, барму, царский венец — шапка Мономаха; а также вручил скипетр и державу. Во время литургии ещё повесили золотую цепь, весом килограмма полтора, а затем Иона помазал меня миром, ароматным маслом. Так называемое миропомазание.

После причащения мою особу осыпали «золотыми деньгами и серебряными». После этого я поспешно сбежал, просто с ног валился от происходящего.

В тот же день в Грановитой палате Московского Кремля состоялся пир, на котором было объявлено всем «быть без мест», то есть приглашенные должны были садиться произвольно, а не в соответствии с иерархией. Это мой мстительный выпад в сторону первых боярских родов. Именно они настояли на соблюдении всех старинных обрядов венчания, сохранившихся почти без изменения ещё от великих князей рода Рюриков.

А утром я проснулся и пытался понять, что во мне изменилось. Ведь теперь я помазанник божий и первое лицо в стране. Практически наместник бога на грешной земле. Даже патриарх, глава церкви являлся всего лишь главой духовной власти, и вынужден был подчиняться царю. Теоретически оба первых лица работали в симбиозе, осуществляя гармоничное взаимодействие власти светской и духовной. Но оба не могли напрямую низвергнуть другого. Если царь хотел избавиться от неугодного патриарха, он вынужден был инициировать собрание Архиерейского собора. Конечно, у дальновидного царя больше инструментов для влияния на иерархов церкви. Но и та, в свою очередь могла сильно осложнить жизнь самодержца. Патриархи стремились поднять свою независимость от светской власти и укрепить экономическое положение монастырей и обителей, а также увеличить влияние на умы прихожан. Я же буду стараться наоборот прибрать огромные участки земли монастырей и сельскохозяйственный угодья в казну. Но вот что я точно делать не собираюсь — это низвергать, как император Пётр Алексеевич, церковь в положение просителя. Ведь великий Пётр в своём стремлении копировать всё западное выплеснул из купели с водой и ребёнка. Русский человек всегда был высоконравственным и верующим. Уверен, что произошедшее в начале двадцатого века в России — следствие потери нравственности и деградации духовности. И церковь здесь казалась бессильна.

Первым делом я начал наводить порядок во дворце и вообще в Кремлёвском комплексе. Мне надоело прислушиваться и принюхиваться в ожидании пакостей от обиженных бояр и их приближённых. В Кремле вводится жёсткая пропускная система. И я сразу столкнулся с тем, что даже во дворце полно посторонних. На охране ворот и по территории у меня временно стоят смешанные патрули. Гусары, рейтары и части Белгородского полка. Но это конечно не дело, использовать так кавалеристов. Их стихия — лихие атаки на раздёрганные ряды противника и его преследование. Но мне нужно время, я жду иностранных наёмников. Мне показалось удачной идея пригласить на службу тех же швейцарских наёмников. У них всегда была серьёзная репутация. Дисциплина и верность нанимателю — их кредо. Вот я и решился отправить нужного человека. Питер Шталькберг саксонец и находится на службе русского правящего дома уже лет пять. За это время он обрусел, принял православие и даже женился. Но учитывая, что тот служил под Ростовом, в первопрестольной у него связей нет. Зато есть таковые среди наёмников немецких земель. Вот он и отправился по моему приказу вербовать на службу тех, кто готов честно продавать свои умения и верность. Питер должен сам отобрать не менее двух рот, которые и составят костяк комендатуры Кремля. Его же я намерен поставить комендантом. Пахом останется командиром моей личной охраны. Ну а Жак да Лара, получивший после крещения новое имя Дмитрий, командир полка моих личных рейтар. Скорей всего эта единица будет увеличиваться. Ведь мне придётся мотаться по регионам, включая районы боевых действий. И неприятности на пустом месте мне не нужны.

Непросто было наладить пропускную систему. Кроме служивого люда, торопящегося на службу в многочисленные приказы, сновали бояре с прислужниками, слуги и просители. Мне пришлось лично вникать в вопросы, постоянно возникающие на воротах.

Из шести ворот, Спасская башня, Никольская, Тайницкая, Троицкая, Боровицкая, Константино-Еленинская — я закрыл половину. Спасская — это парадный выезд только для исключительных случаев и для проезда царя. Боровицкие ворота предназначены лишь для хозяйственных нужд и прохода слуг. Никольские и Троицкие служили для пропуска знатного сословия и священнослужителей. Тайницкие и Константино-Еленинские вороты закрыты и без приказа коменданта открываться не могут.

Зато после того, как народ въехал в систему, на территории Кремля стало вполне безопасно ходить. Часть дневных посетителей имели постоянные пропуска, остальные вынуждены были их заказывать в бюро пропусков заранее.

А возле Константино-Еленинских ворот началось строительство трёхэтажного корпуса казарм комендатуры. Здесь будут тренироваться и проживать мои будущие гвардейцы. Тут же в подклети планируется изолятор для временно задержанных, всё как положено.