Выбор

Глава 12. Картина

— Ты не можешь злиться вечно, — пристраивается рядом со мной Антон и помогает открывать пачки с закусками.

— Я не злюсь, просто не доверяю тем, кто не доверяет мне. Вроде логично.

— Я тебе доверяю, иначе отпустил бы к нему жить? Ты ведь меня знаешь, я собственник. И сейчас мне требуется столько сил и терпения, чтобы принять тот факт, что девушка, которая засела так глубоко внутри, еще в юношестве, делит постель с другим. Утешаю себя лишь тем, что знаю, что ты не поведешься на его уловки. Да и он похожу не проявляет к тебе интерес. Иногда мне, конечно, кажется что чувства к тебе и желание, а точнее жажда крови преобладает, но потом появляется эта Настя.

— А что Настя? Почему ты решил, что именно я его следующая жертва? Может это она несчастная. Может это ее надо спасать? А?

— Может быть. Не знаю, все слишком сложно. Я запутался. Еще эта наша ссора, все мысли о тебе. Это мешает делу.

Он прав. Все запутано. Я тоже отвлекаюсь на разное и совсем забываю о главном.

Таращусь на блестящую поверхность стола и на наши руки. Его ладонь накрыла мою, а я пытаюсь почувствовать. Хоть что-то… Но, как и ожидалось… Пустота. Я снова это сделаю? Причиню ему боль?! Может стоит рассказать. Попытаться объяснить? Но тогда это еще больше спутает наш разум и мы точно не раскроем дело.

Надо сбавить обороты. Нужен эликсир. Хватаю бокал для вина, что висит над баркой и наполняю его до неприличной отметки.

— Что? Это чтобы два раза не ходить.

Сажусь поудобнее на диван и подпихиваю ноги в одеяльце. Рядом плюхается Антон и Тоня. Стараюсь балансировать ровно между ними. Только вот на фильме сосредоточится не могу. Думаю о грядущей ночи. После сцены у стены даже не представляю как мы ляжем спина к спине и засопим? А что если он проявит инициативу? Я смогу противостоять? Стоит отталкивать если я сама хочу его не меньше?

Тянусь к пульту от кондея и вместо того что бы сделать потеплее, понижаю температуру. Ведь в комнате появляются они. Она жмется к его груди, а он как новобрачный несет ее на руках. Какого черта?

Оглядываюсь на Антона, тот тоже смотрит. Хмурый взгляд и куча вопросов.

— Ой, простите ребята, мы задержались, — хихикает Настя и усаживается на диван. Гордей оказывается зажат между Тоней и Блондиночкой. Даже удивлена как она позволила быть такому соседству. Это ведь ее игрушка, и только ее.

Проходит пол фильма и их шушуканья и вошканья прекращаются. Мы уже все укрыты пледами, ведь температуру после меня никто не отрегулировал. Слишком увлечены. Все кроме меня. Я пытаюсь оценить их близость. Реагирую на каждое шевеление. Кажется Тоня это замечает. Еще бы, словно между двух огней.

От одной мысли, что его рука сейчас у нее где-нибудь в интимном месте злюсь. Тело зудит, кажется скрипят зубы.

Наконец улавливаю касание его пальцев. Его рука трогает мое бедро, и пробегает выше. Этого никто не видит, ткань пледа остается неподвижной. Не сразу понимаю, что Тоня предательница утекла куда-то. Так мастерски и тихо, что я не заметила. Но сейчас это не имеет никакого значения. И пусть даже нас застукает голосистая блондинка, плевать. Его касания наркотик для меня. Внутри все горит, просто полыхает и я не хочу спасаться, готова принять смерть.

Он едва гладит меня, а я уже мысленно трахаюсь с ним в спальне. От чего-то представляю себе все в мельчайших деталях. Я теряю контроль, его пальцы уверенно скользят вниз. Еще чуть-чуть и диван придется сушить.

Он довольный. Кошусь на его выражение лица. Он так внимательно смотрит фильм, но я знаю какие кадры сейчас мелькают в его голове. Удивительно, что прикосновение одного лишь пальца Гордея вызывает гораздо больше эмоций нежели прикосновение ладони Антона. А ведь он верит в мою силу духа и невозможность развития чего-то большего между мной и его братом.

— Кому добавки, — вдруг оживился Гордей и вскочил с дивана. Так резко, что я даже вздрогнула.

— Мне дорогой, — замурчала Настя.

— И мне, — произнес почти каждый.

— Поможешь? — Махнул мне головой в сторону зоны бара.

— Давай лучше я, — вдруг вклинилась блонди, пока я размышляла как поприличнее отказать.

— Утебя нога, тебе не стоит ее перенапрягать. Идем, — схватил за руку и вытащил из гнездышка.

Доставю из морозилки пакет со льдом, раскидываю кубики по бокалам, но они мгновенно тают, ведь температура моего тела шкалит. Еще этот пристальный взгляд Насти. И фильм ей не интересен, надо же.

— Ты же понимаешь, что я не смогу просто лечь рядом и уснуть, после всего что ты сделала сегодня? — Говорит резко и быстро, еле слышно, но я слышу, ведь все остальное для меня просто перестало существовать.

— Ага.

— И что ты предлагаешь?

— Можешь остаться у Насти, она же приглашала, — пищу с трудом, ведь вообще не хочу чтобы он принимал мой совет.

— Подслушивала?

— Еще чего! Просто кто-то слишком громко говорил.

— Ну-ну, — ухмыляется и даже не сдерживая улыбку замирает и таращится на меня.

— Неприлично долго, — вдруг слышу за спиной тоненький голосок.

— Чего?

— Пауза затянулась, сейчас кое-кто устроит скандал, — кивает головой в сторону дивана Тоня.

Она поняла? Она что-то знает?

Да, кончено, знает. Поэтому любезно и смылась оставляя между нами пустоту.

— Пошли покурим подруга, — натягивает улыбочку и тащит на улицу.

Я ей благодарна. Второй раз за вечер.

Получается я мазохистка? Лезу в капкан, зная что располовинит. Без наркоза на кусочки. Но эти эмоции. Я не испытывала такого… Да никогда. Запретный плод не просто сладок, он за пределами понимания вкуса.

А что если я тороплюсь понимая, что совсем скоро выведу его на чистую воду и потеряю. Навсегда. Начну его ненавидеть, противиться ему. И себе. Ведь все было очевидно с самого начала.

— Не знаешь кого выбрать? — Тоня была слишком прямолинейна, такая простая и напористая. Но от чего-то мне было с ней приятно и легко общаться.

— Нет, дело не в этом.

— Да ладно тебе, я же вижу. Они оба смотрят словно хищники. Наблюдают друг за другом. Метят территорию. Да и ты.

— А что я?

— Заставляешь обоих понервничать. Держишь в тонусе. Правильно!

— Я не хочу этого. Оно само как-то выходит. Все вообще иначе должно было быть.

Прорывает. И плевать. Я должна выговориться, не могу больше молчать. Сама себе ничего путного не посоветуешь. Тоня тоже не поможет особо, ведь всей правды я сказать ей не могу. Но хотя бы выскажусь чисто по-женски. Поделюсь эмоциями, а не фактами и догадками.

— Знаешь, меня чуть током не убило, когда он сел рядом. Между вами такое напряжение, такое волнение. Серьезно, мне стало трудно дышать. Вот только чего понять не могу, почему вы шифруетесь? К чему этот цирк с Антоном и Наськой?

— Мы не шифруемся. И не цирк вовсе. Антона я знаю давно. Он мой бывший.

— Да ладно! Вот это Санта Барбара, — усаживается поудобнее и достает пачку сигарет из нычки у качелей.

— Я не хочу быть с Гордеем. Я не хочу чувствовать то, что чувствую. Разум понимает, что нельзя, но тело. Да какой там, разум тоже уже подводит. Поддаюсь эмоциям. Словно марионетка, которой кто-то управляет. Знаю, что пожалею, что будет больно. И ведь еще не забыла какого это, когда сердце на кусочки. Но лезу.

— А с чего ты решила, что будет больно? Вдруг у вас все получится? Он одинок, ты тоже. И никому ничего не должна. Антоха мужик, он выдержит.

— Значит не хочешь?

Сердце колотится. Сердце мать его колотится.

Какого хрена он тут делает? И давно он тут?

— Ой, ребят. Я пойду, посмотрю за дверью, чтоб никто не проник так же неожиданно.

Наверное эмоций слишком много. Я не могу выбрать главенствующую, поэтому беру по щепотке от каждой.

— Гордей, хватит за мной ходить!

— Да? Останови меня, Лиса.

— И прекрати меня так называть.

— Как?

— Лиса.

— Нет, — пожимает плечами и облокачивается на изгородь у сада.

— Ты! Ты невыносим. Ты думаешь может вот так просто со мной играть? Топить, обнимать, целовать, угрожать, душить. Что там еще было? — Эмоций слишком много, даже не замечаю как перехожу на крик. — Я знаю, ты кайфуешь от самой игры, но это больно. Я не хочу так. Ненавидеть гораздо проще. И я знаю чем это закончится, но все равно лезу в эту яму. И когда я останавливаюсь, ты хватаешь за руку и начинаешь тянуть. Позволь мне позаботиться о своей безопасности.

— И чем же это закончится? — Прыскает ядом в ответ на мой поток эмоций.

— Тем же, чем это закончилось в предыдущие 6 раз.

— А я ведь предупреждал тебя. Разве нет? Но ты решила, что сможешь разгадать эту историю загадочных исчезновений. И даже не побрезговала внедриться в логово врага. Так близко, так глубоко, что не заметила как влюбилась.

— Я не влюблялась! — Не скрывая слез обиды, возмутилась я. Словно со всем что было сказано до, я была согласна.

— Ты все еще жива только благодаря мне, если бы я повелся на твою милую мордашку, что мне так любезно подсунули, то твоими фото уже были бы увешаны все стенды района. Я блять стараюсь держаться дальше, стараюсь гасить твои попытки залезть под кожу. Но ты уперлась. От куда такая жажда смерти?

— Я… Я просто приехала в отпуск.

— Да, блять, расскажи! Ты другая. Ты та на которой все это закончится. Я либо положу этому конец, либо вернусь. А это все равно что умереть. Понимаешь?

Говорит это так спокойно, словно не только что пришел к этому выводу. Давно понял и даже принял. Столько вопросов, но от чего-то и слова сказать не могу.

— Я пойду, — выдаю с максимальным равнодушием. Хочу просто дойти до комнаты, врубить воду на всю и утопить свои слезы в потоках теплой воды.

Пролетаю мимо Тони, она смотрит с пониманием и ничего не говорит, лишь следует за мной. Выглядит так, словно мы обе вернулись с прогулки. Половины ребят уже нет, другая половина в отключке. Стараюсь не смотреть в толпу, боюсь не сдержу слезы. Одно слово, одна фраза и истерику не остановить.

— Камил, тебя тут снова донимают на общей линии, — Антон протягивает трубку, а я лишь втягиваю сопли.

— Да, дорогая, слушаю, — стараюсь изобразить радость и удивление. Сказала же, что позвоню сама. — Да ты что, поздравляю, — ликую я на ее фразу о том, что у нее есть бесценная информация. Надо же как-то отвести подозрение от ее навязчивости.

— Ты иди, тут надолго. Подружке только что сделали предложение, — шепчу я Антону, что притаился рядом. Пусть думает что это просто женские разговоры.

— Все? Избавилась от лишних ушей?

— Ага.

— Гордей твой тот еще кадр. Теперь понимаю почему ты им заинтересовалась. Кстати красавчик. Но на этом по плюсам все. Он не так давно вышел из лечебницы. Пробыл там 3 года. А лег туда не по своей воле.

— Наследственное?

— Не-а. По решению суда. Его обвинили в причастности к смерти невесты. На фоне этого он похоже и поехал головой. Но вроде как лечение пошло ему на пользу и он полностью восстановился. Родители жертвы не настаивали на суровом наказании. Поэтому он вылечился и вышел. Никаких грешков за ним замечено не было, но кто его знает, бросит принимать таблеточки и того. Обратный билет так сказать.

— Как ее звали? Имя, — я знала ответ, но маленькая надежда, ниточка за которую я хотела зацепиться…

— Валерия Исаева, — подтверждает мои догадки подруга. Увы.

— Так, у нас тут вообще-то отдых от внешнего мира, помнишь? — Вернулся Тоха и грозно посмотрел на меня, застывшую с трубкой в руках. — Прощаемся, — вытягивает буквально силой телефон и сбрасывает звонок.

Мне собственно-то уже плевать на эту наглость. Я услышала достаточно. Сейчас ничего кроме своего собственного сердца не слышу. Недостающий кусочек пазла. Он убил ее… Случайно или специально не знаю. Сердце подсказывает, что случайно. Но видимо не смог пережить этого и тронулся головой. Начал искать ей подобных и не получив ответных чувств просто избавлялся от напоминания о прошлом. Или как?

Вот что он имел в виду, когда говорил, что вернется. Либо он меня заполучит и я стану куклой в его руках, либо убьет и вернется в лечебницу.

Фотки. Да точно, те фото из коробки в мастерской. Они были от первого лица. Но зачем хранить? Это ведь не памятные моменты с моря, которые хочется хранить всю жизнь.

Я должна уехать! Сейчас.

Срываюсь на третий. Вбегаю в комнату и хватаю сумку. Закидываю туда все необходимое и торможу. Почти перед выходом. Глаз цепляется за картину. Лежит на кровати, у самого края. Красивая потертая рама под золото, а внутри полотно:

Атмосфера холода и опустения. Так много деталей, все слишком реально. Огромный особняк, покрытый слоем пыли. Черный, с небольшими разводами, что оставлял дождь. Слева, куда не доходят солнечные лучи ползет мох. Очевидно, что у художника в душе вечная осень. Осиротевшие ветки тополей упираются в окна. Даже видны трещинки. Ни в одном из окон не виден свет, хоть солнце уже садится. Наверняка в доме не менее жутко чем за его пределами.

Анализирую детально, всматриваюсь в каждый кусочек. Это кто там? В третьем окошечке слева на втором этаже вижу лицо. Едва различимые черты. Кажется я сошла с ума. Мне везде мерещится он! Надо сваливать!

— Прощай мой дорогой маньяк, — роняю слезинку и едва касаюсь силуэта таинственного незнакомца.

Холодный поток воздуха ударяет в лицо. По пальцу бежит небольшой импульс тока, это парализует все тело и я не в силах разорвать связь.

— Камилла, — слышу свое имя где-то там. Словно нахожусь так глубоко, у самого дна, а до боли родной голос пытается меня спасти.

Тело пробивала мелкая дрожь. Я не понимала почему, но клацанье зубов была остановить не в силах. Кислорода становилось меньше. Я хваталась за горло, пытаясь убедить себя что ничего не мешает мне дышать. Щупала тело так жадно, что невольно оставляла следы царапин.

Паника отступила, когда я почувствовала как что-то холодное прошло сквозь меня. Что-то мрачное, темное и огромное. Сгусток темной материи.

Это сон! Это все стресс вперемешку с алкоголем. А может я умерла и вот так вот выглядит ад?

Нет, я никогда не верила во всю эту чухню про жизнь после смерти и потусторонний мир. Только биология и естественные процессы.

Силы заметно покидали тело. Словно жизнь утекала через кончики пальцев. Веки стали слишком тяжелые и я провалилась в сон.