Выбор

Глава 13. Точка невозврата

Гордей

Моя маленькая лесная ведьма. Именно с ее появлением все изменилось. Помню тот день, когда она приехала в отель. Такая вся воздушная, в ожидании невероятных приключений. Столько вопросов, а потом предложений. Она с первого дня генерила идеи, чем сводила с ума. Но признаться честно, я успел воплотить каждую.

Даже записывал их. Словно боялся забыть. Быть может знал, что предпочту выкинуть из головы ту часть истории. Нашей истории.

Бронь на 10 дней. Даже не понимаю как за столь короткий срок она смогла влюбить меня в себя. Хотя нет, знаю! Ее рыжие волосы, что так красиво отражали солнечный свет. Веснушки, что украшали лицо, а самое главное ее восхищение этими дарами природы. Она была гармонична.

Никогда не видел ее в брюках. Даже в самые трудные для нее моменты. В этом платье я ее и похоронил. Мою любимую Леру.

— Тут слишком мрачно, нам нужно больше света!

— Как скажешь. Есть идеи? Только без перебора. Никакого оранжевого на стенах.

— Любимый, ну ты за кого меня принимаешь?

Ее дизайн я согласовал без корректив. Одна из стен должна была стать серой. Остальные четыре белые с небольшими линиями серого. Мне и самому нравится геометрия в дизайне. Начали с потолка, освежили его и разместили треки. На серой стене было решено сделать картинную галерею, точнее студию моих работ.

Лера разделяла мою страсть к фотографии. Но сама за фотоаппарат не бралась, лишь помогала проявлять. Ей было интересно, что привлекло мое внимание на этот раз. Нет, она не всегда восхищалась. Критики было много. От того ее мнение было важным. Я понимал, что оценка реальна. Мы долго выбирали какие именно снимки разместим на этой стене. Даже последовательность была определена.

В центре я разместил особое фото. Она противилась, капризничала, но я не сдался. Это единственная ее работа. Фото которое я вижу каждое утро и вспоминаю этот миг. Машина времени, мать вашу.

— Уверена, что не устала? Давай наймем профессионалов? Такая площадь… Это в три раза больше чем мы делали до. Родная, не упрямься.

— Ты не понимаешь, это же наше место. Святая земля. Ты реально хочешь пустить сюда прорабов в грязных штанишках?

Она смотрела своим самым строгим взглядом придерживаясь за ушко стремянки. Я держал ее за щиколотки и восхищался упорством этой девушки. Казалось впереди целая жизнь, и что именно сейчас мы делаем заготовку. Набросок нашего будущего. Совместного будущего.

— Эй, Лер, с тобой…

Я не успел закончить. Банка краски рухнула прямо на пол, оставляя брызги на уже окрашенной стене. А после я почувствовал как задрожали ее ноги и едва успел ухватить ее, когда она поддалась силе притяжения.

Смахнул золотистые локоны с ее лица и ужаснулся. Из носа тонкой струйкой текла кровь, превращая воротник ее белого сарафана в алый парус.

Не помню как добрались до больницы. Кажется нарушил все возможные правила дорожного движения. Пытался прорваться вместе с ней в Склиф, не все безуспешно.

Не знаю сколько времени провел у двери. Дергался на каждого, кто выходил из отделения.

— Да вы можете мне сказать, что с ней такой. Я не имею пятидесятую степень магистра блядь! Диагноз, скажи диагноз, — стою и трясу бедолагу за грудки, пока он что-то бубнит себе под нос.

— Рак, у нее рак, — наконец выдает он, и моя хватка ослабевает. Дмитрий Михалыч мешком картошки рухнул обратно в кресло и замолчал.

Чувствую себя как затравленный препаратами псих. Тогда еще не знал, как это, от того и сравнивал. Теперь точно могу сказать, что ощущения другие. Я на грани катастрофического срыва, что приведет к гибели сотни тысячи живых существ. Все краски, что видел до этого потухли. Мир стал черно-белым, лишь один оттенок я выделял в этой массе — рыжий!

Смотрю на ее покрывающуюся мурашками кожу, потом в глаза. Для нее это не новость?

— Ты знала? — Мутным взглядом оцениваю реакцию. Но она не собирается врать.

— Да, — как ножом по сердцу.

Да блядь! Да!

Мы ехали домой в полной тишине. Я боялся, точнее знал, что если начну говорить, то перегну. А мне меньше всего хотелось на нее кричать.

Так много красных. Останавливаюсь на каждом и смотрю. Ее кожа белее обычного. Глаза потухли. Как я раньше не замечал?

Будущее? Это все иллюзия. Грамотно она спродюсировала остаток своей жизни. А что останется мне? Воспоминания?

Слышу как она взволнованно дышит, как подрагивают ресницы. Пытается начать разговор, но не может. Ясен хрен, очевидно что не планировала беседу, ни в ближайшем будущем.

Подъезжаю к дому. Глушу мотор, но не тороплюсь покинуть машину. Закат! Ловлю лучи уходящего солнца на ее щеках, а еще слезинки.

Нежная. Моя. Вся моя. И плевать на время, пока еще оно у нас есть.

Теряю голову. Превращаюсь в зверя и накидываюсь на нее.

Она хрипит, отвечает той же страстью. Мы как два наркомана, что наконец-то раздобыли дозу. И правда, мой наркотик. Я тогда даже не мыслил о том какая ломка будет, когда ее потеряю.

— Неужели ничего нельзя сделать, — хриплю ей в губы, а сам мну тело, словно пытаюсь убедиться, что она реальна. Что она все еще со мной.

— Уже ничего. Я пыталась, честно.

И ее это признание, подтверждение того, что я теряю, просто выбивает всю дурь. Забываю обо всем. Начинаю перебирать в голове варианты, строю планы и тупо молюсь. Всем божествам, всем нечестивым прислужникам сатаны. Я готов поверить во что угодно.

Пол года. Они были прекрасны и ужасны одновременно. Это время вместе. Та крупица, что была нам дарована. Иногда думаю, что это наказание. Это как давать лизать кусочек колбасы вечно худеющему.

Не хотел думать как я буду, когда она уйдет. Она пыталась, думала что это поможет. Но не помогло. Ее уход это рак моего мозга!

— Я больше не могу, это невыносимо. Я знаю, что не вправе тебя просить, но больше некого.

— Нет, нет. Нет, любимая, я прошу тебя, не вынуждай. Это выше меня, я не смогу.

— Ты сможешь. Только ты и сможешь.

Она сидит в теплой воде, поджав колени. Начала стеснятся своего тела. Казалось, что она тает на глазах. Вес достиг критических 43 кг. Но меня не волновало то как это выглядело, она оставалась для меня самой любимой желанной и красивой.

Новые кровоподтеки появлялись на теле каждый день. Я знал, что ей больно. Я видел ее слезы и слышал как она стонет по ночам.

Никакие препараты не помогали. Разве только их количество. Но доза была, итак, максимальной. Если добавить еще, то хрупкое сердце моей хрустальной вазы не выдержит. А вместе с ним и мое.

— Гордей, мне больно! Если не ты, я сама, — она захлебывается воздухом, видно, что каждое слово дается ей с трудом. Это конец, я понимаю это.

— Хорошо, — говорю это, но ей, не себе. Тянусь к ней, прижимаю ее влажное тело к себе, тяну запах, она всегда пахла по-особенному. Ощущаю боль, нашу общую. Ей ведь тоже придется меня отпустить, не только мне. Впервые даю волю эмоциям и не сдерживаю слезы. Да я мужик, но сейчас не то время.

— Я люблю тебя, — шепчет не прекращая плакать, и сжимает руку. Так сильно, что я еще долго ощущал ее касание. Это было лучшим прощальным подарком.

Не помню, что там было после похорон. Словно стерли все записи. Небольшие вспышки: менты, допросы, палаты, уколы и все по кругу. Терапия была ужасной. И я не про условия, вообще плевать где ты и кто тебя окружает. Суть в том, что ты проживаешь все самые яркие моменты снова и снова, переживаешь боль потери до того момента пока все чувства не притупляются. Тебе становится похер на то, что было таким важным. Галоперидол вымывает из твоего организма все.

Как говорят врачи, можно начинать жизнь с чистого листа. Только вот лист не белый, все иначе. Из тебя выкачали всю радость.

Год после больницы я прожил пытаясь выстроить новую жизнь. Закончил с ремонтом в спальне, внес свои коррективы. Стены, что остались неокрашенными я замазал черным. Белого мне хватило.

Последние пару месяцев в больнице я уже был в сознании. Меня хоть и перевели в отделение с более спокойными соседями, но интерьер от этого не изменился.

Сменяющиеся потоки людей, которым зашла история Летнего лагеря для взрослых разбавляли мои серые будни. А когда появился типо-брат я не стал противиться. Привык к толпе. Вникать в степень нашего родства и проникаться братскими узами я не хочу, но в качестве разнообразия почему бы и нет. На третьем этаже есть еще две свободных комнаты, пусть тусует. Тем Более он реально помогал и брал на себя задачи по организации досуга.

Казалось я выкарабкался. Смог оставить все в прошлом. Но нет! Не помню момента когда начали появляться копии. Ее копии. Каждая проявляла интерес, их тянуло меня ко мне как магнитом. Словно кто-то играл на моем горе. Казалось это никак меня не трогает, но я ошибался. Очень сильно ошибался.

Провалы в памяти. Глючило жестко. Я видел то, чего быть просто не могло. Я понял, что что-то идет не так, когда проснулся у залива весь в крови. Лицо было расцарапано, а в руке цепочка. Я видел ее раньше, но не помню где именно. Она женская.

А потом новости. Исчезновение. Еще одно. И все это вело ко мне. Каждая из пропавших заканчивал тем, что связывалась со мной. Их влечение сгубило бедняжек.

Снова сдаваться? Признаваться? Еще одного колеса пыток я не выдержу. Лучше сразу к стене.

Медитации начали помогать. Никаких незнакомок с рыжими волосами не появлялось. Ни реальных не вымышленных. Думал отпустило.

А потом она. Был уверен, что приход словил. Поэтому и топил. Жадно пытался избавиться от больной фантазии. Но она оказалась слишком реальной.

Закипаю. Злюсь на самого себя и на кукловода, что забавляется надо мной. Словно они были обе созданы на одном блядь заводе. Узнаю ее ближе, наблюдаю. И мне даже кажется, что ее эта манера общения, грубость и бунтарство оттолкнет меня. Ведь она полна ее противоположность. Но нет. Наоборот.