Я – Товарищ Сталин 6

Глава 7

Нанкин, 15 мая 1936 года.

Нанкин просыпался под тонкой пеленой тумана, пропитанной запахом угольного дыма. Столица Китайской Республики жила в ритме нового дня: широкие бульвары, обсаженные платанами, наполнялись стуком конных повозок, звоном трамваев и криками торговцев, раскладывавших на лотках горячие булочки, связки зелени и рулоны шелка. По каналам, извивающимся между кварталами, скользили плоскодонки с грузами риса, их весла тихо плескали в мутной воде. Пешеходы заполняли тротуары: женщины в длинных ципао несли корзины с бельем, дети гонялись за деревянными обручами, а монахи в храмах зажигали благовония, чей сладковатый аромат смешивался с запахом жареных лепешек и свежесваренного чая. Нанкин был сердцем нации, но в этом сердце ощущалась тревога. Слухи о заговорах внутри Гоминьдана, о шпионах и мятежных группировках, подогреваемые памятью об убийстве генерала в Шанхае, витали в воздухе, словно дым над городом.

Президентский дворец, окруженный высокими стенами с красными лакированными колоннами, возвышался в центре Нанкина. Его дворы, вымощенные серыми плитами, гудели от шагов: помощники в строгих костюмах торопились с папками бумаг, солдаты в синей форме стояли на постах, держа винтовки с примкнутыми штыками, а курьеры на велосипедах сновали через ворота, доставляя запечатанные конверты в министерства. За стенами город жил своей жизнью: лавки с фарфором и сушеной рыбой открывались, рикши тянули скрипучие повозки, а трамваи гремели по рельсам, их звонки прорезали утренний шум. Но внутри дворца царило напряжение: Чан Кайши, лидер Национального правительства, готовился к выезду на военный смотр в гарнизоне на северной окраине города. Его маршрут был тайной, известной лишь узкому кругу советников и охраны.

В 8:45 утра у главных ворот дворца собирался кортеж. Четыре черных «Крайслера» выстроились в ряд. Машины были бронированы, их окна укреплены пуленепробиваемым стеклом — мера, введенная после событий в Шанхае. Первый и второй автомобили служили приманками, третий предназначался для Чан Кайши, четвертый оставался пустым, чтобы запутать возможных нападавших. За «Крайслерами» стояли два бронетранспортера, их металлические борта скрывали отряды элитной охраны, вооруженные немецкими пистолетами-пулеметами MP18. Три мотоцикла с колясками готовились разведывать путь впереди.

Капитан Вэй Тао, начальник охраны, стоял у первого «Крайслера», отдавая приказы солдатам:

— Проверить каждый угол! Никаких ошибок!

Его люди заняли позиции: восемь солдат у ворот, пятеро патрулировали стены, трое снайперов на крыше дворца держали улицу на прицеле. Рядом стоял майор Лю Пэн, помощник Чан Кайши, сжимая кожаный портфель. Лю нервно теребил ручку портфеля, его пальцы слегка дрожали.

— Маршрут чист? — спросил он, понизив голос.

Вэй кивнул, оглядывая улицу за воротами.

— Разведчики проверили час назад. Путь свободен, ничего подозрительного. Но слишком многие знают, что он едет.

— Чан настаивает на смотре, — ответил Лю. — Говорит, это нужно для морального духа армии.

Двери дворца распахнулись, и Чан Кайши вышел в сопровождении двух телохранителей. Он направился к первому «Крайслеру», но Вэй шагнул вперед: — Господин, вы поедете в третьей машине. Первая и вторая — приманки.

Чан Кайши остановился, его взгляд был холодным.

— Причина?

— Безопасность, — ответил Вэй. — Быть в первой машине слишком рискованно.

После короткой паузы Чан Кайши кивнул.

— Хорошо.

Кортеж выстроился: первый и второй «Крайслеры» с водителями и офицерами-приманками, третий с Чан Кайши, Лю и телохранителем Гао, державшим пистолет-пулемет «Стен», и четвертый — пустой. Бронетранспортеры и мотоциклы заняли свои места, и колонна двинулась через ворота, шины захрустели по гравию. Солдаты у ворот отдали честь.

Маршрут пролегал через центральные бульвары Нанкина, вымощенные серыми плитами и окаймленные рядами деревьев. Улицы были оживленными: торговцы раскладывали на лотках корзины с мандаринами, связки сушеных трав и фарфоровые чашки, женщины в ципао спешили с покупками, а велосипедисты, звеня звонками, лавировали в толпе. Пешеходы расступались, провожая черные машины любопытными взглядами. Дети, игравшие у каналов, замирали, глядя на кортеж, а рикши, скрипя повозками, уступали дорогу. Мотоциклы гудели впереди, их водители подавали сигналы руками, расчищая путь. Вэй, стоя в первом бронетранспортере, выкрикивал приказы солдатам:

— Следите за толпой и окнами! Любое движение может быть опасным!

В третьем «Крайслере» царила тишина. Чан Кайши смотрел в окно, его руки лежали на коленях, пальцы сжимали рукоять «Кольта».45 в кобуре. Лю перебирал бумаги в портфеле, бормоча цифры о гарнизонах и поставках. Гао, сидя у двери, держал «Стен» наготове, его глаза сканировали улицу.

Кортеж миновал площадь с мраморным зданием банка, чьи колонны отбрасывали длинные тени. За ней открылся мост над каналом, где плоскодонки лениво покачивались на воде. На следующем бульваре движение стало гуще: рынок кипел жизнью, прилавки ломились от рулонов шелка, корзин с фруктами и связок зеленого лука. На широком перекрестке кортеж замедлился. Толпа здесь была плотной. Вэй заметил груду деревянных ящиков у стены чайной, где на вывеске алели иероглифы, гласившие «Лунный цветок». Ящики, наваленные беспорядочно, выделялись среди аккуратных прилавков, и их положение насторожило Вэя.

— Проверить те ящики! — крикнул он сержанту Фэну, мотоциклисту, указывая на чайную.

Фэн, спешившись, направился к ящикам, держа пистолет наготове. Но не успел он подойти, как оглушительный взрыв разорвал воздух. Ящики взлетели в огненном вихре, пламя и осколки хлынули на мостовую, сметая все вокруг. Взрывная волна ударила по первому «Крайслеру», разбив его окна и изрешетив кузов. Стекла разлетелись, металл загудел от попаданий. Крики пешеходов заполнили воздух, люди бросились врассыпную, роняя корзины с фруктами и узлы с тканями. Лотки опрокидывались, мандарины и зелень рассыпались по плитам.

Вэй выпрыгнул из бронетранспортера, сжимая «Маузер» C96.

— Засада! Защищать Чан Кайши! — крикнул он солдатам.

Из узких переулков, заваленных мусором и бочками, выскочили фигуры в темных куртках и тканевых масках, скрывавших лица. В их руках сверкали автоматы Томпсона, чьи стволы изрыгали огонь. Пули хлестнули по первому «Крайслеру», пробивая броню и стекла. Водитель и офицер рухнули, их кровь залила сиденья. Второй «Крайслер» попал под обстрел, его шины лопнули, кузов зазвенел от ударов пуль. Солдаты из бронетранспортеров открыли ответный огонь, их MP18 затрещали, посылая очереди в переулки.

В третьем «Крайслере», державшемся позади, Чан Кайши пригнулся к полу. — Гони дальше! — сказал он водителю, Чэню.

Гао, телохранитель, высунулся из окна, стреляя короткими очередями из «Стена». Лю, прижав портфель к груди, закричал:

— Они бьют по первым машинам!

Чэнь вдавил педаль газа, удерживая третью машину на расстоянии от эпицентра атаки. Мотоциклы мчались впереди, их водители палили из пистолетов, пытаясь отогнать нападавших. Второй взрыв прогремел у рынка, разбрасывая пламя и куски дерева. Второй «Крайслер» накренился, его водитель был сражен очередью, машина врезалась в опрокинутый лоток. Осколки взрыва полосовали толпу, пешеходы падали, их крики заглушали треск автоматов. Женщина, несшая корзину с зеленью, рухнула у прилавка, ее кровь растеклась по плитам. Старик, толкавший узел с тканями, упал, придавленный обломками. Ребенок, крича, полз к матери, чья рука безжизненно лежала на мостовой.

Вэй насчитал не менее пятнадцати нападавших. Они действовали слаженно, разделившись на группы: одни вели подавляющий огонь по бронетранспортерам, другие наступали на первые два «Крайслера», не замечая третью машину, которая держалась в стороне.

— Они не знают, где он! — крикнул Вэй солдатам. — Защищать третью машину!

Автоматы нападавших били без перерыва, пули выбивали искры из брони бронетранспортеров. Солдаты высыпали наружу, укрываясь за опрокинутыми лотками и грудами ящиков. Один солдат упал, сраженный пулей в шею, другой метнул гранату, которая взорвалась в переулке, сбив двух нападавших. Их «Томпсоны» загремели по камням, но остальные продолжали наступать, их очереди прошивали воздух.

На перекрестке нападавшие возвели барьер из деревянных ящиков и бочек, за которыми укрылись еще несколько человек с автоматами. Гао, в третьем «Крайслере», стрелял из «Стена», но пуля задела его плечо, рукав окрасился кровью. Он отбросил заклинивший пулемет, схватив пистолет, и продолжал прикрывать Чан Кайши, крича:

— Держитесь ниже!

Лю, вжавшись в сиденье, бормотал:

— Нас отрезают! Они окружили передние машины!

Чан Кайши вытащил «Кольт».45 из кобуры и выстрелил через разбитое окно, сбив одного из нападавших у барьера. Пуля попала в грудь, и тот рухнул. — Чэнь, держи дистанцию! — приказал Чан Кайши. — Не подходи к первым машинам!

Чэнь, сжимая руль, вел «Крайслер» через дым, держась подальше от горящих обломков. Машина покачивалась на неровных плитах, но оставалась вне зоны основных ударов. Третий взрыв потряс рынок — бомба, спрятанная у стены лавки с фарфором, рванула, подбросив четвертый «Крайслер» в воздух. Машина вспыхнула, ее водитель вывалился на мостовую, но очередь из автомата срезала его. Пламя лизнуло соседние лотки.

Вэй, укрывшись за бронетранспортером, стрелял из «Маузера». Пуля царапнула его руку, но он, стиснув зубы, продолжал огонь, сбив одного нападавшего, который пытался перезарядить автомат. Вэй крикнул солдатам:

— Окружить их! Не дать уйти!

Солдаты из бронетранспортеров, несмотря на потери, начали контратаку. Их MP18 били короткими очередями, выкашивая нападавших в переулках. Один из солдат метнул гранату, которая взорвалась у барьера, разметав ящики и убив троих нападавших. Но потери росли: восемь солдат лежали на мостовой. Гражданские гибли в хаосе — не менее двенадцати человек, включая женщин и детей, были мертвы. Тела лежали среди рассыпанных фруктов, разбитых фарфоровых чашек и обугленных обломков лотков. Улица, еще недавно полная жизни, превратилась в поле боя.

Четвертый взрыв прогремел ближе к кортежу — бомба, спрятанная в куче корзин у чайной, взлетела, разбросав осколки. Второй «Крайслер» вспыхнул, его кузов накренился, шины горели. Осколки задели третий «Крайслер», разбив заднее стекло. Стекло хрустнуло, и осколок царапнул щеку Чан Кайши, кровь капнула на его костюм. Он стер ее рукавом, не отводя взгляда от окна, и выстрелил снова, сбив еще одного нападавшего, который пытался подойти ближе.

— Чэнь, пробивайся к гарнизону! — крикнул Чан Кайши. — Не останавливайся!

Чэнь, сжимая руль, направил машину, держась подальше от горящих обломков. Гао, несмотря на рану, стрелял из пистолета, прикрывая тыл. Лю, вжавшись в сиденье, бормотал что-то неразборчивое, его портфель был помят, но все еще зажат в руках. Третий «Крайслер» мчался вперед, обходя барьер и избегая прямых попаданий. Уцелевший мотоцикл следовал за ним, его водитель палил из пистолета, отгоняя нападавших.

Вэй повел солдат в наступление. Нападавшие, прижатые огнем, начали падать. Граната, брошенная солдатом из бронетранспортера, взорвалась в центре их группы, разметав пятерых. Их автоматы замолкли, тела рухнули на мостовую. Вэй, хромая от раны в руке, крикнул:

— Добить всех! Никого не отпускать!

Солдаты окружили нападавших. Один за другим нападавшие падали, их темные куртки пропитывались кровью. Последний, пытавшийся укрыться за обугленным лотком, был сражен очередью в грудь. Его автомат звякнул о плиты, и улица затихла, лишь треск горящих обломков и стоны раненых нарушали тишину.

Вэй, оглядев поле боя, насчитал двадцать мертвых нападавших. Их тела лежали среди обломков, рядом с разбитыми машинами и телами погибших солдат и гражданских. Первый и второй «Крайслеры» дымились, их кузова были изрешечены пулями. Четвертый пылал, его водитель лежал на мостовой. Третий «Крайслер» с Чан Кайши уцелел, стоя в стороне от эпицентра боя. Солдаты Вэя потеряли четырнадцать человек. Не менее двенадцати гражданских — торговцы, женщины, двое детей — были мертвы, их тела лежали среди рассыпанных корзин и разбитых прилавков.

Третий «Крайслер» ворвался в ворота гарнизона. Солдаты оцепили двор, держа винтовки наготове. Чан Кайши вышел из машины, на его щеке алела царапина от осколка стекла — единственное ранение. Кровь запеклась, но он не обратил на это внимания, его взгляд был устремлен вперед. Гао, с окровавленным плечом, хромал рядом, все еще сжимая пистолет. Лю, бледный и дрожащий, выбрался следом, его портфель был помят, но бумаги внутри уцелели.

Вэй, прибывший через несколько минут, хромал, его рука была наскоро перевязана куском ткани. Он отдал честь: — Господин, все нападавшие уничтожены. Мы потеряли четырнадцать солдат. Подмена машины спасла вас.

Чан Кайши сжал кулаки:

— Кто-то выдал маршрут. Найдите предателя, капитан. Я хочу его имя к утру.

Лю сказал:

— Надо оцепить Нанкин. Они могут ударить снова.

Чан Кайши кивнул, вытирая кровь со щеки рукавом.

— Поднять гарнизон. Закрыть все выезды. Каждого подозреваемого — на допрос. Никто не должен уйти.

Чан Кайши стоял неподвижно, глядя на дым, поднимавшийся над городом. Покушение провалилось, но враги показали свою силу. Их дерзость, их слаженность, их готовность умереть говорили о том, что это не последняя атака. Борьба за будущее Китая, которое он пытался удержать в своих руках, становилась все ожесточеннее. Он знал: предатель где-то рядом, и его тень падала на каждого, кто стоял в этом дворе.

Вэй, сжимая «Маузер», повернулся к своим людям:

— Обыскать тела нападавших! Проверить их оружие, одежду, все! Найдите хоть что-то, что укажет на заказчиков!

Солдаты принялись за работу, переворачивая тела, собирая автоматы и патроны. Один из них поднял пустой магазин от «Томпсона», другой нашел клочок бумаги в кармане нападавшего, но иероглифы на нем были размыты кровью. Вэй смотрел на это, понимая, что ответы будут нелегкими. Нападавшие были местными — их одежда, их оружие, их манера боя говорили о том, что они знали город, знали его улицы и привычки. Но кто их направил, оставалось загадкой.

Чан Кайши, стоя у ворот гарнизона, бросил взгляд на Лю.

— Майор, подготовьте отчет для штаба. И напишите в Пекин — пусть усилят гарнизоны.

Лю кивнул, его пальцы все еще дрожали, когда он открывал портфель.

— Да, господин. Я начну немедленно.

Гао, прислонившись к стене, перевязывал плечо куском ткани, оторванным от мундира. Его пистолет лежал рядом, пустой магазин валялся на земле.

— Они были готовы умереть, — сказал он тихо. — Это не просто бандиты.

Чан Кайши не ответил, но его взгляд стал тяжелее. Он повернулся к Вэю:

— Капитан, вы отвечаете за город. Если есть предатель, он не должен увидеть завтрашний день.

Вэй кивнул, его рука сжала рукоять «Маузера».

— Будет сделано.

Гарнизон ожил: солдаты выстраивались в колонны, офицеры выкрикивали приказы, лошади ржали, когда их выводили из конюшен. Нанкин превращался в крепость — ворота закрывались, патрули выходили на улицы, а дозорные занимали крыши. Дым над рынком все еще поднимался, его черные клубы растворялись в сером небе. Улица, где произошла атака, была оцеплена: солдаты и полицейские собирали тела, тушили пожары, разгребали обломки. Торговцы, уцелевшие в бойне, плакали над разбитыми лотками, дети искали родителей, а раненые стонали, пока медики перевязывали их раны.

Чан Кайши стоял у ворот гарнизона и смотрел на город. Его щека саднила, но он не чувствовал боли. Он думал о тех, кто организовал это — о тех, кто двигал нападавших, как марионеток. Они были пешками, но за ними стоял кто-то другой, кто знал его маршрут, знал кортеж, знал, как ударить. Он сжал кулак, его пальцы побелели. Враг был близко, ближе, чем он думал, и эта мысль жгла сильнее, чем царапина на щеке.

Чан Кайши знал: это только начало. Враги, стоявшие за этим покушением, не остановятся, пока не добьются своего. Но он не собирался сдаваться. Китай, который он строил, должен был выстоять, даже если для этого придется пролить кровь, в том числе свою.