Законник Российской Империи. Том 4

Глава 19

Я шагнул за порог старого поместья, следуя за Александром Казимировичем. Воздух внутри был пропитан ароматом времени — смесью пыли, старого дерева и едва уловимого запаха увядших цветов. Каждый мой шаг отдавался глухим эхом в пустынных коридорах, напоминая о былом величии этого места.

Интерьер поражал контрастом между роскошью прошлого и запустением настоящего. Массивные люстры, некогда сверкавшие хрусталем, теперь были затянуты паутиной. Портреты на стенах смотрели на нас пустыми глазами, словно призраки ушедшей эпохи. Ковры, когда-то яркие и пушистые, теперь выцвели и истончились под грузом лет.

Свет свечей, мерцающий в старинных канделябрах, создавал причудливую игру теней, придавая всему вокруг ореол таинственности. Я не мог не отметить отсутствия электрического освещения — то ли из соображений конспирации, то ли из-за нехватки средств на его поддержание.

— Впечатляющее место, — заметил я, проводя пальцем по покрытому пылью комоду. — Хотя, кажется, вашей горничной стоит поработать усерднее или же заменить слуг.

— Мы здесь не для того, чтобы обсуждать состояние мебели, господин Темников, — Александр Казимирович бросил на меня острый взгляд.

— Разумеется, — кивнул я. — Но согласитесь, первое впечатление имеет значение. Особенно, когда речь идет о претендентах на трон.

Мы продолжили путь по коридору, и я не мог отделаться от ощущения, что за нами наблюдают. Возможно, это были глаза с портретов, а может, скрытые наблюдатели — в любом случае я был начеку и прекрасно понимал, что в случае чего мне будут активно мешать выбраться из этого места.

Наконец, мы достигли просторной гостиной. Комната была освещена мягким светом свечей, отбрасывающих танцующие тени на стены. У окна, спиной к нам, стояла высокая женская фигура.

Когда она обернулась, я на мгновение забыл, как дышать. Катарина Лещинская была девушкой поистине королевской внешности — высокая, стройная, с длинными светлыми волосами, струящимися по плечам, словно жидкое золото. Ее глаза, ярко-голубые, словно летнее небо, смотрели на меня с интересом и легкой настороженностью.

В ее чертах было что-то неуловимо знакомое — теперь я понимал, почему Карина показалась мне такой необычной. Сходство было очевидным, хотя Катарина выглядела старше и… царственнее, что ли? В каждом ее движении чувствовалась врожденная грация и уверенность человека, привыкшего командовать. Интересно, они родственники или как? Да не, бред же.

— Максим Николаевич Темников, я полагаю? — произнесла она, и ее голос, мелодичный и глубокий, заполнил комнату.

— К вашим услугам, Ваше Высочество, — ответил я с легким поклоном.

Уголки ее губ чуть дрогнули в намеке на улыбку.

— Рано делать такие громкие заявления. Прошу, присаживайтесь.

Я опустился в кресло напротив нее, краем глаза отмечая, что Александр Казимирович занял позицию у двери — классическая стойка телохранителя, готового в любой момент вмешаться. Правда, угрозы от меня ждать не придется.

— Итак, — начала Катарина, внимательно изучая меня, — вы произвели удивительное впечатление на мою сестру. Карина не из тех, кого легко впечатлить. Особенно, если он мужчина.

Я чуть не уронил челюсть. Но воздержался, даже попытался, чтобы брови не поползли вверх. Хотя был, действительно, удивлен. Карина… Эта бойкая девушка с полным отсутствием манер была сестрой истинной правительницы Царства Польского?

— Ваша сестра — удивительная девушка, — все же ответил я сдержанно. — Хотя, должен признать, ее методы знакомства несколько… нетрадиционны.

— Да, Карина всегда была немного эксцентричной, — улыбнулась девушка. — Но она предана нашему делу всем сердцем.

— И какому же делу вы преданы, Ваше Высочество? — спросил я прямо. — Потому что, честно говоря, то, что я слышал о «радикалах», сильно отличается от того, что я видел своими глазами.

Катарина обменялась быстрым взглядом с Александром, прежде чем ответить.

— Мы преданы Польше, господин Темников. Ее свободе, ее процветанию, ее народу. То, что происходит сейчас… — она на мгновение замолчала, подбирая слова. — Это не та страна, о которой мечтали наши предки.

— И вы считаете, что можете это изменить?

— Мы должны это изменить, — в ее голосе зазвучала сталь. — И мы это сделаем, с вашей помощью или без нее.

— Вы ведь понимаете, что я здесь как представитель Российской Империи? Моя задача — обеспечить подписание соглашения, — я откинулся в кресле, демонстрируя расслабленную и уверенную позу.

— А вы уверены, что это соглашение пойдет на пользу обеим сторонам? — парировала Катарина. — Или только укрепит власть узурпатора?

Я почувствовал, как внутри нарастает напряжение. Она была права, и мы оба это знали.

— Допустим, вы правы, — медленно произнес я. — Что вы предлагаете?

Катарина глубоко вздохнула, словно готовясь к прыжку в холодную воду.

— Мы намерены сорвать подписание соглашения. Повторюсь, с вашей помощью или без нее.

— И как же вы собираетесь это сделать?

— Мы убьем нынешнего правителя, — ответила она спокойно, словно обсуждала погоду. — И сделаем так, чтобы это выглядело как операция Российской Империи. Не зря же господин Вяземский потащил за собой целую делегацию опытных магов, верно?

Я почувствовал, как кровь отхлынула от моего лица.

— Вы понимаете, что это означает войну? — спросил я, пытаясь сохранить спокойствие. — Вы втянете обе страны в кровавый конфликт!

— До этого не дойдет. Но если вдруг случится, мы локализуем конфликт. Это необходимая жертва, — ответила Катарина, но я заметил, как дрогнул ее голос.

— Необходимая для кого? — я подался вперед. — Для тех людей, которых я видел на улицах? Для детей, которые останутся сиротами? Для матерей, которые потеряют своих сыновей?

Катарина молчала, и я видел, как в ее глазах борются эмоции.

— Должен быть другой путь, — сказал я тихо. — Путь, который не приведет к гибели невинных.

В этот момент дверь гостиной открылась и в комнату вошел пожилой мужчина. Несмотря на возраст, он держался прямо, а его взгляд был острым и проницательным. Я сразу понял, кто это — отец Катарины, бывший правитель Царства Польского.

— Я слышал ваш разговор, — произнес он, подходя к нам. — И должен сказать, молодой человек, вы меня заинтриговали, — он сел рядом с дочерью, внимательно глядя на меня. — У вас есть предложение, не так ли?

Я глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. План — это, конечно, громко сказано, так, скорее, импровизация.

— Да, у меня есть предложение, — начал я. — Вместо того, чтобы втягивать Российскую Империю в грязную игру, давайте подойдем к этому иначе.

Я обвел взглядом всех присутствующих, убеждаясь, что они внимательно слушают:

— Мы подпишем соглашение. Но не то, которое планировалось изначально и не с тем. Мы изменим его условия.

— Каким образом? — спросила Катарина, склонив голову набок.

— Во-первых, мы исключим пункт о подавлении радикалов. Он больше не актуален, верно? — я хитро улыбнулся, глядя на нее. — Во-вторых, мы откажемся от территориальных уступок в пользу Империи. Никакой экспансии, только союз и партнерство.

— И вы думаете, что Император согласится на это? — скептически спросил Александр Казимирович.

— Если альтернатива — война с Польшей? Да, я думаю, он согласится, — ответил я уверенно. — К тому же это будет выгодно обеим сторонам.

Старый король задумчиво погладил бороду.

— Обеим? И что тогда мы получим взамен?

— Легитимность, — ответил я просто. — Вы придете к власти, да, может, не очень мирным путем, но при этом тут же будете признаны Российской Империей. Плюс экономическое сотрудничество. В общем, все выгоды союза с сильным соседом, без потери независимости.

В комнате воцарилась тишина. Я видел, как Катарина и ее отец обмениваются взглядами, безмолвно общаясь.

— Ваше предложение… интересно, господин Темников. Но как вы планируете это осуществить?

— Дайте мне текст соглашения с вашими подписями, — ответил я. — Я позабочусь о том, чтобы убедить нужных людей. Включая Императора.

— Вы очень уверены в себе, молодой человек, — задумчиво посмотрел на меня отец девушки. — Император Российской Империи очень волевой и дальновидный человек, его сложно в чем-то убедить.

— У меня есть причины для уверенности, Ваше Величество, — ответил я с легкой улыбкой.

— Хорошо, господин Темников, — сказала она. — Мы согласны на ваше предложение. Завтра утром у вас будет текст соглашения с нашими подписями. Но наш план все равно будет реализован, разве что с небольшими корректировками.

— Благодарю за доверие, Ваше Высочество, — улыбнулся я, кивнув головой в знак уважения.

Когда я покидал поместье, уже наступила глубокая ночь. Звезды мерцали на темном небе, словно наблюдая за разворачивающейся внизу исторической драмой.

Карина ждала меня у ворот, ее лицо выражало крайнее любопытство.

— Ну как? Что она сказала?

— Что ты ее сестра. Когда ты собиралась мне рассказать?

— Да это неважно! И я про другое! — насупилась девушка.

— Завтра будет интересный день. И, если все получится, то мы убьем двух зайцев сразу.

— А при чем тут зайцы? — непонимающе посмотрела на меня Карина.

— Выражение такое, — поморщился я от того, что меня не понимают. — Не бери в голову.

Мы двинулись по пустынным улицам Варшавы, и я чувствовал, как в моей голове крутятся шестеренки, выстраивая план действий на завтра. Впереди был решающий день, и мне предстояло сделать все возможное, чтобы это соглашение стало реальностью.

— Знаешь, — сказал я Карине, когда она собралась меня покидать, — я всегда думал, что дипломатия — это скучное занятие. Кто бы мог подумать, что она может быть такой… захватывающей?

— Я много повидала, и, скажу честно, дипломат ты хреновый.

Пожав плечами, я махнул ей рукой в знак прощания и развернулся, чтобы отправиться обратно в гостиницу.

— Темников, — внезапно позвала Карина.

Я развернулся, и в этот момент она крепко взяла меня за грудки и горячо поцеловала. Отдав всю себя, так самозабвенно, что я, не ожидавший такого поворота, на мгновение опешил, но все же ответил.

— Мало ли что будет завтра. Это авансом, — буркнула она смущенно и, развернувшись, быстро ушла.

Пылкая девушка, ничего не скажешь. Я улыбнулся и в приподнятом настроении направился в гостиницу.

Я проснулся с первыми лучами солнца, чувствуя, как напряжение сковывает каждую мышцу моего тела. Сегодня был день, который мог изменить судьбу двух стран, и я находился в самом эпицентре этих событий. Умывшись холодной водой, я посмотрел на свое отражение в зеркале.

Одевшись в свой лучший костюм — темно-синий, с едва заметной серебряной вышивкой на лацканах, я вышел из комнаты. Виктор уже ждал меня в коридоре, его лицо было непроницаемым, как всегда.

— Доброе утро, — кивнул я ему. — Готов к веселью?

— Всегда готов, — ответил он сухо, но я заметил легкую усмешку в уголках его губ.

Мы спустились в холл гостиницы, где уже собиралась вся делегация. Вяземский стоял в центре, раздавая последние указания. Когда он увидел меня, его лицо скривилось в гримасе недовольства.

— А, Темников, — произнес он, подходя ко мне, — надеюсь, вы готовы к сегодняшнему дню. И я надеюсь, что вы не забыли о своих обязанностях.

— Конечно нет, Павел Петрович, — ответил я с легкой улыбкой. — Я прекрасно помню о своих обязанностях. И о своей ответственности перед Империей.

Вяземский прищурился, словно пытаясь прочитать мои мысли.

— Послушайте, молодой человек, — он понизил голос до шепота. — Я не знаю, что вы задумали, но если вы попытаетесь саботировать нашу работу, я лично позабочусь о том, чтобы ваша карьера закончилась, не успев начаться. Вам все ясно?

Я выдержал его взгляд, не моргнув глазом.

— Кристально, Павел Петрович. Но, возможно, вам стоит подумать о том, что иногда самый прямой путь — не всегда самый лучший.

Он фыркнул и отвернулся, не удостоив меня ответом. Я обменялся взглядами с Виктором, который едва заметно кивнул. Он все понял.

Наша делегация погрузилась в кареты, и мы отправились к загородной резиденции нынешнего правителя Польши. По мере того, как мы удалялись от города, пейзаж за окном менялся. Узкие улочки Варшавы сменились широкими проспектами, а затем и вовсе уступили место живописным холмам и лесам.

Наконец, за поворотом показался замок. Он возвышался на холме, словно вырастая из самой земли. Его стены, сложенные из серого камня, были увиты плющом, а высокие башни, казалось, упирались в самое небо. Солнечный свет играл на витражных окнах, создавая иллюзию, будто замок сияет изнутри.

Когда мы подъехали к воротам замка, нас встретила целая процессия слуг и придворных. Они выстроились в два ряда, образуя живой коридор, по которому мы должны были пройти. Каждый из них кланялся, когда мы проходили мимо, создавая впечатление бесконечного моря склоненных голов.

Внутри замок оказался еще более впечатляющим, чем снаружи. Стены были увешаны гобеленами и картинами в тяжелых золоченых рамах. Повсюду стояли статуи и вазы, которые, я был уверен, стоили целое состояние.

— Добро пожаловать в резиденцию Его Величества, — произнес высокий мужчина в строгом костюме, которого я определил как главного дворецкого. — Прошу следовать за мной. Его Величество ожидает вас в Большом зале.

Мы двинулись за ним по широкому коридору, наши шаги заглушал толстый ковер, расстеленный на каменном полу. По пути я заметил, как некоторые члены нашей делегации с восхищением оглядываются по сторонам, явно впечатленные роскошью окружения.

Внезапно я почувствовал чье-то присутствие рядом. Повернув голову, я увидел Яна Корчака, который каким-то образом оказался рядом со мной.

— Впечатляет, не правда ли, господин Темников? — произнес он с легкой усмешкой. — Хотя, должен признать, я ожидал от вас большего энтузиазма. Или, может быть, вы просто хорошо умеете скрывать свои эмоции?

— Может быть, я просто не считаю нужным восхищаться показной роскошью, — ответил я, не сбавляя шага. — Особенно, когда знаешь, какой ценой она достается.

— Осторожнее с такими заявлениями, господин Темников. Здесь у стен есть уши, — прищурился Корчак.

— О, не сомневаюсь, — усмехнулся я. — Но разве не в этом суть нашей работы? Говорить то, что нужно, тогда, когда нужно, и тем, кому нужно?

Он хмыкнул и отстал, быстро растворившись в толпе придворных.

Наконец, мы достигли большого зала. Огромные двустворчатые двери медленно открылись, и мы вошли внутрь. Зал был поистине впечатляющим — огромное пространство, способное вместить сотни людей, было залито светом, льющимся через высокие стрельчатые окна. В центре стоял длинный стол, накрытый белоснежной скатертью и уставленный серебряными приборами и хрустальными бокалами.

У дальнего конца стола восседал сам правитель Польши — невысокий полный мужчина с редеющими волосами и маленькими, бегающими глазками. Его лицо лоснилось от пота, несмотря на прохладу в зале. Он встал, когда мы вошли, и широко улыбнулся, обнажив ряд желтоватых зубов.

Да уж, правители, конечно, бывают разными, но этот создавал впечатление сугубо отрицательное.

— Добро пожаловать, дорогие гости! — прогремел его голос, неожиданно сильный для такого маленького человека. — Прошу, присаживайтесь! Сегодня великий день для наших стран! Мы преодолели долгий путь, как буквально, так и образно.

Мы заняли свои места за столом. Я оказался примерно посередине, достаточно близко, чтобы слышать все, что будет говориться, но не настолько, чтобы привлекать к себе лишнее внимание.

Слуги начали разносить блюда — изысканные деликатесы, названий которых я даже не знал. Вина не было. Оно и понятно. Да и в целом я находил странным то, что банкет был до основного события.

Я осторожно оглядывался по сторонам, пытаясь оценить обстановку. Виктор стоял у стены, внешне расслабленный, но я видел, как напряжены его плечи. Он был готов к любым неожиданностям.

И вдруг я заметил ее. Среди слуг, разносящих блюда, мелькнуло знакомое лицо. Карина. Она ловко маневрировала между гостями, наполняя бокалы и меняя тарелки с таким профессионализмом, будто занимается этим не первый год — вот это подготовка. Наши взгляды на мгновение встретились.

Я постарался не подать виду, что узнал ее. Вместо этого я повернулся к своему соседу справа — какому-то польскому аристократу — и завел с ним непринужденный разговор о погоде и урожае. Тот, кажется, был польщен вниманием с моей стороны

Банкет продолжался, и я чувствовал, как нарастает напряжение. Все ждали момента, когда начнется официальная часть — подписание документов. Я ощущал тяжесть бумаг во внутреннем кармане пиджака.

Наконец советник правителя поднял руку, призывая к тишине, чтобы было оглашено объявление.

Все замолчали.

И именно в этот момент прозвучал громоподобный взрыв.