Законник Российской Империи. Том 4

Глава 22

В королевском дворце Варшавы, в уютной гостиной, отделанной в нежных пастельных тонах, сидели две сестры — Катарина и Карина Лещинские. Вечернее солнце, пробиваясь сквозь витражные окна, играло на их лицах, подчеркивая семейное сходство и в то же время яркие индивидуальные черты каждой.

Катарина, облаченная в элегантное платье цвета слоновой кости, сидела прямо, как и подобает будущей королеве. Ее руки были сложены на коленях, а взгляд был устремлен на сестру. Карина же, одетая в более практичный наряд темно-синего цвета, полулежала в кресле, закинув ногу на подлокотник. В ее глазах плясали озорные искорки, а на губах играла легкая улыбка.

— Знаешь, Карина, — начала Катарина, слегка наклонившись вперед, — я все думаю о том, что по старшинству именно ты должна была занять трон.

Карина рассмеялась, звонко и беззаботно, словно колокольчик на ветру.

— О, сестрица, неужели ты действительно думаешь, что я бы справилась с этой ролью? — она махнула рукой, словно отгоняя саму эту мысль. — Мой первый же день правления стал бы кровавым пиром для воронов.

— Ты преувеличиваешь, Карина. Ты умна и…

— И совершенно нетерпелива, — перебила ее Карина. — Вспомни, как я отреагировала на оскорбление того напыщенного барона. Если бы не твое вмешательство, половина бального зала превратилась бы в ледяную пустыню.

Катарина не смогла сдержать улыбки, вспомнив тот случай.

— Да, это было… впечатляюще.

— Вот именно, — кивнула Карина. — А теперь представь, что мне пришлось бы терпеть выходки этих лицемеров каждый день. Я бы не выдержала и недели без применения боевой магии.

Она села прямо, подражая королевской осанке сестры, и произнесла напыщенным тоном:

— Ваше Величество, мы считаем, что налоги на землю слишком высоки.

А я им в ответ:

— Ледяная стрела! Пух! Пах! — весело захохотала девушка.

— Ты права, пожалуй, — Катарина рассмеялась, качая головой. — Тебя растили как истинного боевого мага, а меня…

— А тебя как настоящую правительницу, — закончила за нее Карина. — И знаешь что? Я этому рада. Ты будешь отличной королевой, сестра.

В глазах Катарины мелькнула тень сомнения.

— Ты, правда, так думаешь?

Карина встала, подошла к сестре и положила руку ей на плечо,

— Я в этом уверена. У тебя есть все необходимые качества: мудрость, терпение, умение слушать и понимать людей. Меня же ты как-то выносишь, в конце концов! К тому же, — она хитро подмигнула, — у тебя есть я. Твой личный щит и карающий меч против всех недоброжелателей.

Катарина благодарно сжала руку сестры.

— Спасибо, Карина. Твоя поддержка для меня бесценна, — внезапно девушка хитро улыбнулась и посмотрела на сестру. — Кстати, о поддержке… Кажется, твои объятия с Максимом Николаевичем были далеко не дружескими! Не думала, что ты так просто падешь перед очарованием мужчины. Хотя признаю, он весьма хорош собой, образован, быстро принимает решение.

Щеки Карины слегка порозовели, но она быстро это скрыла, поскольку такой жест был явно не для нее.

— Он уехал обратно в Россию. У него там свои обязанности. Мы из разных миров так-то!

— О, я заметила, как ты на него смотрела во время прощания, — поддразнила правительница Польши. — Не думала ли ты предложить ему остаться? В качестве, скажем, придворного поэта?

— Ой ли! Согласился бы он, ага. У него там в России, наверное, есть уже женщина.

— Вообще, я навела справки: никто ему не обещан, так что он полностью свободен, — продолжала давить на сестру Катарина, и, судя по всему, наслаждалась моментом и смущением столь боевитой родственницы. — Представляешь, какой это был бы дипломатический ход? Русский дипломат при польском дворе. А потом, того и гляди, сын министра финансов Российской империи и сестра королевы Царства Польского. Союз, который укрепит два государства и…

— Помнишь я говорила, что я твой меч? Забудь! Еще хоть слово, и я стану Цареубийцей! — воскликнула Карина, окончательно заливаясь краской.

— Ладно-ладно, — Катарина подняла руки в притворной капитуляции. — Но признай, он тебе понравился.

Девушка открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент в дверь постучали. Карина, воспользовавшись моментом, быстро выскользнула из комнаты, бросив на ходу:

— Я тебя оставлю с твоими королевскими обязанностями, сестрица!

Катарина покачала головой, глядя вслед убегающей сестре. Затем, собравшись с мыслями, она произнесла:

— Войдите.

В комнату вошел слуга с большой стопкой документов в руках.

— Ваше Высочество, — он поклонился, — эти документы требуют вашей подписи.

Катарина кивнула, принимая бумаги. Когда слуга удалился, она на мгновение прикрыла глаза, вспоминая слова Максима о важности каждого решения правителя. Затем, глубоко вздохнув, она открыла первый документ.

Начиналась новая глава в истории Польши, и Катарина была полна решимости сделать все возможное, чтобы эта глава стала одной из лучших. И где-то в глубине души она была благодарна судьбе за встречу с русским дипломатом, чьи слова и поступки помогли ей обрести уверенность в своем праве на трон.

Наше путешествие обратно в Санкт-Петербург подходило к концу. Я чувствовал, как с каждым километром, приближающим нас к границе Российской Империи, напряжение в нашей делегации спадает. Даже Вяземский, казалось, начал дышать свободнее, его вечно напряженные плечи немного расслабились.

Однако судьба, как всегда, приготовила для меня очередной сюрприз. Когда мы едва преодолели пограничный пункт, наш путь преградил отряд солдат в имперской форме. Их выправка и снаряжение сразу выдавали в них элитное подразделение.

— Господин Темников? — обратился ко мне офицер, возглавлявший отряд. — Прошу вас проследовать с нами. Его Высочество второй принц Михаил Алексеевич желает с вами побеседовать.

Я почувствовал, как Виктор напрягся рядом со мной.

— А это не может подождать до нашего возвращения в столицу? — спросил я, стараясь сохранять спокойствие. Все же с дипломатической миссии возвращаемся. Без сна и отдыха.

— Боюсь, что нет, сударь. Приказ Его Высочества был весьма недвусмысленным.

Я обменялся взглядами с Вяземским. Старый дипломат выглядел обеспокоенным, но и он понимал, что приказ члена императорской семьи нельзя игнорировать.

— Что ж, — вздохнул я, — полагаю, у меня нет выбора. Виктор, ты со мной.

Мой верный телохранитель кивнул, не сводя глаз с имперских солдат.

Мы пересели в экипаж, предоставленный отрядом принца, и отправились в путь. Дорога петляла между холмов, поросших густым лесом. Я не мог не отметить, насколько уязвимы мы были в этот момент. Если бы кто-то захотел устроить засаду, лучшего места было не найти.

Наконец, мы прибыли в военный лагерь, раскинувшийся на большой поляне. Палатки, выстроенные ровными рядами, флаги, развевающиеся на ветру, часовые на постах — все говорило о железной дисциплине, царившей здесь.

Нас провели в центральный шатер, где нас уже ждал второй принц Михаил Алексеевич. Он стоял над большим столом, на котором была разложена карта приграничных территорий. Увидев нас, принц выпрямился и широко улыбнулся.

— А, Максим Николаевич! — воскликнул он, делая шаг нам навстречу. — Рад вас видеть. Надеюсь, я не причинил вам больших неудобств столь срочной встречей.

— Ваше Высочество, — я склонил голову в легком поклоне, — признаюсь, ваше приглашение застало меня врасплох.

Михаил Алексеевич рассмеялся, хлопнув меня по плечу.

— Ох уж эти дипломатические обороты! Давайте без церемоний, Максим. У нас мало времени, а дело серьезное.

Я кивнул, чувствуя, как напряжение немного отпускает. Второй принц всегда славился своей прямолинейностью, и сейчас это качество мне импонировало.

— Что ж, Ваше Высочество, я весь внимание.

Принц вернулся к столу с картой, жестом приглашая меня подойти ближе.

— После смены власти в Польше у нас тут начался настоящий бедлам, — начал он, указывая на приграничные районы. — Все эти военные движения на границах финансировались союзниками свергнутого правителя. Теперь, когда денежный поток иссяк, наемники остались не у дел. И, как вы понимаете, они не горят желанием просто разойтись по домам.

Я внимательно изучал карту, отмечая про себя места, отмеченные красными флажками — очевидно, точки наибольшего напряжения.

— Набеги? Диверсии? — предположил я.

— В точку, — кивнул принц. — Но это еще не все. Самое паршивое в том, что среди наших собственных людей оказались предатели. Часть диверсий была проведена теми, кого мы считали своими.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ситуация была серьезнее, чем я предполагал.

— Ваше Высочество, — осторожно начал я, — не поймите меня неправильно, но почему вы обратились именно ко мне? У вас ведь есть целый штаб опытных офицеров.

Михаил Алексеевич тяжело вздохнул, и в этот момент я увидел в нем не грозного военачальника, а человека, обремененного тяжелой ношей.

— Видите ли, Максим Николаевич, моя сильная сторона — это война. Открытый бой, стратегия, тактика — вот где я как рыба в воде. Но эти интриги, шпионские игры… — он покачал головой. — Здесь нужен кто-то с острым умом и… нестандартным подходом. А никого крепче и умнее вас, признаю, я не встречал.

Он посмотрел мне прямо в глаза с какой-то искренней надеждой.

— Я доверяю вам, Максим. Поэтому прошу: окажите мне услугу, займитесь этим расследованием.

Я почувствовал, как внутри меня борются противоречивые чувства. С одной стороны, я понимал важность этого дела. С другой — у меня были свои обязательства, свои задачи в Санкт-Петербурге.

— Ваше Высочество, — начал я, — я польщен вашим доверием, но у меня есть другие…

— Я знаю, — перебил меня принц, — знаю о ваших обязанностях в Судебном Бюро, о вашей роли в недавних событиях в Польше. Но поймите, Максим, сейчас речь идет о безопасности нашей границы. О жизнях наших людей. Я оповещу отца, а с отчетами Вяземский справится, он в этом деле тертый калач. Хотите, пошлю с ним пару ребят, просто чтобы понимал, что врать в отчете не стоит.

Я видел искренность в его глазах, и это подкупало. Михаил Алексеевич не был искусным политиком или дипломатом, но его прямота и честность всегда вызывали уважение.

— Хорошо, — сказал я наконец. — Я возьмусь за это дело. Но мне понадобится помощь. А Вяземского можете не трогать, думаю, он знает, что делать.

— Вот и прекрасно! Я выделю вам небольшой отряд проверенных людей, которым можно доверять. И, конечно, вашему телохранителю, — он кивнул в сторону Виктора, — будет обеспечен полный доступ ко всем объектам.

Я кивнул, чувствуя, как в голове уже начинает формироваться план действий.

— С чего бы вы посоветовали начать, Ваше Высочество?

— Я бы начал с проверки финансовых отчетов и учетных книг. Знаете, даже в армии все крутится вокруг денег.

— Вы читаете мои мысли, Ваше Высочество. Именно с этого я и планировал начать.

— Вот почему я и выбрал вас, Максим, — рассмеялся Михаил Алексеевич. — У вас голова работает в правильном направлении. Я бы действовал слишком прямолинейно, так что…

Следующие несколько дней я провел, погрузившись в море бумаг и цифр. Виктор, как всегда, был рядом, обеспечивая мою безопасность и помогая с анализом информации. Все же порой взгляд со стороны мог подметить то, что замыленный глаз попросту пропускал.

Постепенно картина начала складываться. Странные списания, поддельные отчеты, нехватка припасов там, где по документам все должно было быть в порядке — все это указывало на системную коррупцию.

— Смотри, — сказал я Виктору, указывая на очередной документ, — здесь отчет о поставке провианта на пятьсот человек, а по штатному расписанию в этом лагере всего триста солдат.

— Думаешь, кто-то наживается на разнице?

— Не просто наживается, — покачал я головой. — Эти излишки могут идти на снабжение тех самых наемников, которые устраивают набеги.

Чем глубже мы копали, тем яснее становилось, что за всем этим стоит кто-то из высокопоставленных военных чинов. Кто-то, кто имел доступ к секретной информации и мог манипулировать отчетностью.

Я решил действовать быстро и жестко. С отрядом, выделенным принцем, мы начали проводить внезапные проверки в приграничных городах. Результаты не заставили себя ждать.

В одном из городков мы обнаружили склад с оружием и припасами, которых там не должно было быть. Местный чиновник, ответственный за снабжение, пытался отпираться, но перед лицом неопровержимых доказательств быстро сдался.

— Я… я просто выполнял приказы, — лепетал он, когда мы вели его на допрос.

— Чьи приказы? — спросил я, чувствуя, как мы приближаемся к разгадке.

Но чиновник лишь покачал головой, его глаза были полны страха.

— Вы не понимаете… Если я скажу, меня убьют.

Я понял, что нам предстоит долгая работа с дознавателями, чтобы выяснить всю цепочку.

Наше расследование не осталось незамеченным. Вскоре я столкнулся с сопротивлением со стороны некоторых магов-аристократов, которые, очевидно, были замешаны в этой схеме.

Один из них, барон Стрельский, попытался запугать меня, используя свое положение и связи.

— Вы не понимаете, во что вмешиваетесь, Темников, — прошипел он, когда я пришел с проверкой в его поместье. — У вас нет полномочий…

— Боюсь, что вы ошибаетесь, — я спокойно достал документ с печатью второго принца. — У меня есть все необходимые полномочия. А теперь, будьте любезны, покажите мне ваши учетные книги.

Стрельский побледнел, но продолжал сопротивляться. В какой-то момент он даже попытался применить магию, создав вокруг себя защитный барьер.

Я вздохнул, понимая, что придется действовать более решительно.

— Разрушь, — произнес я, активируя заклинание.

Барьер Стрельского рассыпался, словно стеклянная ваза, разбитая о камень. Барон в шоке уставился на меня.

— Что за дьявольщина!

— Послушайте, — сказал я, чувствуя, как во мне нарастает раздражение, — я здесь не для того, чтобы демонстрировать свои магические способности. Я здесь, чтобы расследовать преступления против Империи. И сейчас вы серьезно мешаете мне выполнять долг и затягиваете выполнение задачи.

После этого инцидента сопротивление со стороны местной знати значительно уменьшилось. Весть о том, как я справился со Стрельским, быстро разлетелась по округе, создав мне репутацию непримиримого блюстителя закона.

За пару недель нам удалось арестовать нескольких высокопоставленных чиновников и военных, причастных к коррупционной схеме. Каждый новый арест приводил к новым ниточкам, новым зацепкам.

Однажды вечером, когда мы с Виктором обсуждали результаты очередного допроса, я почувствовал, что мы близки к разгадке. Но в то же время я понимал, что корни этого заговора уходят гораздо глубже, чем мы предполагали изначально.

— Знаешь, Виктор, — сказал я, глядя на карту, где были отмечены все места наших «успехов», — у меня такое чувство, что мы только поскребли поверхность. Что за всем этим стоит кто-то гораздо более влиятельный.

— Я тоже это чувствую. Но кто бы это ни был, мы его найдем.

— Да, найдем. И когда найдем, у него будет очень много объяснений для второго принца. И для меня. Но не все сразу, нам тоже нужен отдых. Во всяком случае, я думаю, что пора снова…

Мои глаза расширились.

— Что такое? — Виктор, глядя на мое лицо, явно забеспокоился. Еще бы, я, должно быть, сейчас изрядно побледнел.

Мои глаза забегали из стороны в сторону. Я копался в воспоминаниях.

Когда? Где я мог потерять этот чертов ключ? Не могу поверить! Как долго? С этим вихрем забот в Польше я совсем потерялся, и даже не заметил, как потерял ключ от ячейки с документами, что оставил Дорохов.

Я! Человек, у которого всегда все по полочкам! Поверить не могу! Однако в воспоминаниях всплыли лишь два момента. Второй я отмел сразу, не мог я выронить его в Польше, а Карине явно незачем его воровать. С Гжельским я не контактировал, а это значит…

— Ключ, — пробормотал я Виктору. — Его нет. Когда я выходил из банка, то столкнулся с молодым сотрудником. Он сработал чисто, я даже не почувствовал.

— Ты уверен, что это он забрал ключ? — сразу понял мою реакцию мой слуга.

— Я не выдвигаю обвинений, будучи неуверенным. Он увел ключ. И уже слишком поздно, чтобы искать концы, времени прошло достаточно.

— Лицо помнишь? — злобно нахмурился мой телохранитель.

— А что толку, это как рыбу золотую среди косяка искать. Благо я помню все, что было в документах, но, увы, не дословно.

Кто? Кому нужно забирать ключ, кто не хочет, чтобы я копал туда, где у Дорохова был компромат? Голова начала идти кругом. Нет, с меня достаточно. Нужно выдохнуть как минимум пару дней, иначе котелок вскипит.

— Отгул, Виктор. Отчитаемся Михаилу Алексеевичу и возьмем отгул на несколько дней.

— Я уж думал, ты никогда не предложишь, — спокойным тоном обронил мой верный друг.