Злое марево: Луч Империи

Глава 9

Я — Фёдор

— Скажи хоть что-нибудь!

Я смотрел на мужчину, который требовал от меня слов. Тот самый, что увез нас подальше от дома профессора, подальше от экспедитора Комарова.

— Скажи: «Я — Фёдор».

Вот ведь настырный тип. Но надо отдать должное: голос командный, выправка армейская, за экспедиторской формой явно тренированное в боях тело.

«Я — Фёдор», — попытался я подчиниться.

— Жрагахар-р-р! — вырвалось из гортани.

Господь всемогущий! Почему я не могу сказать нормально хоть буковку? Хоть единый звук, главное, чтобы он был создан по моей воле.

— Не терзай его, полковник, — мрачно выговорила Лиза. — Лучше отпусти.

Она сидела на соседнем стуле в блокирующих магию наручниках. Такие же, непонятно зачем, были и на мне. Сам полковник прохаживался перед нами. Других лиц, насколько я мог видеть, в комнате не было.

— Елизавета! Мне нужна хоть одна зацепка! Хоть намек! — ответил он недовольно.

— Слушай, Строганов! — раздраженно рявкнула Лиза, но продолжить не смогла. Свирепый взгляд полковника подавил в ней желание возмущаться.

— Фамильничать изволишь? Для тебя Елизавета, я — Николай Фёдорович. Следователь тайной экспедиции!

Лиза скорчила злобную гримасу, раздувая ноздри. Но огрызнуться не осмелилась. В конце концов, Строганов прав — ей следовало обращаться уважительно.

— А что касается отпустить? — продолжал тот. — То, собственно, куда? Вся Москва вас ищет.

— Обратитесь к его императорскому величеству Святославу, — посоветовала Лиза. — Он пресечет этот беспредел, что устроила ваша контора.

Лицо Строганова скорчило вид: «Какая же ты наивная…». Глаза его закатились.

— Неужели ты думаешь, что император не в курсе?

— Ещё скажите, что он лично дал такое распоряжение, — недоверчиво проговорила Лиза. — Вы бы слышали, что сказал этот ваш Комаров…

— Волков, — поправил Строганов. — Фамилия «Комаров» — это его прикрытие, оперативный псевдоним. Волков — перспективный малый, горяч, но неопытен, никакой выдержки.

— Горяч, это да, — печально вздохнула Лиза. — И ещё он — сука. Я убью его. Клянусь, что убью!

— Будьте благодарны его горячности и неопытности, — возразил Строганов. — Вообще-то, потому-то он и провалил операцию.

— Это тут ни при чём. Я просто… ненавижу его. — Последние слова Лиза подкрепила яростным шипением, аж слюна брызнула.

Взгляд следователя замер на её лице, словно пытался пробуравить, проникнуть в голову. Он понимающе кивнул.

— Ты влюбилась в него, так?

Ответа не последовало.

— Трахались? — не унимался Строганов.

Я услышал скрежет Лизиных зубов. Но отвечать она снова не стала.

— Ясно. — Голос Строганова отдавал разочарованием. — Что ж. Это еще один выговор в его дело. Такое допустимо лишь в исключительных случаях… Ну что вы… Не надо!

Под Лизины всхлипы он метнулся к столу и тут же вернулся, держа в руках пару салфеток. Склонился, чтобы приложить их к лицу девушки.

Я мог видеть это лишь краем глаза. Но стало очевидно, что Лиза — та самая стальная леди, почти такая же мужественная, как Вера — пустилась в слезы.

Всхлипы усилились. Очевидно, что внезапная жалость и забота Строганова лишь сильней пробудили отчаяние девушки. Я понимал её: влюбилась в подлеца-притворщика. Верно теперь кляла себя и мысленно обзывала дурой.

— Он поплатится, будьте уверены. — Строганов наконец выпрямился, оставив салфетки в руках Лизы.

— Николай Фёдорович, — продолжая икать, жалобно обратилась Лиза. — Вы сказали, что Святослав… Что он…

— Ну вот что, милая. Обращайся ко мне на «ты». Можешь просто по имени и… — Он замолк на секунду, уставившись на неё. — Нет-нет. Я вовсе не… Просто я хочу, чтобы ты понимала — я не враг. Помнишь? Я ведь увез вас с той облавы. Спас от своих. Привез в свой дом, а не в контору.

Лиза издала не меньше трех судорожных всхлипов, прежде чем вновь заговорила:

— Николай Фёдорович, так что с императором? Неужели он в курсе всего этого кошмара?

Строганов издал полный грусти вздох.

— Увы. Я лично присутствовал при разговоре Оболенского и британского посла с его императорским величеством. Святослав дал добро.

— Не может быть! — выпалила Лиза. Слезные нотки моментально исчезли.

«Не может быть!» — вторили мои собственные мысли. Святослав — мой император. Но, кроме того, он — мой друг. И я, и он, и Вера вместе обучались военному делу. Пусть он не знал меня столь хорошо, как мою жену, но всё же… Он сам предложил звать его другом и не думать о нём как о будущем правителе. Ведь дружба важнее всяких титулов и регалий.

— Они считают, что Фёдор одержим демоном, — мрачно пояснил Строганов. — Он ведь занемог после того, как оказался в червоточине.

— Но… Вы, Николай Фёдорович, так не считаете?

— Елизавета ПАВЛОВНА, — с долей обиды ответил он. — Я лишь пытаюсь разобраться. У меня есть принципы, знаете ли. Невиновный не должен пострадать. А уж казнить лучшего воина империи, не доказав вины…

— Так помогите нам!

Строганов горько усмехнулся.

— Ну, допустим. А что, если британский посол не ошибся в нём, — он махнул в мою сторону, — скрыт один из демонов. Некий Глашатай, например?

— Шумиха о Глашатае — британские сплетни, — фыркнула Лиза.

— Кто знает. — Он пожал плечами.

— Профессор Любимов знает. Приведите его сюда. Он осмотрит Фёдора. Разберётся, что с ним.

— Это невозможно.

— Иначе Фёдора казнят, так и не разобравшись! — горячо выпалила Лиза. — Может нет в нём демона: ни Глашатая, ни другого! Может Любимов способен исцелить его!

Но Строганов вновь покачал головой.

— Это невозможно. Григория Любимова похитили вскоре после того, как арестовали.

— Что? — Глаза Лизы заметно округлились. — Вырвали из рук экспедиции?

— Мы даже не знаем точно: кто и зачем. Но очевидно, что это происки мятежников. Многие считают, что замешан барон Зверев. Но, судя по уликам, везут его на запад.

Я — Вера

«Ну же. Чуть-чуть осталось», — мысленно бодрилась я.

Верёвка на руках сопротивлялась несколько дней. Толстая, из грубого волокна, она слишком медленно поддавалась, пока я тёрла её об острый угол стула.

Изначально руки были связаны спереди, но поскольку зубами я разодрала их всего лишь за день, то потом связали сзади. Володя навещал меня, чтобы покормить из ложечки, а заодно узнать, не образумилась ли я.

Забери его демоны! Я лучше сдохну, чем пойду на такой грех!

Раздался едва слышный короткий звон: последняя нить наконец порвалась. Я с облегчением перевела руки вперед, чуть поиграла плечами, чтобы размять затекшие мышцы.

Но радоваться рано. Точно такая же веревка обвивала мои лодыжки. Но тут уж попроще. Пальцы свободны. Чуть старания, и я развязала замысловатые узлы.

Первым делом вскочила и принялась ходить: осторожно, чтобы не сотворить лишнего шума. Подергала руками и ногами, сделала несколько наклонов.

— Ну вот. Теперь почти готова, — шепнула я себе.

Глаза уставились на последнюю преграду — браслет на правой руке. Его не сотрешь ни о дерево, ни о железо. Нужен хороший острый инструмент из прочной стали. К сожалению, ничего такого в моей комнате-тюрьме не нашлось.

Придумать, как решить эту проблемку, не успела. Послышались приближающиеся шаги.

«Обед же скоро!» — осенило меня. — «Время, когда приходит Володя».

Я торопливо уселась на стул, обмотала ноги веревкой так, чтобы казалось, будто они все ещё связаны. То же самое сделала с обрывками, что ранее пленили запястья.

Володя постучал, прежде чем зайти. Белая рубаха, штаны, меч на в ножнах на поясе. В руках держал привычный поднос с тарелкой, груженой яствами, и серебряный кубок.

— Ну как, сестренка? Сильно проголодалась? — улыбнулся он и поставил поднос на невысокий столик.

Я покосилась на тарелку.

— Да-да. Сегодня еда попроще вчерашней, — закивал кузен. — Гречневая каша с тушеной говядиной, хлеб ржаной, с отрубями, как ты любишь. В бокале чай. Хотя знаешь, я бы очень хотел выпить с тобой вина. Жаль, что отказываешься.

— А какая разница? — огрызнулась я. — Даже напейся я вдрабадан, всё равно не пошла бы на такой стыд.

— Близость мужчины и женщины — не стыд.

— Хватит прикидываться идиотом.

— Я вовсе не прики… — Он осекся, затем нахмурился. — Я вовсе не идиот.

Золотая ложка, полная ароматной каши, скользнула в мой рот. Касаемо еды я не капризничала. Какой смысл объявлять бойкот? Уж лучше есть, чтобы в нужный момент иметь силы для побега или битвы.

Как только дожевала, Володя поднес мне чай.

— Твои губы просто обворожительны, — прошептал он в момент, когда я отхлебнула. Стоило больших усилий не выплеснуть его изо рта.

— Мои губы принадлежат мне.

— Вот как? Даже не Фёдору? — язвительно заметил Володя.

Упоминание о муже резануло по сердцу. Как он там сейчас? Хорошо ли о нем заботится Лиза? Им верно уже недолго осталось до Екатеринбурга.

Как же захотелось увидеть его, пусть даже такого беспомощного, словно одержимого. Инстинкты Фёдора работали даже в таком состоянии. Он желал есть, когда голоден, пить, когда мучает жажда. И я замечала эрекцию, когда он смотрел на меня, или когда приходилось мыть.

Забери меня демоны! Я так соскучилась по Фёдору, что готова отдаться ему! И мне не будет противно! Всё сделаю сама…

— Я так понимаю, ты всё ещё не передумала, — оборвал мои мечтания Володя.

— Я предпочла бы смерть, — огрызнулась я и покосилась на кашу. — Давай уже корми и вали отсюда!

— И что это мы так торопимся?

Уже приготовленная ложка с кусочком говядины бухнулась обратно в тарелку. Взгляд кузена забегал по моему телу, критически оглядывая. Остановился на вырезе в платье. Глаза блаженно округлились, а губы растянулись.

— Знаешь, я ведь могу и плюнуть. Не желаешь стать женой? Что ж. Изволь стать крепостной.

— Крепостной? Уж сотни лет прошли с тех пор, как… — Ладонь Володи со звоном врезалась по моей щеке.

— Заткнись, сучка! — зашипел он. Пальцы ухватились за подбородок, направляя мое лицо к его глазам. — Мое терпение на исходе. В конце концов, мне не так уж важно жениться на тебе. Не так уж лесна твоя покорность. Поиграюсь месяц и отдам графу Громову. Ей-богу, ему и дела не станет. Он-то с тобой и похуже вещи сотворит, если откажешься сотрудничать.

Я стиснула зубы, боясь, что если начну спор, то руки невольно выскочат из-за спины. Нельзя выдавать себя, когда так близка к побегу. Надо лишь дождаться темноты. Третий этаж не помеха, и…

Ладонь Володи втиснулась под платье, ухватившись за правую грудь. Следом тут же влезла вторая — прижалась к левой.

— Перестань! — рявкнула я.

Он тут же извлёк руки. Но не успела я облегчённо выдохнуть, как стало лишь хуже:

— Нет уж! — простонал кузен. — Я… Я… Это будет плохо, но я… Я всё… Не могу терпеть!

С тихим шелестом раскрылась молния на его брюках. Оттуда сквозь белые кальсоны топорщилось его возбужденное хозяйство. Я с ужасом поняла, что вижу, как оно шевелится, то вздымаясь, то слегка опускаясь.

— Не надо! — вскрикнула я, отлично понимая, что весь план идет насмарку.

— Прости, — выдохнул он нервно.

Через секунду штанины опустились вниз, а следом и кальсоны. Пенис кузена уставился на меня, продолжая шевелиться, словно кланялся.

— Давай хотя бы в ротик! А? — Голос Володи дрожал. — Ну прошу тебя! Я обещаю, что потом… А-А-А!

Удар коленом заставил член сжаться раза в три. И пока кузен, ухватившись за него, стонал, как раненная мышь, я вскочила и выхватила меч с его пояса. Не мешкая, размахнулась, ударила.

Я метилась в шею. Но в последний момент рука дрогнула — сжалилась над братом. Клинок ушел в сторону и рубанул посередине плеча.

Кровь широкой струей брызнула из обрубка, орошая краснотой всё, до чего дотягивалась. В одно мгновение мое платье обрело кровавые пятна.

Секунду Володя, пораженный новой болью, беззвучно таращился на лежащую перед ним конечность. Даже хрипеть перестал. Затем, словно в дурмане, поднял на меня обезумевший взгляд. Трясущиеся губы разомкнулись, намереваясь издать чудовищной силы страдальческий крик.

Удар рукоятью по черепу отправил его в забытье.

Зрелище покалеченного Володи защемило сердце. Да, он сука. Но брат ведь. Я наскоро сообразила жгут из подручных тряпок и перетянула сустав. Какая ирония, что для затягивания использовала тот самый меч, которым же и изувечила.

— Прости, — искренне шепнула я.

Не теряя более времени, я прильнула к окошку. Двор за ним казался пустым. Свободные от пут руки ловко отбросили защелку и открыли створку.

Вот и всё! Да здравствует свобода!

Бросив прощальный взгляд на кузена, запрыгнула на подоконник и тут же свесилась с него, но уже снаружи. Вытянулась, как струна, разжала пальцы и… полетела вниз.

Как только сапоги коснулись земли, а колени согнулись, я потянула тело в сторону, чтобы упасть и перекатиться. Для высоты третьего этажа такой приём не обязателен, но я слегка сомневалась в себе — всё-таки сутки напролет просидела связанной в комнате.

— Эй! Что за?! — донеслось неподалеку.

Я вскочила и быстро огляделась. В затененном углу двора сидел солдат. В руках он теребил изрядно потрепанную книгу, но, к несчастью, таращился не на её страницы, а на меня.

Забери его демоны! Не заметила! Но ведь всё равно выбора нет. И меч, как назло, оставила в импровизированном жгуте.

— Вы же пленная преступница? — пролепетал он. Книга, шелестя страницами, упала на землю, а солдат, не смея оторвать от меня глаз, принялся нащупывать саблю, что висела на боку.

«Неопытный совсем», — поняла я. — «Такого и убивать-то жалко».

— Тс-с… — Я приложила палец к губам.

Новичок, однако, не струсил и подскочил ко мне. Клинок после пары неудачных попыток оказался в руках. Я вновь могла лишь порадоваться, что пока никто не кричит. Даже кузен там наверху всё ещё не издавал громких воплей.

— Сдавайся. Брось оружие, — пробормотал молодой страж.

— У меня из оружия только это. — Я показала браслет с рунами. — Забирай.

Он тупо уставился на вытянутую ладонь. Я же мешкать не стала: схватила его правое запястье, чтобы ненароком не ударил. И тут же врезала коленом под дых.

Пальцы бедолаги разжались, и сабля оказалась в моих руках. Пока он корчился от боли и вспоминал, как дышать, я уже бежала прочь со двора.

Но едва добралась до ворот, как заметила сразу за ними другое скопление. Минимум трое солдат с лошадьми на поводу стояли и негромко обсуждали свои житейские дела.

«Как же хорошо, что я знаю это поместье», — промелькнуло в голове. В высокой каменной ограде имелось отверстие. Ещё детьми мы с Володей — тогда ещё вполне нормальным мальчишкой, перелазили там, чтобы подразнить стражей на входе.

Я прошмыгнула ближе к забору, прокралась вдоль него, сгибаясь, словно шпионка, и… обнаружила, что дыры больше нет. Очевидно, за эти годы мой дядя озаботился ремонтом.

— Забери его демоны! — буркнула я себе под нос.

Высота каменного забора не меньше трех метров. И ни единого места, где зацепиться или втиснуть пальцы. Быть может, были умельцы, способные карабкаться по ровным стенам, но я точно не из их числа.

— А-а-а! Тревога! Все сюда! — донесся наконец полный паники крик.

Трое с лошадьми за воротами встрепенулись. Они быстро посовещались о чем-то, затем двое бросились во двор, а один остался с лошадьми.

«Жаль, что эти не такие зеленые, как тот, во дворе», — ругнулась я мысленно. Но драться против одного лучше, чем против троих.

Я немедленно бросилась к воротам. Надо действовать быстро, пока там суета, пока стражники не сообразят, что случилось и что делать.

Солдат, что остался за воротами, увидел меня за пару секунд, прежде чем я появилась перед ним. В отличие от новичка во дворе, он оголил свою саблю мгновенно и уже открыл было рот, чтоб призвать товарищей.

Я не дала ему такого шанса. Так рьяно набросилась, что ему стало не до криков: едва успевал отбивать мои выпады. Он оказался неплохим бойцом. Такого охотно взяла бы к себе на службу.

И все же против меня шансов у него не было. Даже без магии я продавила его защиту, нанося быстрые и точные удары. Он попросту не успевал за мной и скоро получил довольно болезненный укол в живот.

— Жить будешь, парниша, — успела я буркнуть ему, забираясь на ближайшую лошадь.

Тот, стоя на коленях и ухватившись за кровоточащую рану, таращился на меня с лицом, полным страха. Бедняга всерьез опасался, что я добью его.

Я задумалась, не подрезать ли седла остальным двум лошадкам, но тут уж послышался топот сапог.

— Вон же она! Андрюху убила! — крикнул один из приближающихся.

— Но! Но! Пошла! — рявкнула я, натягивая поводья. Лошадь двинулась, но медленно. — Пошла, родная!

Я шмякнула саблей плашмя по крупу лошади, и та, издав недовольное фырканье, рванула галопом.

— Давай, милая! Вперед!

— Стой! Стой! — вопили позади. Но я, разумеется, не собиралась их слушать.

Само собой, они поспешили оседлать оставшихся лошадей. Я же что есть мочи гнала кобылу под собой. Какое это блаженство — мчаться верхом после столь долгого плена. Даже ноющее тело — пустяк.

Ощутить свободу оказалось столь приятно, что я не скоро заметила, что скачу по широкому полю. Вдали виднелся лес. Знакомый лес, пусть и давно.

— Ну? Всё ещё надеетесь настигнуть меня? — хихикнула я, оглянувшись.

Двое не отставали. Шли за мной метрах в пятидесяти. Так и подмывало остановиться и принять бой. С двумя-то, пожалуй, управлюсь.

Но я уже загорелась разыграть другую карту. Лес, что маячил впереди, хранил в себе интересный секрет. Через него пролегала широкая дорога, исходящая от Твери до столицы. Довольно хорошая, и хотя вряд ли её ремонтировали, оставалась удобной для путешествий.

Но дорога та проходила в низине. Чтобы выбраться к ней со стороны особняка, нужно знать особый путь. Только в одном месте можно было спуститься безопасно, без риска сломать шею.

Отрыв от погони позволял мне оказаться на этой дороге достаточно рано. Преследователи обнаружат меня внизу под крутым лесным склоном, даже не поняв, как я там очутилась. А сами, если, конечно, не конченые идиоты, не рискнут.

Лошадь изрядно утомилась, когда мы добрались до леса. К счастью для неё, в этих зарослях и меж петляющих корней снижали скорость даже дураки.

— Потерпи, милая, скоро уже, — прошептала я, похлопав ее по шее. — Как спустимся, и вовсе шагом пойдем.

Невольно вспомнился Грейфокс. Вот уж кто промчал бы эти три километра, не запыхавшись. Пожалуй, он не только силен и вынослив, но и чертовски умен. С таким я бы рискнула поскакать тут во всю прыть.

Я постоянно оглядывалась, опасаясь, что гонители не испугаются неровной тропы и ринутся как минимум рысью. Но беспокойство оказалось напрасным.

— Почти на месте, — утешала я лошадь. — Но придется двигаться осторожно. Пожалуй, я слезу и…

Но не успела я натянуть поводья, чтобы затормозить скакуна, как тот сам резко встал. Послышалось шуршание земли, и нас круто накренило вперед.

— Эй! Ты чего? — вскрикнула я и поднялась на стремени. Хотелось разглядеть, какого демона происходит.

Увиденное ужаснуло. Мы подобрались к месту, где когда-то располагался огибающий спуск. Но теперь виднелось лишь начало тропы, а потом лишь море кустов и молодых порослей. Но худшее: земля под нами осыпа́лась, и мы вот-вот собирались провалиться в пропасть к виднеющейся в ней той самой дороге.

— Назад! — зарычала я, натянув обе вожжи. Спуск был так крут и глубок, что я опасалась не только за лошадь, но и за собственную шею.

Скакун и без команды заработал копытами над осыпающейся почвой. Как выбрался с опасного края, тут же развернулся и встал на дыбы.

Всё случилось столь стремительно, что я, всё ещё стоящая на стремени, не удержалась и повалилась на землю.

— Ах ты! — рявкнула я. Вскочила на ноги. Крутанулась на месте, чтобы увидеть лошадь. Сделала шаг, но поздно: почва под ногами задрожала, и я кубарем полетела вниз вместе с комьями осыпающейся земли.