Беглый в Варшаве 2

Глава 11

Медицинский отсек занимал добрую треть средней палубы. Всё выглядело одновременно стерильно и уютно: матовые стены без единого шва, мягкий сероватый свет, в углу — прозрачная вертикальная капсула с подвешенной внутри гелеобразной матрицей. Рядом — хирургический робот, модель СКАМ-М08, обладающий восемью манипуляторами и независимым ИИ. Генерал подошёл ближе, присел на корточки, внимательно вглядываясь в интерфейс.

— Ну ты даешь, — прошептал он. — Это сколько же он стоит?

Мой ответ прозвучал буднично:

— Стоит дорого. Но и лечит отменно. Смотрите, это капсула регенерации. Можно восстановить позвоночник, сердце, зрение. На третьей стадии — даже некоторые участки мозга. Ни одна болезнь не является приговором, даже рак. Особенно если поймать на начальной стадии.

Генерал прислонился к панели и долго молчал. Потом, не глядя, спросил:

— Значит, можно вылечить практически любого?

— Да. С условием соблюдения протокола, продолжительности сеанса и чистоты входных данных. И ещё… одного условия.

Генерал оторвал взгляд от капсулы:

— Какого?

Ответ прозвучал чётко и без тени колебания:

— Полная моя независимость в этом вопросе. Ни одного приказа сверху. Только личный контакт. Только личные договорённости. Без админресурса, без указов, без любой формы подчинённости.

Генерал ухмыльнулся:

— Понимаю. Робинзон не любит империю.

— Робинзон предпочитает здравый смысл. На Земле слишком много цепей, и каждая мешает двигаться. Здесь — свобода. И если эта технология попадёт не в те руки, последствия будут катастрофическими.

Генерал выпрямился, поправил воротник и сделал шаг к иллюминатору. Тишина длилась полминуты.

— Хорошо. Согласен. Пока только личный канал. Пока только мы вдвоём. Хотя, конечно, рано или поздно…

Фраза повисла в воздухе, так и не законченная.

Вернувшись на анатомические ложементы, мы оба пристегнулись. Ограждение опустилось, атмосфера стала плотнее, затем — почти невесомость. Атмосферник начал спуск, мягкий и почти неощутимый. Земля приближалась с каждой секундой, тусклая, ночная, с редкими всполохами огней Варшавы.

— Возвращаемся, — коротко прозвучало из динамиков. — Точка входа активирована.

Внизу расплывалась тёмная масса соснового бора. Воздух дрожал от давления двигателей. Полет завершался, но многое только начиналось.

Дверца «Нивы» мягко хлопнула, кузов привычно скрипнул, словно приветствуя старых друзей. Мотор завёлся с пол-оборота, тихо урча на холостом. Луна висела низко, освещая извилистую лесную дорогу серебристым светом. Генерал молчал первые минуты. Затем, когда кроны сосен остались позади, его хрипловатый голос прорезал тишину.

— Это слишком большая игра, — произнес он, устремив взгляд вдаль. — Если информация обо всем этом просочится, за неё сразу ухватятся за океаном. Там таких подарков не упускают. Особенно если хотя бы один их спутник уловит хотя бы одну твою вспышку в любом диапазоне…

— Насчет этого не беспокойтесь… Как вы говорите: рылом не вышли…

Пауза затянулась. Отчётливо чувствовалось, что мысль не только озвучена, но и вызревала давно.

— Должна быть операция прикрытия, — продолжил он, не дожидаясь ответа. — Не пыль в глаза, а настоящая история, в которую поверят даже свои. Кто ты, откуда, почему так много знаешь, почему доступ к таким возможностям. Всё должно быть объяснимо, пусть и в кривом зеркале. Главное, чтобы в это поверили наверху. Чтобы не стали рыть.

Я ответил спокойно:

— Будет. Легенда уже формируется. «Зона влияния», разведка через третьи руки, научный задел, сеть нейросвязей. Подадим это как перспективную разработку в рамках симбиоза человека и вычислительной среды. Иначе не проглотят… Но лет через пять, не раньше.

Генерал кивнул, но через секунду заговорил вновь:

— Даже при всей легенде, нам слишком близко к Москве оставаться нельзя. Начнут задавать вопросы. Рано или поздно, кто-то ткнёт пальцем в меня. Надо отвести внимание.

— Есть идея, — прозвучало в ответ. — Командировка. Перевод. Причина — здоровье, участие в особом проекте, или работа на пограничной территории. Выбор — за вами. Есть вариант с учебным центром на юге. Либо научное учреждение под Свердловском. Либо совсем экзотика — спецподразделение в ГДР под эгидой Минобороны СССР.

Генерал тихо усмехнулся.

— С юга в Москву не дозвонишься быстро. Значит, туда. Восстановление после операции, участие в экспериментальной программе. Пусть думают, что спину лечу и учёных пасу.

На перекрёстке промелькнул указатель: «Legionowo — 7 км». Свет фар вырвал его из темноты на секунду, потом снова поглотил мрак.

— Поможешь составить рапорт?

— Уже готов. Прочтете утром.

Машина въехала в спящий пригород. На обочине дремал автобус, в витрине булочной тускло горел ночник. Казалось, всё спокойно. Но в кабине «Нивы» начинался новый виток холодной войны.

Моя рука протянула генералу небольшой предмет. Он походил на изящную перьевую ручку, с гладкой поверхностью и металлическим отблеском по краям.

— Это коммуникатор, устройство для обеспечения индивидуального канала связи. Работает на основе… в общем надежно работает. Гарантированно не перехватывается. Нужна только активация по генетическому коду. Если совсем простыми словами, то устройство постоянно делает запрос в окружаещее пространство и если принимает правильный ответ от вашей ДНК, то работает с вами, если нет, то не работает…

— Как система опознавания «свой-чужой»?

— Именно, только на других принципах.

Генерал взял прибор с осторожностью, как будто тот мог взорваться в ладонях. Осмотрел с двух сторон, провёл пальцем по поверхности.

— И как оно работает? — спросил, с нескрываемым интересом. — Тут ни кнопок, ни экрана. Даже лампочка не мигает.

— Достаточно держать в руке три секунды. Он сам тебя идентифицирует, запомнит, и откроет доступ к каналу. После этого просто произнеси что-то, и получишь ответ. Можно говорить вслух, можно шепотом.

Генерал повертел устройство, приложил к ладони, выдержал положенные секунды. Коммуникатор слегка нагрелся, на поверхности проявился тусклый символ в виде спирали, похожий на стилизованный ДНК.

— Впечатляет, — пробормотал он. — Чувствуется, что техника не наша. Ни малейших шумов, никаких вибраций… А с тобой можно вот так, в любой точке планеты?

Кивок и короткое подтверждение:

— В любой. Даже из глубины шахты, даже под водой. Единственное ограничение — ты должен быть в сознании.

Генерал убрал устройство во внутренний карман, словно талисман.

— Ну что ж, это даже круче, чем ЗАС на Лубянке, — усмехнулся он. — Уж если теперь связь будет такой, тогда и операция прикрытия не станет проблемой. Кстати… есть одна мысль.

Губы растянулись в хитрой улыбке.

— Скоро поступит предложение, от которого нельзя будет отказаться. Придётся тебе, Константин Витальевич, немного сменить климат. Нечего варшавский туман нюхать, если где-то ждёт море, солнце и прекрасные женщины.

Слова прозвучали так, будто генерал делился хорошей шуткой, но в глазах читалась уверенность. Всё было продумано.

— Уточнишь направление? — последовал полуироничный вопрос.

— Скоро сам всё поймёшь, — ответил генерал. — Главное — не вздумай саботировать решение старшего по званию. А теперь иди, у тебя ещё ночь впереди.

Машина остановилась у поворота. Тень скользнула прочь, растворяясь в темноте, держащая в кармане квантовую связку между двумя мирами. Я смотрел в окно, но взгляд его был устремлён куда-то дальше, за горизонт. Настала уверенность: теперь всё пойдёт по плану.

Измайлов ещё вчера связался с дежурным в Москве и попросил встретить его у самолета в Чкаловском.

А сейчас «Чайка», он же ГАЗ-13, в девичестве Packard Patrician, с флажком на крыле неторопливо катила по взлётному полю варшавского аэропорта Окенце, следуя к трапу военного Ту-134. Морозный воздух звенел от напряжения: внутри салона сидели те, кто редко показывался на людях вместе.

На месте почётного пассажира, генерал-майор Измайлов сидел прямо, в гражданском и непривычно лёгкой сумкой у ног. Впереди, рядом с шофером молчаливый лейтенант Иванихин, совсем недавно приехавший в Варшаву под легендой «для оперативного усиления».

На откидных сидениях сидели двое. В сером пальто, с застёгнутым на все пуговицы воротником, посол СССР в Польше, товарищ Виноградов, который щурился на утреннее солнце. Рядом, Пётр Тимофеевич Рыжов, советник-посланник и по совместительству резидент КГБ, с неизменной добродушной физиономией, за которой прятались мозги шахматиста.

— Ну что ж, Филипп Иванович, — посол пожал руку генералу, не улыбаясь. — Передавайте в Центр: здесь у нас всё в порядке. Насчёт поляков и их новых заигрываний с Западом — мы держим руку на пульсе. Но сами понимаете — без Москвы это не обойти.

Измайлов молча кивнул.

— Понимаю.

Рыжов усмехнулся, наклоняясь к уху генерала:

— Передайте Председателю: «штатский» этот, Борисенок, здесь всех держит в тонусе. Даже наши друзья из Штази стали интересоваться — кто такой этот парень «золотые руки» который всех пидо##сов раком поставил.

Генерал чуть заметно усмехнулся.

Посол и резидент переглянулись.

Измайлов пожал руки Виноградову и Рыжову, потом на секунду остановился, оглянулся на трап и заговорил, чуть приглушив голос:

— Пётр Тимофеевич, передайте своим: наблюдение за фигурантом прекратить. Больше не имеет смысла. Те, кто за ним стояли, отошли в тень. Остался только фантом, играющий роль, которую ему навязали. Пусть затухает сам по себе. Не будем будить змею, если та решила прикинуться палкой.

Рыжов кивнул, не споря.

— Что ж, ваше слово. Наши ребята просто отрабатывали указания. Но если что — дёрнем за ниточку, пусть даже тонкую.

— Вот за это и благодарю, — кивнул генерал. — И отдельно — за помощь Иванихину. Не ожидал, что Варшава окажется на высоте. Но ваши парни справились. Без вашей поддержки, так бы быстро не разобрались.

— Ваш лейтенант тоже не промах, — ответил Рыжов с уважением. — Быстро ориентируется, держит язык за зубами, и главное — не паникует. Таких бы побольше.

Измайлов поправил перчатку, поднял воротник пальто и добавил, чуть тише:

— Передам в докладе Андропову. И вас персонально упомяну. Если не премия, то хотя бы поощрение на внутренней линии получите. Мы ведь одно дело делаем.

— Спасибо, товарищ генерал, — сказал резидент. — Это очень приятно.

Измайлов коротко кивнул, положил руку на плечо Иванихину:

— Пошли, лейтенант. В Москве нам есть что рассказать.

Он поднялся по трапу первым. Иванихин кивнул стоявшим у машины и последовал за своим шефом.

Двигатели Ту-134 запустились, Лопасти турбин начали вращение, и спустя несколько минут самолёт скрылся за серым утренним небом, в котором ещё не рассеялась предрассветная влага.

Когда самолет с генералом из Москвы поднялся в воздух, резидент КГБ еще долго стоял, глядя в серое небо.