Бокс-офис

Глава 4

— Погоди, Андрей, — сказал Манфред. — Успеешь ещё поцапаться с земляком. Давайте сначала наградим комплиментами фройляйн Бьянчи, юную нимфу! О, эта чудесная непосредственность! Фройляйн, вы в жизни ещё прекраснее, чем на киноэкране. Я очарован и буду вашим верным фанатом.

— Спасибо, ваше высочество.

Розанна порозовела, но больше не запиналась от страха и отвечала вполне уверенно. Даже стрельнула глазками.

— Ну, естественно, Манфред, — хмыкнул Андрей. — Кто бы сомневался, что в этом… гм… кинопроизведении ты отметишь вполне конкретный аспект. К комплиментам я, впрочем, присоединяюсь. Ваша игра, мисс Бьянчи, была выразительна и свежа, тут не о чём спорить. А вот что касается остального…

Пауза, взятая цесаревичем, получилась многозначительно-веской. Джонсон, достав платок, взволнованно вытер лысину. Первой нарушила молчание Изабелла:

— Вижу, что предстоит серьёзное обсуждение. Но сначала позвольте задать вопрос, который не даёт мне покоя. Где проходили съёмки? Столичный город, который нам так красиво продемонстрировали, местами напоминает Лондон, но это явно не он…

Сейчас, при ярком освещении, я смог рассмотреть её лицо лучше. Веснушки в сочетании с рыжим проблеском в волосах придавали принцессе несколько простоватый вид, но это ей, как ни странно, шло.

— Вы совершенно правы, выше высочество, — сказал я, — это не Лондон. Это комбинированные съёмки, а город полностью нарисован.

— О, это поразительно.

— И вновь соглашусь, — произнёс Андрей. — В фильме очень много визуальных моментов, способных привлечь внимание. И при этом отвлечь от содержательной части, которая, как верно сформулировал мистер Джонсон, представляется как минимум спорной.

Он перевёл взгляд на живчика-председателя, продолжавшего обильно потеть:

— Не стоит переживать, мистер Джонсон, вы сделали верный выбор, показав нам эту картину. Благодаря ей мы можем более полно судить о тех настроениях, которые наблюдаются в среде творческой интеллигенции к нынешнему моменту.

— Ваше императорское высочество, — сказал я, — при всём уважении, я бы воздержался от обобщений. Мой сценарий ни в коем случае не является высказыванием от имени какой-либо группы, а тем более — от имени творческой интеллигенции в целом.

— То есть, господин Свиридов, этот сценарий транслирует вашу личную антипатию к институту монархии? Или вы будете отрицать, что наследник трона изображён в картине в весьма неприглядном виде?

— У этого персонажа скверный характер, — подтвердил я. — Он избалован, груб, но способен признать ошибку и не лишён мозгов. Так что, вероятно, он станет не худшим из королей в итоге. Но будет ли он от этого счастлив? Вряд ли.

Цесаревич поморщился, но перебивать не стал. Я продолжил:

— Смысл этой сюжетной линии — сочувствие к человеку, который вынужден играть роль, вызывающую у него отторжение. Это, кстати, касается не только монархии. Подобная ситуация может быть и в семье потомственного купца, и в семье нефтепромышленника, к примеру. Даже в семье владельца обувной мастерской. Но в случае с монархией контраст проявляется наиболее резко. Нельзя просто взять и сменить профессию. Это грустно. Поэтому, простите за дерзость, ваше высочество, я ни за какие деньги не хотел бы оказаться на месте любого из здесь присутствующих. Это отразилось в сценарии.

— Благодарю за заботу, — желчно сказал Андрей. — Но лично я совершенно в ней не нуждаюсь. А ваши рассуждения о монархии нахожу до крайности упрощёнными.

— А вот я, — задумчиво сказал Эрих, старший сын кайзера, — увидел в картине примерно то, о чём герр Свиридов только что говорил. Эмоционально не разделаю метаний принца из фильма, но на умозрительном уровне понимаю их.

Заговорил Цзинь-Лун, китайский наследник:

— Место человека на иерархической лестнице — древняя и глубокая тема. Ей посвящено множество трактатов. И мне не показалось, что данный фильм претендует на её детальное осмысление.

— Вы совершенно правы, выше высочество, — кивнул я. — Тема затронута, но по большому счёту эта картина — просто развлекательное кино. С некоторым смыслом, но без интеллектуальных глубин.

— Такое признание, — усмехнулся Андрей, — забавно звучит из уст литератора, который воспитывался, как я понимаю, на русской классике. Вы всерьёз полагаете, господин Свиридов, что подобным подходом нужно бравировать?

— Я полагаю, ваше высочество, что кино и литература существуют в различных художественных контекстах. Нет смысла подходить к ним с одной и той же меркой. Впрочем, и к нашей литературной классике у меня неоднозначное отношение. Но вряд ли это интересует кого-нибудь из присутствующих.

— Ну почему же? — бесстрастно сказал Джу-Вон, корейский наследный принц. — Нечасто выпадает возможность спросить у автора что-либо напрямую.

— Ага, вот именно, — сказал Манфред. — Давайте-ка, герр Свиридов, ответьте. В фильме грызутся толстосумы-магнаты и родовая знать. А вы за кого? Вот если без экивоков?

— В фильме, — ответил я, — всё показывается утрированно. В реальности ситуация не настолько усугубилась.

— Да, господин Свиридов, — сказал Андрей, — в реальности монархии доказали, что способны к саморазвитию, избежав крайних проявлений как социального, так и межгосударственного антагонизма. Пережитки феодализма устранены, а колониальная система практически демонтирована. Разум возобладал, представьте себе.

— Или нам просто повезло, — пожал я плечами.

— Да вы просто ас геополитической аналитики! — расхохотался Манфред. — Но всё же давайте начистоту — вы не любите родовую аристократию? Бароны в вашем сценарии — либо нахрапистые болваны, либо надутые индюки.

— Сословная система, — сказал я, — закрепляющая за кем-то привилегии по рождению, действительно кажется мне неправильной. Я рад, что в реальном мире она уже почти не работает, хоть и сохраняется на бумаге. Сам я — из мещан, поэтому могу лишь приветствовать социальные реформы последних десятилетий. Лично мне они дали новые возможности.

— Крупные буржуа в вашем фильме, — сказал Андрей, — тоже не вызывают симпатий. Я вообще не вижу в сюжете положительных персонажей среди богатых и знатных. Или вы, господин Свиридов, считаете, что достойные люди встречаются только на низовых социальных уровнях? Странное проявление подросткового нигилизма. Оно, вероятно, может способствовать вашей популярности среди люмпенов, но вряд ли добавит вам уважения в интеллектуальных кругах.

— Позвольте не согласиться, ваше высочество. В фильме есть положительный персонаж среди буржуа — это отец главной героини. Он не участвует в закулисных интригах, а спокойно работает, делает своё дело. Если бы я писал социальную драму, то акцентировал бы этот момент сильнее. Но я писал, повторюсь, сценарий для развлекательного кино.

— В связи с этим, — сказал Цзинь-Лун, — мне хотелось бы услышать и мнение продюсера фильма. Мисс Квон, после прошлогодних «Попутчиков восточного ветра» я с интересом слежу за новинками «Сильвер Форест». Тот фильм отличало глубокое погружение в тему древней истории и китайской культуры. Теперь, однако, вы предпочли снять бойкое, но интеллектуально непритязательное фэнтези. Расскажите, пожалуйста, чем продиктован этот разворот в политике студии?

— Благодарю за вопрос, ваше императорское высочество. — Сон-Хи умудрилась так кивнуть сидя, что это выглядело как вежливый поклон. — Но я хотела бы подчеркнуть, что фильм, который вы только что посмотрели, снимала студия «Дейт Лайн Филмз». Она не является подразделением «Сильвер Форест». Кинокомпания моего отца выступает лишь дистрибьютером. Рассуждать о её политике — не в моей компетенции, прошу понять меня правильно. Мы же хотели сделать просто яркую сказку. Сценарий Дмитрия в этом смысле показался мне интересным.

— Одобряю ваш выбор, фройляйн, — заявил Манфред. — Фильмец забавный, не надо воспринимать его со звериной серьёзностью. И давайте не будем превращать наш сеанс в философский диспут. Высокоумных бесед мне вполне хватило и днём. Предлагаю отпустить наших киношных гостей, им уже не терпится от нас отдохнуть.

Мистер Джонсон, уловив намёк, облегчённо выдохнул и поднялся:

— Ваши императорские высочества, уважаемые зрители! Огромное спасибо за конструктивную критику и честные отзывы! На этом наш киновечер закончен. С вашего позволения, сейчас я расскажу чуть подробнее о завтрашней программе мероприятий. А уважаемых кинематографистов благодарю за участие!

Встав из-за стола, мы раскланялись. Я вновь поймал взгляд Юлии. Она кивком подтвердила — договорённость в силе.

Сон-Хи, Розанна и я вышли в коридор. Навстречу нам шагнул тот же провожатый, как будто ждал всё это время под дверью.

В его присутствии мы не стали делиться впечатлениями. Дошагали до лифта, спустились в вестибюль, и лишь там сопровождающий от нас отошёл.

— Ну, барышни, — сказал я, — поздравляю с вхождением в великосветское общество.

— Я поначалу в обморок чуть не хлопнулась, — сказала Розанна. — А потом вроде попривыкла. Манфред весёлый, он меня завтра пригласил на экскурсию. Ну, в смысле, экскурсия для наследников, а с ними идут всякие друзья и подруги. Не знаю даже…

— Имей в виду, — сказала Сон-Хи, — там будут репортёры. Вас обязательно сфотографируют вместе, таблоиды опубликуют снимки.

— Да я не против вообще-то. Всегда хотела покрасоваться на светских фото, как знаменитость. Но сплетни всякие поползут, конечно, тут ты права…

Пока Розанна над этим думала, Сон-Хи призналась мне:

— Я тоже очень нервничала. И перед сеансом, и уже после, когда увидела, что фильм не у всех вызвал положительную реакцию…

— Ну, было бы странно, — сказал я, — если бы они всей толпой запрыгали от восторга. Но некоторым понравилось, так что в целом — отработали мы успешно. А наша Рози — вообще звезда. Её даже Андрей хвалил.

— Да, — важно подтвердила Розанна. — Что бы вы без меня делали? Они бы вас заклевали, если бы не моё сказочное очарование.

Сон-Хи рассмеялась:

— Тут не поспоришь. Ну что, поехали? Брат меня обещал дождаться, всех подвезёт.

— Вы езжайте, — сказал я, — а мне тут встречу назначили. В августейшей семье обнаружилась киноманка, ждёт от меня подробностей.

— Ах ты, жук! — Розанна пригрозила мне пальцем. — Подбиваешь клинья к принцессе? Завтра жду подробнейшего отчёта. Или, может, всё-таки послезавтра? Хоть один выходной нормальный у нас ведь будет?

— Да, Рози, — подтвердила Сон-Хи, — завтра и послезавтра можешь отдыхать, заслужила. А я, наверное, заеду всё же на студию, попробую ещё раз ввести сцену из сценария про катамараны. Если ничего так и не получится, будем думать. Надо быстрее определиться, что мы снимаем дальше.

Сон-Хи с Розанной, одевшись, распрощались со мной и вышли из отеля. Из лифта тем временем появилась княжна, и я направился к ней. Она была в строгой юбке до колен и в пушистой кофте, скрывающей изгибы фигуры.

— Вон там кофейня, — показала она. — Обожаю кофе, но опасалась, что здесь он окажется не в почёте. Всё-таки Восточная Азия — чайный край. Но отель порадовал. Впрочем, тут всё на иностранцев рассчитано, скорее всего.

— Да, в городе — в основном чайные, — подтвердил я. — Хотя есть, например, индонезийские забегаловки, там кофе варят мастерски.

— Необычный здесь город. С первого взгляда напоминает Америку, но если присмотреться, то всё отчётливее проявляется Азия.

— Это да. Я в первые дни тоже часто обращал на это внимание.

Княжна заказала себе эспрессо, я взял американо. Кофейный запах витал над столиками, дурманящий и густой.

— Сейчас к нам присоединится моя подруга, — сказала Юлия. — Её не было на показе, потому что там собирались члены семей, а она только фрейлина при дворе. Хотя ей очень хотелось увидеть фильм. Мы с ней киноманки, но я — умеренная, а она — увлечённая до предела. Устроит вам настоящий допрос с пристрастием, вцепится, как бульдог. Но я не могла её не позвать — она бы жутко обиделась, если бы узнала, что я без неё пила кофе с режиссёром. Придётся, Дмитрий, вам потерпеть. Проявите выдержку ради киноискусства.

— Ну, если только ради киноискусства…

— А лично мне очень интересно, как вы работали над сюжетом. Тему вы выбрали специально, чтобы эпатировать наследников трона?

— Ни в коем случае. Мы просто решили делать зрелищный фильм. Нам и в голову прийти не могло, что фильм будут смотреть принцы. Но через несколько дней вдруг выступил Джонсон и объявил, что в городе будет саммит с кинопрограммой. Тут устроили конкурс, мы подали заявку. В итоге — вот.

— В пересказе — действительно очень просто, — улыбнулась она. — Но почему вы предложили на конкурс именно этот фильм? Ведь наверняка был риск, что организаторы его забракуют из-за неоднозначной темы.

— Открою страшный секрет, — сказал я. — Другого кино у нас просто не было. Мы — маленькая студия, которую основали буквально месяц назад. Успели за это время снять единственный фильм, да и то буквально впритык. Что было, то и отправили, в общем. Но, как ни странно, именно это и помогло, насколько я понял. Принцы хотели что-нибудь более или менее спорное, вот организаторы и рискнули. Выбрали единственный фильм, где упоминалась монархия.

— Знаете, всё это звучит как фантастика. Неизвестная студия снимает за месяц фильм такого размаха? Не понимаю, как это может быть.

— Всего лишь везение, — повторил я. — В руках у нас оказалась экспериментальная техника, которую мы тестировали по ходу. Подробности раскрыть не могу, прошу извинить. Ноу-хау принадлежит не мне. А я со своим сценарием просто подвернулся удачно. На моём месте мог оказаться любой другой сценарист.

Княжна хмыкнула чуть слышно:

— Чем дольше я вас расспрашиваю, тем сильнее запутываюсь. Но, может, это и к лучшему. В художественном процессе должна быть некая тайна и недосказанность. Как бы то ни было, сегодняшний показ был удачен, поэтому спешу вас поздравить.

— Благодарю вас, Юлия. Хотя, например, ваш брат остался, по-моему, недоволен.

— Он человек серьёзный, хочет докопаться во всём до сути, ищет подтекст. Кроме того, он пренебрежительно относится к беллетристике и развлекательным жанрам. Неоднократно подтрунивал над моим увлечением высокобюджетным кино. Хотя я и авторское смотрю, и всякое фестивальное тоже, в отличие от моей подружки Арины. Она в этом отношении чуть-чуть сумасшедшая…

— Вы меня пугаете.

— Нет, просто подготавливаю к знакомству. Она хорошая, но кино — это у неё бзик, простите за просторечное слово. Она отслеживает премьеры, читает глянцевые журналы про кинозвёзд. А съездить в Нью-Пасифик-Сити — это её мечта ещё со школьного возраста. Поэтому, когда выяснилось, что меня включили в делегацию вместе с братом, она предъявила мне ультиматум — я, мол, должна её взять с собой, иначе она перестанет со мной дружить. Это была, естественно, шутка, но в каждой шутке, как говорится…

В кофейне наигрывала тихая музыка — что-то лирическое, испаноязычное, с гитарными переборами.

— Вы упомянули, — сказала Юлия, — что этот фильм — дебютный для вашей студии. Что ж, дебют получился ярким. А что теперь у вас в планах, если не секрет?

— Отличный вопрос, — сказал я. — Мы как раз обсуждаем, что снимать дальше. Наши возможности ограничены, в производстве не может быть больше одного фильма. В ближайшие дни определимся, надеюсь. Если вдруг прячете под подушкой гениальный сценарий, обещающий стать хитом, то самое время нам его показать.

— Увы, — вздохнула княжна с улыбкой, — сочинительство — не мой профиль. Оставляю эту заботу вам. И даже Арина ни в сценаристы, ни в актрисы не метит. Но о своих кинематографических предпочтениях расскажет охотно, даже не сомневайтесь. Вот, кстати, и она.

Обернувшись, я обомлел.