Деревенщина в Пекине 4

Глава 12

Спустя пятнадцать минут ожидания к нашей скамье направляется Ван Мин Тао. Бизнесмен одет в свой привычный строгий деловой костюм, но обычно сдержанное выражение лица сегодня кардинально отличается от того, что мы привыкли видеть. Его настроение кажется мне необычайно приподнятым, даже воодушевленным — в его глазах читается тот особый блеск, который появляется у людей, когда они получают долгожданные хорошие новости.

Ван Мин Тао учтиво приветствует нас обоих, обменивается рукопожатиями и устраивается на скамье между мной и До Тхи Чанг.

— У меня появился реальный шанс на то, что дело всей моей жизни может получить второе дыхание и полностью реанимироваться, — начинает он с неожиданных для нас новостей, не скрывая удовлетворения. — Изначально я совершенно не собирался идти на какие-либо договоренности с партийными структурами, скорее даже наоборот — морально готовился к серьёзному затяжному конфликту. Но жизнь распорядилась таким образом, что они, похоже, сами решили договориться со мной.

Проходящие мимо люди бросают на нашу троицу любопытные взгляды — не каждый день можно увидеть серьёзных людей в деловых костюмах, ведущих переговоры прямо на городской скамье. Но Ван Мин Тао, похоже, совершенно не обращает внимания на окружающих, полностью сосредоточившись на разговоре.

— Конечно, время покажет, насколько добросовестно они будут соблюдать достигнутые договоренности, потому что в политике слова зачастую не стоят и ломаного гроша, — продолжает он с характерной осторожностью. — Но существует очень высокая вероятность того, что я в ближайшее время вернусь в строительный бизнес и получу возможность завершить строительство своего микрорайона.

Лицо До Тхи Чанг становится серьёзным. Её деловая хватка немедленно подсказывает, что подобные кардинальные изменения в положении партнера неизбежно повлияют на их совместные планы.

— Я правильно понимаю, что это напрямую затронет наш с вами совместный бизнес? — подчеркнуто деловым тоном констатирует вьетнамка. — Я, конечно, и раньше справлялась со многими вопросами самостоятельно, так что вряд ли что-то кардинально изменится в худшую сторону. Разве что потребуется немного больше времени на поиск покупателей и реализацию мясной продукции.

— Пока крайне сложно что-либо сказать, — Ван Мин Тао поправляет галстук. — Ситуация всё ещё находится в подвешенном состоянии, многое зависит от того, как будут развиваться события в ближайшие недели.

— Благодарю за своевременное предупреждение, — кивает вьетнамка. — Но позвольте напомнить вам основные условия нашего партнерства: здание, которое мы готовили под розничный магазин — это исключительно ваши финансовые инвестиции и ваша работа. С вас строительство и подготовка помещения, с меня закупка оборудования, обучение торгового персонала, налаживание всех торговых процессов, пусть и с вашей консультативной помощью, но за мои собственные деньги. Если вы сейчас намекаете на то, что передумали достраивать здание магазина, то я хотела бы понимать: чего именно вы от меня ждете? Какого конкретного комментария или реакции?

— Так, спокойно, — Ван Мин Тао поднимает руку в примиряющем жесте. — Я ни от каких обязательств не отказываюсь и не собираюсь этого делать. Как раз-таки наоборот — теперь я получаю возможность вливать в наш совместный проект даже больше денег, чем планировалось изначально.

Он откидывается на спинку скамьи, поза становится более расслабленной. В свете уличных фонарей хорошо видно, как изменилось выражение его лица — напряжение последних месяцев словно сошло с него.

— Если раньше я предполагал, что мне придется буквально воевать за каждый юань и с боем отбирать ресурсы, то сейчас ситуация кардинально изменится к лучшему, — продолжает бизнесмен. — Меня, по всей видимости, формально назначат государственным управляющим крупного предприятия.

— Можно немного поподробнее об этом? — с нескрываемым интересом смотрю на Ван Мин Тао. — Похоже, ваша жизненная ситуация изменилась буквально на сто восемьдесят градусов.

Бизнесмен задумчиво потирает подбородок:

— Я воздержусь от подробностей, изложу ситуацию максимально кратко и по существу. Мне удалось выйти на одного чиновника из правительственных кругов и договориться с ним о том, что в моё управление передадут одно перспективное государственное предприятие. Конечно же, это происходит не просто так, по доброте душевной — у всего в этом мире есть своя цена, но в данной ситуации я готов на это пойти.

— В таком случае многое изменится, особенно ваше нынешнее положение в деловых кругах, — задумчиво отвечаю ему.

— Если всё получится именно так, как я планирую, то в перспективе я сам смогу выдавать кредитные деньги вместо того, чтобы обращаться в банк. Только не переводами, а живым чёрным налом.

— Прямо деньгами? — удивляюсь. — Их обычно дают только очень приближённым кооператорам. И вы, уж извините за прямоту, пока не относитесь к их числу. К тому же не стоит забывать о жёсткой конкуренции между близкими друзьями влиятельных людей. У каждого такого приближенного есть очень немаленькая семья, которая привыкла жить одним днем и думать только о сиюминутной выгоде. Неужели вам дадут распоряжаться живыми деньгами?

— Не совсем так. Мне дадут возможность распоряжаться товаром, готовой продукцией предприятия. Государственное предприятие, о котором я говорю — это крупный цементный завод с солидными производственными мощностями. Представь себе такую ситуацию: если бы тебе крупный долг отдали четырьмя грузовиками высококачественного мяса, что бы ты сделал в первую очередь?

— Пошел бы к ней, — указываю на До Тхи Чанг. — Она помогла бы быстро конвертировать товар в живые деньги.

— Конечно помогла бы, это же классический дисконт-бизнес, — подтверждает вьетнамка. — Но мясо — не цемент. Мясная продукция портится значительно быстрее. Двадцать четыре часа при комнатной температуре, и всё — надо срочно либо отправлять в промышленную заморозку, либо немедленно перерабатывать. И то, только если до этого оно хранилось при температуре до плюс трех градусов по Цельсию. Цемент же может спокойно лежать десятилетиями без каких-либо особых условий хранения.

— Не десятилетиями, конечно, но несколько лет точно может, — уточняет бизнесмен. — И соблюдение специального температурного режима для этого совершенно не требуется. Так вот, к чему я вообще начал весь этот разговор. У меня есть деловое предложение лично для вас, дорогая До Тхи Чанг.

Лицо вьетнамки становится сосредоточенным:

— Какое?

— Я помогу достроить магазин, но в повседневном менеджменте и операционном управлении на меня больше не рассчитывайте. Из этого объективного обстоятельства вытекает следующее справедливое предложение: давайте кардинально пересмотрим нашу долевую структуру с пятьдесят на пятьдесят в сторону увеличения вашей.

— Хм, — До Тхи Чанг задумчиво прикусывает нижнюю губу.

— Я готов взять на себя значительно более высокие финансовые обязательства по этой торговой точке, а также готов начать предметное обсуждение создания целой сети аналогичных магазинов, — продолжает развивать мысль Ван. — Потому что если я построю свой микрорайон, там таких магазинов должно быть не меньше четырех, пусть и в более скромном формате.

— Лучше разделить их не по размеру торговых площадей, а по товарному формату: рыба, птица, мясо, — машинально отмечает вьетнамка.

— Вот! Это решать будете вы. На наем персонала я выделю дополнительные средства, так что в этом плане мы можем отойти от наших первоначальных скромных договоренностей. Мы не будем нанимать студентов на сокращенный рабочий день, которые готовы работать за минимальную зарплату, как в Макдональдсе. Сразу возьмем три полноценные смены продавцов, чтобы магазин функционировал круглосуточно. Я хочу, чтобы мой жилой район и эта торговая точка стали абсолютно образцовыми во всех отношениях.

Слушая его планы, я замечаю одну важную психологическую деталь, о которой просто не могу промолчать:

— Господин Ван, я очень хорошо к вам отношусь, особенно если сравнивать с моим родным отцом (хотя о родителях и не принято говорить плохо). Вашему ребёнку очень повезло. Но не кажется ли вам, что вы сейчас пребываете в эйфории? В этом состоянии человек не хочет решений. Три точки — это ещё не сеть магазинов.

— Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните, — Ван Мин Тао переводит взгляд на меня. — Скажите, какая самая любимая особенность наших руководящих товарищей?

— Судя по тому, что я наблюдаю из совместной работы и прессы, ваши руководители обожают простые, но при этом совершенно бессмысленные решения, — подхватывает вьетнамка.

— А простое решение, но со здравым смыслом — это уже масштабирование и тиражирование успешного опыта, — соглашается Ван Мин Тао. — В моем микрорайоне будет трудиться достаточное количество строительных экспертов с головой на плечах. Через полтора месяца станет абсолютно понятно, насколько эффективно всё это работает на практике. И я готов поспорить, они непременно захотят масштабировать успешную модель.

— Я полностью разделяю вашу оптимистичную точку зрения, — осторожно соглашается До Тхи Чанг. — Но только при условии, если всё пойдет по самому лучшему для нас сценарию.

— Я пока не знаю, кому именно они в итоге отдадут следующие крупные объекты под застройку, — размышляет вслух бизнесмен. — Но учитывая тот факт, что директором государственного цементного завода будет являться гражданин Китая по имени Ван Мин Тао, — он демонстративно хлопает себя по груди, — то с помощью вполне нехитрых манипуляций с поставками цемента у меня появятся рычаги влияния, чтобы подвести под себя последующие строительные проекты.

— Амплуа изощренного коррупционного государственного служащего совершенно не ваше по психотипу, — прямо обращаюсь к Вану.

— Нагло злоупотреблять своим положением я не буду, — качает головой бизнесмен. — Но там, где карты зависят от человека, который их раздает, где он имеет законное право продавать товар тому, кому считает нужным, какой нормальный человек не воспользуется этим преимуществом? Особенно если это абсолютно законно. Я имею на это полное моральное и юридическое право.

— С этой стороны вы, безусловно, правы, — соглашаюсь с его логикой.

— Цинично, но когда со мной произошла вся эта неприятная ситуация, я обзванивал других застройщиков, пытался поднять проблему до уровня профсоюза, — вспоминает Ван Мин Тао с горечью, глядя на огни ночного города. — У меня ничего не получилось — никто не захотел связываться с политическими вопросами.

— И что вы планируете теперь?

— Сейчас, когда мне повезло, я не буду никого специально топить или мстить. Потому что моя главная цель — построить действительно хороший жилой район, который станет настоящим прорывом в строительной индустрии столицы. И я это гарантирую всей своей репутацией.

Бизнесмен поднимает руки и демонстрирует нам кожу, обожженную сталеварскими плавками, и покрытые мозолями ладони с зазубренными от тяжелой работы ногтями.

— Потому что я, Ван Мин Тао, могу отвечать за качественную работу только одного человека в мире — самого Ван Мин Тао, — продолжает он. — За работу других рук или голов я отвечать не могу и не буду. Если я стану отдавать цемент сам себе по себестоимости, то стоимость квадратного метра жилья в нашей столице составит около тысячи пятисот долларов, что на тридцать процентов ниже средней рыночной. Да, я нагло буду обеспечивать сырьем именно то производство, за качество которого смогу лично отвечать.

— Никогда бы не подумала, что вы решите строить карьеру государственного служащего, — искренне признается вьетнамка.

— Как и я сам! Мне меньше всего на свете нужно в пятьдесят два года искать себе на шею начальника, которого у меня не было последнюю четверть века. Особенно такого недружественного, как представители Центрального комитета.

— Тогда для чего вы на это пошли? — с любопытством интересуюсь у него.

— Для того чтобы окончательно доказать и показать, в том числе самому себе, что моя давняя задумка действительно осуществима на практике. Моя совесть абсолютно чиста, потому что мой микрорайон будет самым дешёвым и качественным в городе. А если этого не произойдет, поверь мне, Лян Вэй, меня очень строго накажут. И когда я говорю «строго», выговор или общественное порицание к этому не относятся. Но этого не произойдет, потому что я знаю, на что иду, и уверен в своих силах.

— Спасибо, что все прояснили относительно ваших планов, но давайте вернемся к нашим делам, — меняет направление разговора До Тхи Чанг. — Я правильно вас поняла и перевела себе на родной язык: управление магазином, все четыре классических «P» полностью ложатся на меня? Вы окончательно самоустраняетесь?

— Какие четыре «P»? — с недоумением приподнимает бровь бизнесмен.

— Place, Price, Product, Promotion, — терпеливо перечисляет вьетнамка. — Вы что, классическую христоматию по основам маркетинга никогда не читали?

— Нет, не читал. Как-то все приходило своим умом, через практический опыт, — пожимает плечами Ван Мин Тао. — Да, вы абсолютно правильно меня поняли.

— Вы же отдаете себе отчет в том, что сейчас, образно говоря, засунули свои яйца в дверь, а ручку от этой двери сунули мне в руки? — с предельной прямотой уточняет вьетнамка. — Извините, что выражаюсь настолько откровенно, но я не китаянка, а в нашей ситуации важнее, чтобы вы меня правильно поняли. Я теоретически могу поднять свою долю и на тридцать, и на сорок процентов.

— Я полностью надеюсь на вашу человеческую порядочность и деловую этику, —спокойно отвечает бизнесмен, глядя вьетнамке в глаза. — Даже если наш магазин полностью прогорит, я лично не пострадаю. Мне очень интересно услышать, что вы ответите в этой ситуации.

— Я не прошу повышения своей доли, — отвечает До ТхиЧанг. — Но правильно ли я вас услышала: торговые площади в вашем микрорайоне, которые я лично обойду и выберу наиболее подходящие, мы сможем застроить под наши магазины? При условии, что все ваши великие инженерные замыслы градостроителя сбудутся в реальности?

— Да, правильно поняли.

— … и на строительство всех этих дополнительных объектов деньги тоже найдете именно вы?

— Да, тоже абсолютно верно.

— Отлично. Последний принципиальный момент. Когда начнется масштабирование проекта — точнее, если оно вообще начнется, потому что я не китаянка и для меня ваши аналитические выкладки относительно планов Центрального комитета КПК не являются прозрачными и очевидными. Так вот, если масштабирование действительно начнется, то аналогичные магазины будут строиться не только в Пекине, но и в других провинциях?

— Этого я пока обещать не могу, — честно отвечает бизнесмен. — Давайте сначала вместе посмотрим, куда именно наша общая идея нас приведет.

— Тогда вот моя обратная связь и встречное условие, — заявляет вьетнамка, кладя ногу на ногу. — Наш первый магазин должен стать настолько премиальным образцом во всех возможных отношениях, чтобы обычный человек вместо того, чтобы вечером пойти в театр или оперу, предпочел прийти именно в наш магазин за покупками.

— Амбициозная задача, — замечаю я. — Интересно, как ты её будешь решать.

До Тхи Чанг бросает на меня взгляд, полный суровой решительности:

— Я пока не знаю, но я прекрасно понимаю, что подобный шанс в моем возрасте, а может быть, и в целой жизни, выпадает крайне редко. Все возможности, которые у меня были до сих пор, я реализовала примерно на девяносто пять процентов.

За время нашей совместной жизни я хорошо изучил характер До Тхи Чанг и понял, что она категорически не склонна к эмоциональным преувеличениям или пустому хвастовству. Эмоции, которые она испытывает и которые приходят к ней в процессе анализа ситуации, она старательно исключает из процесса принятия решений.

Если обычные люди часто чувствуют сердцем (и это серьезно влияет на их выбор), то она эмоциональную связь с мозгом намеренно оборвала много лет назад. Её сердце в принятии стратегических решений практически не участвует. От такого рационального человека, как она, убежденность и уверенность стоят значительно дороже, чем от романтиков, поскольку последние склонны к ошибкам.

— Если бы вы были моей дочерью, я бы предположил, что успешность составляет все сто десять процентов, — отвечает Ван Мин Тао.

— Нет, вы же не в курсе деталей моей предыдущей личной жизни, — качает головой вьетнамка. — Знали бы вы, на какого мудака я потратила целых два года. Девяносто пять процентов именно потому, что я совершила серьёзную ошибку в личных отношениях. Но урок усвоен навсегда, подобную ошибку я больше никогда не повторю.

Бизнесмен переводит задумчивый взгляд на меня, затем обращается к небоскребу над нами, где в окнах мерцают огни:

— Кстати, именно так и создаются по-настоящему великие вещи, — размышляет он вслух.

— Когда твоей заветной мечтой является то, чтобы люди всерьёз прикидывали: сходить сегодня в оперу или перенести культурное мероприятие на завтра, чтобы вместо этого сходить в твой мясной магазин — это одна философия бизнеса и один тип предпринимателя. — Продолжает До Тхи Чанг. — А когда мечтаешь исключительно о том, чтобы заработать четырнадцать тысяч долларов чистыми и положить свою долю в карман — это будет совершенно другой магазин, другие люди и принципиально другая атмосфера. И вот по своему многолетнему опыту скажу, что действительно крутые бренды создаются первыми людьми, а не вторыми, — заключает она.

— Осталось решить мелочь — дать четкое определение слову «бренд», — замечаю в сторону.

Вьетнамка поднимает домиком брови:

— Отпечаток в массовом сознании. «Маркетинговые войны» Райса и Траута не читал? Бренд — это отпечаток в массовом сознании.

— Знаете, я теперь даже думаю, что все к лучшему, — широко улыбается бизнесмен. — Я свято считал, что бренд — это…

— Нет, это не этикетка или логотип, — качает головой вьетнамка, угадывая наперед, что хотел сказать Ван. — Многие люди путают бренд с зарегистрированным товарным знаком. Да, они определенно где-то пересекаются, потому что товарный знак — это прямая коммуникационная табличка бренда.

— Ого. Откуда ты маркетинговые термины по-китайски знаешь? — искренне удивляюсь я.

— Много читаю профессиональной литературы… А определение «бренда» в учебнике по строительству бренда так и звучит — отпечаток в массовом сознании. И я хочу, чтобы наш магазин стал больше, чем просто хозяйственная точка, где можно купить качественного мяса. Хочу, чтобы он стал настоящим отпечатком в массовом сознании и произнес новое слово в ритейле. Точно так же, как и ваш микрорайон. Я ещё не придумала, как этого добиться, но я обязательно придумаю.