Деревенщина в Пекине 4

Глава 8

Сеул. Аэропорт Инчхон.

За небольшим столиком в зоне ожидания сидят трое китайцев, медленно потягивая ароматный жасминовый чай из бумажных стаканчиков. Атмосфера напряженного ожидания витает в воздухе — до рейса в Пекин остается чуть больше часа. Лян Вэй периодически поглядывает на табло вылетов, мысленно отсчитывая время до долгожданного возвращения домой.

Внезапно звонок смартфона нарушает относительную тишину их уголка. Лян Вэй достает гаджет из кармана, проводит пальцем по экрану и внимательно изучает входящее сообщение от Бай Лу. Его брови удивленно поднимаются вверх, а в глазах появляется озадаченное выражение.

— Что-то случилось? — Ли Миньюэ внимательно наблюдает за изменениями в выражении лица напарника.

После того, что в Корее любая неожиданность кажется потенциальной опасностью.

Лян Вэй качает головой, но озадаченность не покидает его взгляд:

— Ничего серьезного. Просто одна подруга поинтересовалась, когда я вернусь в Пекин и попросила заскочить в Duty Free. Вовремя же она.

— Тогда почему такое лицо? — настаивает напарница.

— Удивляюсь, откуда она вообще знает, что я нахожусь в Корее. Я никому не говорил, — Лян Вэй задумчиво крутит телефон в руках. — Ладно, выясню при встрече.

Китаянка выдыхает, позволяя себе немного расслабиться. Даже находясь здесь, в международном аэропорту Сеула, она не чувствует полной безопасности. Настоящее облегчение придет только тогда, когда самолет пересечет границу китайского воздушного пространства.

— И что именно она заказала? — интересуется Ли Миньюэ, стараясь отвлечься от тревожных мыслей.

— Три флакона с парфюмом. Говорит, в Китае эти лимитированные коллекции не достать.

— Понимаю. Мне самой приходилось охотиться на некоторые ароматы. Тогда иди, не задерживайся. Я останусь с дядей.

Проводив напарника взглядом, пока тот не скрывается в толпе пассажиров, Ли Миньюэ поворачивается к Ван Сяомину. По его сжатым плечам и напряженной позе отчетливо видно, что пребывание в таком людном и шумном месте, как аэропорт, доставляет значительный дискомфорт. Он молчалив и замкнут, словно выстроил вокруг себя невидимую защитную стену. Разговорить его на тему пребывания в клинике представляется почти невыполнимой задачей.

Остается только строить догадки о том, через что родственнику пришлось пройти и какому обращению он подвергался в том учреждении. К счастью, японские врачи единогласно сошлись во мнении, что его ментальное здоровье серьезно не пострадало — и это самое главное. Несмотря на все испытания, психика Ван Сяомина осталась относительно стабильной, что внушает оптимизм относительно его восстановления.

Впрочем, сейчас судьба клиники волнует её значительно меньше — все мысли сосредоточены на одном: как можно скорее вернуться в Китай, подальше от всех этих корейских интриг и осложнений.

Ли Миньюэ погружается в размышления, когда голос Лян Вэя возвращает её в реальность. Она даже не заметила, как быстро пролетели эти полчаса — напарник уже стоит рядом с небольшим пакетом в руках.

В зале прилета пекинского аэропорта Ли Миньюэ никто не встречает. Напарница объясняет эту ситуацию тем, что до последнего момента хранила все подробности операции по освобождению дяди из клиники в строжайшем секрете, даже от собственных родителей.

И это было правильным решением. Лян Вэй прекрасно понимает, что слишком многие факты указывают на причастность второго дяди к произошедшему, особенно на его связи с корейской женой Ван Сяомина.

Впрочем, эта ситуация его больше не касается.

— Лян Вэй, — говорит Ли Миньюэ с искренней благодарностью в голосе, — спасибо тебе огромное. Одна я точно не справилась бы.

— Без проблем. Главное, что все получилось.

— Тебя подвезти? — предлагает напарница, но Лян Вэй качает головой.

— Нет, лучше сразу езжайте домой. Думаю, сегодня у вас предстоит очень долгий и непростой день.

— Ещё бы, — устало качает головой Ли Миньюэ. — Как только семья узнает о возвращении, все родственники немедленно съедутся к нам. Но пока лучше сохранить все в тайне. Дяде необходимо время, чтобы адаптироваться и постепенно выйти из этого состояния.

Вернувшись в общежитие, я громко выдыхаю и с чувством глубокого удовлетворения опускается на мягкий диван. Одна серьёзная проблема наконец решена, теперь можно сосредоточиться на других аспектах жизни.

— Я так понимаю, ты наконец-то завершил свое важное дело? — с легкой иронией в голосе замечает До Тхи Чанг, поднимая взгляд от журнала, который листала.

— Да, — киваю я, закрывая глаза и позволяя себе полностью расслабиться. — Так что в ближайшее время никаких экстренных полетов в Корею не планируется.

— Отлично! — оживляется вьетнамка, отложив журнал в сторону. — Значит, не откажешься поужинать со мной в кафе? Заодно и отметим успешное завершение дела. У меня, кстати, всё тоже идёт по плану — магазин строится по графику, деньги зарабатываются. Давай, я угощаю!

Приоткрываю один глаз и качаю головой:

— Щ-щас. Ещё меня женщины за свой счет кормили.

— А ты не меняешься! — смеется До Тхи Чанг.

— Место уже выбрала? — поднимаюсь с дивана, потягиваясь после перелета.

— «Солнечный Бриз», здесь неподалёку. Хочу посидеть на открытой террасе.

Беру в руки смартфон, быстро набираю сообщение для Бай Лу и прикрепляю к нему геолокацию выбранного заведения:

«Буду в кафе через пятнадцать минут. Приезжай за духами, заодно поужинаем».

Кафе «Солнечный Бриз».

Заведение встречает приятной атмосферой и ароматом свежесваренного кофе. До Тхи Чанг права — открытая терраса действительно идеальное место для пока ещё теплого вечера. По прогнозу погоды, температура в Пекине на протяжении всего октября не опустится ниже пятнадцати градусов, что разительно контрастирует с гораздо более прохладной погодой в родном Суншугоу.

Мы выбираем столик у деревянных перил террасы с живописным видом на небольшой парк, утопающий в желто-оранжевой листве, и принимаемся внимательно изучать меню. Атмосфера располагает к неспешной беседе.

— Если все будет продолжаться в том же темпе, то уже в ноябре наш мясной магазин откроется, — начинает вьетнамка после того, как мы передаём заказ официантке. — А вот то, что господин Ван захочет передать магазин дочери, стало для меня сюрпризом.

— Что? — изумляюсь. — Ван Япин будет вместе с тобой управлять магазином?

— Пока нет, — качает головой До Тхи Чанг. — Я сразу же четко объяснила господину Вану, что такой вариант развития событий меня категорически не устраивает. До свадьбы всеми делами будет заниматься он лично, а после торжества к бизнесу приобщится Хоу Ган.

— Ничего не знаю о его деловых способностях, но это определенно лучше, чем работать с Ван Япин, — замечаю, вспоминая характер соученицы.

По деревянному настилу террасы стучат знакомые каблуки. Пускай я и проработал в агентстве недолго, но узнавать походку научился.

Я оборачиваюсь и вижу приближающуюся к нашему столику Бай Лу.

— Как раз ждал тебя, — киваю на третий стул. — Давно не виделись. Думал, ты уже забыла обо мне.

— Да я бы и забыла, но ты постоянно маячишь у всех на виду, — отвечает модель с характерной для нее прямотой. — Особенно на снимках в корейских новостях.

— В каком смысле?

— В интернете появились фотографии, на которых ты стоишь рядом с первым заместителем генерального прокурора Республики Корея и третьим секретарем посольства, — её голос приобретает наигранно удивленные интонации. — Как я понимаю, это абсолютно случайные кадры? Не говори, что слышишь об этом впервые.

— Честно говоря, действительно впервые, — признаюсь. — Я помогал в одном деле, но на фотосессии не подписывался. Всё проходило максимально тихо и конфиденциально.

Бай Лу улыбается одним уголком губ, и в этой улыбке читается что-то загадочное:

— Кадры извлекли из системы видеонаблюдения, потому что генеральный прокурор поднял громкий скандал. Весь корейский интернет буквально стоит на ушах. Под пресс попали врачи, которые незаконно удерживали внутри частной клиники пациентов. Лицензию медицинского учреждения, кстати, официально отозвали.

— И когда он только успел, — озадачиваюсь.

— Пока в центр внимания ты не попал, просто я увидела эти кадры на одном из главных новостных ресурсов и сопоставила факты. Тебя лично знаю, лицо показалось довольно знакомым, — объясняет Бай Лу.

— Не думал, что ты следишь за судьбой Кореи.

— Все нормальные люди следят за новостями региона.

К столику подходит официантка и расставляет блюда. Бай Лу заказывает себе салат и капучино, после чего продолжает:

— Теперь мне понятно, чем ты в последнее время занимаешься. Ты, между прочим, серьезно подставил свою любимую кампанию — на твоё место в агентство взяли такого урода.

До Тхи Чанг внимательно слушает собеседницу, но из-за быстрой, эмоциональной речи носительницы китайского не успевает уловить значение некоторых слов и выражений.

— Говори помедленнее, — прошу. — До Тхи Чанг только в процессе изучения языка, не всё успевает понимать.

— А какую именно компанию ты подставил? Можно поподробнее? — не теряется вьетнамка. — Сколько времени вместе живем, я ни разу об этом не слышала. Хотя я и на работу к тебе хожу, и в университете с тобой была. О тебе все отзываются очень хорошо. Где ты мог кого-то подставить?

Бай Лу на мгновение бросает острый, пронзительный взгляд на иностранку:

— Он тебе не рассказывал? Некоторое время Лян Вэй работал в нашем модельном агентстве, отвечал за выдачу ювелирки, иногда выступал в роли переводчика. Все шло прекрасно, пока он не начал нагло прогуливать.

Глаза До Тхи Чанг загораются интересом:

— А что нужно сделать, чтобы я попала на кастинг?

Вьетнамка демонстративно поворачивается, показывая фигуру.

Но Бай Лу лишь равнодушно отводит взгляд:

— Учиться ходить нужно начинать с четырёх, — холодно отвечает модель.

— Так я умею, — не сдается вьетнамка. — Проведи меня на кастинг, я всё покажу.

— С организацией кастинга я тебе и сам могу помочь, — вмешиваюсь в разговор. — Ушёл-то я из агентства мирно, без скандалов. Даже последнюю зарплату за два отработанных дня забирать не стал — с владелицей агентства у меня нормальные, рабочие отношения. Кстати, пока не забыл. — Наклоняюсь и ставлю рядом со стулом Бай Лу бумажный пакет из duty-free.

— Спасибо, я знала, что ты не подведешь. Кстати, рано или поздно кто-то непременно соберет все твои «подвиги» воедино и сделает определенные выводы.

— Подвиги? — переспрашивает До Тхи Чанг, повторяя выученное несколько дней назад слово и пытаясь понять смысл сказанного. — Он нарушил какой-то закон?

— Формально нет, — Бай Лу не спускает с меня пристального взгляда. — Но в нашей стране не обязательно что-то нарушать, чтобы попасть в серьёзные неприятности. Как бы поделикатнее выразиться… Лучше не попадать в поле зрения некоторых особ, а ты засветился в компании с будущим генеральным прокурором Кореи, да ещё и в таком громком, резонансном деле.

— Он же ещё слишком молод для такой должности. В Корее на высокие государственные посты не назначают в таком возрасте.

— Поверь мне, ты не знаешь многих важных нюансов корейской политики, — качает головой Бай Лу. — Старик, который сейчас занимает кресло генерального прокурора, планирует в ближайшее время уйти в отставку.

— Слышал об этом. Но что с того?

— У него есть голубая мечта — сделать страну по-настоящему справедливой. Если ты не в курсе, он завел уголовное дело на действующего президента и ему в роли преемника необходим принципиальный борец за справедливость, который категорически не будет брать взятки. Хотя бы ради чистого эксперимента — ему очень интересно посмотреть, что произойдет, если в это кресло сядет человек, абсолютно равнодушный к финансам.

— Судя по тому, что я наблюдал, стоя от Чон Соджуна на расстоянии вытянутой руки, этого парня действительно может серьезно заносить в критических ситуациях, — делюсь нехотя. — Не мое дело давать оценку мечтам их генерального прокурора, но когда его потенциальный преемник хладнокровно заявлял, что может проехаться по судьбам десяти невинных людей, если те не выполнят его требования, он определенно не шутил. Эта готовность пустить под откос человеческие судьбы ради высокой целесообразности чем-то неприятно напоминает… одну малопопулярную организацию из курса занимательной истории.

— Какую?

— Инквизицию.

— Что такое инквизиция? — синхронно спрашивают собеседницы, обменявшись недоуменными взглядами.

— Это не ваша религия. Быстро не объяснить, потом сами прочитаете, — не развиваю в эту тему. — Бай Лу, ты хочешь дать мне какой-то конкретный совет? Или у тебя есть информация, которой стоит поделиться?

— Нет, просто дружеское предупреждение, — пожимает плечами модель. — Я всё ещё благодарна тебе за то, что ты разобрался с Хоу Ганом и поставил его на место. Да и вообще общались мы всегда нормально, без конфликтов. Тем более ты обещал мне ужин, когда приглашал сюда.

— Видимо, тогда он только прибыл в Пекин, и такого количества женщин вокруг него еще не крутилось, — резко вклинивается в разговор До Тхи Чанг, бросая на меня многозначительный взгляд.

— Вот тут я тебе охотно поверю, что он мог кого-то обмануть, — скрестив руки на груди, отвечает ей Бай Лу с ехидной улыбкой.

Мне становится неловко от направления разговора.

— Расслабься, я ничего такого не имела в виду, — замечает мою реакцию Бай Лу. — С твоим нынешним социальным статусом, уж извини за прямоту, серьёзные отношения между нами попросту невозможны. До парня моей мечты тебе еще лет пятнадцать активного роста, — она неспешно отпивает кофе.

— Знакомые слова.

— Без обид, — продолжает модель. — Меня за подобные отношения родители просто не поймут. Вплоть до того, что пришлось бы бежать из страны и начинать жизнь с нуля. Когда мы работали вместе — ещё были варианты развития событий, но сейчас их нет. Будем дружить. Человек ты интересный, и, несмотря на довольно невзрачную социальную роль, у тебя удивительно хорошо получается выстраивать полезные связи. Заворачиваются очень любопытные комбинации — как, например, с этим будущим генеральным прокурором.

Ее слова ничуть меня не задевают. В конце концов, в современном Китае брак — это зачастую не союз двух любящих сердец, а тщательно просчитанный союз двух семей, где родители в обмен на красоту и социальный статус дочери требуют квартиру, машину, драгоценности, солидную сумму денег и множество других материальных благ как для будущей невесты, так и для её семьи.

— С чего ты вообще решила, что именно ему достанется это место? — интересуюсь я. — Только из-за желания старика?

— В Корее персональная рекомендация от людей его уровня, статуса и богатого опыта значит очень многое. Я тебе советую быть предельно осторожным. Тот же Хоу Ган обладает серьёзным ресурсом и далеко не дурак, хотя с первого взгляда так и не скажешь.

— Есть определённая вероятность, что с такой женой, которая у него сейчас нарисовалась, ему станет совершенно не до мелочей вроде дурацкой мести и попыток что-то кому-то доказать, — размышляю вслух я.

У Бай Лу заметно округляются глаза, а рука автоматически тянется к смартфону:

— А что за жена? Вроде бы мы из одного социального круга, а я даже не в курсе этих новостей.

— Её зовут Ван Япин, мы учимся в одном университете, — поясняю я.

Она быстро пролистывает аккаунт Хоу Гана, рассматривая свежие фотографии:

— Теперь вижу. Они вместе были на официальном приеме. Что ты можешь рассказать о ней?

— Она немного не в ладах с эмоциями, — дипломатично отвечаю я. — Полезла драться с ногтями, когда мне досталось последнее бюджетное место в университете.

— К кому?

— Ко мне. Отец, кстати, у неё вполне нормальный человек.

— Согласна. Мы с ним открываем мясной магазин напротив торгового центра «Гуаньцзянь», — добавляет До Тхи Чанг, опуская взгляд. — Приходи к нам в конце ноября, обязательно сделаю скидку.

— Ничего себе, — удивляется Бай Лу. — Стесняюсь спросить, сколько стоит открыть магазин в центре Пекина?

— Если б не отец Ван Япин, обошлось бы значительно дороже, не говоря уже о времени, — кивает вьетнамка. — Он же владелец одной из ведущих строительных компаний города — подходящий участок у него имелся в собственности. Вот и решили объединить усилия.

Бай Лу задумчиво потирает подбородок.

— Ван Мин Тао? — резко уточняет она.

— Да. Хороший человек и надежный партнер. Ничего плохого не могу о нем сказать.

— Но зачем человеку такого высокого уровня и статуса браться за обычный мясной магазин? — недоумевает китаянка. — Как-то это неожиданно и не вписывается в логику.

— У него сейчас серьезные проблемы в основном бизнесе, — До Тхи Чанг бросает на меня вопросительный взгляд, словно спрашивая разрешения рассказать о текущей ситуации.

— Его строительной компанией заинтересовались люди из Центрального комитета, — кратко ввожу Бай Лу в курс дела. — Объяснять подробности не буду — ты и так прекрасно понимаешь, что это означает.

— Поэтому он и решил вместе со мной открыть розничный магазин, — добавляет До Тхи Чанг. — Диверсификация рисков, так сказать.

— А ты вообще кто такая? — неожиданно резко и недружелюбно обращается Бай Лу прямо в лоб к вьетнамке.

— Я контрабандистка, свободно говорящая на трех языках, — не теряется соседка по комнате. — Недавно разошлась с сыном министра сельского хозяйства Социалистической Республики Вьетнам.

— Значит, ты тоже не из простых, — констатирует Бай Лу.

— Да, я тоже центровая. Но, в отличие от многих сверстников, которых наблюдаю здесь, я заработала каждую копейку собственными руками. Как и отец этой чокнутой Ван Япин. Ван Мин Тао как человек просто супер, а вот дочь…

— Колкость явно не по адресу, — холодно парирует Бай Лу. — Я, конечно, зарабатываю не руками, а демонстрацией задницы на подиуме, но в родительских деньгах тоже не нуждаюсь.

— И сколько платят за один показ? — резко меняет тему До Тхи Чанг, проявляя неподдельный интерес.

— В твоём случае я бы не рассчитывала на сумму больше двухсот долларов, — безжалостно отвечает Бай Лу. — По меркам модельного бизнеса ты уже старая. К тому же, для достойной оплаты обязательно нужен опыт, портфолио и рекомендации.

— А рекомендация из вьетнамского филиала международного агентства считается? — интересуется До Тхи Чанг.

Я чуть чашку не роняю:

— Ты ещё и моделью была?

— Вроде и не скрывала.