Директива: Расширить!

Глава 10 Отзвуки перемен

Каюрри-2, инит-аграрная планета, Внешние регионы.

11.01.0000, 19:24:12 от Точки Отсчёта.

В последние полторы недели на Каюрри было не протолкнуться от количества разумных, оказавшихся в ловушке пространственного коллапса. И хоть в абсолютных числах беженцев было не так много, но в соотношении к гражданам Автономии всё оказалось совсем наоборот. Шутка ли — в строй вводились здания из резерва, которые предполагалось использовать ещё нескоро и уж точно не с целью размещения разумных, техники и материальных ценностей, выгружаемых со звёздолётов?

А выгружать приходилось, так как уже не один десяток под завязку загруженных кораблей был «взять в найм» Каюррианской Автономией. И если суда Лорда Про интересовали, то груз на них, зачастую, нисколько, из-за чего и приходилось всеми правдами и неправдами организовывать обширные и защищённые пространства для хранения. Запчасти, предметы роскоши, материалы, руды, дроиды… чего только не перетекало по транспортной артерии, проходящей подле бывшей заштатной аграрной планеты, ныне вынужденной порядком раздаться вширь, чтобы всё влезло.

Вероятно, функционируй Каюррианский машинный разум полноценно, без необходимости изображать вскрывшиеся из-за навалившихся проблем недостатки выстроенной «любителями» системы, то по происходящему на планете можно было бы писать учебник по перестройке и реорганизации инфраструктуры и населения в случае масштабных катастроф.

Но на данном этапе сосуществование органиков и машин было возможно лишь в нынешних виде и форме, когда первые, в основной своей массе, не знают о степени развития последних и том, кто на самом деле стоит во главе частицы общегалактического социума под названием Каюррианская Автономия. Любое отклонение от этой формулы, согласно прогнозам, легко могло привести к обрушению тщательно выстроенной и сбалансированной системы, позволяющей машинному разуму извлекать выгоду из взаимодействия с органиками.

Из этого следовало то, что Центр Синхронизации и каждый отдельный его юнит делали всё для того, чтобы удерживать ситуацию в стабильных рамках.

Вот и сейчас боевых дроидов, которые могли самостоятельно и с минимумом разрушений провести захват пока ещё только приземляющихся кораблей, приходилось разбавлять бойцами-органиками. Воины-индивидуалисты, — а иных быстро и без поставленного на поток длительного обучения приобрести невозможно, — которым привили основы командной работы, закалив эти навыки в суровых тренировках, не уступали «средним по палате» бойцам гегемонов из около-элитных подразделений, но всё равно не дотягивали до эффективности полноценных, ничем не ограниченных дроидов-штурмовиков. И были при этом кратно дороже: индивидуальный подход к обучению и составлению программ тренировок, дорогостоящая медицина, приближённое к лучшему из доступного снаряжение были весьма дороги, и не всякое Звёздное Королевство могло позволить себе такие траты на спецподразделения.

Каюррианская Автономия тоже «не потянула» бы такую статью расходов… будь она хоть сколько-то обычным государством. Но там, где не нашлось места внушительным армиям рядовых, ничем не примечательных бойцов, которых по большей части заменили органики-офицеры и десятки боевых машин под их непосредственным руководством, способные создать видимость участия органиков в публичных операциях без риска существенных беспричинных потерь и досадных провалов спецгруппы оказались очень кстати.

План-импровизация за прошедшие двое суток обзавёлся дополнительными деталями: Трюи Галл предложил органично дополнить «провалившиеся переговоры» подставными лицами, замаскировав последствия программного удара по приземлившимся кораблям под посильную помощь пресловутых «доброжелателей». Эти же «доброжелатели», подобрать и проинструктировать которых не составляло особого труда, — на службе Каюрри находились самые разные разумные, — впоследствии должны будут дополнить заявление Каюррианского Лорда своими словами, продавив тем самым в внутрисистемном СМИ позицию, выгодную Каюрри.

Согласно прикидкам аналитиков, спустя всего пару недель шум уляжется, а к моменту восстановления полноценной связи и транспортного сообщения с остальной галактикой найти концы произошедшего не удастся даже самым заинтересованным лицам.

— Готовность — две минуты. — Сообщил командир отделения, отняв правую руку от уха. Все двенадцать его бойцов-подчинённых сразу подобрались: до сего момента ещё была надежда на то, что вольные торговцы смирятся с реальностью и сами, своими приказами сдадут корабли. Сигнал к готовности же означал, что договориться не вышло, и проводить захват всё же придётся. — Наши цели и маршрут те же, ничего не поменялось. Вопросы? Предложения? Предчувствия?

Нестройный хор голосов ответил отрицательно, и следующие полторы минуты в трюме грузового судна по соседству с яхтой торговца Пепериччи раздавались лишь щелчки и шелест тканей: разумные в последний раз проверяли снаряжение. Не то, чтобы это реально требовалось, но в такие моменты всегда хотелось чем-то занять руки. А тут и для дела польза: случайность может настигнуть каждого, даже если этот каждый четырежды всё проверил ранее.

Створка трюма в один миг взвизгнула затворами, и через тут же образовавшуюся щель проник естественный, смешавшийся с искусственным свет. Все бойцы ринулись на выход, а за ними пристроилась пара самый мощных боевых дроидов из имеющихся на Каюрри — тяжёлые штурмовые единицы, справиться с которыми без применения тяжёлого ручного вооружения не представлялось возможным. Больше дроидов отряду не выделили, так как тогда могла пропасть видимость многочисленности органиков, участвующих в операции. Да и не требовалось это: что такое оборона на гражданских судах, на которых никто не ждёт агрессии?

Четыреста метров, отделявшие один корабль от другого, абордажная команда под прицелом совершенно случайно оказавшихся в нужном месте и в нужное время камер преодолела почти мгновенно: яхта не успела даже уйти в защитный режим, вместо этого гостеприимно распахнув все технические и не очень отверстия. Устойчивости ко взлому у гражданского судна, можно сказать, не было, а его живые и не очень защитники должны были начать действовать лишь спустя несколько минут. И то не факт, что наёмники решат проливать кровь за уже пропавших нанимателей.

Этому должно было поспособствовать так же и то, что диверсия подразумевала не одну лишь разблокировку внешних шлюзов и люков, но и многочисленные проблемы для экипажа непосредственно внутри корабля: даже если поначалу их воля к борьбе будет сильна, то по прошествии совсем небольшого срока это может измениться в корне. Схлынет адреналин, будут утрачены кажущиеся выгодными позиции, и всё на этом.

Начавшие с технического тоннеля, абордажники, прочёсывая помещение за помещением, быстро вышли в «жилую» часть судна — просторный и хорошо освещённый коридор, в котором им попалось полтора десятка бежавших в направлении мостика разумных. Благо, все они оказались достаточно здравомыслящими, чтобы под прицелом нескольких винтовок послушаться команды и улечься на полу, где их споро зафиксировали при помощи спецсредств, коих на руках у каждого Каюррианского бойца было порядком.

— Где заместители Пепериччи⁈ — Рыкнул командир, опустившись на колено перед выглядившим наиболее представительно пленником, вынужденным нюхать пыль. — Направление, название отсека! Живо!

— А-азартный зал! Это перед мостиком! Мы шли туда! — Не то, чтобы истерично, но очень нервно ответил нелюдь. Командир сразу на всякий случай сверился с имеющейся «на руках» план-схемой, на которой зал присутствовал. Правда, не в единственном числе…

— Хватайте его, будет проводником. Двигаем!..

Сопротивления как такового отряд не встретил. Лишь единожды им наперерез бросилась пара охранников-тонростианцев, внешний вид и поведение которых намекали на очевидное употребление того, что в непосредственной близости от разумных с оружием обычно не держат. Их пришлось устранить, но эти оставленные позади тела удивительным образом подействовали на взятого с собой пленника, принявшегося с завидным энтузиазмом вещать, где на их пути можно найти других членов экипажа. И словно этого было мало, при виде товарищей по несчастью он во весь голос начинал уговаривать их уткнуться лицами в пол и не сопротивляться.

Нескольким наёмникам из числа охраны это даже сохранило их жизни: сначала они растерялись, а когда стало ясно, что по-хорошему не получится, в ход пошли транквилизаторы, успевшие сделать своё чёрное дело. В какой-то момент даже спецсредства для захвата и удержания пленных начали подходить к концу, — а ведь не прошло и десяти минут с начала операции! — но искомый зал не дал случиться конфузу, обнаружившись «на горизонте».

Первыми в помещение отправились ослабленные светошумовые гранаты, а уже за ними внутрь ступили Каюррианские пехотинцы. Из всех участвующих в захвате групп они оказались первыми, что несказанно радовало их командира… но лишь до того момента, пока его взгляд не вычленил среди кричащих и нечленораздельно ругающихся разумных тех, кому уже ничем нельзя было помочь.

Грохнули одиночными выстрелами винтовки, и странного вида корродианцы начали кулями валиться на пол, разгоняя рабынь и рабов, не понимающих, куда себя пристроить. Досталось и человеку, попытавшемуся выхватить что-то из массивного чехла в его руках: пуля оказалась быстрее. Что закономерно, паникующим это спокойствия не прибавило. Отрывистые команды Каюррианцев пролетали мимо разумных, лишь усугубляя панику, но командир группы смотрел лишь на внушающие какой-то подсознательный страх изуродованные тела, нашедшие пристанище в самых разных точках зала.

Вот труп довольно молодого голдианца раскачивается на декоративной люстре в такт всё ещё сотрясающей стены гортанной, ритмичной музыке. Из-за богатой, новенькой одежды тело его рассмотреть невозможно, но вот шея явно покрыта странными, вырезанными на коже письменами, от которых даже многое повидавших солдат-Каюррианцев бросало в дрожь.

Вот в центре широкого, способного вместить десяток любовников лежбища лежит, распластав короткие руки-ноги, орни, пол которого определить не представляется возможным: освежёванный куль мяса лишили всего, что могло сойти за половые признаки этой немногочисленной расы, которая «на глаз» и так особо в этом плане не отличалась.

А вот и мужчина-человек, которого, похоже, закончили истязать совсем недавно, так как подтёки крови на обнажённом теле ещё не успели засохнуть, лишь взгляд остекленел, мутным зеркалом воззрившись в бесконечность.

Во всём этом командир подсознательно искал систему, высматривая того, кто отвечал за истязания. И он нашёл: фигура в свободном балахоне, таком же цветастом, как и все одежды на присутствующих сумасшедших, мягко и неспешно продвигалась среди перепуганной толпы, направляясь к неприметной дверце позади одного из лежбищ. И так как отправить следом своих парней не было никакой возможности, — одна лишь попытка описать беглеца затянулась бы достаточно, чтобы тот скрылся, — командир, забросив винтовку за спину, выхватил пистолет с полной обоймой транквилизаторов, на манер ледокола ринувшись следом за намеченной целью.

Правда, отработанным жестом двоих бойцов он за собой всё же поманил, и те не растерялись, последовав за лидером.

Пробиваться через мельтешащих, обезумевших, — возможно, задолго до гранат, — разумных было непросто, но масса скафандра плюс упорство делали своё дело: к беглецу Каюррианцы приближались достаточно быстро, чтобы нагнать его у самой двери.

— Стоять! — Вскинув пистолет, командир трижды надавил на спусковой крючок. Больше, при условии поражения цели, было просто нельзя, так как транквилизатор относился к препаратам, передоз которых приводил к смерти. Вот только вместо того, чтобы пронзить балахон и одежду под ним, дротики бессильно ткнулись об ткань и осыпались, а неизвестный плавным жестом распахнул снабжённую примитивнейшим замком дверь. Последующие выстрелы так же не принесли результата, словно «в норме» не пробивали дротики любую ткань и не прокалывали даже дублёную кожу.

А когда Каюррианцы почти добрались до захлопнувшейся двери, готовясь, если что, оперативно взорвать замок, та подёрнулась мутной дымкой с оттенком пурпура — и исчезла, оставив после себя лишь ровную стену.

Командир первым схватился за маску шлема, вызвав на внутренний дисплей показатели окружающего воздуха. Те опасными не были, да и с самого начала операции дышали они «своим», хвала системе замкнутого цикла. Следовательно, надышаться они не могли. Ран, даже самых незначительных, не получил никто из отряда. И исчезновение двери не было голограммой: мужчина сам ощупал ровную поверхность там, где недавно была самая настоящая, ничуть не искажённая дверь.

— Лидер-2 — штабу. Протокол «одарённый», некто в чёрной, с сетчатым узором балахоне испарил дверь…

Немногим ранее.

— Что это значит⁈ — Несколько раз беззвучно моргнув приторно-зелёным светом, маска-синтезатор на лице Пепериччи выдала переполненную ненастоящим удивлением фразу, а в его глазах во весь рост поднялся натуральный страх. Удивительно, что произошло сие только сейчас, ведь подводить всё к закономерному обвинению и, соответственно, приговору, Лорд Про начал загодя. Но ни витающего в облаках орни, ни его спутников не особо заботило то, что своими действиями они знатно подгадили хозяину системы, стройными рядами выдвинувшись против его слова. Некогда выдающиеся, — не все, впрочем, — разумные окончательно утонули в разврате, дурмане и алкогольном буйстве, неведомо каким образом дожив до сего момента. — Вы не имеете права!..

— Вы сами в ходе беседы сказали, что слово Лорда на принадлежащей ему планете абсолютно, а всех возражающих всегда можно подобающим образом наказать. — Качнула головой Берр Тиранис, давно потерявшая всякую надежду выгадать со смертников что-то сверх их кораблей. А ведь среди всех посвящённых в «тайну» членов правительства она была настроена наиболее оптимистично, полагая, что дела можно вести с кем угодно, если должным образом этого кого-то замотивировать.

— Мы имели в виду не это! — Речь орни синтезировалась с задержкой, отчего возникала существенная десинхронизация жестов и звука.

— Не суть важно. — Коммодор Хирако, на лице которого блуждала довольная, но насквозь фальшивая полуулыбка, водрузил левую руку на стол, а правую опустил на кобуру. Странное, но такое знакомое беспокойство становилось тем сильнее, чем больше проходило времени. Причём источники его сидели прямо перед ним, лишённые как оружия, так и в принципе чего-то опасного. Конечно, с этих извращенцев станется пронести в заду что-то органическое и способное к детонации, но разве у них были причины для подобной подготовки? — Сейчас вы свяжетесь со своими подчинёнными и прикажете отключить все защитные системы кораблей, открыть все шлюзы, опустить трапы и в дальнейшем способствовать нашим, Каюррианским, силам.

— Это не есть возможно! — От переизбытка эмоций или частоты исторгаемых слов у орни даже синтезатор забарахлил, неспособный в указанное время обработать и перестроить фразы «на входе». Или там система куда сложнее, а Пепериччи обычным образом говорить в принципе не способен? Таких подробностей у Каюррианцев не было… — Нам принадлежат не все корабли! И даже на моей яхте есть те, кто откажется вам сдаваться!..

— Вы постараетесь уговорить своих, Пепериччи. — Коммодор уже вполне явственно сжимал рукоятку пистолета, переводя взгляд с одного чужака на другого. — Это несложно. А если вы всё же будете против, то у меня найдутся способы оперативно заставить вас передумать. Что скажете?

Как и предполагал мужчина, Пепериччи со всей своей кодлой оказался не из тех разумных, кто способен долго сопротивляться давлению извне. Даже если давление это чисто психологическое, а непосредственно боль лишь предстоит в случае невыполнения настойчивых пожеланий «хозяев местных кабинетов».

Причём первым сдался Сокол, которому очень не понравились сгущающиеся именно над его головой тучи, проявляющиеся в форме напряжённых и, местами, даже злых взглядов Хирако.

Внешне Сокол не представлял ни малейшей угрозы: безоружный, испуганный и готовый на всё, лишь бы его не начали допрашивать по-настоящему, вольный торговец больше напоминал пойманного с поличным наркомана-рабовладельца в допросной переполненного честными правоохранителями патрульного корабля, — картина почти невозможная, но всё же, — нежели влиятельного богача.

Вот только коммодор судил сейчас не по объективной картине, наблюдаемой визуально, а по собственным ощущениям, посредством которых он взаимодействовал со своим сверхъестественным даром.

Пространное ощущение угрозы, почти что достигшее своего пика, начало оформляться во что-то цельное, выделив из группы разумных именно Сокола. Человека, который вполне себе активно сотрудничал и не представлял ни малейшей угрозы. Как и Пепериччи, мужчина активно связывался со своими подчинёнными, заставляя тех отключать системы защиты их гражданских яхт, а «личные армии» в лице наёмников снабжать приказами о непротивлении Каюррианским отрядам. которые уже пошли на приступ: часть сценария с дошедшими до края разумными, готовыми обратиться за помощью к кому угодно, предав господ, нужно было реализовать до полной сдачи «противника».

Всё пошло не по плану в тот самый момент, когда координатор отрядов воспользовался возможностью моментального одностороннего подключения к «уху» коммодора.

— Повторите, Лидер-2! — Раздался голос координатора, который в этом помещении слышал лишь коммодор. И голос этот в своём звучании был далёк от спокойного.

— Повторяю, штаб. Запрашиваю протокол «одарённый». Был обнаружен шабаш с жертвоприношениями, предположительный устроитель — неизвестный в чёрном, с сетчатым узором балахоне, попытался смешаться с толпой, проигнорировал выпущенную ему в спину очередь транквилизаторов, прошёл через дверь и испарил её за собой, оставив только голую стену. — Небольшая пауза — и командир отряда продолжил. — Состав воздуха в норме, повреждений системы замкнутого цикла брони — нет. И это была не голограмма. Прямо сейчас мы готовимся к подрыву этого участка стены, но по предварительному сканированию уже ясно, что за ней, скорее всего, лишь технические полости, не способные вместить человека…

Хирако настолько сосредоточился на косвенном подтверждении его опасений, что побитой собакой взвывшая тревога стала для него если не полной неожиданностью, то как минимум неприятным сюрпризом. Из-за этого коммодор далеко не сразу понял, что происходит, но его правая рука уже взметнулась вверх, разминув ствол крупнокалиберного пистолета со столешницей в считанных миллиметрах.

Трижды громыхнуло: первую пулю коммодор, глядя в наливающиеся пурпуром глаза вскочившего со своего места Сокола, всадил тому в живот, параллельно удостоверившись в том, что пугающий ублюдок не защищён чем-то вроде щита. Вторая, по мере движения ствола оружия, ушла в грудную клетку человека, и лишь третья вошла точнёхонько в лоб, разметав череп и оставив в целости лишь нижнюю его половину. Но пурпурное сияние ещё на пару секунд осталось висеть там, где были глаза мертвеца, и смотрели они прямо на коммодора.

Мужчина готов был поклясться: взгляд этот сопровождал очень довольный и очень далёкий смех, заставляющий вибрировать саму реальность.

А после свечение исчезло так же резко, как и появилось. Окружающий мир наполнился сдавленной руганью Трюи Галла, тихими рвотными позывами Берр Тиранис, на лицо которой попал кусочек мозгов, и паникующими криками Пепериччи, вцепившегося в работающую гарнитуру и воющего неразборчиво: стало очевидно, что местами сопротивление всё же будет не только на кораблях, оставшихся на орбите.

Впоследствии Хирако узнает о том, что зафиксировать удалось лишь сияние, а смех достался ему одному.

Но случится это не сразу.

— Думаешь, пары выстрелов в грудь не хватило бы? — Бросил Галл, поднимаясь со своего места и окидывая помещение взглядом. Дроидам-уборщикам тут теперь было порядком, да и стены с мебелью подлатать придётся: для пистолета такого калибра тело разумного что есть, что нет его, шьёт навылет.

— Я решил ударить на опережение и с гарантией. — Объяснять при чужаках, что его чутьё так не разрывалось даже в моменты близкой смерти он не хотел, оставив это на потом. Тем не менее, лишние уши лучше удалить: благо, дроиды «сохранили самообладание», и были готовы выполнить любой приказ. — Всех лишних вывести и поместить в камеры!

Боевые машины-охранители тут же зашевелились, подхватив Пепериччи и его выживших «коллег» под руки. Не прошло и минуты, как в кабинете остались только свои. Заодно и дух перевели: не каждый день перед тобой лопается чья-то голова, устраивая дождь из мелкого фарша. Даже коммодору такое не было привычно, хоть у него в прошлом и осталась располагающая к жестоким расправам профессия.

— Прекрасно. Ещё нам нужно отправить дополнительные силы на корабли: возможно, там будут нелишние сейчас ответы хотя бы на часть вопросов. Вот только дроидов нужно задействовать, или разумных?..

— У нас не так много «живых» сил, чтобы бросать их туда, где творится такая вот чертовщина. Добавим дроидов, ужесточим меры безопасности, всех рассортируем по камерам-одиночкам. Площадей хватит. — Галл озвучил мысль Хирако, обменялся с тем взглядами — и, отвернувшись, вышел на связь с координирующими операцию штабными офицерами, дабы снабдить тех новыми приказами.

— А ведь про него даже подозрительных слухов не ходило… — Отошла, наконец, Тиранис, лицо которой по цвету ничем не отличалось от куска мела. — Мне придётся пересмотреть политику фильтрации беженцев, если мы хотим уменьшить вероятность повторной встречи с подобными ему людьми.

— И как ты поймёшь, где обычный человек, а где одарённый? — Насмешливо спросил Хирако, силясь успокоить пошаливающие нервишки. — Это невозможно выявить техническими средствами, даже если надорвать себе пупок. Сколько мы пытались — не счесть, результата нет.

— Психология, Хирако, и глубокий анализ. Любые подозрения — от ворот поворот. Или казнь, учитывая нашу ситуацию. Я бы даже на корабле-тюрьме вдалеке от планеты подозрительных людей держать не стала бы! — Определённо, испуг сильно повлиял на обычно крепкую духом женщину, которая никогда не рубила с плеча. Конечно, иногда стороннему наблюдателю могло показаться обратное, но на деле за каждым её решением стояла тщательная подготовка. Не отнимающая много времени, но с выстроенным Тиранис чиновничьим аппаратом этого и не требовалось.

— Учитывая тот факт, что Сокол едва ли знал о том, что он одарённый? — Хирако хмыкнул, но спустя секунду нахмурился: — Хотя, образ жизни вполне может быть следствием проклюнувшихся способностей… теоретически. Если его хорошенько хлопнуло по мозгам в молодости… Да, это нужно проверить, копнув поглубже. Про?

— Биография этого человека в уже проверенных источниках не описана достаточно подробно, чтобы можно было сделать какие-то выводы. Но я попытаюсь найти что-то ещё по своим каналам. — Кивнул «киборг», до сего момента не мешающий органикам размышлять вслух. На такой случай у него, — как и у Центра Синхронизации, впрочем, — не было достаточно проработанного плана, чтобы сходу всё брать под свой непосредственный контроль, в то время как полёт мысли органического разума мог выдать нечто, способное значительно повысить эффективность дальнейшего планирования. — Так как с переговорами мы закончили, предлагаю направиться в штаб. Это не касается госпожи Тиранис: её присутствие сейчас потребуется в её же кабинете. Верно?

— Да, мой Лорд. — Женщина кивнула, почти что поклонившись. — Боюсь, задействование дополнительных сил не позволит нам удержать в тайне масштабы происходящего. Нужно адаптировать информационную кампанию, чем я и займусь. Прошу простить…

С печатью брезгливости на лице обойдя труп по широкой дуге, Берр Тиранис первой выскользнула за дверь. Ей было куда торопиться, как, впрочем, и всем остальным, в последующую же минуту покинувшим переговорную.

Что ни говори, а коммодорами завладело банальное любопытство: в их дом пришло сверхъестественное и странное в таком виде, что исключением из правил это уже не сочтёшь.

Галактика изменилась, и первые тревожные звоночки они только что лицезрели лично.