Дочь Шамана

Глава 3

...В забытой богом северной военной части доктор был нелюдимым и резким на язык типом, к которому старались по своей воле не попадать, поэтому пациентов к нему обычно приносили: горящих в жару, переломанных, простреленных, но чаще всего – обмороженных. Иногда даже с гангреной.

- Маресьев, блин! - рычал доктор, разрезая сапог на очередном срочнике, а затем сортируя куски кожи – одинаково черной – и человеческой, и обувной.

И если срочник вдруг оказывался в сознании, то сжимался в комочек от страха и боялся лишний раз пискнуть, как бы ни было больно.

Долговязый, смолоду седой обрусевший финн в коротком белом халате и неуставных китайских шлепанцах вызывал панический ужас – не только у солдат, но и даже у офицеров, а также гражданского населения базы. Едва заслышав характерное шарканье по линолеуму, снабженцы без лишних слов выдавали нужное, в офицерской столовой находилась свежая и горячая еда в любое время суток, а к начальнику части, подполковнику Тарасову, доктор ходил, как к себе домой, открывая дверь ногой.

Причину такого чуда помнили только старожилы, прочие же узнавали историю уже в пересказе бывалых и проникались – единожды и навсегда.

Кургузое деревянное здание больнички обходили за версту, особенно по ночам. Слышалось там всякое – порой тысячи призрачных голосов, шептавшие чужие, страшные слова, пугали до родимчика запозднившегося солдата или не ко времени случившегося дежурного. В лазарете постоянно замыкала проводка, случались пожары и потопы, падали шкафы, даже те, что были, вроде бы, прикручены к полу и стенам, скрипели половицы, грохотала крыша, а в перекошенный ее конек постоянно били неведомо откуда бравшиеся молнии. Спокойно жить в этом беспокойном хозяйстве мог только присланный когда-то, еще при Горбачеве, военврач Сорьонен, отличавшийся характером не менее скверным, чем у занимаемого им помещения. Они друг друга органично дополняли. Впрочем, и шутили-то об этом как-то шепотом, осторожно…

К больнице относились со священным трепетом, и потому показатели по здоровью личного состава в части всегда были лучшими. Тарасов смотрел на чудачества доктора – а иначе никак нельзя было назвать его привычку разгуливать по морозу в пластиковых тапках и делать это преимущественно ночью – сквозь пальцы. До тех самых пор, пока за выслугой лет не ушел на пенсию.

На замену ему прислали молодого, амбициозного офицера – целого майора. Говорили о нем, что проштрафился сильно, но нашелся влиятельный покровитель, и устроил своему протеже отсидку в захолустной части. До тех, вестимо, пор, пока не сменится ветер и о проступке не забудут. Что это был за проступок, никто толком не знал, но всем почему-то казалось, что виноваты были дела любовные – очень уж видным парнем оказался новый начальник части.

В первый раз, по обыкновению, открыв дверь в кабинет пинком, Сорьонен рявкнул:

- Тарасов, какого хийси в больнице свет отрубился опять? И какая тварь генератор взяла и на место не вернула?

И получил слегка неожиданный ответ:

- Кто пустил сюда гражданского?

- А где гражданский? – подняв туманный взор от пола, искренне удивился доктор.

Взгляд уперся в рослого, широкоплечего майора, сидевшего за бывшим тарасовским столом при полном параде. Накрахмаленный воротничок аж врезался в шею. Сапоги начищены так, что их блеск просматривался даже под столом. Неуставной во всем облике нового начальника части была только толстая рыжая коса, падавшая на плечо и перетянутая черной резинкой.

- Ты кто? – удивился доктор, обвалился на косяк и полез в карман халата за сигаретами.

С виду майору было поменьше тридцати. Сорьонен оскалился. В таком возрасте майорами абы кто не становился – уж это немало помотавшийся по заполярным частям врач знал наверняка. А значит, водился за парнем серьезный грешок. Или, напротив, такая заслуга, за которую по уставу не одаришь.

- Начальник части. Со вчерашнего дня, - на удивление спокойно отозвался майор. – А вы…

- Капитан военно-медицинской службы Кари Сорьонен, - доктор лихо взял под козырек.

Словно позабыл, что одет в неряшливый халат и ядовито-зеленые китайские шлепанцы. Наверное, издевался. Впрочем, Ковальский на провокацию не среагировал, а перешел сразу к сути:

- Так что у вас там с генератором? – участливо спросил он.

- Скоммуниздили, - пожал плечами доктор. – Вас звать-то как? – спохватился он, все-таки раскурив сигарету, которую до этого долго и безуспешно пытался заложить за ухо.

- С генератором разберемся, - пообещал майор. – Максим Александрович Ковальский, - добавил он.

- Из штабных? – хмыкнул Сорьонен.

- Флотские мы, - спрятал улыбку начальник части.

- И как сюда… заплыли?

- Десантом, с вертолета, - отмахнулся Ковальский. – Что-то еще?

Доктор пожал плечами и вывалился из кабинета, громко шаркая своими тапками и дымя, как паровоз. Вслед ему понесся громкий и разборчивый приказ:

- Переобуйтесь по уставу!

С этого дня ходить к начальнику Сорьонен перестал. Выпить с ним по шкалику, как нередко случалось с Тарасовым, казалось невозможным, а большую часть своих хозяйственных проблем Сорьонен прекрасно умел решать сам. Он и генератор нашел и вернул прежде, чем Ковальский даже успел выяснить, кто в его новом хозяйстве отвечает за технику. Зловещая слава доктора шагала впереди него – едва заслышав шарканье китайских шлепанцев по металлической стружке, устилавшей пол гаража, механики вытянулись во фрунт. Разобранный больничный генератор отчетливо просматривался за их спинами.

- Ну и какого, спрашивается, рожна? – тихо осведомился доктор.

Генератор вернулся тем же вечером. Проводку починили два рядовых из хозчасти на следующее же утро. В общем, больница прекрасно существовала без всякого внешнего вмешательства. Вот только нового начальника части такой порядок почему-то не устроил – немного освоившись на своем месте, он решил провести инспекцию...

- Есть ощущения, что у нас тут суп! - дверь приоткрылась, и на кухню всунулся Эрно.

Ася взглянула на брата, который был до того привычным зрелищем, что она никогда не давала себе труда даже попытаться описать его внешность. А вот теперь, сравнив с отцом, поняла, что финского в нем было только имя. В остальном Эрно, по всей вероятности, удался в маму. Он был невысокий, плотный, с рыжими волосами и круглым веснушчатым лицом. Глаза у брата были большие и карие, а ресницы – в два раза длиннее, чем у нее. Возможно, именно благодаря глазам у Эрно и не было проблем с девушками, которые иначе вполне могли бы и случиться, учитывая прочие его неказистые стати.

- Привет, Витек! - дружелюбно улыбнулся отец.

Ася нахмурилась.

- Витек?

- А я все думал, ты – или показалось, - спокойно отозвался брат. – Суп-то есть?

- Есть. Будешь?

- Наливай.

Эрно расположился за столом. С собой он приволок тетрадь, плотно изрисованную какими-то копошащимися существами с множеством длинных переплетенных ножек. Что это было, Ася даже спрашивать не хотела.

- Мм, гистология! – обрадовался отец. – Дай-ка посмотрю!

Брат молча кивнул и в обмен на тарелку супа отдал отцу тетрадь. Тот затащил ее под абажур и внимательно разглядывал рисунки минут пять, близоруко щурясь сквозь очки. Все это время Эрно сосредоточенно ел.

- Помню этот суп, - сообщил он, опустошив тарелку. – Маленький думал – гадость, а сейчас, кажется, оценил.

- Вот и славно, - отец вернул тетрадь.

- А еще можно?

- Конечно.

Ася, расстроенная тем, что историю прервали на самом интересном месте, из солидарности тоже попросила еще супа. Суп на самом деле был странноватый – молоко и красную рыбу редко варили вместе, да еще сдобрив сливочным маслом и какими-то диковинными приправами.

Тетка Лена хоть и была самой настоящей финкой, ничем таким племянников не удивляла, предпочитая стандартные борщ, рассольник и суп с фрикадельками.

- Витек, - напомнила Ася. – Почему Витек?

Она ни разу не слышала, чтобы брата кто-нибудь называл этим именем.

- А, старый прикол, - отмахнулся Эрно. – Дела давно минувших дней.

Отец деликатно хмыкнул в кулак.

Было такое подозрение, что Эрно, он же, как выяснилось, Витек, возвращению отца практически не удивился, равно как никогда и не высказывался по поводу его отсутствия. Что у него творилось в голове, представить было сложно. Ася и сама не таила обиды, да по честному сказать, и не помнила блудного родителя совсем. Маму, к сожалению, тоже...

- Когда я был мелкий, папа с нами еще жил, - как ни в чем не бывало сказал Эрно, не забывая потреблять суп. – Давно. Виктором меня сначала назвали в честь прадедушки с маминой стороны, а потом мама с тетей почему-то решили, что будет выгоднее мне иметь финское имя. Может, думали спровадить на историческую родину, чтобы от армии отмазать...Точно не знаю. Странно, что ты не знала.

- Наверное, не спрашивала, - смутилась Ася. – Может, и у меня настоящее имя другое?

- Я тебя назвал Анастасия, - пожал плечами отец. – Вроде с тех пор ничего не поменялось.

- Ну да, совсем ничего.

Асе почему-то стало обидно. Похоже, с исчезновением отца история была еще более мутная, чем показалось в начале. Нет, сперва-то она вовсе удивилась сверх всякой меры и уже была готова к любым новым фактам, таким же неоднозначным, как те, с которых знакомство началось, но теперь странности и нестыковки лезли в глаза...

- А мне супа хватит? – Ковальский образовался так бесшумно, что его никто и не заметил до тех пор, пока папин командир не заговорил.

- Привет, Макс! - жуя, поздоровался с ним Эрно.

Ася нахмурилась.

Брат походил на этого парня почему-то гораздо сильнее, чем на них с отцом. Но не может же такого быть! Однозначно нет! Просто мама была, наверное, той же крови...

- Да вроде здоровались уже, - пожал плечами Ковальский. Был он сумрачный и с опухшим лицом, что после мордобоя по утру совсем не удивительно.

- Это когда ты в туалете забыл закрыться? – уточнил Эрно весело.

- Типа того.

- Знаете что, - Ася отставила в сторонку тарелку. – Я спать пойду, мне в школу ходить надо хоть иногда, а в последнее время никак не получается.

И посмотрев на отца строго, одними губами добавила:

- С тебя продолжение.

Сорьонен в ответ подмигнул.