Дочь Шамана

Глава 5

Вопреки жалобам тетки, дома никого не оказалось. В квартире было тихо, чисто, проветрено. Кто-то даже помыл пол и, скорее всего, туалет и ванну тоже. Покосившееся зеркало с трещиной, такое старое, что вполне вероятно, закрывало вход в другое измерение еще до постройки дома, теперь висело прямо и загадочно поблескивало.

- Гномики, е-мое, - хмыкнула тетка. – Волшебные.

Асе показалось, что на самом деле Лена хотела сказать что-то куда более откровенное, но как заслуженный педагог и деятель культуры, предпочитала не делать этого при детях.

- Ладно, Асенька, пошли, чаю попьем, пока не слетелись стервятники.

Вскоре содержимое пакетов было рассортировано, на плите кипел чайник, а тетка, скинув сапоги на каблуках в стиле Аллы Пугачевой, по-девчоночьи сидела на подоконнике, болтая ногами в узорчатых шерстяных носках с лосями.

Ася жевала «чоко-пай» и размышляла о всяком.

Например, о том, что они всегда жили с теткой, даже когда родители были вместе и... живы? Это звучало странно. Например потому, что отец явно не умирал и даже не собирался, а просто на какое-то время исчез. И что значит это «продержится», так невзначай оброненное теткой?

Или вот почему у Лены нет своих детей?

Никаких ухажеров, кроме некультурного Яна, Ася в жизни тетки не помнила, а ведь той было хорошо за сорок. И даже не могла сказать, если уж честно, была Лена младшей сестрой отца или старшей...

Такие вещи в их доме никогда не обсуждались. Как-то так раз и навсегда устроилась жизнь, что вопросов не задавали – все было словно бы само собой и не требовало разъяснений.

Тетка сняла с плиты чайник, разлила по кружкам кипяток и заварку. Себе добавила сгущенного молока.

- Первый раз твой папка потерялся лет в пятнадцать, - вдруг сказала Лена. – Нет, может он и раньше пропадал, но так надолго – никогда.

Ася удивленно подняла взгляд от чая и цветочков на клеенке.

- Мы не в городе жили, а с дядькой в деревне. Да и не деревня, а так, хутор. Три дома на берегу озера, вокруг лес да болота с комарами. Дикое место. Страшновато, конечно, было, но нам нравилось. Воздух свежий, ягоды море, кругом птицы, звери...

- А как же школа?

- А школа была в поселке, туда десять километров добираться. Мы с соседскими ребятишками ездили на подводе, а иногда и пешком приходилось. Зимой, когда в наши места перекочевывали саамы, они часто подвозили нас на оленьих упряжках.

- Так вы жили в Финляндии? – догадалась Ася.

- Думаю, да. Школа, правда, была русская, церковно-приходская...

С историей у Аси не все было гладко, да и учительницу, громкоголосую и злую, она как-то побаивалась, но что-то в рассказе тетки показалось странным. Лене было, ну допустим, сорок, отцу – сорок три, или сколько он там сказал? Но это значило, что оба они родились в семидесятые, то есть, во времена СССР. Какая уж тут могла быть церковно-приходская школа, даже в Финляндии?

Или может, тетка просто не знала, как еще это сказать по-русски?

Впрочем, эту версию Ася отмела сразу. Лена, будучи профессиональным педагогом, всегда должна была уметь выразить свои мысли, даже если язык для нее изначально не родной. Да у нее даже акцента никакого не было!

- Вас что, розгами там били? – задала Ася уточняющий вопрос.

- Меня не били, - пожала плечами Лена. – А вот отцу твоему, бывало, доставалось. Вечно на уроках то уснет, то замечтается.

- Кто бы мог подумать...

- У нас дом стоял прямо у озера, крайний, - продолжила рассказ тетка, - Лодка даже была. Но озеро заилило, не поплаваешь особо, так, болото с лягушками. И вот завяз там огромный лось! Я таких больших никогда не видела. Пока бился, поставил всю деревню на уши, такой переполох начался! Все сбежались. Времена были голодные, хлеб из травы пекли, так в основном на ягодах и грибах перебивались, а тут столько мяса! Конечно, мужики стали думать, как бы его добыть, но в болото никто лезть не захотел. Там недолго было завязнуть насмерть еще раньше, чем доберешься до лося. А Кари, отец твой, не испугался. Он взял лыжи, обвязался веревкой, чтоб если что, вытащить его можно было, и прямо в лыжах пошел по болоту. Надо сказать, у него неплохо это получалось. Добрался до зверя, хотел застрелить – и почему-то не стал. Вместо этого отвязал веревку от себя и лосю на шею накинул. Крикнул мужикам «Тяните!». Но потянуть не успели. Лось рванулся, отца твоего с ног сбил и помчался прыжками через болото в лес. Кари за ним – зацепился, что ли, мы и не поняли даже, или просто веревку не хотел отпускать. Как был, на лыжах, за этим лосем как за катером! Смешно было! Вот только потом стало страшно, потому что час прошел, два, а твой отец из леса так и не вышел. И мужики, которые в обход озера за ним побежали на подмогу, вернулись ни с чем. Три дня ходили искать каждый день – я с ними, конечно. Потом еще неделю почти. Ни следов, ни останков... Исчез. Потом дядя сказал «Хийси прибрал», и искать перестали.

- А потом? – сглотнув, уточнила Ася.

- А потом он сам вышел. Через месяц. Весь седой, тощий, как палка, и глаза дикие. Что с ним там было, так и не рассказал. Вот с тех пор и начал пропадать... время от времени.

Ася отложила «чоко-пай» и собралась было переспросить тетку, что именно та подразумевала под исчезновениями, но оказалось – поздно. Входная дверь грохнула, и квартира сразу начала заполняться людьми.

Сперва вкатился Ян, радостно оравший что-то Ковальскому, который замешкался на пороге, пытаясь одновременно расшнуровать берцы и отбиться от желавшего обниматься счастливого бандита. Мимо них, втянув и без того начисто отсутствовавшее пузо, протискивался по стеночке отец, судя по вектору движения – в туалет. Дальше почему-то стояли, недоверчиво друг на друга поглядывая, Эрно с его девушкой, вроде бы, той же, что заходила в прошлый раз. Это была миловидная анимешница с изумрудно-зелеными волосами, требовавшая, чтоб ее называли «Мику», и никак иначе. Несмотря на общие интересы, с Асей они как-то сразу не сошлись характерами. Жизнерадостная и как-то даже слишком милая пассия брата называла Асю угрюмой и постоянно на нее за что-то обижалась.

Зачем притащили в дурдом Мику, Ася как-то не поняла и не оценила.

Ковальский, наконец, сладил с берцами, Ян на время отцепился, согласившись на учебный поединок перед ужином, отец исчез в туалете, а Эрно уволок Мику сразу в свою комнату, не иначе, как заниматься анатомией.

А вот дверь входную никто так и не подумал закрыть. Ася собралась уже сделать это сама, как вдруг заметила, что на площадке все еще кто-то стоит и переминается с ноги на ногу, не решаясь зайти.

- А вы точно к нам? – крикнула она в подъезд. – У нас тут и так перенаселение.

- Вынужден признать, что да, - грустно ответил гость, отодвинувшись немного дальше.

Ася высунулась – стало интересно.

И на миг лишилась дара речи, подавившись уже почти готовым сорваться с языка саркастичным приглашением.

Оказывается, пожаловал к ним никто иной, как тот самый незнакомец из машины!

- Да быть такого не может! – выдохнула она. – И вы к нам!

- Я разыскивал доктора Сорьонена, - подтвердил гость. – И по счастливой случайности, наткнулся на него прямо во дворе!

- Это мой отец, - кивнула Ася.

Говорить так было довольно непривычно. Раньше, кажется, и не доводилось. Тем более с некоторой даже гордостью.

- Я вас не стесню?

- Ну вы хотя бы спрашиваете, - хмыкнула девушка, указав в сторону Ковальского и Яна, посреди коридора обсуждавших достоинства боевых стоек сразу с практическим приложением.

Увидев эту парочку, гость как-то переменился в лице. Асе показалось, что всерьез задумался, а не сбежать ли, пока не поздно, но все-таки овладел собой.

- Проходите же! – настояла Ася. – Дальше, наверное, только хуже будет!

И пока не случилось еще чего-нибудь, втянула незнакомца в прихожую за воротник куртки, захлопнула входную дверь, и сразу, не дав опомниться, отбуксировала на кухню. Там по крайней мере, никто еще не дрался.

- Посидите тут! Я сейчас отца позову.

- Я уже пришел, - отозвался Сорьонен, который и так уже стоял в дверях кухни. – Ася, познакомься. Это мой старый друг.

- Франческо де ля Серна, - отрекомендовался мужчина. – Атташе при посольстве Гондураса.

Ася фыркнула.

- Значит, вы не русский, - заключила она.

- Технически, русский, поскольку родился в России, - нисколько не обиделся Франческо. – Я ребенок Олимпиады.

Некоторое время у Аси ушло на то, чтобы понять, что это значит. Наконец, паззл сложился, и она не стала просить объяснений – наверняка, довольно неловких. Тем более, что разглядывать весьма привлекательного гостя нравилось ей все больше и больше. Вот только выглядел он и правда не очень, и то, что искал отца, называя доктором, вызывало смутную тревогу.

- Дочь, - обратился Сорьонен к ней. – Сходи пожалуйста, присмотри за этими двумя балбесами, чтобы не разнесли гостиную, хорошо? Мне надо поговорить с Франсом с глазу на глаз.

Ася нехотя кивнула.

Подслушать ей все равно не дадут.