Дорога на Уэлен

Глава 17

17

На камчатке все оставалось по-прежнему. Семенычу привез обской вяленой рыбки, как он и просил. Его жене и учительнице из соседней квартиры, по пуховому платку. Хотя совали деньги пошел в отказ, сказав, что приобрел там все это за копейки, да и это подарок. Джинсами здесь никого не удивить, да и носить их по камчатской погоде можно разве что дома, поэтому увидев перед отлетом, что в Новосибирске выбросили бананы, отстоял целую очередь и купил почти половину ящика. Разумеется, в очереди сразу же, поднялся скандал, меня тут же объявили спекулянтом-барыгой, откуда не возьмись появился милиционер, который увидев мой паспорт и билет на самолет, тут же успокоил очередь, объяснив, что я лечу на север, на Камчатку, где тоже живут люди, но не растут никакие фрукты, от слова совсем. Одним словом очередь успокоилась. Все же люди сейчас более понимающие, и как-то добрее, чем это произойдет в будущем. Вы бы видели глаза Юрки и Юльки, когда раздавая подарки, я выставил им почти десять килограмм бананов. Разумеется досталось и Семенычу с супругой, и родителям двойняшек, одним словом рады были все. А вечером мне устроили, очередной праздник, с накрытым столом, местными деликатесами, песнями и «интеллектуальной игрой в лото» которое здесь никто не называет пока еще «Русским».

В командировку меня отправили несколько раньше. Я рассчитывал на середину августа, а отправился туда в июле. И хотя переход в это время был много сложнее, тем не менее я все же был к этому готов, поэтому и собрался туда со всеми вещами. Правда, перед самой отправкой, меня предупредили об ограничении веса. Все-таки нужно было отправляться самолетом, и потому лишнего брать не разрешили. Лишним оказалась лодка с мотором, на которой я собирался переплыть Берингов пролив. Впрочем, при наличии денег, а они у меня имелись, решить подобный вопрос прямо на месте, было несложно. И уж тем более для меня, хотя бы из-за того, что на той стороне советские деньги не понадобятся. То есть, я готов был отдать все свои накопления, не особенно при этом торгуясь.

Золото, собранное под Иркутском, давно и надежно было расфасовано по полиэтиленовым мешочкам, с трудом добытым в советских магазинах, и упрятано по обеим чемоданам, и среди одежды. и если не слишком сильно обращать снимание на пустую массу самого чемодана, то найти его будет достаточно сложно. Карабин был всегда со мной и его наличие не то, чтобы не запрещалось, а скорее даже приветствовалось, хотя бы из-за того, что там обитает самый свирепый хищник севера — белый медведь, которые не гнушается даже собственными собратьями, не говоря уже о людях. Да и кроме него зверья хватает. Конечно к поселкам он выходит не так уж и часто, но тем не менее иногда все же появляется возле них, и уж точно обитает возле берега, где у пристани стоят рыбацкие катера.

Самолет высадил нас в поселке Лаврентия, где мы задержались буквально на неделю, проводя техобслуживание у катеров местного рыболовецкого колхоза: «Рыбак Чукотки». Затем завершив работы, сели на местный самолет Ан-2 и отправились в Инчоун, поселок, расположенный в тридцати пяти километрах западнее Уэлена. Там нужно было провести Техническое Обслуживание установленного в прошлом году дизель генератора, обеспечивающего электроэнергию, и тоже самое сделать с десятью катерами местного китобойного флота. Жители этого поселка в основном занимались китобойным и зверобойным промыслом, а также оленеводством. В общем работы хватало.

На этот раз, хотя командировка была вполне обычной на первый взгляд, но проходила в каком-то напряжении. Вначале мастер носился как угорелый, поторапливая каждого из нас, потом на Мишку Курбатова сорвался председатель колхоза, за то, что тот якобы что-то сломал на одном из катеров, хотя этого не могло быть в принципе. Вдобавок ко всему, вскоре после начала работ, в Инчоуне появились посторонние люди, прилетевшие на военном вертолете, и постоянно мозолившие всем глаза, сующие свои носы во все дыры и порой буквально стоя над душой. В общем обстановка была очень нервной, и с каждым днем только накалялась. А под конец работ, примерно дня за три до их окончания и мастер подлил масла в огонь, сказав, что трехдневный отдых после завершения ремонта отменяется, якобы по причине какой-то аварии в одном из поселков.

Вообще-то, на этот случай на заводе имелась дополнительная аварийная бригада. Конечно приходилось откладывать текущие работы, и отправлять эту бригаду на устранение аварии, но это было вполне естественным. Но чтобы вот так, как сейчас, сорвать нас до окончания командировки и отправить куда-то еще, такое было впервые.

В этот день я занимался обслуживанием дизеля одного из катеров колхоза. По сути, кроме этого дизеля, оставался еще один, и можно было бы отправляться домой, или точнее на какую-то там аварию. Но так или иначе, работы подходили к концу. А учитывая обстановку и то, что прибывшие на вертолете мужчины не отходили от любого из нас ни на шаг, ни о каком побеге, можно было и не мечтать. Я уже начал подумывать о том, чтобы отложить все это еще на какое-то время, а все свое барахло оставить у друга, у которого я встал на постой. Чтобы чуть позже взяв пару недель отгулов слетать сюда еще раз, якобы на охоту. Такое провернуть было, хоть и трудно, но в общем-то возможно. И в этот момент в трюме моего катера, появился Иколай, местный абориген, сын председателя местного колхоза. Я подружился с ним еще в прошлом году, когда был здесь в командировке, а после вместе ходили охотиться на медведя, шкуру которого позже подарил Женьке. В принципе, его появление подле меня не был, чем-то удивительным, мы довольно плотно общались, и в общем-то поддерживали хорошие отношения. Тем более что были почти ровесниками, Иколай был всего на год старше меня. Поздоровавшись он подозвал меня к одному из иллюминаторов и произнес.

— Валерка, видишь вон тех мужчин?

Взглянув в иллюминатор, я заметил двух человек из тех, что прибыли сюда совсем недавно и совали свой нос куда не следует мешая работе и создавая нервную обстановку.

— Вижу, Коль. — По-русски имя этого парня, звучало как Николай, поэтому я, да и многие другие, иногда называли его русским именем. — Они уже достали. Суют свой нос в каждую дырку, и только работать мешают.

— Они приехали за тобой, брат. — После одного примечательного случая, он иногда называл меня именно так. — Сегодня они ругались с отцом, требуя, чтобы он отдал им тебя, прямо сейчас. Куда-то они, очень торопятся. Отец отказал, и пригрозил пожаловаться на них в Москву, если они не дадут закончить ремонт катеров. Был большой скандал. Отец с кем-то говорил по радио, и похоже оттуда пришло распоряжение, чтобы тебя не трогали до завершения ремонта.

Отец Иколая был знаменитым на все северное побережье Советского Союза человеком. Именно он поднял из руин поселок и создал колхоз-миллионер, известный на всю страну. Поэтому мог свободно обратиться хоть к Брежневу, или к кому-то еще, и его слово имело большой вес в союзе. Во всяком случае, когда это касалось проблем колхоза.

— Ты, меня «обрадовал», Иколай. Похоже вольная жизнь подходит к концу.

— Валерка, я помню свой долг. Помню, как ты спас меня тогда на охоте, и притащил в поселок.

— Брось, Коля, это было вполне естественным, не мог же я бросить тебя в тундре?

— Это не имеет значения. На мне висит долг жизни, и если я отвернусь от тебя сейчас, когда могу помочь, то потеряю лицо.

— А если не отвернешься, то лет на десять, загремишь за решетку за укрывательство. Забудь. Все дело в том, что два года назад, я залез в квартиру одного человека, решив ему отомстить за родителей, в итоге меня осудили, а по пути в лагерь я сбежал. Видимо, кто-то узнал меня, и потому прислали этих людей для задержания.

— Нет, Валерка. Я слышал, как они ругались с моим отцом. У этих людей есть доказательство, что ты собираешься уйти за кордон, на Аляску. Именно поэтому, они и здесь.

— Откуда, они могли это узнать? — удивленно произнес я, обращаясь скорее к самому себе.

— Не знаю, Валерка. Но говорили именно об этом. Отец специально приоткрыл дверь, чтобы все это услышал я. Он тоже понимает старые традиции, и если я не исполню своего долга, он будет первым кто отвернется от меня. В общем у тебя осталось два дня, даже меньше, завтра, как только ты закончишь ремонт последнего корабля, тебя тут же арестуют и увезут.

— Теперь понятно, почему мне запретили брать с собой лодку в эту командировку.

— Валерка, я хочу тебе помочь.

— Как ты мне поможешь? Да и стоит ли тебе рисковать из-за меня.

— Стоит Валерка. Если я этого не сделаю, от меня отвернется весь поселок, а это гораздо страшнее любой тюрьмы, да и мою помощь тебе, им придется еще доказать. Так что не волнуйся. В крайнем случае, я уйду за тобой.

О том, что местные чукчи, свободно плавали на Аляску, было известно, наверное, всем. Это не поощрялось, но и не запрещалось в их отношении, все это старались просто не замечать. Хотя бы, потому, что они не шли ни на какие сговоры, и никогда не привозили с той стороны никаких вещей. То есть для себя, для своей семьи — да, для кого постороннего, нет и не под каким видом, будь ты простой работяга, или самый большой начальник. Впрочем, нечто подобное допускалось для местных жителей и на других границах СССР, например, в Бурятии, был свободный проход для местных националов в Монголию. Из приграничных районов Туркмении можно было перейти в Иран, но опять же все это касалось только аборигенов, и оформлялось, как поездка к родственникам. Просто там все это находилось в шаговой доступности, и потому оформлялось соответствующими документами, а здесь расстояния были несколько большими. Поэтому проще было выставлять все это, как контролируемую обыденность, чем каждый раз устраивать проверки. Тем более, что аборигены, редко пускали в свой быт посторонних, и я оказался наверное единственным исключением. Все это было мне известно. Сейчас же, Иколай, решил, что на нем висит долг жизни, из-за того, что в прошлом году на охоте его слегка подрал медведь, которого мы хоть и упокоили, но мне пришлось тащить парня на себе в поселок. Может где-то в других местах, о подобных обычаях давно позабыли, здесь же судя по словам Иколая, до сих пор помнят.

— Валерка. — Голос парня вернул меня в реальность. — Вон там, за «Отрубленным носом» стоит моя лодка, ты ее хорошо знаешь. В ней находятся все вещи, которые ты оставил в моем доме. Кроме того, у рулевой тумбы, лежит мешок, в котором ты найдешь две бутылки водки и вяленое мясо. Они пригодятся тебе в дороге.

Я хотел было возразить, но парень жестом заставил меня замолчать и продолжил.

— Сейчас уже довольно темно, поэтому ты отдаешь мне свою куртку и я спустившись с катера, отправлюсь домой. Эти двое, что маячат у клуба, увидев как я иду в сторону домов, подумают что это ты и наверняка пойдут за мной. Как только они уйдут, ты переберешься на соседний катер, потом спустишься на пристань, и под прикрытием бочек с топливом быстро перебежишь на другой ее конец. Оттуда до «Отрубленного носа» будет уже недалеко.

«Отрубленный нос» — Инчоун, по-чукотски, указывает на скалу, похожую на нос какого-то зверя, отколовшийся от горы ровным срезом, и находящийся рядом с нею.

— Добравшись до лодки, — продолжил Иколай, — ты спустишь ее на воду. Можешь сразу заводить мотор, здесь его не услышат, после чего ты выйдешь в море. Далеко не заходи, метров на пятьдесят, дальше не надо, после чего повернешь точно на восток, и поставив мотор на средние обороты, пойдешь в сторону Аляски. Здесь недалеко, чуть больше ста километров. Это примерно три часа плавания. Ориентируйся по компасу, что установлен на тумбе. Как пользоваться ты должен знать. Сильно не разгоняйся, во-первых, в море еще встречаются льдины, и потому можешь повредить лодку, просто не успеешь ее обогнуть. Во-вторых, на заставе, могут услышать звук мотора и выслать катер на перехват. Конечно вряд ли, но рисковать не стоит. Льдины обходи с севера, таким образом ты не приблизишься к берегу, и значит пройдешь достаточно далеко от острова Ратманова. Учти, что на северо-западном берегу острова находится погранзастава, поэтому ты должен пересечь границу, не меньше, чем километров в тридцати от него.

Фары и ходовые огни, не зажигай, льдины в темноте видны лучше без света. Да и привлекать к себе внимание, тоже не стоит. Ближе к берегу Аляски увидишь сильное морское течение. Там над ним всегда клубится туман, видный даже в темноте, это будет означать, что до берега не больше двухсот метров. Здесь можешь слегка разогнаться, чтобы выбросить лодку на сушу. За нее не беспокойся, Берег там везде достаточно пологий и песчаный, она металлическая, если что поправим. Сразу возьми карабин, там могут встретиться белые медведи увидишь, сразу стреляй, не жди, когда он направится к тебе. Даже если не попадешь, медведь должен уйти. Если нет, просто убей его, но в любом случае не подходи близко. Если рядом окажется другой медведь, он подумает, что ты хочешь отобрать его добычу и бросится на тебя. Они хуже собак. На носу лодки есть железный кол на цепи, забей его в землю, чтобы лодку не унесло в море. Если встретишь кого-то из местных охотников Инуитов, скажи, что эту лодку дал Иколай. В общем-то, ее там знают, поэтому она не пропадет. Следующий раз когда появлюсь там, мне ее вернут.

Ну а дальше сам решай, что делать. Ближайшее место где могут помочь это — Уэйлс поселок, расположенный южнее, пойдешь вдоль берега, как раз к нему и выйдешь. Это будет, наверное, самый оптимальный маршрут.

С этими словами он последний раз выглянул в иллюминатор, и добавил. Давай снимай куртку, а то они уже беспокоиться начали, что долго из катера не выходишь. Сняв куртку, я переложил из ее карманов все свои вещи в телогрейку, которая была поддета под нее, и прильнул к окну. Надев мою куртку, Иколай тепло попрощался со мной, мы обнялись на прощание, затем он вылез на палубу, спрыгнул на землю, делано закурил, явно указывая на то, что это именно я, потому что местные чукчи редко баловались дымом. У них считалось, что кит на которого они охотятся, не любит этого запаха и не подплывает к охотникам-курильщикам. Постояв у катера он сплюнул и направился к домам поселка. Буквально через минуту, вслед за ним потянулись и двое мужчин, торчавших все это время возле клуба. Дождавшись, когда они скроются за домами поселка, я перебрался на соседний катерок, затем спрыгнул на пристань, перебежал на другой конец пирса, и спустившись на землю, постарался как можно быстрее оказаться за пределами поселка.

Было уже достаточно темно, и меня не было видно. Одним словом, вскоре я казался уже у упавшей скалы. Здесь имелась только узенькая полоска берега и сразу же начиналось море, поэтому лодка, вытащенная на берег только носом, и держалась за счет вбитого в землю кола. Едва я наклонился к нему, чтобы выдернуть из земли, и перебраться в лодку, как услышал окрик.

— Стоять! Руки вверх! Так и знал, что все это приготовлено именно для тебя. Не дергайся, стрелять буду сразу на поражение! Как же вы задолбали, недоумки, и что вам дома-то не сидится?…

(Конец книги. Продолжение следует. Лайки и подписка стимулируют автора на быстрые выкладки)

22.02.2025 год.