Думсдэй: Пацаны

Глава 14

— Какого… — только и успел вымолвить Хьюи, когда визжащий метеор в виде покалеченной суперши, пролетев в опасной близости от парня, с жутким скрежетом откинул в сторону многотонный трактор и смел с места русского, улетев куда-то по направлению к лесу.

Это произошло настолько быстро, что парень в моменте даже не успел испугаться, только потом осознав, как близко от него это произошло. Оглянувшись, он увидел также ошарашенных Француза и Эм-Эм, которые с трудом вытащили из огня обожженую Кимико, и тяжело дышащих Звездочку и Мэйв, которые пытались разглядеть в небе быстро удаляющуюся, двигающуюся рваными линиями точку.

— Ты порядке? — подбежала к Хьюи блондинка, крепко обняв парня.

— Д-да. кажется, — ответил тот. — А вот Алекс…

— Надо сказать, у этого русского и правда стальные яйца… — протянул Эм-Эм смотря на валяющуюся на поляне оторванную руку. — Были.

— Эта сучка еще не подохла, — хмуро произнесла Мэйв, — Пойду поищу. Бывайте.

Затем сначала легким бегом, все ускоряясь и ускоряясь двинулась в сторону леса, разгоняясь до скорости хорошего гоночного болида. В отличие от Хоумлэндера, или Грозы — Мэйв не обладала способностью к полетам. Но бегать она умела очень и очень быстро, на своих двоих добравшись до расположенного далеко за городом объекта.

— Сука… — едва успел сказать я, выставив вперед пустой ствол от гранатомета, когда меня на полной скорости сбил метеор живучей нацистки. И, на самом деле, он меня и спас, так как как разьяренная мутантка явно хотела разможжить мне голову протянутой рукой, в которую попал разломившийся пополам железный тубус.

— Блять… — вдруг осознал я, что мы очень быстро летим над лесом, а мои руки цепляются за ничто иное как оставшиеся волосы Грозы, мешая той нормально видеть, из-за чего мы очень быстро несемся в никуда. Руки сжало еще потому, что суперша безостановочно била меня электричеством, хоть и слабым. Я же — не мог сделать ничего, кроме как отчаянно хвататься за жизнь, пытаясь удержаться на вертлявой суке. Оружия уже не осталось, разве что бесполезные скальпель, кастет, и последний чудом сохранившийся шприц.

— Ich werde dich töten, schwein… — визжа что-то на немецком пыталась вцепиться в меня единственной рукой Шторфронт, но мне все-же удалось переместиться на ее спину и словно клещ цепляясь за одежду и волосы я пытался улучшить момент и достать шприц с эпинефрином.

Плотный поток воздуха слезил глаза, желудок прилип куда-то к ребрам. Гроза, поняв, что не сможет меня достать одной рукой, решила просто сбросить куда-то вниз и выделывала в воздухе мертвые петли… а, может быть просто не видела куда летит. В любом случае, я намертво вцепился в нее, и всеми силами старался все-таки кое-как достать свое последнее оружие. Чудо, что спустя некоторое время - мне это удалось. Осталось только воткнуть его в рану на руке и….

— Hier kommst du, Schlampe! — едва я нажал на поршень шприца, все-таки поймав нужный момент, как нацистка, извернувшись в воздухе все-таки достала меня здоровой рукой, схватив за горло. На вколотую дрянь ей было наплевать так-же, как на укус комара. Я уже оказался у нее в руках, вернее - руке. И она с неотвратимостью многотонного пресса медленно, с наслаждением, сжимала ее, смакуя каждый момент.

— Кх-ха — только и смог я просипеть сквозь капканом сжимающуюся хватку, лишившую меня воздуха, болтая в воздухе ногами. Мы зависли в воздухе на одном месте. Фиолетовые молнии, проходя сквозь ее ладонь нещадно били по телу разрядами, а сила сжатия была настолько мощной, что я мгновенно начал дергаться в конвульсиях, ощущая, как с отдающимся в голове хрустом медленно сминаются в ее ладони шейные позвонки. Руки, немея, отчаянно шарили в подсумке, пытаясь достать хотя бы что-нибудь, что могло мне помочь.

— Ну что ты скажешь перед смертью… defekte Probe, — выплюнула та, с садистским удовольствием смотря мне в глаза черными склерами. Мне, правда, фиолетовые разводы уже едва позволяли видеть обгорелое лицо нацистки. Как, впрочем, и все остальное.

Страха больше не было. Я понимал, что в этот раз мне уже скорее всего не выкарабкаться, и сквозь агонию в голове проходила только одна мысль — напоследок стереть с ее рожи эту мерзкую ухмылку. Вот только темнота кислородного голодания уже не давала сделать что-то осмысленное.

— К-а-я… — попытался я выдавить что-то из горла, выигрывая лишнюю секунду.

— Что-то не слышу, russischer abschaum… Ты мне на ушко скажи, — с ухмылкой притянув мое тело поближе и чуть больше разжав руки, давая сделать небольшой глоток кислорода.

— Ха-кх-хайль… гх-и-др-ха… — удалось прохрипеть мне, наконец нащупав скальпель.

— Что… А-а-а-а!!! — сперва удивилась она, распахнув глаза в удивлении, затем истерически заорала, когда все еще острый скальпель с влажным чавком проткнул ее черную глазницу. Женщина дернулась к поврежденному органу, рефлекторно разжимая руку и отпуская меня в свободное падение.

— …. — только и улыбнулся я, показывая интернациональный жест нацистке, когда фигура сверкающей разрядами суперши начала безостановочно летать по кругу где-то сверху, а я, увлекаемый силой тяжести быстро набирал скорость опускаясь вниз. — Ну хоть ушел красиво… блять…

Первая ветка, неестественно выгнув руку теркой прошлась по позвоночнику. Вторая ветка в которую я врезался головой оборвала дальнейшие мысли. Может быть и к лучшему.

— Билли, помоги ему…

— Мам…

— Милый, закрой глаза!

— Держись, пездюк, сейчас будет немного щипать…

Сквозь вату доносились до меня знакомые голоса. Я что, еще не умер?

— А-а-а!!! Suka!!! — внезапно навалившаяся боль, отдаващаяся в каждой клеточке тела выкинула меня из спасительного забытья. Лучше бы я сдох…

— Живой? — сквозь фиолетовые круги увидел я фигуру гребаного Мясника, который уже должен был бежать отсюда и уводить Бекку от долбанутого супермена.

— Кх-х. какого хера… — стиснув зубы, я чувствовал, как тот привязывает что-то к ноге. Какую-то палку, что-ли. Судя по сплошному комку нервов, в которое превратилось колено — она явно сломана. Да и двигать я ими не мог, только боль чувствовал прекрасно. — Ты должен семью уводить…

— Слышь, — особо сильно дернул тот ногу, затягивая на ней какую-то тряпку и порождая еще один болевой импульс. — Ебало офни чуток. Ты конечно мудак еще тот, но свой! Да и Бекка…

Умолк тот, а я увидел женщину, которая закрывала лицо и уши ребенку, чтобы тот не насмотрелся на мою окровавленную тушку. Ребенок, который точно не должен достаться Хоумлендеру. Иначе... зачем это все? Я что, подыхал тут напрастно?!

— Бучер, уводи их нахер отсюда… — вцепился я левой рукой в куртку Бучера. Правая не слушалась. На этот раз точно перелом. — За меня не беспокойся. Если не сдох, как-нибудь оклемаюсь. Уходите, живее, пока…

— Как трогательно, — мои слова прервал мерзкий, до боли знакомый голос никак не подыхающей нацистки. С трудом повернув голову, я увидел, как та, пошатываясь, выходит из-за деревьев. Грязная одежда, отсутствующая рука с прижженым обрубком из которого торчала желтая кость, кровавое месиво вместо глаза — Штормфронт была похожа на зомби больше, чем на известную супергероиню. Последний уцелевший глаз смотрел на меня с такой злобой, что становилось жутко.

— Бекка, бери Райана и беги! — Мясник выхватил из кармана пистолет, посылая пулю за пулей в закрывшую голову рукой Грозу. — Живее!!!

Прокричал тот, перекрикивая собственные выстрелы.

— Как вы меня все… — прошипела Гроза, одним импульсом отшвыривая Мясника куда-то вглубь леса. — Райан, солнышко, ты пойдешь со мной… я только закончу одно небольшое дельце и все!

— Только попробуй к нему подойти! — отчаянно крикнула Бекка, закрывая собой сына, который со смесью ужаса и отвращения смотрел на приближающуюся «супергероиню».

— Да беги ты… А-а-а!!! — не успел договорить я фразу, как поток молний врезался в оголенные нервы тысячей разрядов. Казалось бы от того спектра ощущений, что я испытал сегодня — она должна была чуть притупится… нет.

На этот раз передышек Гроза не делала, явно проделав работу над ошибками и изжаривая меня на расстоянии своими способностями. Самое страшное было то, что я даже не мог отрубиться, раз за разом возвращаясь в агонию истерзанного тела. Снова противно запахло паленой плотью. Этот запах принес воспоминания о ровно такой же смерти моего соседа, с которым за столько времени мы даже успели стать приятелями…

— Хватит! Ему же больно! — услышал я детский крик.

— Ты совсем не как они, ты должен быть с нами, — продолжала нести какую-то пафосную чушь женщина, похоже вообще потеряв связь с реальностью.

— Только через мой труп! — яростно ответила мать, защищающая своего сына.

— И как ты мне помешаешь, а? — издевательски проговорила Гроза. Даже потерянный глаз и рука не заставили чокнутую нацистку сомневаться в своем превосходстве. А поток молний вдруг усилился. Похоже, она все-таки решила закончить со мной. Вот и кончилась сказка о нелепом попаданце из одной жопы в другую. Вот только…

«Я не могу умереть вот так!» — в голове яростным набатом билась только одна мысль, заставляя через сведенные судорогой мышцы упрямо вдыхать пропитанный гарью воздух. — «Не вот так!»

Глаза жгло огнем, но боль терзающая тело начала потихоньку отступать, а в груди нарастало чувство, что меня переполняет, словно бы я был шариком в который с усилием вкачивали лишний воздух.

— Чертов Амейзер! Да какого хрена ты еще не сдох?! — вновь обратила на меня внимания Штормфронт, еще больше усилив поток молний… но боль все больше отступала, сконцентрировавшись в заполненной фиолетовыми разводами глазах.

— Получай, блядина! — услышал я мат Бучера, и поток молний вдруг прекратился. А затем послышался звон металла о что-то твердое и вскрик Бэкки. Я попытался увидеть хоть что-то, но в глазах по прежнему оставались только пульсирующие фиолетовые круги, и я мог только догадываться что именно происходит.

— Билли, нет!!! — голос женщины совпал с треском дерева и тяжелым стуком свалившегося тела.

— Похоже, начну именно с тебя! — мерзкий голос мутантши, неспособность управлять телом, собственное бессилие, слепота, боль, заставила меня снова очутиться в той самой камере, где я ничего не смог сделать, чтобы помочь. Как и сейчас... Злость, переполняющая меня тогда и рядом не стояла с той, что я испытывал сейчас. За боль, за то, что сотворила эта сука, за свою в одночасье сгоревшую жизнь, за неунывающего парня, за беспомощность и унижение. За собственную трусость, которая как оказалось сидит там, где я и не подозревал...

«М-м-ы. кха-а. не. за–кх-а-ончили… А-а-а-р-гх!!!» — распирающие меня эмоции совпали вместе с ощущением переполненной емкости, когда перед глазами вдруг появилась нечеткая фиолетовая картинка, запечатлевшая ненавистную всеми фибрами души нацистку, которая стояла с занесенной ногой над телом Бучера. А затем…

Бэкка с ужасом смотрела, как лежащий в луже собственной крови обгорелый труп поднимает трясущуюся голову и хрипя что-то на русском открывает светящиеся фиолетовым цветом глаза — затем ревущий фиолетовый луч сносит изумленную женщину с места, впечатывая ее в ствол столетнего дерева, сминая прочную древесину как легкий картон. Но та умирать от такого, похоже, совсем не собиралась.

— Я убью этого старика, — сквозь зубы выплюнула мутантка сгусток крови, опускаясь на одно колено. — И тебя сучонок тоже…

Поток плазмы из глаз проклятого недобитка не смог сильно повредить Штормфронт. Все-таки именно она наравне с Солдатиком получила первую, неразбавленную сыворотку Фредерика, а затем и еще одну формулу, доработанную доктором Амейзером, дарующее ей не только невероятную прочность, скорость, силу и регенерацию, но и полный контроль над электричеством.

Защититься от собственного оружия… да никакое электричество и близко не могло навредить повелительнице грозы. Но вкупе с сильными повреждениями от предательницы Мэйв, а также непонятного заряда, что немного ослабил ее силы в самом начале — этот удар, попавший по ребрам заставил сердце больно екнуть, сдавленное костяной клеткой.

— Да я… — попытавшись встать, Штормфронт вдруг покачнулась, а сердце пропустило второй удар, колотясь в грудной клетке как бешенное, снова и снова сбиваясь с ритма. Ноги перестали держать ее. Опустившись на колени, столетняя женщина с недоумением поглядела вокруг оставшимся целым глазом. Шумел лес. Под деревом пытался перевернуться бородатый мужик, который попытался напасть на нее с жалкой железкой в руке. Идиот.

Напротив нее закрывала мальчика эта стервозная женщина, которую давно следовало убрать, чтобы ничто не мешало воспитывать будущего правителя правильно, как это было нужно. Переведя взгляд, она наткнулась на горящие незамутненной ненавистью глаза этого недочеловека… defecte probе, жалкая блоха, которую никак не получалось раздавить. Но ничего, она уже слышала знакомый звук приближающегося спасителя. Взглянув на небо, она увидела несущуюся к ней и именно к ней фигуру, воплощающую все ее мечты.

— Meine Liebe… — сердце женщины ударилось в последний раз, и замерло.

В красно-сине-белом костюме явно было теперь больше красного, чем это было изначально. Опустившаяся возле лежащей на опавшей листве женщины фигура Хоумлэндера всем своим видом внушала опасение. Особенно сейчас, когда маску идеального сверх-человека изрядно запачкало кровавыми разводами.

Он не говорил ничего, но это было еще страшнее. Молча мужчина склонился над Штормфронт, проведя рукой по грязной коже. Что он делал дальше мне было просто не видно, я едва справлялся с тем, чтобы не вырубиться в эту же секунду. Наполняющее меня силой чувство исчезло, оставив немного притупившуюся боль, и жжение в глазах. Я тщетно пытался вновь вызвать это чувство, в душе уже понимая, что даже новая способность не поможет мне хоть как-то противостоять злой версии супермена.

А тот все молчал, смотря на труп гребанной Грозы, которая все-таки отдала коньки, буквально минутой раньше.

— Вы… — наконец заговорил блондин выпрямившись, и уставившись разгорающимся красным огнем взглядом на всех кто остался на поляне. Бучер все-таки оклемался после удара и успел отбежать поближе к Бэкке, закрывая сейчас и ее и Райана за широкой спиной.

— Стой! — издалека послышался окрик, а спустя пару секунд на поле боя возникло еще одно знакомое лицо. Которое я был чертовски рад видеть. Мэйв все-таки успела вовремя. Как и настоящие супергерои — в последний момент. — Ты… не тронешь их.

Произнесла та, немного запнувшись, взглянув в алые глаза обернувшегося к ней супера. На окровавленном лице блондина эти глаза и вправду смотрелись жутко. И, что особенно срашно - она знала, на что тот на самом деле способен.

— Мэйв, — с недоумением, смешанным с холодным бешенством в голосе произнес Хоумлендер. — ты… что здесь делаешь?

— Ты дашь им спокойно уйти, — продолжила Мэйв, выдержав взгляд мужчины.

— А если нет? — недобро произнес Твердыня, до хруста сжигая кулак.

— Они уйдут, — вытянула вперед руку героиня, зажимая в ней смартфон, на экране которого легко узнавался сам супер, яростно отталкивающий тянущих к нему руки людей. Видео из самолета, снятое кем-то из пассажиров произвело на супера эффект, схожий с ведром ледяной воды. А Мэйв тем временем продолжала говорить. — Ты оставишь охоту на Старлайт, и оставишь меня и Елену в покое, иначе я обнародую видео.

Поставила Мэйв ультиматум.

— В таком случае… — медленно начал Хоумлендер, оправившись от первого удара. — я уничтожу вообще всех и все…

— Отлично! — рассмеялась Мэйв, перебив распаляющегося блондина. — И тогда все, наконец, увидят — какое ты все-таки охуевшее чудовище. И больше никто тебя не полюбит.

Торжествующе закончила та, явно наконец выговорившись.

На несколько секунд опустилась тишина, прерываемая только шелестом листвы.

— Райан? — медленно обернулся тот, смотря на выглядывающего из-за спины матери мальчишку. Но тот лишь поближе прижался к Бэкке, скрывая свой взгляд. Ему явно не могло понравится то, кем обернулся его веселый отец.

На секунду, мне показалось, что блондин хочет сказать что-то еще, но он лишь повернулся к Мэйв и через силу проговорил.

— Хорошо.

А затем его глаза снова зажглись красным огнем, глядящим мне прямо в душу.

— Но вот он в сделку не входил.

Милисекунда боли от теряющих своего хозяина конечностей, а затем наступила тьма.