Движение льда

Глава 4

На сей раз Евсей провёл мне экскурсию по господскому дому и округе.

Сам дом бревенчатый, рубленный в «лапу». Под крыльцом небольшой сарай. Через небольшие сени мы попали в гостиную. Там мы завтракали сегодня. Есть и красная горница, та побольше и в ней принимают почётных гостей. Здесь же находится лечебный кабинет господина Мелехова. Центральное место в доме занимает большая печь. Ну это понятно, лето здесь короткое, а зима длинная. На втором этаже четыре спальни, в одной пока сплю я.

На улице отдельный флигелёк с печкой, там готовят пищу, чтобы не коптить главный дом.

— Тут и наша дворня живёт, — пояснил мой гид, — кухарка с челядью и бабы, что по дому убирают.

Ну я так и понял, потому что из флигеля выскочила Варька, что-то жадно жующая. Увидев нас пискнула и нырнула назад.

Чуть дальше пошли сараи. Это сеновал для скотины и амбар для хранения зерна, рыбы и прочих продуктов.

Имеется и тележный сарай с конюшней. У барина есть свой выезд, а также повозки для хозяйственных нужд. Я посмотрел на флегматично жующих сено двух лошадок. Тут же развешаны утварь, сбруи и колёса. Под навесом стоит большая телега.

— Там у нас скотный двор. Но Вам лучше туда не ходить. Дюже дурно пахнет, — ну ежели ему плохо пахнет, то и мне не дело туда лезть.

Вот, собственно, и все село. Кузнеца своего у них нет. Говорят старый помер, а новый пока не объявился. Люди вынуждены ездить в соседнее большое село Усть-Важское.

Лекарь вернулся только через неделю, подходя с Евсеем к дому я увидел повозку, в которую была запряжена одна лошадка и мужиков, которые тянули в дом бутыли, свёртки и тюки. Видать хозяин поместья совместил приятное с полезным и прикупил в уездном городке всё необходимое.

— Дорогой Вы мой, давайте оставим дела на потом. Я немного устал с дороги и хочу отдохнуть. А вот перед ужином жду Вас, Константин Павлович, у себя в кабинете. Там и поговорим, — мы чинно сидим за столом и вкушаем обеденные яства. Мы уже осилили по тарелочке ухи и теперь перешли к основным блюдам. Я дал знак слуге, и тот отрезал мне кусочек запечённого в овощах зайца. А вот Григорий Яковлевич предпочёл пшённую кашу с тушёной говядиной.

От предложенной домашней наливки я отказался, попросив налить мне охлаждённого морса. На загладочку взял большой пирожок с малиной. Он так настойчиво смотрел на меня, что я не удержался.

На этот раз не стал удаляться в свою спальню, предпочёл посидеть в хозяйском кабинете. Я уже в достаточной степени окреп, чтобы после длительной прогулки и сытного обеда не уходить в комнату спать. Мне не дают успокоиться миллион самых разных вопросов.

На полках заинтересовали специализированные труды «О растениях и лекарственных травах», «Домашний лечебник», «Аптекарский устав Российской империи». Были и просто художественные книги на английском и французском языках. Я обратил внимание на годы издания. Они колебались от 1056 года до начала двенадцатого столетия. Самая свежая была датирована 1239 годом. Ясно, что Рождество и Сотворение мира тут ни при чём. Были и книжки о магии. Вот тоненькая книженция «О наложении рук и вытяжении боли». Я с трудом продрался сквозь мудрёный текст. Смысл от меня ускользает. Отдельно идут рисунки с положениями пальцев, кистей и самого тела лекаря. Видимо это какие-то заклинания.

— О, Ваша светлость. Я думал, Вы изволите почивать. Извините, у меня не так много книг для человека Вашего уровня. Тут всё больше Симочкины книжки про чувства. Серафима — это моя младшенькая. Может чайку? — без перехода перешёл Григорий Яковлевич к чревоугодничеству. Он застал меня сидящим в кресле с книжкой, которая меня сильно заинтересовала. Называется «Писание о четырёх стихиях и духах природы». В начале труда шёл эпиграф, «О земле, воде, огне и воздуху, и о духах, кои сии стихии населяют, и как их умилостивить да на дело привлечь». Причём здесь не шла речь о том, как молиться этим могучим природным стихиям. Скорее как ими управлять.

— Можно, — не стал отказываться я. Вскоре служанка сноровисто накрыла стол, а Евсей притащил исходящий паром самовар.

— Ну, задавайте Ваши вопросы Константин Павлович. Я же вижу, как Вы нетерпеливы. Вы так и не смогли вспомнить всё?

Я отхлебнул ароматный горячий напиток и отставил фарфоровую чашку.

— Да как Вам сказать, уважаемый Григорий Яковлевич. Натуральная чересполосица. Тут помню, тут не вполне. Благодаря Вашей помощи мне удалось вспомнить кто я и кое-что о своей семье. Но вот причины моего появления у Вас и своё ужасное физическое состояние объяснить не могу. В целом картину своей жизни не могу пока восстановить. Постоянно обнаруживаются пробелы в памяти. Остаётся только рассчитывать на Вашу помощь.

Хозяин дома сидит в глубоком кресле, он будто погрузился в дрёму, слушая мою сбивчивую речь. Но когда я замолчал он открыл глаза.

Да, жизнь помотала этого немолодого человека и возраст отразился на его лице. Глубокие морщины на лбу и более мелкие мимические говорят о том, что страсти различного порядка затрагивают и его душу. На первый взгляд он жёсткий и даже колючий человек. Но я уже понял, что просто он не умеет улыбаться. Я ни разу не видел эту эмоцию на его лице. Но вместе с тем Григорий Яковлевич очень ответственное относится к своей работе. Отсюда и его излишняя серьёзность. Но вот именно сейчас он расслаблен, но при этом и озадачен. Это видно по его глазам. Он явно подбирает слова для ответа.

— Знаете, мозг человека хитрая штука. Порой такие фокусы выкидывает. Вот как и в Вашем случай.

Пожилой мужчина откашлялся и шумно отпил из чашки.

— Меня попросил Ваш батюшка принять сына и по возможности провести лечение.

— Я был так плох?

— Ну, выгорание источника чаще всего приводит к смерти мага. Вы вложил всю силу без остатка, и даже чуть позаимствовал у организма. Вот и итог.

— А зачем я так поступил?

— Точно не знаю, говорили, что это была дуэль за стенами Академии. Возможно, Вы столкнулись с противником, который был не по зубам. А в этом случае, если дуэль шла без ограничений и без присутствия опытного мага аспекта жизни — тут или погибнуть под ударом или попытаться защититься или даже контратаковать. Вам ещё повезло, что был защитный амулет и он принял основной удар на себя. Вы не помните, а мне пришлось залечивать сильный ожог на груди.

Ага, значит дуэль, — это многое объясняет, но почему папенька не лечил меня на месте. Где это произошло?

— Вроде в Москве, я не знаю точно, могу лишь строить предположения. Ваш батюшка хотел спрятать Вас подальше. Вот и послал сюда.

— В деревню, к Вам? Почему он выбрал Вас? В Москве или Твери нет опытных лекарей?

— Конечно есть. Думаю, в первую очередь это вызвано тем, что мой род васален вашему. Мот отец и дед верно служили роду Синичевых.

Мы проговорили до самого ужина. За столом больше не подымали сложных вопросов, а потом я решил прогуляться один.

На улице пасмурно, судя по духоте скоро пойдёт дождик, поэтому я не отхожу далеко от дома.

Итак, по непроверенным слухам я получил травму магического характера, слабо совместимую с жизнью. И меня вместо того, чтобы отвезти в клинику или к частному врачу — тому же магу жизни, отправляют по железной дороге сюда. В Вологде перегружают в повозку и везут малым ходом, не торопясь, в глухое село или деревню, где кроме провинциального лекаря никакой квалифицированной помощи получить невозможно. Почему меня сопровождал только один человек? Судя по рассказу Мелехова, кучер и другие случайные люди помогали меня кантовать. Как-то это для отпрыска графского рода мелковато. Может у меня тёрки с папашей графом Синичевым? Неужели мне грозила настолько серьёзная опасность, что меня отправили как багаж? Я ведь и так почти помер. Можно было не утруждаться и подождать моей естественной кончины в результате травмы. Насколько я понимаю, чтобы сознание одного человека переместилось в тело другого, нужна чья-то воля, а также смерть тела одного и разума другого. Тогда получится симбиоз, то есть сознание хозяина тела к моменту моего вселения было мёртво. Это конечно предположение, но других объяснений перемещению у меня пока нет.

Именно эти мысли по поводу родни я и высказал после завтрака. Григорий Яковлевич негативно отреагировал на мои предположения, — знаете что, Константин Павлович, мой Вам совет. Не пытайтесь сейчас разобраться в этом. Скорей всего у Вашего папеньки был свой резон так поступить. Вам нужно восстановить здоровье и подумать, как Вы будете дальше жить без дара. Ничего ужасного тут нет. Масса дворян самого высокого положения его не имеют. И это не мешает им добиваться выдающихся результатов.

Дальше он привёл примеры знакомых ему людей, которые смогли подняться по карьерной лестнице, не имея магического дара. Смешной человек, как я могу сожалеть о том, чего у меня никогда не было. Бог с ним, с этим даром. Мне нужно восстановить своё прошлое и найти новый путь. Я стартую не с самых худших позиций. Благородного звания, наследник графа, наверняка получил неплохое образование, к тому же учился на втором или третьем курсе Академии. И пусть я не могу махать руками делая волшебные пасы, читая заклинания, рисуя руны в воздухе, зато у меня есть новое здоровое тело. Поверьте, это немало в моей ситуации. Вот только меня беспокоит моё ближайшее будущее. Я обнаружил в кармане плаща, в котором меня привезли тонкую пачку денег. Это кредитные билеты казначейства различного достоинства. В сумме на 1300 рублей. Много это или нет мне ещё предстоит выяснить. Завтра мы поедем в уездный центр город Шенкурск.

После сытного завтрака мы сели в повозку. Кучер пристроил сзади наш багаж и лихо тронул лошадь. Та бодро потащила наш транспорт к новым впечатлениям.

До города около тридцати вёрст. Погода сегодня отменная для путешествия. Ночью прошёл небольшой дождик, небо облачное и легкий ветерок сдувает мошкару. К обеду мы остановились около молодого ельника, слуга сноровисто расстелил на траве скатерть и начал выкладывать из корзины снедь. Ветчина двух видов, зелень, овощи и пироги. Отдельно поставил бутыль с морсом. Мы с удовольствием набросились на угощение, переданное кухаркой. Что показательно, Григорий Яковлевич даже не дёрнулся пригласить кучера. Тот устроился в теньке и вытащил из котомки свёрток. Там был приличный кусок ржаного хлеба, шмат сала и луковица. Крестьянин ловко отрезал несколько пластиков сала, соорудил бутерброд и начал с аппетитом его уничтожать. Запивал это дело он простой водой.

Да, сословные различия здесь блюдут серьёзно. Ещё в доме я это приметил.

К Шенкурску подъезжали в конце дня. Сначала пошли огороды, потом неказистые домики. Здесь же я приметил всякие мастерские, судя по неаппетитным запахам. А уже потом пошли дома получше, каменные. В центре города даже попадались трёхэтажные. Это уже похоже на зачатки цивилизации. Вывески приглашают любопытных проезжих воспользоваться услугами цирюльника или посетить лавки самых разнообразных товаров. От магазинчиков одежды до универсальных лавок, торгующих всем, что востребованно в этих краях.

— Ну мы и прибыли. Константин Павлович, здесь проживает мой шурин Василий Игнатьевич Морозов. Я, приезжая сюда всегда у них останавливаюсь. И Вас приглашаю разделить сей кров. Василий Игнатьевич хоть и купеческого сословия, но человек благородной души.

Бревенчатый крепкий дом на тихой боковой улочке навевает мысли о провинциальной мещанской семье. Но не в моём положении привередничать.

Дом оказался неожиданно большим. Просто он вытянулся перпендикулярно улице, скрывая свои истинные размеры. Нас встретил на крыльце пожилой упитанный дядечка в шёлковом домашнем халате, который здесь почему-то называли душегрея. На голове тюбетейка и мягкие туфли на ногах.

Судя по радостным объятиям эти два товарища в самых лучших отношениях. Впервые вижу Григория Яковлевича, улыбающегося до ушей. Такое ощущение, что они век не виделись. А ведь Мелехов дней пять как вернулся из города. После быстрого знакомства нас провели в залу.

— А что, господа. Не желаете баньку? Я велел подготовить все к вечеру. Тихон, — громко крикнул хозяин дома, — к баньке всё готово?

— Обижаете, Василий Игнатьевич, как приказывали.

— Ну вот, так что, составите компанию старику?

Я не стал отказываться, в баню здесь я ещё не ходил.

Участок позади дома впечатляет. Дорожка, выложенная камнем, ведёт к небольшому домику с одним окошком. Вот только печи, исторгающей черный дым здесь нет и в помине.

Большой предбанник, немалых размеров стол и лавки вдоль стен. Приятно пахнет берёзовыми вениками, разогретым деревом и смолой.

В следующей комнатке стоит одинокая лавка и несколько деревянных шаек. Нам помогал сухощавый немолодой слуга. Тот выдал нам полужидкое мыло, — дёгтевое, очень полезно для тела, — пояснил банщик.

Мы сполоснулись тёплой водой и гуськом направились в парную.

Занятно, здесь каменка и разогревается она от ярко красного камня чуть больших размеров. Я с любопытством изучил конструкцию. Вполне привычные речные голыши. Вот только непривычен способ нагрева от камня, находящегося внизу. Он заметно отличается свечением. Температура в парной градусов девяносто, я пока сижу на нижней полке, не рискую. А вот оба немолодых мужчины забрались на верхнюю и замолчали, наслаждаясь ощущениями.

Прикольно, мы приехали минут сорок как, и сразу в парилку.

В качестве охлаждения на улице стоит большая бочка с холодной водой. Мои стариканы не полезли, а я рискнул.

— Ух, здорово, — тело заиграло от перепада температур. Даже кожа зачесалась.

На второй раз в парилку вошёл банщик и начал парить своего хозяина. Тот только кряхтел, он стал красный как рак. Не выдержав, выскочил в предбанник.

— Не желаете, барин? — это банщик предложил мне воспользоваться его услугами. В его голосе не было подобострастия, но имелась толика уважения к моему статусу. Не знаю, я всё больше в финской сауне сиживал. И в любом разе веником не парился.

— А, давай, братец, — и я полез на верхнюю полку.

Мужичок сменил веник, взяв его из тазика с горячей водой, критически осмотрел, затем удовлетворённо крякнул и приступил к священнодействию.

Пар густо стелился по полкам, дышалось тяжело, но не душно, как в паровом облаке. Тёплом и почти живом.

Первое движение веника было мягкое, чуть щекочущее. Дальше банщик начал разгонять горячий воздух, вдоль спины пошёл жар. Я еле ощущал его касания, банщик начинал от пяток и заканчивал затылком. Он чуть прихлопывал меня по зажатым мышцам, и я буквально растёкся по полке. Голова чуть закружилась — не от жары, а от блаженного распускающегося ощущения, будто изнутри вытягивали усталость, как старую нить.

— Хватит, барин, как бы худо не стало с первого то разу, — банщик на секунду положил веник мне на спину, обозначая окончание процедуры.

Я расслаблено прошёл через предбанник и с уханьем нырнул в бочку с холодной водой.

Это настоящее волшебство, какая клеточка кожи раскрылась, я блаженно ополоснулся еле теплой водой и вытерся простынью.

Мне выдали длинную холщовую просторную рубаху, в таких же сидели два родственника. Они вышли немного раньше меня, видимо возраст привносил ограничения.

Я же жадно впитывал запахи, идущие от стола. А он натурально ломился от закусок и кувшинов с напитками. Попробую описать это великолепие:

— Солёные огурчики с укропом и чесночком.

— Квашенная капуста с клюквой.

— Солёные грузди и рыжики с льняным маслом и луком.

— Сушёная и вяленая рыбка нескольких сортов.

— Сало с прожилками и чесноком, холодная отварная говядина с хреном.

— Ржаной каравай хлеба радовал румяным бочком.

— Пирожки с капустой, яйцом и грибами.

— Кулебяка, сельдь с луком, маринованные яблоки, мочёная брусника.

— тарелочки с уксусом, горчицей и репчатый лук, порезанный кольцами.

И как корона над всем этим возвышаются запотевшие кувшины. А в них ядрёный квас и настоящее пиво. А пока я жадно рассматривал это гастрономическое великолепие, старики разлили наливочку из небольшого графинчика, — ну, со знакомством, Константин Павлович. Будем здоровы.

Они чокнулись, пришлось и мне пригубить. У меня было такое ощущение, что я вернулся на свою Землю и сейчас сижу с пожилыми соседями по гаражу и пью за здоровье и мирное небо. Потом видимо пойдет за победу, за коллектив, за то, чтоб всегда и во всём. Милая и привычная картинка мужского застолья.

А пока мои сотрапезники умничали, обсуждая свои вопросы, я налёг на еду. Вы уж извините, в этом теле я очень много ем. Наверное, организм требует своё для восстановления. Да и аппетит сегодня нагуляли нехилый, обед то был скудный.