Эволюционер из трущоб. Том 13

Глава 8

Перед мысленным взором развернулись запутанные рунические цепочки и сотни энергетических каналов, мерцающих багровым светом. Я с тревогой изучал структуру, похожую на руническое построение рапиры Водопьянова, однако, тут были и нововведения. Подаренный мне клинок являлся ключом, открывающим прямой доступ к душе владельца.

То есть Иван Васильевич Романов мог чувствовать жив я или нет. Кстати, поэтому он и не удивился смерти Каменева, так как уже знал о его гибели. Меч был своеобразным резонатором, многократно усиливающим чувство страха, превращающим его в настоящий ужас, парализующий владельца в нужный момент.

Правда, была ещё одна любопытная особенность. Клинок мог быть восприимчив и к мане хозяина, выбрасывая её в виде смертоносных энергетических серпов. Да, довольно банальное заклинание. Но за счёт того, что в душе хозяина резонировал животный ужас, мощь серпов возрастала до чудовищных масштабов. Вот только без подпитки страхом серпы никакого усиления не получали.

— Зачем же злиться и кричать? Ведь можно всё заизолировать… — протянул я, призвав в Чертоги Разума пару жемчужин четвёртого ранга и перо феникса.

С предельной осторожностью я извлёк энергию из жемчужин и направил её в сплетение рун, отвечающих за генерацию страха. Энергия вливалась медленно, создавая контролируемый ужас. Зачем я это делал? Всё просто. Если Император почувствует, что я, дрожащий от страха, внезапно осмелел, то возникнут вопросы. А оно мне надо? Думаю, нет.

Следом за этим я взмахнул пером феникса, начав формировать своеобразную руническую дамбу, призванную частично перекрыть доступ к моей душе. Если всё удастся, то вместо неконтролируемого ужаса я буду испытывать лишь лёгкое беспокойство. Едва заметный тревожный сигнал, говорящий о том, что Император обратил на меня своё внимание.

Завершив формирование дамбы, я взялся модернизировать магические контуры клинка. Для этого сформировал небольшой усилитель мощности выбрасываемой энергии, а также увеличил плотность её сжатия. Теперь меч выпускал не огромный разрушительный серп, а тонкое, невероятно острое лезвие, рассекающее всё на своём пути с точностью хирургического инструмента.

Вернувшись в реальность, я удовлетворённо улыбнулся, чувствуя, что руки перестали дрожать, а сердце больше не сжимали холодные тиски страха. При этом сам клинок внешне никак не изменился, так как я вшил руны под кожаную обмотку рукояти.

Убрав меч в ножны, я повесил их на пояс и покинул уборную. Ушей тут же коснулась мелодичная музыка, льющаяся из бального зала. Расправив плечи, я с головой нырнул в шумную атмосферу бала.

И снова эти взгляды, полные обожания и ненависти. Аристократки пожирали меня глазами. Аристократы, будучи мужьями и женихами этих дам, сверлили меня ненавидящими взглядами. Ох… Чувствую, сегодня может произойти как минимум парочка новых дуэлей.

Осмотревшись по сторонам, я попытался найти Венеру, но её нигде не было видно. Мимо меня проплыл официант с подносом, уставленным бокалами шампанского. Худощавый парнишка вальсируя уворачивался от пьяных аристократов, но от меня увернуться не смог. Я аккуратно придержал его за сгиб локтя, а в карман засунул тысячу рублей.

— Уважаемый, а вы не видели, куда ушла дочь князя Водопьянова?

— Ваше высочество, — улыбнулся официант, поняв, что только что получил весьма щедрое вознаграждение. — Венера Игнатовна вместе с отцом буквально пару минут назад покинули бал. Могу чем-то ещё вам помочь? Может, шампанского?

Услышав это, я разочарованно вздохнул. Венера весьма приятная девушка, хотелось бы продолжить наше общение. Но видимо не остаётся ничего другого, кроме как опрокинуть пару бокальчиков шампанского, чтобы мерзкие морды аристократов стали хоть немного милее.

— Да, спасибо, — кивнул я, взяв с подноса два бокала.

Вот так и завершаются романы, не успев начаться. Если бы не князь Водопьянов, то сегодняшний вечер мог бы стать намного приятнее. Но нет, он утащил с собой дочку. Князь ведёт себя как наседка. Видимо он не слышал, что гиперопека неизменно оборачивается бунтом со стороны отпрысков. Ну да и чёрт с ним. Первый бокал я осушил залпом, а вот второй уже не успел.

Я почувствовал на плече нежное прикосновение, а затем обжигающее дыхание, льющееся прямо в ухо:

— Скучаете?

Обернувшись, я встретил взгляд пронзительно-синих глаз молодой графини. Она была одета в алое платье, подчёркивающее её стройную фигуру, на губах играла чувственная, опасная улыбка. Руки, уши, шею, запястья украшало такое количество драгоценностей, что продай я их, смог бы кормить свою гвардию в течение нескольких лет.

Я не успел ничего ответить. Графиня взяла меня под локоток и потащила танцевать. На ходу я осушил второй бокал и отдал пустую тару проходящему мимо официанту. Чертовка же отвела меня не в центр зала, чтобы все видели, с кем она танцует, а напротив выбрала для танцев самую окраину, поближе к колоннам. Здесь было уютно и немноголюдно, что позволило графине отпустить тормоза.

Она мгновенно прижалась ко мне всем телом, время от времени касаясь губами моей шеи. Томно дыша в ухо, она заставляла моё сердце учащённо биться. Я чувствовал, как по коже приятно бегут мурашки, а голову наполняют весьма развратные мысли. После волны пережитого ужаса, подобное общение мне было необходимо как воздух, чтобы сбросить накопившееся напряжение.

Это был весьма странный танец. От графини пахло вином и дорогими духами. Её разгорячённое тело пульсировало желанием в моих руках, при этом мы совершенно не разговаривали. Обоим и так было ясно, к чему всё идёт.

Когда музыка смолкла, графиня отпрянула на шаг назад и бросила на меня многообещающий взгляд. Прикусив губу, она отвернулась и медленно направилась прочь из зала. Не раздумывая, я последовал за ней.

Выйдя из душного помещения, мы очутились на свежем воздухе. Воздух пьянил не хуже шампанского, а я шел за ней. Графиня смеялась, пряталась за деревьями, чтобы через секунду появиться и поманить меня за собой.

Глупая игра продолжалась до тех пор, пока мы не оказались в уединённом уголке дворцового сада. Со всех сторон нас окружали густые деревья и благоухающие кусты роз. Лунный свет загадочно играл на молодом лице графини, пока она с томным вздохом медленно опускалась на мягкую траву.

Уверенно подойдя к ней, я склонился над графиней, чувствуя жар дыхания и упругость тела. Руки сами собой стали ласкать её грудь, бёдра, развязывать бесконечные тесёмки и завязки платья. А потом я столкнулся с корсетом. Не знаю, что за дьявол его завязывал, но узлы не желали поддаваться. Тогда я просто разорвал корсет в клочья, выпустив под лунный свет две увесистые манящие груди. Графиня вздрогнула и похотливо уставилась на меня.

— А вы тот ещё развратник, — улыбнулась она, поманив меня к себе.

— Вы даже не представляете, насколько правы, — ответил я, утонув в бесконечном поцелуе.

Неистовая, бурная страсть захлестнула нас с головой. Графиня извивалась и стонала подо мной. Её голос эхом разносился по ночному саду. Услышь это гуляющие неподалёку аристократы, они бы в ужасе разбежались, решив, что молодая женщина попалась в лапы дикого зверя, и её прямо сейчас разрывают на части.

Сказать, что это было приятно, значит не сказать ничего. Всё-таки почти шесть лет воздержания дают о себе знать. Ха-ха. Но был и весьма занятный сюрприз. Из-за столь длительного воздержания я думал, что всё закончится за наносекунду, но нет. Благодаря конгломерату «Неутомимый боец» третьего ранга, я терзал её до самого рассвета.

Когда же графиня была истощена и обезвожена, я наконец-то утолил свой голод. Она лежала, тяжело дыша, её ноги дрожали, а влюблённые глаза были полны восхищения. Поднявшись с примятой травы, я поправил одежду и улыбнулся:

— Было приятно познакомиться.

— Надеюсь, мы ещё встретимся. В непринужденной обстановке, — тихим голосом прошептала она и упала на траву, глядя в алеющее небо.

Ничего не ответив, я вышел из сада на вымощенную дорожку и заметил пьянющего в хлам аристократа, спящего на лавочке.

— Хр-хр-хр… Давай. Подходи. Абсолютишка хренов. Думаешь, я тебя боюсь? Хр-хр-хр. Как бы не так.

Он храпел и, судя по всему, сражался во сне со мной. Шутки ради я подошел и потрепал его по плечу. Распахнув глаза, он испуганно уставился на меня.

— Кого ты там назвал абсолютишкой? — спросил я, хищно улыбаясь.

— А-а-а!!! — заголосил аристократ, вскочил с лавки и, спотыкаясь, умчался прочь.

Глядяему вслед, я расхохотался и не заметил, как ко мне подкралась официантка. Измученное от недосыпа лицо, однако улыбка у неё была весьма милой. Официантка протянула мне небольшой листок бумаги.

— Ваше высочество, вам просили передать, — тихо проговорила она и мгновенно растворилась в толпе гостей.

Я развернул записку и улыбнулся, заметив аккуратно выведенные буквы. В записке был указан номер телефона, а также имелась подпись «Венера». Вот же, зараза. Не могла мне раньше передать этот клочок бумаги? Я-то был уверен, что нашему знакомству не суждено продолжиться, по крайней мере, в ближайшее время.

Я бережно спрятал записку во внутренний карман пиджака и отправился в ближайшую гостиницу. Снял там номер, а после телепортировался обратно в Кунгур, радуясь тому, что этот фарс завершился.

Очутившись в Кунгуре, я ощутил резкую усталость, накатившую после пережитых событий. Я плюхнулся на кровать. Вытащил из внутреннего кармана пиджака записку с номером телефона Венеры. Улыбка сама собой появилась на моём лице, а я ощутил прикосновение её стальной руки на своём плече. Весьма интересная девушка. Особенно мне понравилось с ней танцевать.

Не став тянуть резину, я достал телефон и быстро написал короткое сообщение:

«Венера, это Михаил. Наш танец был незабываем. До встречи».

Едва отправив сообщение, я погрузился в глубокий, спокойный сон.

Пятью часами ранее. Поздняя ночь.

Кунгур. Комната Лешего.

Ночь была паршивой. Леший ворочался в кровати под шум ветра, даже тусклый лунный свет казался каким-то раздражающим. Перина кусалась, одеяло душило, а сон, этот гадкий предатель, и вовсе не собирался приходить.

Леший лежал в кровати и размышлял: «Было бы здорово иметь настоящую семью, как у Мишки. Любящих родителей, сестрёнку…». Сердце беспризорника тут же защемило от застаревшей боли и тоски.

— А-а-а! К чёрту всё! — прорычал Леший, вскакивая с кровати. — Надо прогуляться, может, свежий воздух голову прочистит.

Он натянул штаны и старую рубаху, тихо, словно крыса на складе, выбрался на улицу. Ночной Кунгур встретил его прохладным ветром и хмурым молчанием тёмных окон. Леший всегда любил ночь. Она позволяла выжить. А точнее, позволяла красть нужное для выживания.

Идти было особо некуда, он просто шагал, куда глаза глядят. Вдруг Леший заметил, что в одном из окон горит тёплый, уютный свет. Подошёл поближе и тихонько заглянул внутрь. За столом сидели двое вояк: майор Егор Егорыч и лейтенант Барбоскин. Оба раскрасневшиеся, довольные жизнью и с коньячными рюмками в руках. Стол был усыпан закуской.

— Вот же, зараза… — нервно сглотнул он слюну, скопившуюся во рту. — Сейчас бы стопочку опрокинуть. Уснул бы, как убитый, — прошептал Лёха, наблюдая, как вояки, сказав тост, опрокинули коньяк и довольно крякнули. — Да уж… Эти два паразита скорее мне шею свернут, чем нальют.

Леший собирался идти дальше, но заметил, что Егорычу и Барбоскину приспичило покурить. Они, громко переговариваясь, встали и направились к выходу. На лице Лешего появилась улыбка.

— Знак свыше, — восторженно прошептал он, обходя дом с другой стороны.

Окно было закрыто, но разве это проблема для беспризорника, привыкшего воровать? Достав армейский нож из ножен, он ловко запихнул лезвие в оконную щель и надавил. Послышался тихий хруст, после чего окно приоткрылось. Леший осторожно пролез внутрь.

Бутылка коньяка красовалась на столе, словно сокровище. Она блестела в свете лампы, маня к себе. Леший подкрался на цыпочках, схватил её и, оглянувшись на дверь, жадно сделал большой глоток прямо из горла.

— Хорошо-то как! — прохрипел Леший, чувствуя, как тепло приятно растеклось по телу.

Краем глаза он заметил, что на столе стоят три стопки, а не две. Осознание приближающейся катастрофы обожгло разум, но было уже поздно. За его спиной раздался низкий, знакомый голос:

— И чего это мы тут делаем, рядовой?

Лешего словно обухом ударило по голове. Он резко обернулся и увидел стоящего в дверях капитана Гаврилова. Его глаза блестели хищным огоньком, а губы растянулись в угрожающей улыбке. Он шагнул к Лешему и крепко схватил за шкирку, оторвав от земли. Леший болтался в воздухе, нелепо и беспомощно, как нашкодивший котёнок.

— Товарищ капитан, я тоже хотел обмыть рождение вашей дочки, вот и… — замялся Леший, понимая, что оправдаться не выйдет.

— А-а-а! Обмыть? Ну раз уж ты дорос до алкоголя, значит, и на тренировках с тобой можно обращаться пожёстче, — медленно и с наслаждением проговорил Гаврилов, глядя прямо в широко раскрытые глаза парня. — Намного жестче.

Леший нервно сглотнул, чувствуя, как по позвоночнику пробежал холодок. Похоже, завтра его ждёт такая тренировка, после которой он будет спать как убитый.

— Так точно, товарищ капитан, — хрипло выдавил из себя Леший, нервно улыбаясь.

Капитан лишь рассмеялся и поволок Лешего к выходу. В эту секунду Леший отчётливо понял одно: воровать коньяк у вояк было худшим решением в его жизни.