Фантом. Инженер системы 1

Глава 13 Снаружи

Саймон полулежал, прислонившись спиной к стволу дерева. От коры шло приятное тепло. Нагретая солнцем листва источала терпкий, пряный запах. Спина ныла от жесткого удара, но похоже, позвоночник выдержал. Мелкие ушибы залечить не проблема. Тем более, когда в твоем распоряжении знания ботаника.

Тварь, что напала на Саймона подыхала совсем рядом, корчась в предсмертной агонии. Из глазниц, частично прикрытых низкими надбровными костяными наростами, торчали, извиваясь, толстые чёрные корни. Крючковатые словно пальцы мертвеца, но подвижные. Они вырвали твари глаза, раздавили их, размазали. Заодно, перемешав тупой мозг в равномерное смузи. Сейчас эти пальцы, завершив своё дело, уже втягивались в землю, откуда и появились минуту назад.

Саймон аккуратно погладил ствол эвкалипта за спиной.

— Молодец, можешь отпустить его, — произнес он тихо, почти нежно.

И за что ему достался класс чёрный друид? С чего вдруг чёрный? Просто — друид! Или Система так издевалась над внешним видом Саймона? И она тоже? Альбинос — черный друид! Надо же, как иронично.

Саймон скривился в недовольной гримасе, медленно поднялся и подошел к трупу.

Крючковатые пальцы корней уже отпустили монстра, что так неосмотрительно напал на безоружного. Ха! Саймон, и безоружный? Он оглядел небольшую рощицу вокруг.

Десятки эвкалиптов, коммифоры, терминалии, несколько пальм — его армия. Она, пожелай того Саймон, придет ему на помощь. Да, в атаку её не пустишь. Пока, не пустишь. Но когда Саймон разовьёт свои навыки, кто знает… Может быть, эти деревья ещё будут маршировать на параде в честь его возвышения.

После того дня, когда мир изменился, Саймон понял одну вещь. Растения слушаются его. Он всегда любил их, и они отвечали тем же, но никогда не думал, что всё будет настолько просто. Ладно, пусть не просто. Пока доступно слишком мало, но перспективы огромны!

Поправив черный кожаный нагрудник, полученный у терминала, Саймон выпрямился. Поверх лабораторного халата эта странная вещь смотрелась чужеродно, но она только что спасла ему жизнь. Она, и эвкалипт.

Классовое снаряжение, классовое оружие, классовое то, классовое сё… Саймону было плевать на названия и, вообще, на всю эту игру. Его интересовало другое — новые возможности. Затюканный, озлобленный на мир ботаник и вдруг такая власть. Власть над миром растений. Будь такие умения у него раньше, разве стал бы он тратить свою жизнь на отправку образцов к космос? Чёрта с два!

Саймон взглянул в сторону комплекса станции, где он совсем недавно работал. Там, у Терминала Системы, клубилась пыль. Саймон был первым, подоспевшим к диковинке.

Да, падение терминала едва не убило его. Ударной волной его впечатало в дерево, почти так же, как сейчас. Саймон невольно ухмыльнулся сравнению. Впечатало, зато он успел раньше других. Ни монстры, ни люди не мешали ему постигать суть общения с артефактом.

Но чёрный друид…

Саймон вновь скривился. Да, что эта Система знает о нем⁈

Ладно. Не так уж и важно какого он цвета. Главное, что голова у него работает хорошо.

Умудрившись ускользнуть от Терминала до того, как там началась заварушка, Саймон отправился в городской парк изучать выданные ему навыки, инструкции и инструменты.

Но одна мысль никак не покидала его разум:

«Важность Терминала огромна! В новом дивном мире — это одна из ключевых точек взаимодействия с Системой. Тот, кто контролирует Терминал управляет осколком!»

Дверь с грохотом распахнулась, отбросив в сторону тяжёлый металлический шкаф, которым её подпирали снаружи. Как эта штуковина вообще тут оказалась?

Вероятно, это было дело рук последних выживших, пытавшихся отгородиться от ужаса, ползущего по коридорам. Их старания оказались тщетны. Не уверен, что тварь смогла бы вынести с ноги дверь, но и живых представителей человечества в небольшой пристройке, играющей роль этакого «предбанника», не оказалось.

Я окинул взглядом помещение. Всё, как положено: высокие двустворчатые двери, словно рассеченный надвое логотипом «Новой реальности» пол и стойка ресепшена или охраны, кому как больше нравится. Следы борьбы оказались повсюду, давно засохшие чёрные брызги на стенах, разбросанное оборудование. Но главное — здесь были окна.

Не иллюминаторы с искусственным светом, а самые настоящие окна, сквозь которые лился ослепительный, почти физически ощутимый поток солнечного света. Воздух, неподвижный и спёртый внутри, здесь был густым, раскалённым и пах пылью, морем и… тлением.

Я зажмурился, глаза, привыкшие к полумраку аварийного освещения, слезились от непривычной яркости. Сердце учащённо забилось — это был первый шаг к свободе, к дороге домой. Но вместе с облегчением накатила и тяжёлая, давящая волна осознания реального масштаба катастрофы.

Если внутри тёмных коридоров происходящее ещё походило на странный, очень реалистичный шутер в мире зомби, то сейчас, когда за окнами палило солнце… Мир изменился, и кажется, я только сейчас окончательно осознал это.

Я выбрался на залитую солнцем площадку с широкими ступенями, ведущими на бетонную дорогу перед зданием. Жара мгновенно обрушилась на меня в полную силу. Солнце давило лучами, как гидравлическим прессом. Оно уже не грело — жарило, заставляя кожу под комбинезоном мгновенно покрыться липкой плёнкой пота. Воздух, который приходилось вдыхать, казался обжигающе горячим.

Я прислонился к раскалённой бетонной стене корпуса, пытаясь перевести дух. Тяжесть снаряжения, вес которого в прохладных коридорах казался терпимым, здесь, под палящим солнцем, стал непосильной ношей. Ремни рюкзака со щитом впивались в плечи стальными когтями, арбалет оттягивал руку, а баллон с пропаном, болтающийся на поясе, уже успел слегка нагреться и прислоняясь к бедру, напоминал о себе теплыми касаниями. Через час они станут невыносимыми, если я снова не заберусь в темные норы коридоров.

— Двигайся, Матвей. Стоять — значит свариться заживо, — прошипел я сам себе, с силой оттолкнувшись от стены.

Мой план был прост: пройти вдоль стен комплекса на юг, к порту, а оттуда уже до набережной. Взглянуть что там и как, а затем вернуться к корпусам, обойти их и найти западный спуск в цокольный этаж, где в ремонтных мастерских пылился Скелетоник. По прямой — километра полтора. В условиях апокалипсиса — марш-бросок на край света.

Я поплелся по забетонированной дорожке, стараясь держаться в скудной тени высаженных кем-то непойми когда чахлых деревьев. На комплекс я не смотрел. Оборачиваться попросту не было сил. Буду возвращаться, выясню, в каком он состоянии.

Из иллюминаторов «Трамвая» глобальных разрушений я не видел. Правда случилось то землетрясение или еще что-то такое. Но все детали позже. Солнце плавило мозги не хуже алкоголя.

Дорога вела к парковке с небольшой будкой проходной. А вот это уже напоминало город-призрак. Выбитые стёкла, перевёрнутые и сгоревшие машины, разбросанные вещи. Всё говорило о быстрой и страшной панике. Но не было ни трупов, ни костей. Только пятна той самой чёрной, уже высохшей слизи. Следы работы «уборщика» из вентиляции? От этой мысли по спине пробежал холодок, несмотря на сорокаградусную жару.

Я все же не выдержал и обернулся.

Комплекс, казалось, не пострадал. Тоже виднелись выбитые окна, кое-где по стенам шли тонкие трещины — всё не критично. Я пробежал взглядом от восточной стены до западной. Что-то казалось не так, но голова работала плохо. Развернувшись, я побрел дальше, а затем замер, не в силах поверить что мог не заметить случившегося.

Административной башни не было. И всё же, я был прав в одной из своих догадок — рухнула именно она.

Из-за длинного плоского «рукава» комплекса торчал невысокий разрушенный остов. И всё! Двух десятков этажей явно не хватало. Я прикинул. В том месте, где коридоры были завалены как раз должны были лежать обломки конструкции. Административку что-то свалило. И прямиком на корпуса. Но вот что?

В районе остатков первых этажей башни воздух казался пыльным. Серо-коричневая дымка висела, словно севшее на гору облако. Похожу, прямо сейчас там что-то происходило. Стоит ли туда идти?

Я посмотрел на порт, виднеющийся в километре от меня к востоку. Совсем рядом. До развалин административки мне тоже добираться не меньше. Ведь нужно обойти значительную часть комплекса. И тут до меня дошло.

Если провести триангуляцию, по всему выходило, что системный компас указывал примерно на то место, где сейчас кто-то поднял клубы пыли. А это значит, что там Терминал!

На всякий случай я достал компас и проверил. Стрелка указывала точнёхонько на развалины высотки. Вот тебе и ответ. Похоже, сейчас к терминалу стянулись выжившие и стараются решить, кто будет… что? Первым в очереди? Владеть Терминалом? Выдавать пропуска на проход к Системной кормушке? Стоп!

Башня рухнула вчера. Или это было уже два дня назад? В глухих темных коридорах быстро теряешь счет времени. Не важно. Как минимум сутки прошли с момента обрушения. Почему до сих пор там пыль стоит столбом? Всё ещё не выяснили кто самый главный? Или объясняют вновь прибывшим, кто царь горы? Похоже, меня таки ждёт там тёплый прием.

Я ничего не знал наверняка, а догадки в этой ситуации лишь всё усложняли. Так что я бросил это гнилое дело. Всё по порядку. Доберусь — выясню.

Я решил не спешить. У меня есть четкий план мероприятий. Ему я и стану следовать. Сначала обшарить порт, затем вернуться и добраться до Скелетоника. А уже затем, во всеоружии, подкатить к Терминалу и выяснить в чём его прелесть.

Несмотря на то, что по эту сторону от корпусов было тихо, я шёл, постоянно косясь то наверх, то на деревья, то оглядывался назад. Каждая тень казалась угрозой, каждый шорох перекатываемого ветром мусора — шагом приближающегося монстра. Не знаю, с чего у меня разыгралась такая паранойя. Возможно, сам факт близости живого противника играл со мной злую шутку. Скорая необходимость крошить не монстров в коридорах, а таких же как я людей, попавших в горнило апокалипсиса и не понимающих, что с этим делать? Возможно. Хотя, с чего я взял, что кого-то придется крошить? С разумными людьми всегда можно договориться. Правда, тут ключевое слово — разумными. А кого я встречу там, по ту сторону корпусов? Неясно. Но прямо сейчас я шёл в порт, а вокруг меня разливалась, только мёртвая, выжженная африканским солнцем тишина, давящая куда сильнее, чем предчувствие боя.

Примерно через каждые двести шагов мне приходилось останавливался и отдыхать. Я жадно глотал тёплую, отдающую пластиком воду из бутылки, которую удалось наполнить водой из крана. Кстати, насколько еще хватит остаточного давления в трубах? Если высотка разрушена, поднятой наверх насосами воды почти не осталось.

Я с горечью посмотрел на крохотные, испаряющиеся на солнце остатки жидкости в бутылке. Сердце бешено колотилось, в глазах двоилось. Если меня так размотало на жаре после того, как я прошел несколько сот метров, то как мне добраться до России?

Выносливость, поднятая на несколько пунктов, явно не учитывала африканский зной и тридцать килограмм снаряжения. Я чувствовал себя букашкой под огромным, безразличным солнцем, медленно ползущей к неосязаемой цели. Зато у меня эта самая цель стала формироваться еще чётче. Пеший поход — не вариант. Нужно искать транспорт.

Интересно, Система отрубила электричество, но как именно она это сделала? Короткий электромагнитный импульс? Или я мыслю старыми категориями? Магия или очень продвинутая наука могут реализовать это отключение на совершенно другом уровне. Но вот вопрос, что вообще с фундаментальными взаимодействиями? Электромагнитные поля исчезли? Ладно вырубить электронику, но ведь всё можно восстановить. Катушки соленоидов перемотать, восстановить обмотку электродвигателей. Запустить цепи, снова подать напряжение. Или же теперь все эти процессы стали невозможными? И как насчет двигателей внутреннего сгорания?

Я поднял взгляд и уставился на сизую дымку горизонта. Примерно в километре от меня из океана вертикально вверх уходило силовое поле: легко и непринуждённо перерубившее космическую станцию пополам, не пустившее, способного гнуть металл монстра, выпотрошить меня еще в космосе. Зато, почему-то легко пропускающее сквозь себя воду и воздух. Я видел в ультрамариновом небе мирно плывущие облака. Этим белым каравеллам стена была нипочём.

Сглотнув, я решил отложить свои изыскания в области физики на более подходящее время. Не сомневаюсь, я смогу выяснить всю подноготную Системы. На то я и инженер.

Впереди слева показался широкий разрыв между стволами деревьев — въезд на территорию порта. Небольшой холм заслонял вид, дорога шла под уклон. Но именно с той стороны доносился едва слышный низкий гул, точнее, какое-то непонятное пыхтение. Не механическое, а живое? И ещё… выкрики на местном наречии, отрывистые, полные адреналина и ярости. И над всем этим — тяжёлые, шлёпающие удары по воде и пронзительный, скрипучий визг.

Я поднял уже установленный на ножки щит, поднапрягся и двинулся вперед. Похоже, встречи с живыми людьми мне не избежать. Хорошо это или плохо — скоро узнаем. Но следует быть начеку.

Взобравшись на возвышенность, там, где дорога, напоминая синусоиду, создавала экстремум, я остановился. Глазам открылась сюрреалистичная картина.

У одного из причалов, глубоко вонзившись в него носом, стояла странная лодка похожая на гибрид старого арабского дау и парового катера. Из трубы, собранной, судя по кривым изгибам, из обрезков металла, валил густой чёрный дым. На палубе копошились люди — сомалийцы? Или, скорее, сомалийские пираты. В ярких шафрановых и изумрудных одеждах, с древними автоматами Калашникова в руках. Они кричали, стреляли короткими очередями в воду…

…воду, которая кипела от множества спин.

Рыбы? Вернее, то, во что они превратились. От меня до причала было не больше двухсот метров. Но даже отсюда мне удалось разглядеть огромные серые туши. Некоторые были размером с дельфина, покрытые костяными пластинами вместо чешуи. Другие, поменьше, стремительно проносились у поверхности, и я успел заметить на их головах что-то вроде костяного бура. Они с разгона бились в борт лодки, и слышался треск древесины. Третьи, длинные и змееобразные, выпрыгивали из воды, пытаясь схватить зазевавшегося пирата стальными клювами, усеянными острыми игловидными зубами. По скромным прикидкам, зубки у этой селедки — с ладонь взрослого человека. Чёрт!

Пираты сражались с отчаянием обречённых. Пули либо рикошетили от костяных пластин, либо вязли в плоти тварей, лишь сильнее их зля. Один из людей, крича, упал за борт. Вода вокруг него мгновенно вспенилась алым, и он исчез с поверхности без единого шанса выбраться.

Моим первым импульсом было отступить. Пусть сами разбираются со своими проблемами. Но затем взгляд скользнул к корме лодки.

Там, у основания неуклюжей паровой машины, к огромному, с футбольный мяч диаметром, железному кольцу была на короткой цепи прикована худая, грязная фигура. Ребёнок. Вашу ж мать!

Голова опущена на колени, короткие кудри смоляных волос прижаты тонкими пальцами, ладони зажимают уши. Попытка исчезнуть, не слышать происходящего — страх. Он даже не поднимал головы на шум бойни, словно уже смирился со своей участью — быть съеденным заживо или утонуть вместе с этим убогим суденышком.

Что-то во мне дрогнуло. Ленке было двенадцать. Примерно, как этому ребёнку. Цепь. Они приковали ребёнка. Как скот. Как… раба!

Разум тут же выдал расчёт: «Матвей, ты идиот. Ты еле передвигаешься. У тебя один болт в арбалете, и тот из арматуры. И баллон с пропаном — импровизированный огнемет. Против стаи мутантов и незнакомцев с автоматами? Это безумие!»

Но я уже сбрасывал с плеч рюкзак. Разум — разумом, но некоторые вещи не подлежат обсуждению. Ни-ког-да. Ни при каких условиях!