Г.Р.О.М. 4

Глава 10

— Это чё за подстава? — рявкнул Новиков, когда дверь захлопнулась. — Кто там такой умный?

— Да никого не было, — лейтенант Соколов огляделся и посветил фонариком. — Сквозняком, может, захлопнуло.

Его молодой коллега по фамилии Петренко толкнул дверь, потом саданул плечом. Не поддалось.

— Как там? — тихо спросил Новиков, перехватив биту. — Коршунов? Вот щас его н***й поймаю, ноги из жопы вырву.

— Его тачка снаружи была, — Соколов посветил в угол, где прямо в стене был выбит проход. — О, там чё-то есть.

— Выруби, — Новиков присмотрелся, когда фонарик погас. — Там свет горит. Ну умник какой, ща я ему.

— Чем тут несёт? — Соколов зажал нос.

— Тебя не было — ничем не воняло, — Новиков усмехнулся.

— Ты чё-то много себе позволять стал, — огрызнулся Соколов. — Шуруй давай, разбираться надо.

Он быстро пошагал в темноту, Соколов следов. Петренко ещё раз толкнул входную дверь, но оставшись в темноте, начал испуганно озираться. Фонарик светил где-то вдали, были слышны гулкие шаги. Рядом капала вода.

— Это чё, собака? — послышался голос Соколова. — Дохлая. Это она тут воняет!

Шаги впереди… и шаги где-то рядом.

— Тёма, это ты? — Петренко замер.

Шагов больше не было. Слышно, как в соседнем помещении переругивались Новиков и Соколов.

Вдруг хлопнула дверь где-то в глубине. Здесь не одно помещение склада, тут будто одна комната перетекала в другую. Временные стены из досок, проходы в старых бетонных стенах, какие-то коробки и палеты в некоторых местах тоже мешали проходу. Целый лабиринт.

Снова раздались шаги. Петренко вздрогнул, достал пистолет и зарядил. За это может крепко попасть, Вербицкий строго запрещал пользоваться табельным на этих неофициальных поручениях.

Тогда лейтенанту здорово прилетело, когда он случайно выстрелил на той квартире. Нечаянно вышло, он не хотел стрелять, просто запугать, чтобы она перестала верещать и заткнулась, но кому это докажешь?

Но Вербицкий как-то выпутал его из той истории. Подстроили всё так, что ту девушку застрелил её отец, коммерсант Матафонов, тем более он спал пьяный в отключке и ничего не помнил. И пулю потом подменили, чтобы табельный не светить.

Правда, уехал он на зону раньше чем нужно, а его бизнес с поставками подсолнечного масла развалился до того, как на нём получилось оторвать кусок.

За это Петренко попало больше. В дальнейшем от него требовалось проверять, как всю работу делает Новиков, а самому вмешиваться только в том случае, если бывший стукач не справляется.

Но так случалось всё реже и реже, ведь запросы выросли, теперь шли к коммерсантам рангом повыше, а вскоре готовились посетить самого Александрова.

— Тёма! — крикнул Петренко, осторожно шагая в темноте. — Ты где?

— Да чё ты орёшь! — послышался голос Новикова. — Быстрее, ты… кх…

И тишина. Снова шаги, которые удалялись. Петренко прошёл в соседнюю комнату. На полу лежал фонарик. Вода капала сильнее, воняло ещё хуже. Лейтенант подобрал фонарь, посветил… и отшатнулся.

На грязном бетонном полу лежал Новиков. Форма была перепачкана, шея располосована от уха до уха. Кровь пропитала одежду, растекалась дальше.

Петренко направил оружие в сторону движения, которые заметил краем глаза, но там никого не было. Руки уже дрожали.

— Петренко, *** твою мать, бегом сюда! — вдруг раздался голос Соколова совсем рядом. — Тут такое, тут… а-а!.. Петренко!

Бах! Бах!

Два выстрела, оглушительные, аж в ушах зазвенело.

— Ты где…

И снова стало тихо. Но голос раздавался за той дверью из досок, сквозь которые просвечивал свет. Петренко шагнул к ней на ватных ногах и открыл. Руки тряслись сильнее, дышал он громко.

Свет сразу погас, но Петренко успел заметить обвешанные острыми железяками стены, какой-то механизм на полу, напоминающий гильотину, и лежащего рядом с ним Соколова.

Над ним склонился чей-то силуэт в дождевике. И прежде чем свет погас, лейтенант понял, что силуэт быстро двинулся к нему.

— Твою ж мать! — тонким голосом закричал Петренко и бросился назад.

Пробежал куда-то, но понял, что не знает, куда направляться в полной темноте. А потом ещё и споткнулся обо что-то. А шаги очень быстро приближались.

Глаза привыкли к темноте, уже видно, что кто-то подошёл очень близко. Петренко вскинул табельный, который держал мёртвой хваткой.

Бах! Бах! Бах!

Вспышки показывали, что силуэт в дождевике очень близко. Капюшон глубоко надвинут на лицо. Петренко взял ствол двумя руками.

Бах! Бах!

Кто-то пошатнулся, издал странный звук.

Бах! Бах!

Затвор застыл в заднем положении, а тот, кто подходил, сделал шаг вперёд, шаг назад, и неловко упал на спину.

Петренко вскочил на ноги, достал запасной магазин и с трудом поменял. Лежащий силуэт застонал.

Бах! Бах!

Стрелял он, пока не кончился и второй магазин. Вспышки озаряли лежащее тело.

Патроны кончились, затвор снова застрял в заднем положении, но Петренко продолжал давить на спуск. А потом выронил оружие и медленно сел у стены. Никак не мог отдышаться.

Но тут раздался скрип открываемой двери. Свои, точно свои, кто-то услышал выстрелы и вызвал помощь. Петренко вскочил на ноги.

— Мужики, я здесь!

Кто-то посветил ему в лицо, и Петренко отвернулся, ослеплённый ярким лучом фонаря.

— Меня стошнит сейчас, — проговорил кто-то рядом. — Он их ножом, ох, мать его… а это чё? Ну нахрен!

— Т-терпи, — ответил другой голос.

— Здесь ещё один, — этот голос был старше.

Он опустил фонарь. Петренко проморгался. Это же какой-то майор из УГРО, что он здесь делает?

— Что с ним делать? — спросил майор, показывая на Петренко фонариком.

— П-продолжать, — ответил кто-то из темноты. — Выживших не было. И этот — н-ничем н-не лучше остальных, раз пришёл с-сюда.

— Да знаю я, — произнёс мент.

Человек в чёрной форме без знаков отличия и в вязанной маске быстро вышел из темноты, взял у опера пистолет ТТ и вскинул. Петренко увидел ствол и взгляд человека. Один глаз прикрыт, второй совсем закрыт.

Бах!..

Костя Левитан проверил, что последний готов, затем подошёл к расстрелянному маньяку, лысому и небритому толстому мужику в дождевике, и вложил ТТ ему в руку. А Седов посветил фонариком на стену. Там были снимки, карты и схемы. И не только. На верстаке лежали наручники, цепи, удавки и много чего ещё, острого и смертоносного. Что-то испачкано в запёкшейся крови.

— Какую-то девку фоткал, ёпрст, маньяк долбанный, выслеживал, — майор поёжился, приглядевшись к одному снимку. — А вовремя мы явились… вдруг бы сюда её припёр?

— Уже не припрёт, — сказал Валера. — А мы пошли.

— Лады, а я тут посмотрю, — Седов огляделся. — Прикину, как тут всё было, и группу вызову.

Ему пора работать в более привычном стиле, чтобы эта сцена перешла в другую. Принцип «Г. Р. О. М.» был ему понятен: наказать преступника любой ценой, по закону или нет, а ещё сделать так, чтобы один уничтоженный бандит тянул за собой других, независимо от того, кто это и чем занимается.

Призвать к ответу тех, кто уверен, что отвечать им не придётся, как говорил Коршунов.

Схема с маньяком была новой, но вот то, что мы делали с Хирургом — уже привычно, проверяли эффективность этого манёвра много раз.

Я обзвонил оставшихся участников, напомнил о разговоре, и ринулся на точку. Наш снайпер залёг на крыше недостроенного корпуса, откуда видел всё как на ладони. Он засёк, что сюда приехал Шах со своими головорезами, и майор Вербицкий на личном джипе, и что час назад все лучшие места вокруг грязного бетонного пятачка заняли боевики брата Маги в спортивных костюмах. Причём они-то все гладко выбриты, чтобы не привлекать внимания.

Я забрался к Хирургу и разместился рядом, но чтобы ему не мешать.

— Выбирай цель сам, — сказал я. — По готовности.

Он молча направил винтовку. Сегодня мы взяли дорогой ВСС, у нас есть все финансовые возможности хоть каждый день из него стрелять. Да и из него стреляли у китайских складов, так что можно будет использовать этот факт потом.

Для меня выстрел даже из этой бесшумной винтовки был достаточно громкий, и эхо от него заметное, но на расстоянии ничего не поймут. Сидевший в зарослях полыни боевик мягко клюнул носом вперёд, а люди Шаха тут же его обнаружили.

Пара секунд немой сцены, а затем началась пальба. Я следил в бинокль за её ходом.

— Майор уходит, — подсказал я.

Вербицкий показал себя опасным врагом, и он понимает, какую угрозу я могу представлять. Прямо сейчас уж точно понимает. Его сообщники уничтожены, но он и без них может навредить.

Его красный джип ехал прямо через заросли травы. Его обстреляли, разбив заднее окно, но водителя даже не задели. Вербицкий уходил.

Но я не торопил Хирурга. Снайпер он, и ему лучше знать, в какой момент выстрелить. Он вёл прицел за машиной, а потом замер, и его указательный палец лёг на спуск.

Птчс! Даже лёгкого эха уже не слышно из-за боя.

Машину резко бросило в сторону, она слетела в кювет и перевернулась.

— Готов, — доложил Хирург.

— Для верности ещё раз, — сказал я, подняв горячую гильзу.

Птч! Теперь точно готов.

Мы, пригибаясь, чтобы никто с земли нас не засёк, отошли назад, спустились к «копейке», за рулём которой нас ждал Абхаз, он и увёз нас.

Денчик разобрал винтовку и упаковал, потому что эту игрушку мы выбрасывать не будем, просто спрячем её подальше.

А на место стрелки уже мчался наш местный СОБР, который заломает тех, кто выжил.

Но это уже нюансы, которые нам не нужны.

Меня высадили в городе, и я сразу подошёл ближайшему таксофону. Набрал условленные номера, прослушал доклады Седова и Валеры. Теперь затаимся.

Алиби у всех разное. Седов — на работе, описывает трупы на складе в логове Зверюги. Сделаем вид, что майору пришла оперативная информация по поводу убийства Жеребцова, но вместо этого наткнулся на трупы. Ещё и вызвал всех тогда, когда тела остыли, чтобы не было подозрений.

У опера слишком огромная выслуга, чтобы в чём-то его заподозрить. Но он в любом случае достаточно грамотный, чтобы не пропустить улики против Гантимурова и Филиппова, которые сам же и подложит. А ведь всё будет выставлено так, что эти два продажных опера тоже в этом замешаны. Много чего на них, и окурки, и прочее подозрительное выявится. Крепко за них возьмутся.

У Денчика самое крутое алиби — он якобы сидел в стриптиз-клубе в отдельной вип-комнате. То, что он пропадал, не заметят, персонал там обучен молчать.

Алибек, как водится, был на смене, Костя — задержался в конторе, в его кабинете горел свет, а Валера так вообще «уехал» в Улан-Удэ ещё вчера, о чём говорили железнодорожные билеты. Ну, Ярик — в СИЗО, а Глеб — в госпитале, сегодня мы его не вызывали.

Ну а я вернулся домой, разделся и полез под одеяло.

— Ты же говорил — ненадолго уйдёшь, — зевая прошептала проснувшаяся Юлька.

Она осталась у меня с вечера, и я уговорил её лечь пораньше. Спит-то она обычно крепко, ну а я вырвался на пару часов.

— Так и вышло, — заверил я. — Сразу и вернулся.

— А сколько время? — она потянулась к моим часам.

— Спи, ночь ещё, — я приобнял её, но уснул не сразу, обдумывал всё и что делать дальше.

Дел ещё много, но от пачки очень опасных врагов избавились.

Несколько дней спустя. Старый рынок

— В СИЗО вообще не кормят? — спросил я.

— Как на убой там кормят, — ответил Ярик, накалывая на вилку очередной кусок шашлыка. — Каждый день мясо.

— А по виду — ты будто из голодных краёв приехал. Уже столько съел.

— Так кормят-то невкусно!

Он ел и ел, уже третью порцию. Мы сидели в шашлычной на Старом Рынке, обсуждали, что случилось, и куда двигаться дальше.

А в шашлычной поставили новый музыкальный центр.

— Будет всё, как ты захочешь, — громко доносилась песня из висящих на стене колонок, — будет мир у ног твоих!

— Знаешь, кто там ко мне ещё приходил? — спросил Ярик таинственным голосом.

— Монгол? — я обмакнул кусочек мяса в кетчуп.

— Не только. Его, кстати, прессуют чекисты, правда, никто не знает, с какого перепуга. Кроме него ещё приходил… — он выдержал паузу. — Дядя Ваня, лично.

— А он чем интересовался? — я смерил брата взглядом.

— Ничем особенным, — Ярик пожал плечами. — Мол, как сижу, надо ли что-нибудь сделать, что на волю передать, что принести. А потом говорит: позвони, как выпустят.

— Учтём, — я задумался.

Так, и что ему нужно. Но место в очереди для него есть. Часть людей брата Джабраилова ушли, залегли на дно зализывать раны.

Наверняка ищут, кто их втравил во всё это, поэтому мы их держим на карандаше, чтобы подключить против кого надо. А вот Шаху пришёл конец, как и Вербицкому с его командой.

Зверюге тоже конец, Мага изолирован напрочь, его люди даже перестали запугивать свидетелей. Его банда почти готова.

— И чё? — спросил Ярик шёпотом. — Кем дальше займёмся?

— Ну, как и планировали раньше. Теперь Монгол, дядя Ваня… и китайцы. Есть у меня кое-какие планы на них. Ну и мелочь надо подобрать, чтобы не расслаблялись.