Г.Р.О.М. 4

Глава 22

Полковники Иванов и Некрасов обычно старались не пересекаться, с их тяжёлым характером и упрямством им сложно найти общий язык. Чуть что, так сразу лаялись.

И тем не менее, у них всё равно было какое-то уважение друг к другу: и к профессиональным навыкам, и к тому, что оба не давали спуску тем, против кого работали, и что не прогибались ни перед бандитами, ни перед руководством.

И всё же мне нужны они оба, потому что в этой ситуации придётся приоткрывать карты, а поодиночке они смогут сделать меньше, чем вместе.

Встретились мы с ними в гараже-ракушке Некрасова, где у того стояла побитая жизнью «пятёрка» бежевого цвета. На ней он ездил по своим личным делам, но куда чаще приходилось кататься по работе, потому что служебная тачка, закреплённая за его отделом, вечно была в ремонте. На что-то посерьёзнее полковник РУБОП так и не скопил.

Гараж открыт нараспашку, у машины поднят капот, Некрасов, стоя рядом с ней, вытирал грязные руки полотенцем. Чуть поодаль стоял Иванов в костюмчике и задумчиво смотрел в сторону пятиэтажки, наверняка гадая, для чего я позвал их двоих.

— Если не вырубят эту хрень — я спецназ вызову, чтобы всех там повязали, — со злостью сказал чекист.

— Армию уж сразу, — отозвался Некрасов. — С танками. С самого утра врубили. Раньше какие-то маты-перематы слушали, так хоть смешно было, а тут…

Из гаражей с обратной стороны доносилась песня, из-за которой два полковника переполошились:

— Какао-какао — о-о-о…

— Да пусть развлекаются, — подал голос сопровождающий меня Глеб.

— О, перебежчик, — Некрасов его заметил, подошёл и шутливо пихнул в живот. — Никак первый день на воле.

— Да ну тебя, Иваныч, — отозвался Сибиряк, пихнув бывшего шефа в ответ.

— Моих коллег не трогай, — вступился я в их лёгкую перебранку. — Ты бы в двадцать три года из органов уволился — таким злым бы не был. Ты же как почтальон Печкин в мультике, только тому велосипеда хватило, чтобы подобреть, а тебе неизвестно чего надо.

— Хех, — Иванов услышал перепалку и хмыкнул.

— А ты чё ржёшь? — Некрасов нахмурился. — Расслабишься, так Коршунов твоих к себе переманивать начнёт.

— Можешь брать, — Иванов пожал плечами. — Мне тут предложение поступило, глядишь — перееду осенью. Кого надо, того заберу, остальных бери.

— Тебе-то чего, ты варяг, — отозвался Некрасов. — Приехал-уехал, поминай, как звали.

Что-то меняется в этой жизни, но иногда в деталях, которые предусмотреть было невозможно. Вот Иванова забирают на повышение раньше, чем в той жизни, на несколько лет.

Возможно, потому что он не спивается, как тогда, а работает и работает эффективно. Ну а новому директору ФСБ нужны свои люди, тем более он не работал в структуре после развала КГБ и собирает команду почти с нуля. Вот знакомые и земляки пойдут наверх в первую очередь.

А Иванову всего-то надо было найти виноватого в гибели старшего сына и не забыть про младшего, чтобы не опуститься. В любом случае, пока он здесь, надо заручиться его поддержкой и не стесняться напоминать о себе, когда он уедет на повышение. Александрова он знает лично и знает хорошо, поэтому поможет.

Кстати, сейчас и Некрасов в лучшем положении, чем был в первую мою жизнь. У его отдела хорошие показатели, он сам эффективно работает, и главное — не потерял двух сотрудников, что тогда сильно его подкосило. Глеб Сибиряков в итоге остался жив, ну а тот парень, которого полковник всё хотел внедрить в братву, прокололся ещё при попытке втереться ко мне в доверие, и Некрасов передумал насчёт него. В итоге тот парнишка остался жив, а внедрили в банду кого-то другого, поопытнее.

Правда, неизвестно, в какую банду, но тут полковник подскажет, если будет необходимость.

Песня про какао закончилась, кто-то поменял кассету, теперь слышно матерную арию Кащея Бессмертного в исполнении группы «Сектор Газа».

— Да помощь тут твоя нужна, Иваныч, — обратился я к Некрасову.

— Ну, рассказывай, давай посмотрим.

И он удивился, ведь рассказал я ему о проблемах Димки с опекой.

— А я при чём? — полковник нахмурил лоб.

— У тебя жена — инспектор по делам несовершеннолетних, ты их там всех знаешь, да и с участковым нашим на рыбалку ездишь. Доведи до всех, что парень нормальный, ради своих опекаемых в лепёшку расшибается, зарабатывает. Брату с сестрой лучше у него жить, чем в детдоме, просто его невзлюбили там, ищут, как подгадить. А то пока эта проблема висит, я другим не могу заняться.

— И ради этого ты всех собирал? — усмехнулся Иванов.

— Я так-то тебя сначала хотел подтянуть, — я повернулся к нему, — чтобы ты договорился, да Глеб подсказал, к кому надо. Ну а для меня неважных проблем нет. Есть приоритет, что срочно, а что не очень. Это — срочно.

— Ладно, — Некрасов поморщился. — Проверю, что и как. Что ещё? Я же тоже в курсе, что Александрова подорвали. Из-за этого же сбор?

— Да вот уже начинается всякое, сейчас вся местная братва против нас полезет. И это хороший шанс обломать им крылья. Блатные между собой сцепились, Тунгус их мирит и может замирить, а это нежелательно. Пусть лучше они воюют между собой. Что вы знаете об их общаке? У кого он?

Я решил говорить откровеннее, чем раньше, и хитрить меньше. Сейчас уже ставки выше, и надо разбираться со многими проблемами. И тут надо, чтобы и полковники действовали сообща, так эффект будет сильнее.

— У Тунгуса, само собой, — отозвался Некрасов после недолгого раздумья. — Часть наликом, что-то на счетах, что-то в недвижке или ценных бумагах. Воры же щас прошаренные, разбираются во всём этом. А бухгалтерия у них покруче, чем в банках — всё учитывают. Ты и сам знаешь, воровать нельзя — убьют на месте.

— А где конкретно всё лежит?

— Ну, это не так-то просто, всё шито-крыто, даже своим не говорят. Хотя намётки есть, конечно, но так просто не сунешься.

— И ты что-то придумал на этот счёт, Алексей? — Иванов внимательно смотрел на меня.

— Тому, кто держит общак, доверяют, что он в него не полезет. Но если кто-то выяснить, что Тунгус или кто-то из блатных запустил в общак руку для своего обогащения — все их мирные соглашения пойдут коту под хвост. Так друг с другом сцепятся.

Времена-то поменялись, но суть прежняя. Общак — это касса, которую собирают воры с почти всей организованной преступности региона, чтобы подкупать чиновников и ментов, ну и обеспечивать своих людей на зоне. Немалые суммы, хотя и не такие астрономические, как привыкли писать в криминальных хрониках и показывать в кино, особенно в регионах.

А как их подставить… да вот скоро же август, если они вкинутся не туда, или вообще продадут баксы, чтобы скупить рубли — влетят конкретно. Надо бы только их всех под это дело подвести. Да и не только блатных, можно и ещё кого-нибудь подцепить.

— Тут подумаю, — сказал я и тут же поведал Иванову про свои мысли, что боевики Джабраилова трутся в районе изолятора и как это можно использовать.

Тот удивился сильнее, но не спорил, слушал. Ничего не сказал, но мысль я ему явно посеял. Но без милиции такое провернуть будет сложнее — у ФСБ в области мало людей.

А врагов и бандитов много. Блатные, братва, китайцы и прочие, кто сейчас накинется на имущество Александрова, заодно попытавшись раздавить и нас. И надо встречать их всех.

— Песню недавно слышал новую, — медленно проговорил Иванов, когда я закончил. — Что-то там про изменчивый мир, который надо прогнуть. Наш случай, да?

— Почти.

— Но всё равно, — Некрасов захлопнул капот своей машины и начал закрывать дверь гаража на старый советский замок. — Ну вот, закроем этих бандитов, или они сами друг друга перебьют… а вот что дальше? На их место придёт другой, вот как азеры на овощебазе прописываются. На место одного всегда другой приходит. Я-то понимаю, Сергеич понимает, а вот ты, Лёха, понимаешь? — он посмотрел на меня. — Как бы для чего ты это всё делаешь, мне почти понятно, но… как бы потом не плюнуть на всё это, решив, что бесполезно. А оно так и подумается однажды, по себе знаю.

— А вот ты мне на вопрос ответь, — я посмотрел на него. — Когда солдат на войну идёт, от него требуется в одиночку всех врагов убить и страну самому освободить?

— Ну нет, само собой.

— Вот именно. Требуется, чтобы они все делали и что нужно и как нужно, чтобы каждый от самого верха до самого низа вкладывался. Вот когда все будут заодно, вот тогда и будет победа. А вот у нас сейчас совместно ничего не делается, только поодиночке кто-то прорывается, насколько это возможно.

— Угу, — Некрасов достал сломанную сигарету и выругался. Закурил половинку.

— Вот и вы подключились, — продолжал я, — и мы уже не в одиночку стоим и справляемся с теми, кто раньше нас мог между делом раздавить, даже не заметив. И дальше будем на своём стоять. А там глядишь, кто-то ещё подключится, встрянет.

— И кто?

— Много кто может, мало кому это нравится и устраивает. Просто никто не знает, с чего начать и что делать. А если дорогу проложить, может и сдвинуться что-нибудь. Ну и чтобы никто не мешал, как все эти Дяди Вани, Атаманы и прочие.

Песня стихла, похоже, погас свет, потому что перестала светиться вывеска магазина с хлебом в соседнем доме. А я говорил дальше:

— Всех не перебьёшь, да и никогда это не было нужно, только самых наглых, кто поверил, что с него никогда не потребуют ответа за совершённое. Но если продолжать, то глядишь, и мент какой-нибудь будет не просто палки рубить, какие полегче, а своё дело сделает как нужно, и гада опасного поймает. Следак не протупит, доказуху железную найдёт. Или судья приговор будет выносить не за джип в подарок или из-за угроз. А там и дальше пойдёт. Прохожий помощь вызовет, а не мимо пройдёт, или показания нужные даст. Потому что много кого это всё не устраивает, но ничего сделать у человека не выходит. И вот чтобы система работала, товарищи полковники, кто-то должен начать. Мы и начали, может, и не только мы. А когда система с кем-то не справляется, то тут другой подход нужен, неофициальный, проверенный.

— Ну и ты задвинул, Алексей Матвеич, — протянул Иванов, взгляд оставался серьёзным.

— Вы же оба ходите на работу и делаете её, результатов прямо сейчас не ждёте. Но каждый отдельный успех, который получается — это уже хорошо. И если в регионе чего-нибудь добьёмся, можно будет дальше двигаться, единомышленников искать и работать.

Оставив их размышлять, я распрощался и вернулся в машину.

— А ты чего задумался? — я пихнул севшего на переднее сиденье Глеба.

— Да чего-то загрузил ты всех, — отозвался он, держа во рту незажжённую сигарету. — Тоже чёт мысли пошли.

— Поехали на обед. На сытый желудок думать проще.

Несмотря на общую нервозность и подступающую со всех сторон опасность, я старался не напрягать всех. Постоянное напряжение ни к чему хорошему не приведёт, лучше делать как раньше: какой-то успех — уже повод порадоваться. Вот и ведём себя так, что нет ничего такого, с чем бы мы не справились. И это тоже переварим.

А то если будут постоянные напряги, то кукуха поедет, как у Карпова в сериале. Хотя, конечно, все на пределе, и думки идут нехорошие, но поводов унывать пока нет.

Команда собралась в качалке. Прибывший утром Денис Александров сидел в стороне, мрачный, почти чёрный от навалившихся проблем. Мы с ним поговорили сразу, он всё рассказал, что вспомнил, и ждал, что будет дальше.

С ним прилетели люди из службы безопасности его отца, но охрану к Денису приставили нашу, бывших ментов из первого состава фирмы Чернова. А то этих ещё не знаем, вдруг будут сливать про него всё конкурентам.

Да и Костя будет крутиться рядом на всякий случай, ну и заодно появился шанс проявить себя Строгову. И сам под присмотром, и я заодно придумаю, как лучше его применить.

— И как вы это едите? — непонимающе спросил он и показал хрустящее китайское печенье, пачка которых лежала рядом с Алибеком.

— А что такое? — Абхаз встрепенулся.

— Так химия же одна! Травят народ.

Строгов взял одну печенюшку, с хрустом отломил кусочек и поджёг зажигалкой. И она легко загорелась, край потемнел, будто это кусок пластмассы…

Костя сидел с книгой в простой чёрной обложке. «Последний дон» Марио Пьюзо, ему она нравилась больше «Крёстного отца», хотя в случае с фильмами было наоборот. Фильм-то про крёстного отца показывали по ящику на днях, правда, в этот раз я смотрел только финал, где всех недругов быстренько мочат.

Валера держал боксёрскую лапу левой рукой, стоя в углу, а Ярик по ней долбил кулаками, шумно пыхтя. Звуки ударов эхом отражались от стен.

И все поглядывали на меня, с беспокойством, но надеждой, ведь раньше всегда удавалось выпутаться.

Я поманил в подсобку Дениса и Ярика, чтобы обсудить дела.

— Рассказывай, — я посмотрел на брата, который снимал тренировочные перчатки. — Блатные звонили?

— Угу, — он почесал нос и вытер вспотевший после тренировки лоб. — Тебя ждём. Звонил Дядя Ваня, а сразу после Монгол. Видать, не в курсах, что мы с каждым в тайне от другого договаривались.

— Хорошо. Но кусок урвать всё равно хотят.

— Ещё бы. Но это ладно, там просто, побазарить хотят в ближайшие дни, пока без наездов общаются. Тут проблема посерьёзнее. Гоша Чёрный стрелку забивает нам.

— Атаман послал, — я кивнул.

— Я вывезу, братан, — с напором сказал Ярик. — Накидаю ему, отъедет, ещё проставится.

— А если стрелять будет?

— В меня не будет, отвечаю. Мало ли чё Атаман говорил, у Гоши свой чердак на плечах. Он в голову не только ест.

— Всё равно, — я задумался. — Чернов в курсе проблем и что будут наезды, готов отбиваться, и людей он нанял достаточно. Дуй к нему… сначала себя в порядок приведи, пусть даст людей для стрелы. Тех, кого ты тогда рекомендовал, из своих сослуживцев, точно бери. И бывших ментов.

— Помню.

— Ментов в фирме там много, братки стрелять по ментам не захотят, проблем не оберёшься. Если что — СОБР позовём, но лучше сделать так, чтобы стрелка прошла мирно. Чтобы Гоша, раз он твой кент, на нашей стороне бы остался, если у них в банде между буграми тёрки начнутся.

— А какие тёрки?

— Ещё придумаем. И до Атамана в итоге доберёмся, — я потёр подбородок. — Ладно. С Гошей ты сам поболтай, с блатными вместе побазарим, а мы тут с Денчиком пока поговорим, — я посмотрел на парня. — Ну что там, Хирург, звонили тебе?

То, что он вернулся в Бекетовск, здорово испортило планы недругам его отца, как я и думал. Всё имущество Александрова-старшего было раздроблено по мелким фирмам, и от львиной доли из них имущество было записано на разных лиц.

Полностью всю картину знал только сам Александров, даже его замам было известно не всё, но в Швейцарии достать его сложно, а сын улетел на другой конец страны. Так что заговорщикам придётся ехать сюда, чтобы решать вопросы, потому что поручить такую задачу некому.

Кто-то будет угрожать, а кто-то предлагать защиту, чтобы урвать себе побольше. Главное я понимал и доводил это до парня — в таком деле лучше полагаться на тех, кого знаешь сам, а не на друзей отца, многие из которых сами были бы рады урвать кусок получше. А кто-то и участвовал в покушении.

— Не только звонил, — проговорил Денис после пары секунд раздумий. — Прилетел один, встречи хочет. Старый друг отца, Геннадий Борисыч Мельников.

— Хороший друг?

— В соседних дворах жили, в армии вместе служили. Отец ему верил. Богатый дядька. Но потом они перестали общаться, и я сначала понять не мог, из-за чего, а папа не говорил. Может, про него и хотел сказать? — он пожал плечами. — Я тут вообще не интересовался, чем Мельников занят.

— А мы сами посмотрим, кто такой, — сказал я. — Что говорит?

— Что прилетел и хочет встретиться, — Денис выдохнул. — Но я пока не соглашался. Тебя жду.

— Понял. Нам сейчас неизвестно, что ему на самом деле нужно. А то на словах он друг, а на деле — сам понимаешь.

— Я и понимаю, кто он…

Голос парня стал злее, он даже сжал кулак на своей левой покалеченной руке без большого пальца.

— … он мне визитку сунул в Москве ещё, в больнице. Смотри, кем он работает. Если бы не эта надпись, я бы купился, поверил. А он, видать, не знал, что здесь происходило. Вот, утром забыл показать.

Он достал кошелёк, из него вытащил несколько визиток. Как и положено сыну крупного бизнесмена, визитки у него были и свои, и много кто давал ему их при знакомстве.

— Не знал он, что здесь происходило, — повторил Денис. — И не в курсе, что я в это участвовал. Дал визитку, чтобы я с ним связался, поговорил, помочь обещал. А сам попался.

И предосторожность не была напрасной. На визитке был записан номер телефона и ФИО владельца: Мельников Геннадий Борисович, Председатель правления. ЗАО «Константа Глобал».

Это же тот самый банк, на который работал Веселовский, вернее, головной филиал того самого банка, и Мельников — главный. Но сейчас дело повернулось так, что не получится направлять своих шестёрок. Старый прохиндей решил добиться всего лично и аж прилетел лично.

Крепкий, должно быть, орешек. Но и не таких раскусывали.

— Ладно, — я хлопнул Денчика по плечу. — Поехали. Позвони ему, давай на фирме Чернова встретимся, там кабинет есть подходящий. И так его запутаем, что он не рад будет, что с нами связался.

— И что придумал? — спросил Ярик.

— Ну так братва на нас вроде как наехала, — я усмехнулся. — И блатные не угомонятся. Вот и пусть этот Мельников думает, чтобы в первую очередь от них избавиться, как от самых опасных. Сцепятся они друг с другом, как всегда. Если их ещё подтолкнуть к этому.