Г.Р.О.М. 4

Глава 8

— Выруби его, не могу! — Ярик при каждом раскате смеха китайской неваляшки чуть ли не ржал сам. — Угарный он, конечно…

— Серьёзнее будь, — прервал его я. — Ты знал Жеребцова?

— Само собой, — он сел ко мне вплотную и шептал, пока неваляшка заливалась безумным смехом. — Он же мне за крышу отстёгивал, когда я у Наума в бригаде был. Вредный мужик, с гнильцой, но бабки платил вовремя. А дня три назад пришёл ко мне, говорит — проблемы в бизнесе нарисовались, конкурент наехал из-за партии радиотелефонов. Вскрыли его контейнер на складе, больше половины телефонов стащили, остальное сожгли. Просил разобраться с ним.

— И ты что?

— А чё я? Это уже не мои вопросы, чтобы конкурентов прессовать. Вот и сказал, чтобы сам решал. А он говорит: наехал Новиков. А Новиков — из ЧОП «Рубеж», слыхал?

— Не помню, — я помотал головой.

— Делец это один, крышует много кого, и чекисты через него какие-то дела тёмные проворачивают. Сексотом он комитетским в Союзе был, кто-то говорил, ну и до сих пор сотрудничество осталось. По сути, этот ЧОП для крышевания и создан. А вообще, Новиков падла ещё та — берега попутал конкретно. Но мне не с руки с ним закусываться, да и у нас свой бизнес, чё я буду на стороне чё-то мутить. Видать Новиков и мочканул Жеребца.

— С чего ты взял? — спросил я.

— Да было дело как-то раз, — Ярик поднял глаза к потолку. — Приняли его менты со стволом на кармане. Типа застрелил барыгу в подъезде, да там свидетель был, опознал его, взяли в квартале оттуда. Но отпустили — ствол типа охолощённый был, а в трупе пуля другого калибра была. И свидетель сказал, что типа обознался. Год назад ещё было дело.

— Ну, схема отработанная, — я усмехнулся. — У тебя тоже охолощённый ствол, и пуля не подходит.

— В натуре, — он засмеялся и сам катнул клоуна-неваляшку, чтобы тот захохотал. — Угарный, надо к нам поставить такого.

— Не вздумай.

Смех клоуна стал растягиваться. Я взял игрушку, снял нижнюю крышку и достал оттуда батарейку. Там две пальчиковых, пришлось потереть их друг об друга. Зато клоун после этого заржал с новыми силами.

— Ладно, учту про Новикова, — сказал я.

— Но это ладно. Сегодня ко мне утром чекист завалился, прям в этот кабинет меня привели, вот я сразу и допёр, что это по их указке Жеребца грохнули.

— Что за чекист?

— В очках такой, — Ярик зачем-то показал это на лице. — Он не представлялся, но мне как-то пацаны в бригаде его показывали, мол, с этим не связывайся — сожрёт. Веригин или Верещагин.

— Вербицкий? — вспомнил я табличку на двери кабинета в управе.

— Ну-у, в натуре, он, — брат закивал.

Так… это же майор, не полкан, поэтому часть грязных дел ему приходится делать самому. Вот и припёрся лично.

— И что говорил?

— А он сразу с наезда начал, — Ярик наклонился ближе. — Типа, сидеть мне в пресс-хате, где зеки накажут, а потом в тюрягу, аж во Владимирский централ, на двадцать лет строгача пообещал отправить.

— Просто сыпал угрозами? Или что-то предлагал?

— Предложил одну вещь — чтобы я дал ему расклад, что именно мы делаем для Александрова, сколько он нам башляет за крышу, и какую долю мы отстёгиваем за свою крышу твоим корефанам — Иванову и Некрасову. И чтобы это под запись дал, в протоколе. Он видать думает, что мы все Александрова крышуем, и хочет их подставить.

— По себе всех мерит, — сказал я. — Сам бы точно крышевал.

— Во-во! Ну и короче базарит, чтобы я подумал получше, и дал ему в понедельник расклад, ну и не выделывался. А потом говорит, что поработаем вместе, деньгами не обидит. Я бы ему по морде дал, да нельзя. За это точно срок будет.

— А что ты говорил?

— Так типа чтобы адвоката звал, в натуре. Он говорит: в понедельник если не соглашусь — накажет.

— Не накажет.

Так, понемногу белых пятен становилось меньше. Вербицкий считает Ярика ключевым участником фирмы, тем более он был в атамановской братве. Через него он хочет вцепиться как клещ в бизнес Александрова, а заодно избавиться от возможных конкурентов — полковников Иванова и Некрасова.

И здесь не обошлось без двоих «рыбаков», которых я тогда заметил и сейчас был уверен, что это они связывались с Гантимуровым.

Возможно, они решили действовать активнее, потому что тогда увидели Ярика в компании Некрасова… вернее, меня в дождевике Ярика, и решили надавить на полковника через нас…

Так, враг решительный, действует быстро и беспощадно, ему убить кого-то, чтобы подставить — раз плюнуть. Но… это и мне развязывает руки. Значит, могу действовать, не сдерживаясь, жёстко настолько, насколько требуется.

Их план — подставить Коршуна, а затем следить, как вмешиваются Иванов и Некрасов, которых майор считает настоящей крышей. Наверняка уже была какая-то схема, как их привлечь за превышение должностных полномочий. Возможно, эту схему ещё прорабатывал Веселовский до той игры.

Но мы сделали хитрее — всё отработали сами, оперативно подменили улики ещё ночью. Значит, придётся Вербицкому корректировать план, а помощи матёрого безопасника уже не будет.

И пока он корректирует, нам нужно ударить, и не ждать понедельника. Ударить жёстко. И заодно следует совместить это с другими делами, чтобы отвлечь всех от нас. Мы, как и раньше, не должны светиться…

Я тщательно проинструктировал брата, что говорить Монголу, а что отвечать на допросе следователю, ведь сам знал, как можно помешать работе следака.

— В понедельник увидимся, — я пожал ему руку. — Не скучай тут.

— Купола себе набью, — пошутил он.

Так, подытожим, сколько у нас новых врагов нарисовалось. Те два «рыбака», скорее всего — подручные Верещагина, которые принесли ствол ментам. Ещё есть Новиков, но он без указки сверху ничего делать не будет. И сам Вербицкий.

И это не говоря о банде боевиков, Шахе, Маге и зверюге. И те два мента ещё, Гантимуров и Филиппов, могут подгадить.

Избавляемся от всех, совмещая схему.

Я покинул СИЗО, поехал в центр, в кафешку, которую мне советовал Денис Александров. Сам Хирург, судя по тому, что его «ауди» стояла у входа, уже внутри.

— Акапулько, ай-я-я-яй, — раздавалось из кафе.

Я прошёл в зал, сел в углу за маленький стол, ко мне тут подошла темноволосая официантка. Голова сегодня должна быть трезвой, поэтому никакого алкоголя, только кофе. А здесь уютно, приду потом с Юлькой.

Денчик, одетый в модный пиджак, флиртовал с какими-то девчонками. Но когда я уселся, он распрощался с ними, подмигнул одной и махнул ей рукой, мол — работа. Сел напротив меня.

— Как погода в Москве? — спросил я и взял зубочистку из подставки.

— Ветер дует, самолёт даже выпускать из аэропорта не хотели, — он хмыкнул. — Вообще ураганы обещают. А я наслышан, что здесь было, Лёха, — легкомысленное выражение на лице тут же исчезло, взгляд стал серьёзным. — Как там Ярик?

— Скоро выпустят, но будут давить, чтобы не выпустили. И нам нужно вмешаться, жёстко и быстро. Готов?

— Да всегда готов, — он сел прямо. — Кого прикрывать?

— Скорее — кого спровоцировать. Сегодня или завтра этим занимаемся.

Я задумался. Всё на виду, осталось только собрать всех участников в одном месте. Ещё нужна основная группа, и кому-то придётся стрелять. Позвоню всем, даже Седову, у каждого будут свои задачи, с каждым нужно будет встретиться и объяснить, что нужно сделать.

— Будет стрелка между двумя группировками, — сказал я Хирургу. — Надо чтобы она закончилась стрельбой.

— Где?

— Выбери место сам. Условия — чтобы тебя не заметили, чтобы ты мог стрелять, и чтобы там не было посторонних. Даже случайных там не должно быть, проверь, потому что те, кто в этой стрелке будет участвовать, решат прикончить всех свидетелей. Дам тебе в помощь Абхаза.

— Костя лучше в снайперском деле понимает, канеш, — Денчик задумался. — Лучше меня. Он эти точки для стрельбы сразу выбирает, с первого взгляда.

— Лучше-то он лучше, но у него своя задача, очень сложная. И у тебя сложная, я сам приеду тебя прикрывать.

— Понял, — Хирург задумался. — Есть место — за городом, там отец выкупил территорию под склады, но там пока никого. И там всё крапивой заросло, никто не сунется, даже отлить никто не ходит.

— Проверь там всё и дай мне расклад.

Денчик ушёл, я позвонил Алибеку, чтобы съездил с ним. Сам же доехал до Атамановского РОВД, набрал Седова из пивной напротив. Опер спустился в пивнушку через десять минут.

— Что-то придумал? — он откашлялся. Глаза красные от недосыпа.

— Да. Поехали.

С ним мы отправились на остров, в частный сектор, потом ещё дальше, до закрытого молокозавода. На его территории есть склады, но заброшенные, заросшие травой. Отлично бы подошло для стрелки между двумя бандами, но у этого места своя функция.

Был здесь в первой жизни, и очень неохотно возвращался ещё раз.

В одном из этих складов обустроил себе убежище зверюга — Максим Анатольев, псих, маньяк и садист. У него там был гараж, там же он строил себе особый механизм, работающий по принципу гильотины. Туда же он будет притаскивать жертв, когда ему наскучит нападать по ночам на бомжей и проституток. Он будет выслеживать молодых девушек, которые вели себя, по его мнению, недостойно…

Обычно, когда среди убитых жертв выявляют систему и оформляют всё в серию, чтобы найти маньяка, то такие психи, которые ещё проходили лечение в психушку — первые кандидаты на проверку и первые подозреваемые. Особенно те, кого выпустили недавно.

Но здесь система сломалась, и этот тип как-то умудрился не попасть в поле зрения милиции и прокуратуры. Ещё он строил из себя адекватного человека, женился, был примерным семьянином, почти как родной отец воспитывал приёмного сына (хорошего, кстати, парня, он потом военным стал) и даже водил автобус. Хотя казалось бы, что недавних пациентов психушки брать на такую работу не любят. Ну, в 90-е подмазать кого надо и подделать справки вообще не проблема.

Выглядел адекватным, а по ночам продолжал своё дело, о котором никто не знал.

Мы долго не могли вычислить это место, потому что зверюга действовал редко, а после короткой серии убийств его жажда крови будто утихомиривалась, и он мог пропасть на год-два, пока снова не срывало крышу. У него даже была система, как избавляться от трупов, чтобы заводить следствие в тупик.

Но мы его вычислили где-то. Что ещё… обычно маньяки — трусы, когда понимают, что за совершённое их ждёт расплата, панически этого боятся и редко оказывают сопротивление. Многие же слышали историю, как Чикатило чуть не околел от страха, когда во время следственного эксперимента на месте преступления окрестные жители чуть его не линчевали.

А этот дрался до конца, с помощью ножа, острого, как скальпель, который всегда носил с собой. Помню, как он серьёзно ранил одного из оперов, пропоров ему живот, другого чуть не оставил без глаза.

И в дежурной части вырвался. Оказывается, дуболомы проглядели бритвочку у него во рту. С ней он схватил какого-то парня из посетителей, чтобы взять в заложники. Не вышло, но у пацана потом остался шрам на лице на всю жизнь…

Хоть прямо сейчас его бери, но есть проблема — если этот гад внутри, а он часто проводит время в своей «мастерской», то он нападёт сразу. Темно, много проходов, и он там ориентируется как рыба в воде. Потому что долго готовился к этому делу.

Ведь в психушке его не вылечили, и на допросе он говорил, что каждую ночь, пока был там, планировал своё дело…

Но сейчас это может мне пригодиться. На текущий момент у Зверюги одно убийство, может быть, два, просто второе тело ещё не нашли. Но остановить его надо уже сейчас.

И не просто остановить. Пусть ещё принесёт нам пользу.

— Ты же видел фотки того бомжа, — сказал я Седову. — А Глеб видел, что осталось от тела. Вот есть данные, что тот «резчик», тот, кто это сделал, живёт внутри, вернее — работает, — я поморщился, вспоминая допрос. — Считает себя чистильщиком. Общество чистит от недостойных.

— Брать надо, гада этого, — Седов скрипнул зубами. — Или… при попытке сопротивления.

— Надо. Но не прямо сейчас. С паршивой овцы хоть шерсти клок, и он ещё поработает.

Я полез под сиденье и достал оттуда свёрток. Матёрый опер с удивлением его взял. Внутри — пистолет ТТ и два окурка в пакете.

Эти сигареты курили Гантимуров и Филиппов на квартире проститутки. А ствол — тот самый, который мы достали для этого дела. Выпущенная из него пуля подложена в морг, так что этот ствол сейчас по документам тот, из которого убили Жеребцова.

Пусть оружие найдут у маньяка. Следствие быстро разберётся, что это за пушка.

— С тобой пойдут Валера и Костя, — сказал я. — Ты с ними, как официальное лицо, на случай, если кто докопается, мол, чоповцы оказывают содействие правоохранительным органам. Увидишь маньяка — вопрос реши быстро, сам знаешь, как с такими лучше поступать. Отпишешься потом, сомнений ни у кого точно не будет, что ты по делу стрелял, улик там будет — выше крыши. А потом на пенсию уходи.

Ну, Седова пора вводить в группу активнее. На нём уже был Режиссёр, так что зверюгу он вальнёт без сомнений, как только убедится в его виновности, заодно срубит палку напоследок и избавится от опасного маньяка. И ещё — спасёт Ярика.

Всё в одном, как и привыкли.

Я свяжусь с Гантимуровым, чтобы он позвонил своим чекистам и отправил их сюда. Передал, что там якобы моя встреча с Некрасовым. Они или пойдут ставить жучки, или решат меня валить до начала встречи. Потому что поймут, что их планы рушатся из-за меня.

Но внутри они нарвутся на маньяка, который там будет находиться в своей стихии. И он параноик, всегда ждёт нападения. Так что коррумпированные силовики нарвутся на кого-то опаснее, чем они сами.

Может быть, они таки завалят зверюгу, может быть, он застанет их врасплох и перебьёт сам. При необходимости остальных зачистят Валера с Костей, а Седов поместит туда улику в виде пистолета и сразу её оформит.

Ведь нужно зацепить и двух продажных ментов, чтобы выставить их соучастниками маньяка, а заодно — убийцами Жеребцова. Неважно, убил коммерсанта Новиков или те два «рыбака». Они всё равно знают, что дело нечисто, но подкинули ствол всё равно.

А ведь они же оформляли труп убитого бомжа, и они же подкидывали ствол Ярику. А этот ствол отстреляют и сразу сделают выводы, что они сообщники, не отмоются никогда и поедут с Рустемовым на одну зону. Их даже не будут слушать, когда они скажут про расследование ОСБ. Всё сойдётся против них.

А «рыбаки» будут на маньяке, не будет сомнений, что это он их прибил. Обвинять будут его, не нас.

Может выйти избавиться от кучи гадов за раз, если всё будет отрепетировано и продумано.

Ну, детали как всегда на мне.

И на этом мы не заканчивали. Вечером я заехал к Иванову домой. Его самого не было, но его сын передал мне картонную карточку с номером телефона.

Контакт с боевиками, как и обещал Иванов. Нужно натравить их на Шаха, а Шаха — на них, и уже была идея, как это сделать. И продумать другие детали большого и сложного плана. Но он уже начал крутиться.

А чтобы всё сработало, мне нужен Костя…

Управление Федеральной службой безопасности по Бекетовской области

— Принёс? — недовольно спросил майор Вербицкий. Высокий мужчина в очках с громким стуком поставил кружку на стол.

— Вот как знал, Никита Андреич, — капитан Соколов положил перед начальником диктофон. — Что они в кабинете оперов говорить будут, где вы сами с ним разговаривали. Вот и поставил жучок там, а один оперок, который мне стучит, всё включил и микрофон на шкаф положил. Вот как кассету вытащили, я сразу к вам прибежал!

— Врубай, — Вербицкий показал на аппарат.

Соколов, невысокий худой мужик с синими от частого бритья щеками, нажал на кнопку, и маленькие катушки начали вращаться. Раздалось шипение, потом какое-то время была тишина. Соколов прокрутил запись. Наконец, послышались шаги, заскрипел стул.

— А слышно как чётко, — Соколов заулыбался. — Японский микрофон там был! Импортный!

Стул заскрипел ещё раз, потом раздался душераздирающий смех и скрип.

— Это чё? — спросил Вербицкий, посмотрев на подчинённого поверх очков.

— Да там игрушка дебильная китайская стояла. Катнёшь её — она ржёт, — Соколов хмыкнул.

— Серьёзнее будь, Артём. Дело важное.

Неестественный маньячный смех на записи стих, стало слышно разговор братьев Коршуновых. Они говорили тихо, но часть реплик всё равно записалась на качественную аппаратуру.

— А сейчас про мокруху вообще тишина, — говорил младший брат, — только про волыну, да и то, адвокат говорит… будет выбивать в понедельник… Косяк упорол, да, спрашивать за него… Но чё-то они мне сыпанули в водяру… А там прикинь, все — уркаганы, в портаках, синие! Минимум по две ходки у каждого…

— Ладно, давай к сути, — донёсся голос старшего.

И снова раздался смех, зловещий и закатывающийся, как у маньяка. И он не прекращался, а что говорили на его фоне, разобрать уже было невозможно. Соколов покраснел от стыда, начал проматывать, но смех звучал долго, пока братья не распрощались.

— Прибью, нахрен, — сквозь зубы проговорил Вербицкий. — Ты чё, издеваться сюда пришёл, шутки шутить?

— Да Никита Борисыч… кх-м!.. — Соколов откашлялся. — Никита Андреич! Простите… Я просто не проверил, вы же говорили сразу к вам, я и…

— И что дальше? — майор полез за сигаретами. — Дело с Жеребцовым разваливается, менты твои — косячат. Подкинули что-то не то. Или это Новиков облажался?

— Я им тот ствол дал! Тот самый, я-то знаю! Напутали, может.

— Напутали… — передразнил майор. — На адвоката наехали? Отправь к нему Новикова с битой, скажи, только чтобы оперативно всё отработал. И без мокрухи на этот раз. Надо, чтобы Коршунов-младший понимал, что кроме нас никто его не вытащит из СИЗО. И что-то блатные с ним вась-вась, я смотрю, разберись, чтобы подсадили к кому надо.

— Занимаюсь, Никита Андреич! — Соколов вытянулся, как военный. — Там просто накладка вышла, говорят, что-то Монгол вдруг заинтересовался им.

— Пусть коллеги его отвлекут, — Вербицкий отмахнулся. — Что-нибудь найдут на него, чтобы некогда ему было вмешиваться. Что ещё?

— И менты только что подсказали, что брательник Коршунова на каком-то складе собирается встречаться с Некрасовым из РУБОП. Туда поедем с Петренко, там жучки поставим. А если наткнёмся на самого Коршунова в одиночку — возьмём и допросим… ну и дальше по обстоятельствам, чтобы не мешался. Новикова берём на этот случай. А потом адвокатом займёмся, и второго Коршунова в нужную камеру переселим, чтобы запел.

— За дело, — проговорил Вербицкий и бросил недобрый взгляд на диктофон.