Г.Р.О.М. 4

Глава 15

Вот учил меня Юдин — не сиди на пятой точке, ходи повсюду, следователя, как и опера, ноги кормят. В кабинете ничего не видно, а то, что к тебе притащили кого-то для допроса, ничего толком не проясняет, ведь всей картины не видишь. Вот я и ходил.

Конечно, это была не работа опера-тяжа. Мне не приходилось, как им, лезть по всяким мрачным квартирам, опасаясь пули, и бегать по городу, стаптывая ноги и протирая ляжки до крови, не нужно было ходить по колено в ледяной воде, разыскивая очередной трупак или того, кто его убил.

Но ходил там, где мог. Вот и говорили в прокуратуре, а потом и в Следственном комитете, что следователь Коршунов совсем неугомонный. И это было рискованно, меня как-то били ножом и даже стреляли пару раз. Зато опыта набрался, как с разными людьми говорить, и понимание пришло, как они себя ведут в разных ситуациях.

И этот опыт позволяет нас сейчас держаться на плаву, причём в таком деле, в котором всю группу должны были размотать за три дня. Не бандиты, так менты.

Вот и вижу, что не зря решил притвориться следователем. Калача я знавал в первую жизнь. Ментам и следаку он своих не выдаст — не по понятиям. Но если дело связано с чем-то личным, то и другому бандиту он ничего не скажет, постесняется, постыдится или будет опасаться, что это сыграет ему боком.

Тут следаку будет рассказать проще, то есть мне, пока действует маскировка. Конечно, потом прокуратура будет охреневать, что это за следак допросы проводит, но нужное я узнать успею. Да и не будет он про меня говорить, тут подсуечусь.

— И что нужно, начальник? — Калач усмехнулся. — Ко мне один из ваших приходил, и чё, не хватило? Ещё допросы?

Белобрысый парень в тельняшке полез в тумбочку, наверняка за сигаретами. Голова перевязана. Видно, как после ранения у него пострадала координация, он никак не мог открыть ящик. Пуля прошла вскользь по голове, повезло ему, но даже так — это всё равно серьёзная травма.

— Так что, думаю, — я подтащил табуретку ближе и сел. — Думаю, придут тебя добивать сегодня или завтра?

— А кто меня добивать-то будет?

— Это ты мне скажи, — я взял книгу про Слепого. — И что, читать любишь, значит?

— Мамка принесла, — Калач изучал меня внимательным взглядом. Хотя слабость в глазах видна. — Прикинь, начальник, читаю иногда. Деревянко, Леонова, Корецкого. Сейчас только нет, не могу, в глазах двоится, башка гудит, и буквы в слова не складываются.

— Леонов и Корецкий про ментов пишут, — я развернул книгу и глянул, что там написано. — У Деревянко про бандосов, маньяков и частную охрану, но там мистики бывает много. А эта вообще про чекиста, — я зачитал аннотацию: — В новом боевике Андрея Воронина перед ФСБ вновь встаёт проблема, которую может решить только Слепой. Он вступает в смертельную схватку с преступниками, и выхода нет… странное чтиво для бандита.

— А у нас в стране разве не действует презумпция невиновности? — Калач усмехнулся. — Чё ты меня бандитом называешь? Так и адвоката могу позвать, гражданин начальник.

— Деньги лишние завелись? — я положил книгу на место. — Хочется тебе тратиться. Или думаешь, пахан твой раскошелится? Не, Витька Калач, у тебя не настолько сильная бригада, чтобы хватило денег на того же Шелестова. А для чего это тебе адвокат-то вдруг понадобился? Совесть нечистая?

— Сплю как младенец, начальник, — он засмеялся.

Я посмотрел на него. Бандит бандитом, морда наглая, дерзкая, а котелок-то у него варит. И парни говорили, что кого-кого, а его глупым не назвать. Значит, будем брать его за ум.

— Ну, тебе бы стоило спать с приоткрытым глазом, — сказал я. — Замочили Сыча, прикончили Быка и приговорили Мороза. Слыхал про таких?

— Может и слыхал.

— Вот и прикинь. Не знаю насчёт Быка, но вот Мороз и Сыч явно не лохи какие-то, но их взяли. Это у тебя голова чугунная, — я постучал костяшками по тумбочке, и Калач засмеялся. — вот и повезло. Но раз взялись один раз… могут и доделать дело.

— Да в натуре, начальник, откуда я знаю, чё за блудняк творится? — Калач развёл руками. — Иду себе, никого не трогаю, тут в подъезде хрясь и… очнулся здесь. Башка гудит, как с похмела, только ничё не помогает.

— Один был? — спросил я.

— Ну, один.

— Врёшь, — я пристально посмотрел на него.

— Зови адвоката, — Калач насупился. — Без него ничего не скажу.

— Адвокаты защищают от многого, — я посмотрел на него, — но не от пуль. А охраны тебе не полагается, мы не в американском боевике. К тебе Чак Норрис или Стивен Сигал не придут, чтобы руки всем киллерам ломать. Да и между нами говоря — будь это фильм, ты бы от них первым огрёб.

— В натуре, — он усмехнулся, но взгляд стал невесёлый. — Но ты-то чем, следак, поможешь? Пообещаешь в камеру отдельную засадить, типа чтобы никто не достал? Или как менты из РУБОП приходили, чтобы я всех наших заложил? Да хрена с два!

Уже близко. Начинаем его стращать. Я наклонился ближе.

— Я знаю, кто положил Мороза и Сыча, — тихо сказал я. — Все убитые — из разных группировок. Значит, это не разборки между братвой.

— И кто? — спросил он.

— Ну догадайся. Не слушаешь, что в городе происходит? Кто Магу разнёс? Кто китайцев пострелял? Вот и делай выводы, кто мог стрелять.

— Да ну, — он махнул рукой. — Небылицы. Сочиняют пацаны по пьяной лавочке про ментов, что всех без суда мочат.

— Как хочешь, — я поднялся с табуретки и подошёл к окну.

Так, вижу милицейскую машину, пора закругляться. Вдруг сюда идут? Но нет, уехали дальше.

— Да никакой «Белой стрелы» здесь нет! — в его голосе послышалась неуверенность. — Придумали это, не бывает такого. Вообще её не существует.

Уже поднапугался. Слухи про мифическую «Белую стрелу», группировку ментов, которые мочат бандитов без закона, в городе ходят. Обсуждают, что они якобы в Бекетовске, работают в своей манере, и братва, почуяв, что всех могут призвать к ответу, тревожится.

Пусть тревожатся, а Калач говорить будет, до нужной кондиции я его довёл. А я всего лишь вспомнил разговор с парнями, которые обсуждали эти слухи.

Но в любом случае, найти, кто пострелял бандитов из разных группировок, нам тоже нужно. Не потому, что мы хотим как-то отомстить, нам-то смысл, мы сами их сколько наколотили. Просто нам нужно знать, насколько сильна угроза нам.

И пора додавить братка неожиданными новостями.

— Я не из прокуратуры, — я вернулся на место. — И про меня помалкивай. Частный детектив, дело веду. Поэтому молчком, в твоих же интересах. Или… всё, никто на них уже не выйдет.

— Вот я и думаю — молодой ты для следака, — Калач посмотрел на меня исплобья. — Хотя как они балакаешь, вообще не отличишь.

— Так что это в твоих интересах — всё сказать мне. Потому что менты и следаки своих выдавать не будут, сам понимаешь.

— Эх… Ну а чё говорить? — он напрягся и чуть приподнялся на локтях, — Замутил я с тёлкой, пошёл к ней, а в падике кто-то как выскочил! И всё, ничё не помню больше. Ни рожи не видел, ничего.

— С кем замутил?

— Я не помню, соска какая-то, — Калач задумался. — Блондиночка такая, жопастая, в джинсовке, сиськи — во! — он показал руками, растопырив пальцы. — В кабаке ко мне подошла сама, прикинь. Ну а я чё, рыжий, что ли? Вот и пошёл к ней.

— Вчера вечером?

— Но-о, — протянул он кивая. — Там у «Дома книги» кабак, я там постоянно бухаю, а её раньше не видел.

— Понял, учту. Ладно, Калач, выздоравливай. Но если что вспомнишь — подскажешь.

— В прокуратуру звонить? — он усмехнулся.

— Я тебе сам позвоню, — «обрадовал» его я. — И ещё одну вещь скажи… кто-то из ваших центровых катается на восьмёрке, грязно-белого цвета, битая. За рулём бычара, в кепке-бейсболке, с цепурой, девок на улице в тачку к себе тащит, — я описал водителя машины, которого сегодня опрокинул Костя Левитан.

— Ну, откуда я знаю, кто это?

— Знаешь. Так вот, передай, что косяк за ним. Будет отсвечивать — найду, хуже будет.

Оставив его в недоумении, я пошёл на выход. В коридоре пересёкся со следователем прокуратуры Антиповым, которого сопровождал малознакомый мне опер из УГРО Атамановского РОВД. Они направлялись в палату, но меня они лично ещё не знали, вот и прошли мимо. А Калач им не скажет, подумает, что они все заодно.

А вот двоих человек на втором этаже я знал. Полковник Иванов, одетый как при всём параде, в пиджак с галстуком, ещё и кристально трезвый, и его сын, высокий подросток в спортивном костюме, сидели у приоткрытой двери без всякой таблички. У парня вид страдальческий, будто болит зуб, он держался за ухо.

— Ого, какие люди! — сказал я, останавливаясь напротив них.

— Не то слово, — Иванов заметил меня и пихнул сына, чтобы поздоровался, и сам протянул руку. — И ты здесь?

— Работа, развиваем частную детективную линию. А у тебя здесь тоже работа, товарищ полковник?

— Нет, договориться приехал, — он махнул рукой и поморщился. — У пацана ухо стреляло всю ночь. Вчера ездили они на рыбалку с друзьями, ухо продуло. А в детской клиничке лор уволился, в госпитале нашем — в загуле, как всегда. Вот здесь договорился, в отделении прямо, сюда приехал, всё бросил. А куда деваться? Ухо — оно как зуб болеть может. Кто кроме бати-то выручит, а? — Иванов пихнул сына локтём и растрепал ему причёску.

— Да ты всех врачей знаешь, я смотрю, Валентин Сергеич, — я усмехнулся. — Если что — к тебе буду обращаться, если что-то заболит. Договоришься.

— Пей поменьше, Алексей Матвеич, и ничего болеть не будет.

— А я вообще почти не пью. Покурим? — я показал на выход.

Раз уж полковник здесь, надо бы это использовать, может, чего подскажет дельного. Он-то особо не жалел, что прибили продажного майора Вербицкого, но кто-то из следователей ФСБ явно должен искать хвосты, и я не хотел упускать это из виду.

Пусть в смерти оборотня в погонах обвиняют то людей Маги, то Монгола, но лучше перестраховаться.

— Сиди здесь, — сказал Иванов сыну. — Если что, заходи сам, когда позовут.

Иванов поднялся, вышел вслед за мной, достал сигареты ещё на лестнице. Поднимавшийся навстречу доктор неодобрительно на него посмотрел, но ничего не сказал.

— Не слышно про остатки банды брата Джабраилова? — спросил я. — Не всех же вы повязали.

— Не всех, — он поморщился и посмотрел в окно. — А что, есть какие-то зацепки?

— Сказал бы сразу. Их так-то лихо разнесли, всю ОПГ засадили и боевикам кровь пустили. Когда такое было, Валентин Сергеич?

— Туда им и дорога, — Иванов отмахнулся. — Жалеть не будем. Может, ещё и воров вернём на зону, а то загулялись на воле. Наглеть начали.

— Монгола так и прессуете? — спросил я. — Из-за майора Вербицкого?

— Мне-то до этого дела нет, ментам всё передаём, Некрасову. Да и сам же знаешь, что Монгол — вор в законе, всё равно ничего нам не скажет. Я уезжал, он как раз у следователя сидел, пальцы гнул, какой он вор авторитетный.

Да, ворам запрещено как-то взаимодействовать с представителями власти. По факту, от этого запрета почти ничего не осталось. Кроме того, что за сотрудничество с милицией вора могут прикопать, но это касается любых бандитом.

— Кстати, если что, — вдруг вспомнил полковник, — мы ждём следователей из Центра, по Вербицкому будут копать. Могут твоего брата вытянуть на допрос, ведь те два опера сказали, что ему ствол подкидывали по указке Вербицкого. Ну и тебя заодно могут вызвать, будут спрашивать, раз майор в вашу сторону рыл. Такой порядок.

— В курсе. Но мы найдём что сказать.

Очень много он мне сообщил. И про Монгола полезно. Пусть вор молчит, нам-то важно, как это выставить. Так что немного обсудив дела с Ивановым, я вернулся в машину, подумал и подъехал к ближайшему таксофону.

Оттуда набрал Некрасова, он ответил сразу.

— Иваныч, слушай, идейка есть, — сказал я. — Монгол сейчас на допросе в ФСБ. Глядишь, что-нибудь и расскажет.

— Ты не хуже меня знаешь, Коршунов, — медленно произнёс полковник усталым голосом, — что воры старой закалки чекистам и ментам ничего не передают… напрямую, по крайней мере.

— И не надо. Смотри, что передам я. У Дяди Вани на острове есть конторка одна. В ней фуры с рефрижераторами. Один коммерс из соседней области привозит в них мясо и масло, но иногда водку нелегально и дурь бывает. Название точно не помню, там что-то вроде «Главмясо» или что-то в таком духе, ещё советское осталось. Вытряси у прокурора санкцию, мол, поступила информация из надёжного источника, и проверь эти фуры, найди подарки.

— Если и найду, — сказал Некрасов, немного подумав, — то к Дяде Ване это не привяжешь. Он формально там никак не связан.

— А тебе и не надо привязывать. Это Дядя Ваня сам всё привяжет. Сложит два и два, поймёт, почему его грузы потрошат сразу после того, как Монгол в управу ФСБ сходил. И затаит злобу на пахана.

— О как, — он оживился. — Хитёр ты, Лёха. А ты откуда знаешь?

— Оперативная информация. Коля, давай уже к делу, пока возможности есть, — начал я его торопить. — Потом уже не будет такого шанса.

— Прокурор санкцию не даст.

— Делюсь козырем. Тимофей Палыч за бутылку коньяка на всё готов, он тебе не только санкцию даст, он тебя братом назовёт и уважать будет, пока всё не выпьет. Но коньяк нужен хороший. Отправь Глеба купить, он знает, какой купить, с ним сочтусь потом, верну. Решишь один вопрос, а парни твои палок нарубят.

— Ладно, займёмся, — отозвался Некрасов уже бодрым голосом.

— Я же говорю — с нами дружить надо, мы ещё и воров закроем вместе с Магой за компанию.

А некоторых и не только закроем.

После этого отправился к Седову, дал поручение разобраться, с какой девушкой встречался Калач. Она может или помнить, кто напал, или быть причастной к этому. Правда, примет он много не назвал, но завсегдатаи кабака и персонал могут подсказать, с кем ушёл браток.

Вопрос надо было решать, но тут зацепок не нашлось. Даже сам съездил на место происшествия, опросил соседей. Тишина и покой, никто ничего не слышал. Но попыток не бросал, тут даже наоборот, понял, что кто-то неплохо так шифруется.

Остаток вечера я слушал новости и планировал, что дальше. Изрисовал изнанку целого листа обоев, собирая схему и вспоминая, что мне известно. Надо будет обсудить с парнями детали и спланировать следующую операцию уже к будним дням.

Следующий день — выходной, я пригласил к себе Юльку для важного и ответственного дела, сам же за ней и заехал. На улице было прохладно, капал лёгкий дождик, который немного намочил ей волосы, собранные в хвост.

— И какая в этом романтика? — с усмешкой спросила она, пока я собирал мясорубку.

— Ничего более романтичного, чем лепка пельменей не бывает, — я привернул агрегат к столу. — Но можем сходить в пельменную на вокзал, там уже готовые.

— Ну уж нет, — Юлька помотала головой. — Будет у тебя потом изжога, и кто потом виноват будет? Юлия Батьковна, да? — девушка засмеялась.

Она принесла с собой настоящее фамильное достояние — толстую тетрадь с клеёнчатой обложкой, в которой ещё её матерью записаны рецепты. После начала колдовать над фаршем и тестом, быстро и умело.

Учуяв запах мяса, на балкон пришла кошка, которую я давно не видел. Кошка орала за стеклом, пришлось угощать фаршем. После, когда выдалась свободная минутка, развернул свои записи, прикинул, что планируется на вечер. Будет встреча с Седовым, он как раз дал своим информаторам поручение разузнать по стрельбе ночью. Тут и братва ищет, и мы. Кто-то да найдёт.

Вернулся на кухню, едва слышно включил радио прослушать новости, не произошло ли чего в городе. Меня предупредят, если что-то получится что-то важное, но я всё равно слушал криминальные сводки. Правда, в новостях обсуждали только Билла Клинтона и Монику Левински, ничего дельного не было.

— Лёша, ну ты чего? — спросила Юлька, когда я подошёл к ней сзади и приобнял за талию. — У меня руки в муке!

— Да ладно, чё ты? Здесь… — раздался звонок в дверь, и я развернулся. — Кого там несёт?

Но это же выходной, дневное время, а по гостям ходить пока ещё принято, причём многие обычно не предупреждали, что идут.

Вскоре в квартире стало шумно.

— Ну заходите, — я показал рукой, окинув взглядом посетителей. — Пельмени скоро будут.

— Да мы тут ненадолго, — Димка по-хозяйски вошёл в квартиру. — О, Юлька, привет! Да дома пол покрасили, всё краской воняет, башка кружится, фу-у-х! А мне бежать надо, опять к этой мегере в соцопёку, ух! Ни минуты покоя, даже в субботу достали. Я газеток, кстати, принёс, как обещал, пачку целую. А мои у тебя посидят, фильм посмотрят на кассете? А у тебя чё есть позырить? — он подобрал кассету и прочитал название на бумажной ленте сбоку. — Восставший из ада? Восставший из зада, хых! — парень хихикнул.

— Чё-нибудь другое им включи, — предложил я. — Это не для детей.

Его брат с сестрой уселись в кресла. Димка захватил несколько кассет из дома, тут же включил им что-то детское. На экране возникли черепашки-ниндзя из фильма, правда, они тут же начали огребать от Шредера, а Димка уже свалил, слышно только громкий топот в подъезде.

И там же с кем-то поздоровался, так что дверь я закрывать не стал. Вскоре увидел поднимающихся знакомых.

— А я тут с такой девахой зазнакомился, — прямо на лестнице хвастливо сказал Ярик.

— Блондинка? — на всякий случай спросил я.

— Не, — брат замотал головой.

— Брюнетка, — пояснил идущий вслед за ним Денис. — Видел её. Здесь, правда, ничего нет, — он провёл ладонью у груди, — но на лицо вполне себе.

— Да ну тебя, — Ярик отмахнулся. — В своих клубах насмотрелся на супермоделей всяких, вот и нос воротишь от нормальных девок.

— Ничего я не ворочу. Я… а ничего, что мы без приглашения? — Денис замер на пороге.

— Да заходите, — я затянул его внутрь. — Здесь уже людно. У меня тут мысли есть про китайцев, как их подтянуть, надо бы всё обсудить.

— Там Глебыч ещё подтянется с Абхазом, и Валерка тоже, — добавил Ярик.

— А Костя тебе звонил?

— С утречка, а ещё… во, как раз он звонит. Долго жить будет, в натуре.

Брат ответил, но довольный вид тут же исчез, лицо вытянулось. Звонок прекратился, я услышал гудки.

— Ща поеду, ноги им из жопы вырву, — медленно и с угрозой сказал он.

— Что случилось? — спросил я.

— Да какие-то лошки педальные звонят с левитановского номера, — Ярик стиснул телефон так, что он аж заскрипел. — Типа, если хочешь заику снова увидеть… у, суки! — он заметил, как держит телефон. — Десять тонн требуют.

— Перезвони им, — тут же сказал я без раздумий, — забей стрелку через час, где им угодно, туда приедем. Нет, лучше мне дай мобилу, сам с ними поговорю. Денчик, ты к Седову мчи, пусть подскажет, кто такие могут быть, в зависимости от точки, и расклад даст. Подготовимся. Ярик, собирай остальных.

— Да их Левитан сам уроет! — заявил брат.

— Сам — не сам, а кто это такой наглый — нам нужно узнать и осадить. Собираемся! Мысль есть, что нужно сделать.