Где моя башня, барон?! Том 2

Глава 1

Я удобней перехватил Пожирателя костей, приготовившись к рывку. Если, конечно, я не сдохну от перегрузки или ещё от чего.

Используя внутренний взор, я уже заметил внутри себя закупоренный энерго-участок. Он был небольшой, находился в районе сердца. Одно неловкое движение — и я мог остановить кровяной насос. На такой скорости ведь может произойти всё, что угодно. Главное не сбить фокус. Ни в коем случае.

Я влил в закупоренные энерго-узлы ту ману, которую смог. И… руна «родэ» вспыхнула, обжигая мою ключицу магическим пламенем.

Волна энергии за доли секунды пронеслась по телу, размывая всё вокруг. Я стал быстрее, раза в полтора точно!

Рывок — и вот я уже рядом с Черепом, наотмашь взмахивая клинком.

Голова авторитета взмыла в воздух, медленно вращаясь. Подельники Черепа ещё не поняли, что случилось, а я уже снёс и им головы.

Действие руны закончилось, время потекло в прежнем ритме.

Головы бандитов одна за другой рухнули на траву следом за телами, заливающими всё кровью, в том числе и Федьку.

Обессиленный, я опёрся на клинок. Сердце щемило, а плечо с татуировкой продолжало гореть, причиняя мне жуткую боль. Да уж. Длительный забег с покровом маны, потом это. Моё тело пока не готово к таким нагрузкам.

Спасённый Федька испуганно уставился на меня и, похоже, совершенно не понимал, что сейчас произошло. Вот он был на грани жизни и смерти, а сейчас его обидчики мертвы.

Пока Воробей осознавал произошедшее, я осмотрел друга. Из пулевых отверстий на ляшках сочится кровь, лицо превратилось в сплошную гематому. Неслабо ему досталось… Ловкими движениями я оторвал лоскуты ткани от его разодранных штанов, перетянул тазобедренные артерии, чтобы остановить кровь.

Хорошо, что я успел.

Ох, мать моя женщина… А успел ли?

Федьку, бледного как тень, трясло от болевого шока, адреналина и потери крови. Но несмотря на это, он улыбался.

— Получили, твари! Будете знать, как связываться с Федькой Воробьём! Я вырежу ваши сердца, суки, и сожру их, мать вашу! — орал парень, с каждой секундой всё сильнее распаляясь.

— Федька, ты как? — спросил я, но он меня не слышал.

Воробей погрузился в неистовую ярость и поливал ругательствами мёртвых обидчиков. Вырывал траву и швырял её в обезглавленные тела. За всем этим безумием я сумел различить быстро приближающиеся шаги.

Проклятье! У меня нет сил для нового боя, а выпускать Гоба среди белого дня — совсем плохой вариант. Не остаётся ничего другого, как занять более выгодную позицию. Если к Черепу прибудет подкрепление, то я смогу скрытно напасть и прикончить их. С этими мыслями я и нырнул в густой кустарник.

На пригорке показался парень, следивший за мной. Он был не один. Рядом с ним стоял тощий, как сама смерть, беспризорник и дёргал друга за рукав.

— Я выколю вам глаза, суки! Железнодорожники⁈ Ха! Да я лично вырежу всю вашу шайку! Недомерки сраные! — орал Федька, не обращая никакого внимания на парней.

— Неужели Воробей прикончил Черепа? — пробормотал мой преследователь.

— Да какая, на хрен, разница⁈ Бежим отсюда! — заолосил худощавый. — Если он убил эту троицу со сломанными ногами, то и нас может завалить! Как свидетелей! Вдруг он одарённый? Коля! Да не стой ты столбом! — худой влепил другу размашистую затрещину.

— Нужно всем рассказать! Слышишь? — выпалил после секундного замешательства мой преследователь, и парни спешно потерялись в ближайшем парке.

Меня никто не заметил. Вот только для Федьки ситуация стала ещё хуже. Его чуть не прикончили за то, что я избил Черепа-младшего. А теперь все Железнодорожники, благодаря его воплям про пожирание трупов, будут уверены, что это Воробей убил одного из авторитетов банды.

Твою мать!

Нужно срочно его унести отсюда, пока сопляки не привели кого-нибудь из шайки. Выбежав из кустов, я закинул Федьку на плечи и не спеша пошёл к дороге, с трудом переставляя ноги. Он брыкался и ещё какое-то время орал про то, как расправится со всем миром, а после потерял сознание.

Нужно найти такси. Сам я не донесу его в СОХ.

Поместье Мышкина Евгения Александровича, в это же время

Мышкин находился в полнейшем смятении, граничащем с яростью и безнадёжностью. У него осталось тридцать три дня, за которые нужно раздобыть артефакты и явиться с ними к императору. Если этого не сделать, то тайная полиция придёт за его головой.

Сейчас Мышкин был готов обменять чью угодно жизнь на свою собственную. Если бы пришлось продать брата, сестру, мать или ещё кого, он бы сделал это не задумываясь. Впервые в жизни он чувствовал дыхание смерти на своём лице. И это ощущение ему очень не нравилось.

Граф расхаживал из угла в угол, ожидая звонка от двух человек. В их руках находилась жизнь Мышкина. Первый — потенциальный спаситель, Савелий Аристархович, торговец артефактами. А второй — Борщов Пётр Евстигнеевич, старший следователь тайной полиции. Оба безмолвствовали.

Не выдержав этого безумного давления, Мышкин набрал торговцу, но тот не взял трубку.

— Проклятый ублюдок! Да чтоб тебя черви сожрали! — выкрикнул Евгений Александрович и со злости пнул стул из красного дерева.

Рука на автомате пролистала телефонную книгу и тут же набрала Борщову. Старший следователь, как обычно, не спешил брать трубку и поднял её лишь на последнем гудке.

— Евгений Александрович. Рад слышать, — довольным голосом ответил он. — Вы по поводу нашего маленького дела?

— Совершенно верно, Пётр Евстигнеевич. Наша птичка попалась в клетку? — нетерпеливо спросил Мышкин.

— А-ха-ха! Птичка? Можете прямо говорить, никто нас не подслушивает, — рассмеялся старший следователь, хотя Мышкин не видел причин для веселья.

— Вы нашли вора? — выдавил из себя Евгений Александрович, едва сдержавшись, чтобы не накричать на собеседника.

— Знаете, в Алтайском крае много новых людей. Пришлось немало поработать, чтобы отыскать того, кто вам нужен. По крайней мере, он очень похож на того, кого вы ищете, — в трубке воцарилось молчание. Выдержав паузу, следователь продолжил: — Самым примечательным новичком оказался восемнадцатилетний доходяга. Знаете, чем он успел отличиться? — насмешливо спросил Борщов.

— Мне плевать, — прошипел Мышкин, но опомнился, смягчил тон и добавил: — Но раз уж вас это так забавляет, то расскажите.

— Очень забавляет. Парнишка оказался непростым. Он успел прикончить ящеров, сбежавших из разлома. В деревне Сита обокрал старосту. Ввязался в конфликт с вашими Железнодорожниками. Как я понял, он избил младшего брата Черепа. А ещё этот сопляк сумел вступить в союз охотников. Воистину талантливый парень!

— Смотрю, вы им восхищаетесь? — выдавил граф.

— Евгений Александрович, своих противников надо любить и уважать. Недооцените врага — и он живо вас слопает. Ну это так, на будущее, — покровительственным тоном сказал следователь.

— Вы уверены, что это именно тот, кого я ищу? — насторожился граф.

— Уверен, господин Мышкин, ещё как уверен, — легкомысленно ответил Борщов.

— Значит, для Хабаровска настают тяжёлые времена, — задумчиво сказал Мышкин. — Гвоздев за своих стоит горой, и парня он точно не отдаст, что бы я ему ни предложил. А значит, мне придётся залить город кровью, лишь бы получить то, что этот сопляк у меня украл.

Мышкин сжал зубы до скрежета, затем продолжил, уже сквозь зубы:

— У Гвоздева в министерстве есть друг. Если вы ошиблись, и я развяжу войну на пустом месте… считайте, что я покойник. Как вы понимаете, за вашу ошибку заплатить придётся не только мне, но и вам.

— А-ха-ха! Евгений Александрович, вы мне угрожаете? — весело спросил Борщов, но не услышал ответа и резко посерьёзнел. — Впрочем, неважно. Вам не о чем переживать. Парня мы нашли, и мой человек уже сел ему на хвост. Как только появится удачная возможность, мы похитим его и привезём к вам. Ни с кем воевать не придётся. И даже если я ошибся, то об этом никто не узнает. Мёртвые ведь никому не расскажут. Верно?

Зловещий тон следователя Мышкину не понравился. Граф не мог понять, Борщов пытается его успокоить или даёт понять, что Мышкин и сам может случайно помереть?

Немного помедлив, Евгений Александрович доброжелательно произнёс:

— Пётр Евстигнеевич, прошу простить меня за то, что усомнился в вашей компетентности. Последний месяц выдался нервным, сами понимаете. Надеюсь, вы доставите ко мне парня на этой неделе.

Мышкин расстегнул верхнюю пуговицу, чтобы немного охладиться, и услышал в трубке слова, которые его порадовали до глубины души.

— Зачем так долго ждать? — раздался спокойный голос. — Через пару дней воришка будет у вас.

Улыбаясь, Мышкин попрощался и повесил трубку. Рука сама собой нащупала бутыль коньяка. Граф влил в себя всё до последней капли. Горячая волна побежала по его нутру, немного успокаивая нервы.

— Ещё пара дней, — пробормотал он себе под нос. — И я забуду обо всём этом, как о страшном сне. Всего пара дней…

Я тащил Воробья через парк к Производственной улице. Он тяжело дышал, да и выглядел паршиво. Но жить точно будет.

Да, ноги прострелены, и даже может кости задеты. Кровь сочилась из его рассечённой брови и периодически капала в траву. Крови потерял достаточно.

Но он выживет. Я уверен в этом.

Утренняя прохлада заставляла пар вырываться изо рта при каждом выдохе, а ощущение, что за нами могут следить, подталкивало шагать всё быстрее. Выйдя к дороге, я увидел вдали быстро едущее такси. Заметив меня с бездыханным телом на плечах, водитель перестроился в правый ряд. Он издевается?

Кроме такси на дороге не было ни единой машины в пределах видимости, и я не задумываясь шагнул на проезжую часть. Таксист дёрнул руль вправо, пытаясь объехать меня, но и я двинулся в ту же сторону. Влево — и я уже там. Когда между нами оставалось меньше сорока метров, водитель резко остановил свою повозку. Причём в нескольких сантиметрах от моих ног.

Дверь автомобиля распахнулась, из неё вылетел озверевший усатый мужик.

— Ты что творишь, мать твою⁈ — заорал он. — Я же мог сбить вас, дегенератов малолетних!

Не обращая никакого внимания на его вопли, я обошел машину сбоку, открыл пассажирскую дверь и уложил на сиденье Федьку. Правда, на заднем сиденье уже был миловидный клиент. Девушка испуганно уставилась на окровавленное тело рядом с собой.

— Ох, жу-уть какая! — пропищала она.

Пассажирка выскочила из салона, будто из горящего дома, и быстрым шагом, оглядываясь, направилась в сторону ближайших домов.

— Девушка! Постойте! Да я сейчас их выкину! — закричал ей вслед таксист, пытаясь вернуть клиента. Но тем самым лишь заставил её ускорить шаг.

— Вези в СОХ, плачу сотню рублей, — коротко бросил я ему и уселся на переднее пассажирское кресло.

Водила замер, не понимая, что происходит и что ему делать. А потом выругался, вскидывая руки. Сев в машину, он с недоверием зыркнул на меня.

— Деньги вперёд. А то знаю я вас… — процедил усатый.

Кого именно «вас», он не уточнил, а я и не спрашивал. Мне было не до болтовни.

Выудив из кармана горсть смятых купюр, я сунул их водиле, даже не разобравшись, сколько там было. Но, судя по лицу таксиста, дал я более чем достаточно.

Эти купюры я вытащил из кармана Черепа перед тем, как закинул Федьку себе на плечи. Деньги легко пришли, легко ушли. Зато водила стал сговорчив и тут же рванул с места.

Машина пролетела по пустынным улочкам, залитым алыми лучами рассвета, и остановилась у ворот СОХ.

— Приехали, — бросил водила и, обернувшись, сморщился. — Вы мне весь салон замарали кровью. Неплохо бы накинуть на химчистку.

— Губу закатай побольше, — буркнул я, затем выскочил из машины и полез доставать Воробья.

— Хэ! Щенки, — возмутился таксист. — Совсем никакого уважения к старшим.

— Ты получил больше, чем договаривались, — напоследок холодно произнёс я. — Так что лучше закрой рот, и езжай на свой заказ.

Вытащив Федьку из автомобиля, я ногой захлопнул дверь и закинул парня на спину. Вот же гад, видит же, что нужна помощь, а всё равно сидит и возмущается.

Таксист опалил меня злобным взглядом, но ничего не сказал. Машина тронулась с пробуксовкой. Видимо, этот идиот хотел напакостить, закидав меня мелкими камнями, вот только дорога рядом с СОХ была идеально вылизана.

На проходной никого не было — видать, Колька ещё не пришел. Дармоед чёртов. Опять проспал, наверное.

Пройдя через турникет, я потащил Федьку сразу в больницу. Медсестра заметила меня ещё в момент, когда я тащился по двору СОХ, и встревоженно выбежала навстречу, катя перед собой инвалидную коляску.

— Володь! Сажай его сюда! — выкрикнула Дарья, посматривая на простреленные ноги Воробья. — А кто это? На нашего не похож…

— Мой друг, — пропыхтел я, стараясь как можно аккуратнее усадить Федьку. — В него стреляли, перебиты ноги, возможно сотрясение. Но не знаю, будет ли он ходить.

Дарья быстро осмотрела рану.

— Будет, но нескоро, — пробормотала она. — Кость задета, возможно трещины. Вон как всё опухло… Да и крови потерял прилично.

Дарья отстранилась от Воробья, затем замешкалась. Заметив недоумение на её лице, я добавил:

— Не волнуйся, с Никитичем я договорюсь. Если будет нужно, из своего кармана оплачу его лечение. Вы, главное, парня на ноги поставьте.

— Постараемся… — прошептала Дарья, задумавшись. Затем вышла из ступора и покатила коляску в здание, громко выкрикивая: — Маргарита Павловна! У нас огнестрел и надо проверить на переломы!

Даша исчезла в здании, а я сразу же отправился в кабинет Гвоздева. Рядом с его кабинетом стоял лишь одинокий фикус, печально повесив свою крону. Да, охотники не лучшие садоводы, совсем не поливают бедолагу.

— Егор Никитич, разрешите? — спросил я, приоткрыв дверь и заглядывая внутрь.

В кабинете Гвоздева пахло кофе и печеньем. Никитич сидел за столом, дул на дымящуюся кружку. Заметив меня, он улыбнулся.

— Владимир, ты по делу или поздороваться зашел? — спросил он.

— По делу, — я кивнул, затем вошёл в кабинет, закрывая за собой дверь.

На стене за спиной Никитича висел гвардейский китель, усыпанный орденами. Справа на тумбочке лежала перевёрнутая фотография. Скользнув взглядом по чашке с печеньем, я прошел вглубь кабинета и устроился на скрипучем стуле.

— Егор Никитич, у меня друг в беду попал, — начал я. — Нужна ваша помощь.

— Вов, если твой друг не из союза, то пусть сам и выкручивается. У меня своих забот по самую макушку, — хмуро сказал Никитич.

— Я понимаю, но тут и делать толком ничего не нужно. Просто кормить и подлечить его немного.

— Беспризорника притащил? — приподняв бровь, спросил Никитич.

— Выходит, что так. Ему ноги прострелили, поколотили изрядно. Нужно помочь с лечением, — объяснил я. — А как поправится, может попробовать свои силы и вступить в СОХ.

Никитич тяжело вздохнул, сделал глоток кофе.

— Володь, я же вижу, что ты что-то недоговариваешь, — прищурился он. — Колись давай. Пока не выдашь всё как есть, моего одобрения не получишь.

— Ему Череп ноги прострелил. Хотел убить, — произнёс я. — И так уж вышло, что теперь Череп и его два подручных лежат в парке… обезглавленные.

От моих слов Никитич тут же нахмурился, поставил чашку кофе на блюдце.

— Кто-то видел, как ты их прикончил? — напряжённо спросил он.

— Нет, свидетелей не было, — произнёс я и, сделав паузу, добавил: — Правда, после того как Череп умер, на место прибежал парень. Он меня не заметил, но видел моего друга. Полагаю, решил, что это Федька прикончил Черепа.

Никитич тяжело вздохнул и, отставив кружку с кофе, потёр виски.

— Знаешь, я порой не понимаю, приносишь ты союзу больше пользы или проблем, — он злобно зыркнул на меня и постучал пальцами по столу: — Ладно, оставляй своего Федьку. Пока он тут, Железнодорожники его не тронут. Но как только твой друг выйдет за территорию СОХ… Сам понимаешь, что будет. Он очень быстро превратится в покойника.

— А если он тоже вступит к нам? — я пристально взглянул на Никитича.

— К нам? Если он владеет клинком хотя бы наполовину так же хорошо, как и ты, то, может, и вступит. Но судя по твоему лицу, он не так уж и хорош, — строго сказал Никитич и продолжил, уже мягче: — Пойми, у нас здесь не ночлежка для беспризорников. Если он станет охотником, то будет ходить на задания, где без нужных навыков ему крышка. Поэтому уже сейчас начинай думать, что будешь делать со своим Федькой, когда он встанет на ноги.

— Егор Никитич, я вас услышал, — охотно сказал я. — Проблему с Железнодорожниками я решу.

— Ха! Решала нашелся… — усмехнувшись, Гвоздев вновь поднял кружку кофе, сделал глоток и облокотился на спинку кресла. — Володь, ты недавно подрался с Крестом-младшим. Недели не прошло, убил старшего. Это, по-твоему, решение проблем? Ты только усугубляешь и без того непростую ситуацию.

Я хотел сказать что-то в свою защиту, но Никитич отмахнулся от меня.

— Помолчи, пока я говорю, — добавил он холода в свою речь. — Значит так. Нам поступил заказ на сопровождение одного гражданина. Поедешь с Шишаковым и ещё парой охотников его защищать. Поездка займёт несколько дней. Как вернёшься, шум немного поуляжется и подумаем, как быть с Железнодорожниками.

— Когда нужно выезжать? — настороженно спросил я, помня о встрече с Юлианной.

— Через пару часов, — ответил Гвоздев, посмотрев на часы.

— Сегодня у меня никак не получится. Мне назначена встреча, — запротестовал я, понимая, как расстроится Юлианна Островская. Мы ведь договаривались покормить уточек, а я даже предупредить её не успею о том, что не приду.

— Владимир, а кто сказал, что у тебя есть право выбора? — строго пробасил Гвоздев и пригладил бороду. — Выбор у тебя только один. Либо берёшься за работу, либо забираешь своего раненого товарища и тащишь его в другое место.

Никитич придавил меня взглядом. Тяжелые кустистые брови нависали над его суровыми глазами, сверлящими меня насквозь. Я уставился на него, но старый даже и не думал идти на уступки. Либо Воробей остаётся в СОХ и лечится, либо я иду на свидание с Юлианной и забираю Федьку с собой. Выбор очевиден.

— Тогда я пошел собираться.

— Иди, иди, — усмехнулся Гвоздев и потянулся к телефону.

Выйдя из кабинета, я отправился в бараки. Собирать в дорогу мне было нечего. Ведь кроме надетого на мне тряпья и рюкзака у меня ничего нет. А искать Юлианну по городу бессмысленно. Зная её отца, они опять разъезжают по зажиточным гостям. А рыскать по всему городу — занятие неблагодарное.

Я поднялся на второй этаж барака. Внутри никого. Кровати аккуратно заправлены, сквозняк колышет шторы, пытаясь унести ужасный аромат пота, которым здесь всё провоняло. Схватив рюкзак, я выскочил на улицу и врезался в Шишакова.

— Владимир, ты куда летишь? — удивился он.

— Тебе навстречу, — я улыбнулся, протягивая руку наставнику.

— Звонил Гвоздев, сказал, ты с нами едешь, — хмуро пробормотал Шиша, пожав мне руку.

Он был явно не в духе. Уж не потому ли, что его лечебная массажистка не ответила взаимностью?

— А куда едем-то? — поинтересовался я.

— В Теплоозёрск. Будем сопровождать одного любителя антиквариата, — хмыкнул он, как будто презирал всех антикваров. — Наша задача охранять его на протяжении всего пути и во время совершения сделки.

— Ого. А что за сделка? Будет покупать что-то интересное? — оживился я.

— Нас это не касается, — равнодушно буркнул Шиша. — Заказчик нанял сразу десяток охотников и доплатил сверху за то, чтобы мы держали языки за зубами. О том, что произойдёт там, не должна знать ни единая живая душа.

— Видимо, собирается приобрести что-то ценное, — задумчиво сказал я. — Ладно, я тебя услышал. Буду ждать у выхода.

Пока Шишаков и остальные охотники собирались, я успел заглянуть на кухню и перекинуться парой слов с Вальком. Он угостил меня бутербродами, сладким чаем. Рассказал, как пытался устроиться в ресторан, но его не взяли, сказав, что его блюда слишком обыденны. Идиоты. Готовит-то он отлично. Чего ещё им было нужно?

Заметив из окон столовой, что Шишаков топает на выход из СОХ, я поспешил следом.

На этот раз Васяна на задание не взяли. Видимо, из-за прошлых косяков он утратил доверие коллег, и его просто сослали на какую-то другую, менее важную работу.

К воротам СОХ подъехали три машины такси. Бойцы возмущённо посмотрели на наш транспорт, ведь у многих было с собой не только оружие, но ещё и походные сумки. Чуда не случилось, колымаги оказались довольно узкими, и мы с трудом сумели разместиться в них, сидя друг у друга буквально на головах.

Мне досталось место во второй машине. Ехал с малознакомыми мне охотниками, и атмосфера была мрачноватая. Всю дорогу молчали. То ли охотники не выспались, то ли просто не настроены на беседу. А может, кто-то опять погиб на задании.

Такси свернули с дороги и остановились у железнодорожной станции «Северная», на которой нас ожидал наниматель. Невысокий мужчина с пышными бакенбардами и усами. При этом бороды у него практически не было, как и волос на макушке. Выглядело это странновато. На носу пенсне, в руке карманные часы на цепочке. Смотрит на циферблат и улыбается.

— Савелий Аристархович? — спросил Шишаков, подойдя ближе.

— Всё верно. А вы, как я понимаю, Шишаков Александр Фёдорович, — улыбнулся наниматель.

— Вы хорошо осведомлены.

— Я не работаю со случайными людьми, — объяснил антиквар. — А если кого-то нанимаю на работу, то этот кто-то всегда рекомендован моими друзьями… Александр Фёдорович, у вас отличная репутация, поэтому я нанял именно вас. Думаю, наша поездка пройдёт тихо и мирно. Тем более что я обратился не к какому-то сброду, а в союз охотников.

От этой волны комплиментов Шишакову явно стало неуютно, и он, подхватив чемодан нанимателя, указал в сторону поезда, стоящего у перрона.

Я обратил внимание на то, как руки Шиши напряглись, когда он поднял чемодан. Видимо, он был набит чем-то увесистым. К примеру, наличкой. Я даже боюсь представить, сколько там денег в пирожковом эквиваленте.

— Давайте занимать места, — предложил Александр. — Улица — не самое безопасное место.

— Вы правы. Я приехал раньше времени и всё переживал из-за того, что на меня пялились вон те ребята, — Савелий Аристархович кивнул в сторону шпаны, скрывающейся в подворотне на противоположной стороне улицы.

Троица с печалью на лицах смотрела на то, как мы взяли под охрану определённо богатую добычу.

— Не переживайте. Пока вы под нашей защитой, вам ничего не грозит, — пробасил Шишаков и направился к поезду.

Мы взяли Савелия Аристарховича в кольцо, сопроводили до нужного вагона. Наниматель любезно приобрёл для нас три купе. В каждом из них имелось по четыре спальных места. Я, Шишаков и наниматель разместились в среднем купе, остальные охотники — в смежных с нашим.

Войдя в купе, я с радостью забрался на верхнюю полку и сразу же поймал недовольный взгляд Шишакова. Видимо, он тоже надеялся занять это место. Но, как говорится, кто не успел, тот опоздал. Я улыбнулся наставнику, закинув руки за голову, принимая горизонтальное положение и положив голову на подушку.

Наниматель последовал моему примеру. Улёгся на второй верхней койке. Всё это время Шишаков следил за нами, не говоря ни слова. А когда понял, что надежды занять желанное место не осталось, чертыхнулся и, зашвырнув чемодан нанимателя под нижнее спальное место, устроился на нём и уставился в окно.

Савелий Аристархович сразу понял, что из Шишакова собеседник так себе, и обратился ко мне:

— Молодой человек, как так вышло, что в столь юном возрасте вы стали охотником?

— Охотник не выбирает свою судьбу. Судьба выбирает охотника, — философски ответил я, стараясь уйти от правдивого ответа. — Меня, кстати, зовут Владимир, — повернулся я на бок, чтобы видеть собеседника, — А чем вы занимаетесь?

— Крайне долгой и пыльной работой, хе-хе, — засмеялся наниматель и поправил пенсне. — Скупаю и перепродаю разного рода ценности. Книги, различные предметы искусства, иногда оружие.

— Звучит очень интересно, — я уважительно кивнул.

— Вы правы. Работа, конечно, рутинная, но порой в мои руки попадают невероятно ценные вещи, — после этих слов у Савелия Аристарховича блеснули глаза.

В этот момент наниматель выглядел крайне загадочно, что навело меня на определённые мысли.

— Если спрошу лишнего, то остановите меня, пожалуйста, — аккуратно продолжил я разговор. — Но мне очень любопытно. Попадают ли к вам вещи, найденные в башнях?

— О-хо-хо! Вы крайне проницательный молодой человек, — растянул улыбку Савелий Аристархович. — Да, порой ко мне обращаются аристократы, желая продать фамильные артефакты. Кто-то желает поправить дела стремительно беднеющего рода, а кто-то просто избавляется от мусора, не представляющего для него интереса.

— И часто к вам обращаются с такими просьбами? — не отводил я взгляда от нанимателя.

— Разумеется нет. Сейчас на территории империи существует пятнадцать действующих башен, — поднял взгляд к потолку антиквар, будто подсчитывая их. — Самая свежая появилась на границе с монголами. И, как вы понимаете, башни — это штучный товар. Их сложно зачистить, да и за прохождение каждой дают всего парочку ценностей. Крайне редко бывает, что зачистка приносит аристократу, например, сразу десять артефактов. На моей памяти такое случалось лишь единожды, да и то где-то в Англии… — он расплылся в улыбке, — Впрочем, англичане могли и наврать с три короба.

Я с жадностью впитывал всё, что говорил торговец, ведь его услуги могут пригодиться мне в будущем. Нет, я не собираюсь продавать Пожирателя костей, а вот прикупить новый артефакт — вполне. Осталось лишь заработать денег. Огромное количество денег…

Савелий Аристархович явно скучал и поэтому не скрываясь рассказывал о своей работе. Видимо, в обычной жизни ему крайне не хватает общения, и найдя свободные уши, он с радостью начал лить в них воду.

Он поведал, как закупал антикварные люстры по заказу императора-батюшки. Как перепродавал породистых скакунов, которых один род украл у другого. Из-за этой сделки едва не разразилась война, которой удалось избежать лишь благодаря вмешательству Савелия Аристарховича.

Но помимо бредового бахвальства были и полезные истории. Оказывается, император при желании может отобрать у аристократа любой артефакт. И плевать, кому принадлежит безделушка, безродному дворянину или князю.

Если сила артефакта приглянулась властителю, то он заберёт его, прикрываясь фразой: «Это ради государственной безопасности!» Да, аристократу выплатят чисто символическую сумму за артефакт. Но какой смысл в этой подачке? Всё равно деньги в виде налогов вернутся в имперскую казну.

— Владимир, а почему так интересуетесь артефактами? Уж не собрались ли вы поучаствовать в одной из экспедиций по их добыче? — спросил Савелий Аристархович, посмотрев на меня поверх пенсне.

— Думаете, у меня есть шанс? — улыбнулся я в ответ.

— Шанс? — задумчиво повторил антиквар. — Хм-м-м… Если вы попали в СОХ, то, думаю, шанс выжить в башне у вас определённо есть. При условии, что вы чувствительны к энергии, — сделав паузу, он продолжил: — Впрочем, желание попасть в башню это далеко не всё, что вам необходимо. За полную зачистку башни платят огромные деньги, но за вас должен поручиться либо глава союза охотников, либо кто-то из аристократов. Тёмных лошадок запускают в башни только отчаявшиеся. Ведь от случайных людей можно ожидать чего угодно, а так будет с кого спросить.

Савелий Аристархович затих, улыбнулся. Но было в его улыбке что-то настораживающее.

Да, я мог провести вечер с Юлианной, гулять по городу, кормить уточек и так и не познакомиться с этим занятным торгашом. Он называл себя «аукционер», правда, судя по его словам, никакого аукциона не было. Просто покупка или продажа при личной встрече.

Теперь ясно одно. Самый простой путь попасть в башню — это вернуть своё имя и рекомендовать самого себя на зачистки. Хотя это всего-навсего принесёт мне деньги. А хотелось бы артефакты…

Впрочем, не в моём положении выбирать. Благодаря деньгам я смогу купить жемчужин и восстановить тело. А сейчас жемчужины улетают по паре штук в день, и их запас стремительно тает.

Турнир «песочница», в это же время

Молодые ребята с азартом ломали друг другу носы и рёбра. И всё ради того, чтобы Ефим Крапивин пригласил их на ученический турнир, где им заплатят настоящие деньги. А если повезёт, то кому-то из зрителей приглянутся их навыки, и малышня получит постоянную работу.

Ефим стоял в стороне и с интересом наблюдал за дракой малолеток. Нет, зрелище не было увлекательным, да и дрались они кое-как. Шугались каждого удара, наносили удары, при этом подворачивая кисти. В общем, позорище.

Но Крапивин всей душой любил насилие. Сам он, конечно, никогда не дрался, хотя в молодости был неоднократно избит. Возможно, сейчас он просто упивался чувством собственного превосходства, представляя, как его обидчики метелят друг друга ради капли внимания.

Этот бойцовский клуб был всем для Ефима. Он открывал ему двери в дома аристократов, в рестораны, в шикарную жизнь. А всё благодаря графу Мышкину, который однажды заметил ушлого мальчугана и дал ему шанс.

— Если один из вас сможет вырубить соперника, дам пять рублей, — безразлично бросил Крапивин, и драка стала ещё более ожесточённой.

Ефим докурил сигарету, щелчком отправил окурок в полёт над головами зрителей. Денег сегодня не заработать, но нужно искать новых бойцов. Тем более что в подворотнях порой встречаются бриллианты.

Внезапно за спиной послышался знакомый голос:

— Ефимка Сергеевич, и не надоело тебе малолеток стравливать?

Крапивин тут же обернулся и с испугом посмотрел на говорящего. Им оказался мужчина средних лет. Серый костюм, чёрные ботинки и белая рубаха. Совершенно непримечательный на вид. Вот только Ефим знал, что с этим господином шутки плохи.

Это был Кречет Ярослав Игоревич, следователь тайной полиции. Однажды он поймал Ефима за руку и обещал отправить на плаху за организацию подпольных боёв, а также за то, что тот не платил налогов. Если бы не граф Мышкин, то голова Крапивина уже валялась бы в кустах.

— Ярослав Игоревич… Эм-м-м… Чем могу помочь? — нервно спросил Ефим, пытаясь улыбаться, но выходило это крайне плохо.

— Да не трясись ты так. Сегодня я не по твою душу, — успокоил его следователь и дружелюбно похлопал по плечу. — Нужна помощь в поимке одного паренька. Дерётся у тебя по вечерам. Зовут Владимиром.

Кречет смерил взглядом Крапивина, от которого у Ефима холодок пробежал по спине, и добавил:

— Да, с твоим нанимателем согласовано. Более того, это он хочет поймать парня.

— Евгению Александровичу нужен этот сопляк? В нём ведь нет ничего необычного, — удивлённо выпалил Ефим.

— Обычный он или нет, решать не нам с тобой, — сухо сказал следователь. — Есть работа, и она должна быть сделана.

— Ярослав Игоревич, я всегда рад помочь, — Ефим громко сглотнул и потянул рубаху за ворот. Почему-то ему резко стало нечем дышать.

— Знаю, Ефимка, знаю. Ведь выбора у тебя особого нет. Поможешь как миленький. Держи, — Кречет протянул ему визитку и добавил: — Когда Владимир заявится на бои, позвони. И мы тут же подъедем.

— Э-э-э. Мы? Вы здесь не один? — нервно спросил Крапивин.

— Следователи тайной полиции поодиночке не ходят. Мы как волки. У нас стая, понимаешь? Ау-у-у-у! — следователь завыл как волк, хотя на его лице было совершенно непроницаемое выражение.

— Х-хорошо. Сразу же позвоню. — Крапивин наконец-то смог улыбнуться, правда, лишь уголками губ.

— Вот и славно. До связи, — следователь кивнул, а уже через секунду исчез в толпе.

Крапивин завис, пытаясь понять, чем же Владимир мог заинтересовать графа. А ещё он хотел узнать, как следователь тайной полиции так ловко исчезает и появляется, когда его совсем не ждёшь.

Из ступора его вывел окровавленный парень с заплывшим лицом.

— Дядь, ты обифяв пять вублей фа нокаут. Я фделал, — прошепелявил он разбитыми губами.

Спустя полдня пути стало невероятно голодно. Я хотя бы перехватил пару бутербродов у Валька в столовой, а вот желудок Шишакова урчал на всё купе. Наш наниматель вырубился и безбожно храпел, периодически разговаривая во сне.

— Артефакты? Да, да, да, — в очередной раз забормотал он. — Продаю. Ага. Сколько? Вы из ума выжили? За такую цену можно купить пол-империи. Что? Я бездарь и шарлатан⁈ Да как вы сме…

На этих словах Савелий Аристархович вскочил с койки и со всего размаха впечатался головой о крышу вагона. Открыл глаза, ошалело посмотрел по сторонам и снова вырубился.

— Да, да. Скидку можно сделать. Конечно. Правда, за это вам придётся меня обслужить, — похотливо закряхтел аукционист и затих.

Спрыгнув с верхней полки, я наткнулся на строгий взгляд Шишакова.

— Куда собрался? — напряжённо поинтересовался он.

— Поесть куплю. А то ты своим урчанием всех пассажиров разбудишь, — улыбнулся я, но Шишаков по-прежнему был не в духе.

— Один никуда не пойдёшь, — коротко бросил он, затем встал с койки и вытащил меня в коридор.

Следом Шишаков подошел к соседнему купе, трижды ударил по двери. Дверь открылась, и на нас уставилась заспанная морда охотника.

— Возьми Олега и сторожите нанимателя, — приказал Шиша. — Пока я не вернусь.

— Александр Фёдорович, сделаем, — кивнул боец. Исчезнув в купе он громко пнул чью-то койку.

Спустя пару секунд две помятые рожи стояли у двери нанимателя, надёжно охраняя эротические сны аукциониста.

Прогуливаясь по коридору, я наслаждался пением местных сверчков. Правда, они весили больше пятидесяти килограммов каждый, и их пение больше походило на храп.

Уже наступила ночь. Холодная луна заглядывала в окна, пассажиры мирно сопели в своих купе. В поезде горел тусклый свет, чтобы никому не мешать, а в воздухе висел стойкий запах пыли, как будто здесь давно не убирали.

Мы с Шишаковым прошли через пару вагонов, а затем попали в вагон-ресторан.

Слева располагались столики, а справа — стол раздачи, чем-то напоминавший барную стойку. За одним из столов спал пьяный в стельку аристократ, а два его дружка перебрались через барную стойку и окружили раскрасневшуюся девицу.

— Ну чё ты ломаешься? Ты же проводница? Ну вот и проведи с нами время в постельке, — сально улыбнулся толстяк, схватив девушку за руку.

— Вы что делаете? Отпустите меня! — взвизгнула проводница.

— Ротик свой прикрой и будь посговорчивее. А то ведь мы можем и силу применить, — тихо сказал второй, сдавив щеки проводницы. Его вторая рука уже активно ощупывала грудь девушки.

Увидев эту картину, мы не сговариваясь двинулись в сторону ублюдков. Я на себя взял худощавого, а Шишаков — толстяка. Обошли их с двух сторон.

— Э! Вам чё надо? Свалили отсюда! — рявкнул толстый и тут же потерял лицо.

Огромная пятерня Шишакова метнулась через барную стойку, схватила жирдяя прямо за лоб. Одним мощным рывком он подтащил толстяка к себе и впечатал пару ударов в челюсть. Кости толстяка хрустнули, а челюсть неестественно повисла набок. Готов спорить, от костей остались одни воспоминания.

Я же был более снисходителен. Пока худой отвлёкся на Шишу, я перепрыгнул через барную стойку и, ударив ему под колено, завалил на пол. А после пару раз пнул пяткой в висок, отключая его.

Девушка ошарашенно уставилась на нас и, очевидно, не могла понять, что ей делать. Визжать от ужаса или благодарить нас?

— Цела? — сухо спросил Шишаков.

— А? Ага. Цела, да. Спасибо, — прошептала проводница, всхлипнула и вылетела из-за стойки, повиснув у Шишакова на шее.

Она ревела, громко шмыгая носом, и только сейчас я смог её рассмотреть. На вид около сорока лет, пышные бёдра, массивные ноги, простое лицо. Судя по всему, охраны в поезде нет, и проводница была счастлива тому, что мы так вовремя решили перекусить.

— Ну всё. Успокойся, — сказал Шишаков, отстранив проводницу. — Звать-то тебя как?

— Клава, — вытерев глаза, представилась она.

— Вот что, Клавдия. Жрать хочется — сил нет. Если не накормишь, мы прямо сейчас сожрём этих дегенератов, — Шишаков ткнул пальцем в тушу жирдяя.

— Ой. Ребятки. Сейчас! Одну минутку! Всё будет, — дама заулыбалась и тут же рванула за стойку, громко гремя посудой.

— А это чё, я не понял? — возмутился друг избитой парочки, ранее храпевший за столом.

— Спи, ещё далеко ехать, — коротко бросил Шишаков.

— А, ну лана. Но ты, еси чё, растолкай меня, — промычал пьянчуга и, уткнувшись мордой в стол, снова уснул.

— Обязательно растолкаю, — ухмыльнулся Шиша.

— Александр Фёдорович, смотрю, у тебя настроение стало получше, — заметил я.

— Да, всего-то нужно было кому-то морду разбить, — сказал он, а затем изучающе посмотрел на покрасневшие костяшки кулака.

Спустя пару минут — после того как мы оттащили двух уродов из вагона-ресторана в тамбур, а следом выдворили их бухого дружка — нас усадили за свободный столик, который тут же заполнился изысканными блюдами. Дальневосточные крабы, икра, говяжьи стейки и многое другое. Не сговариваясь, мы набросились на пищу, уничтожая её с невиданной скоростью.

Пока мы ели, разрывая мясо в клочья, проводница всё время смотрела на Шишакова, влюблённо вздыхая.

— Кушай, кушай. Я ещё положу, если нужно. Мой спаситель, — с придыханием произнесла Клавдия, совсем позабыв о том, что помимо Шиши здесь сидел и я.

Спустя двадцать минут безостановочного набивания желудка я насытился. Вытерев рот салфеткой, тяжело вздохнул, поднялся из-за стола.

— Спасибо. Было очень вкусно. За меня заплатит наставник. Да, Александр Фёдорович? — спросил я, хитро прищурившись.

— Ой, да вы что? Это совсем необязательно. Всё в порядке. Иди, отдохни, — отмахнулась проводница, не сводя взгляда с Шишакова.

— Тогда я ещё конфет прихвачу? — мой вопрос Клавдия пропустила мимо ушей. Что ж, молчание — знак согласия.

Я улыбнулся, двумя руками зачерпнул конфет из вазы. Навскидку выгреб около килограмма сладостей.

Попрощавшись, я вышел в коридор и тут же услышал за спиной томное: «Мой герой!» Дамочка всё это время ждала, пока я уйду, а сейчас как остервенелая набросилась на Шишакова, запрыгнув сверху. Ну и славно, пусть развлекаются.

Закрыв за собой дверь, я оказался в небольшом тамбуре.

— Гоб, руки подставляй, — тихонько сказал я. Тут же из тени показались две ладони с острыми когтями.

Я отсыпал другу большую часть конфет, себе оставил около десятка. Зелёные ладони, получив сладости, исчезли в тени.

— Гоб примет с радостью дары,

Прекрасно пахнут кругляши…

Послышался звук вдыхаемого воздуха, сменившийся чавканьем.

— Ну а на вкус — так пвофто мёд!

Фифяс набью ими фывот!

Эх, нужно было прихватить половину жареной курицы, пока проводница не видела. Гоблин мясо любит намного больше конфет. Ну да ладно. Как только заработаю деньжат, закину Гобу консервов каких-нибудь.

Когда я собирался возвращаться в купе, из вагона-ресторана послышались сдавленные стоны Клавдии. Улыбнувшись, я покачал головой.

— Проводница, видимо, тоже лечебная, — пробормотал я вслух.

Вернувшись в купе, я сменил охотников, отправив их спать. На верхней полке всё так же мирно посапывал Савелий Аристархович. Я лёг на своё место и три часа боролся со сном, пока не вернулся Шиша.

Выглядел он так, будто попал в лапы горного барса. Волосы растрёпаны, на шее синяк, который видно даже с приглушенным светом, но морда довольная. Отвернувшись к стенке, я закрыл глаза и провалился в сон. Но сон слишком быстро закончился.

— Вовка. Вставай, — сказал Шишаков, хлопнув ладонью по моей койке, а после трижды ударил в правую стену купе и левую.

— Уже приехали? — спросил я, потягиваясь.

— Всё верно. Мы на месте, — ответил мне Савелий Аристархович с нижней полки.

Он был при полном параде, даже одежда выглядела свежевыглаженной. Удивительный человек. А я чувствовал себя побитой собакой. Растрясло в пути, и лицо опухло от обилия съеденного.

— Савелий Аристархович, что мы должны знать перед тем, как начнутся переговоры? — спросил Шишаков у нанимателя.

— Знать? Хм-м… Возможно, одну деталь вы действительно должны иметь в виду, — пробормотал аукционер, улыбнувшись. — Мы прибыли в Теплоозёрск, чтобы приобрести предмет, не внесённый в имперский реестр артефактор.

— А я слышал, что вы проводите только законные сделки, — хмыкнул Шишаков.

— Я провожу в основном законные сделки, — поправил его Савелий Аристархович и пригладил усы. Заметив, как Шишаков напрягся, аукционист поспешил его успокоить: — Не переживайте, на случай форс-мажора я написал бумагу, в которой подтверждаю, что вы всего лишь мои сопровождающие. Она у Гвоздева Егора Никитича. Можете ему позвонить, он подтвердит мои слова.

Ситуация была странной и даже поганой. Торговля незарегистрированными артефактами являлась незаконной. Если тебя поймают за руку во время совершения сделки, то путь тебе либо на виселицу, либо в рудники.

Хотя нет. Если ты чувствителен к мане, то тебя ещё могут сослать на бесконечное прохождение башен. Будешь их зачищать, пока не сдохнешь.

И пусть Савелий Аристархович сказал, что мы всего лишь охрана и с нас спрос невелик, я крайне сомневался в том, что имперские гвардейцы станут разбираться, кто прав, а кто виноват. Пострадают все.

Покинув поезд, мы поймали такси и отправились на Тепловский рыбзавод, который расположился между озером Тёплое и рекой Бира.

Городок оказался в десять раз меньше Хабаровска. Преимущественно одноэтажная застройка. Местные трудились либо на рыбзаводе, либо на заводе по производству цемента. Из-за последнего все деревья в округе были усыпаны толстым слоем белёсой пыли.

Сделав небольшой крюк, мы высадились у рыбзавода. Дела у предприятия, судя по всему, шли паршиво, так как ворота были заперты на навесной замок. Крыша прохудилась в нескольких местах, а забор из сетки был повален на землю.

— Если не ошибаюсь, то нам сюда, — сообщил Савелий Аристархович и пошёл вокруг здания.

Обойдя строение слева, мы увидели в стене огромную дыру, из которой слышались приглушенные голоса людей. Не успели мы войти, как сверху донёсся свист.

— Эу! Ага, вы, — крикнул мужик, похожий на уголовника, один глаз у него отсутствовал. — Заходите. Вас ждут.

— Я иду первый. Савелий Аристархович, вы в центре группы, — сурово сказал Шишаков и шагнул в пролом.

Внутри был приглушенный свет, льющийся из дыр в крыше и стенах. Под ногами хрустели развалившиеся куски бетона вперемешку с осколками шифера. Всё пространство заставлено деревянными ящиками, на которых расположились три десятка уголовных морд. Один из бандитов спрыгнул вниз, закинул в зубы спичку и вальяжно направился к нам.

— Деньги привезли? — спросил он, оскалив зубы, и хмуро осмотрел нас.

— Для начала здравствуйте, господин Хорь, — невозмутимо сказал Савелий Аристархович. — Покажите товар, а уже после будем говорить о деньгах.

Услышав прозвище бандита, я улыбнулся. Уж не в честь ли хорька его назвали? А если в честь хорька, то назвали его так потому, что он хитрый, или потому, что воняет?

— Да? — прохрипел уголовник и осмотрел нас снизу доверху. Всё это время он жевал свою спичку, дико чавкая. — Ну ладно. Идём, покажу. И кстати, Хорь я только для своих.

После этих слов верхняя губа бандита вздёрнулась, обнажая кривые зубы.

Мы двинули следом за Савелием, но уголовник тут же обернулся и остановил нас.

— Не, не, не. Быков своих тут оставь. Артефакт смотреть будешь только ты, — процедил он аукционисту, и Аристархович, пожав плечами, пошёл за ним следом.

Правда, отошли они недалеко. Уголовник подвёл аукциониста к одному из ящиков и бросил на него тускло блеснувший предмет.

— Занятно, занятно, — пробубнил Савелий Аристархович и склонился над артефактом, ворочая его из стороны в сторону шариковой ручкой.

— А чего он его в руки не возьмёт? — шепнул я Шишакову.

— Это может оказаться артефакт атакующего типа, и уголовники его мигом прикончат, если наниматель случайно активирует предмет. На всякий случай перестраховывается и не трогает его руками, — пояснил Шиша, постоянно осматривая окружение.

Охотники рассредоточились по помещению, встав полукругом. В случае необходимости нанимателя вытащат из-под удара, и начнётся мясорубка. Хоть уголовники не выглядели грозными воинами, но их было много. Даже удивительно, что им посчастливилось умыкнуть артефакт. По себе знаю, что это непростое дело.

— Ну чё? — нетерпеливо спросил главарь.

— Судя по всему, это лишь часть артефакта, — заметил Савелий Аристархович.

— С хрена ли? Это целый, мать твою! Ты чё мне втираешь? — возмутился бандит, зло зыркнув на аукциониста.

Он инстинктивно потянулся к поясу, на котором висели два кинжала, но заметив, что охотники напряглись, бандит тут же убрал руку.

— Вы меня неверно поняли, — сказал Савелий. — Порой в башнях выпадают составные артефакты, и, к сожалению, без остальных частей они бесполезны. Тем не менее я готов приобрести у вас этот экземпляр. Сколько вы за него хотите?

— Двадцатка, — бросил главарь банды и зыркнул на Шишу.

— Вы говорите о двадцати тысячах? — поинтересовался аукционист.

— Ты чё, идиот? — изумился уголовник и процедил сквозь зубы: — Двадцать миллионов рублей.

— Уважаемый, дело в том, что это хоть и артефакт, но он совершенно бесполезный. Он годится для коллекции как редкая вещица, но двадцати миллионов этот предмет всяко не стоит, — принялся спокойно объяснять ему аукционер, протирая платочком своё пенсне. — Я готов выкупить его у вас за чисто символическую сумму. Даю пятьсот тысяч.

— Хе. Знаешь чё, очкарик? Иди-ка ты козе в трещину, — набычился Хорь. — Найдём другого покупателя.

— Зря вы так. Я даю честную цену. Тем более что у вас больше шансов найти себе петлю на шею, чем нового покупателя. Соглашайтесь, пока моё предложение в силе, — мягко произнёс Савелий Аристархович и улыбнулся.

— Ты чё, нам угрожаешь? Да мы… — начал распаляться Хорь, но за долю секунды рядом с ним оказался Шишаков и отстранил уголовника от нанимателя.

— Успокойся. Никто вам не угрожает. Если не хотите продавать, то оставьте при себе свою безделицу, и мы уйдём, — пробасил Шишаков, смотря в напряженное лицо Хоря. Видимо, тот не ожидал, что кто-то из охраны обладает внутренним пламенем.

— Всё я сказал. Сделки не будет. Катитесь отсюда, — отшатнулся назад главарь и смахнул с ящика себе на ладонь артефакт.

— Счастливо оставаться, — кивнул Савелий Аристархович и достал из кармана чёрный прямоугольник.

Пальцы аукциониста побежали по кнопкам, набирая чей-то номер. Охотники последовали за нанимателем, а я немного отстал. Проходя мимо ящиков, заметил чёрное пятно тени, а затем призвал Гоба. Из черноты на меня уставились глаза. Одними губами я шепнул: «Забери артефакт».

Зелёная морда хитро прищурилась и подмигнула.

Поместье Мышкина, в это же время

Мышкин Евгений Александрович сидел за дубовым столом и гипнотизировал безмолвствующий телефон.

— Ну давай! Чего так долго? — возмутился граф, хотя с момента начала встречи прошло всего лишь десять минут.

Внезапно телефон зазвонил, и граф тут же поднял трубку.

— Как всё прошло? — взволнованно спросил Мышкин вместо приветствия.

— Увы, договориться не вышло. Забирайте силой, — отрывисто ответил аукционист Савелий Аристархович, и связь оборвалась.

— Так даже лучше, — расплылся в хищной улыбке граф Мышкин и спешно набрал номер капитана гвардии. Трубку моментально подняли.

— Всех убить. Фрагмент забрать, — коротко бросил Евгений Александрович.