Где моя башня, барон?! Том 2

Глава 9

Первый удар пришелся парню в висок, и он словно мешок с картошкой рухнул на асфальт. Двое других не успели сообразить, что происходит, и лишь испуганно дёрнулись.

Писклявый вскинул руки и тут же схлопотал в бороду, а третий попытался убежать, но попытка провалилась. Я ухватил его за рубаху, повалил на землю и трижды рубанул в нос. Ведь именно он хвалился тем, как ловко сломал нос аристократу. От боли парень потерял сознание.

— Обрыбились они, — усмехнулся я, обшаривая карманы неудачливых грабителей. — Скорее вы сделали за меня грязную работу.

Парни определённо были из шайки Железнодорожников, о чём говорили кепки-восьмиклинки и значки, висевшие у них на груди. Значки представляли собой подобие рельсов, отлитых из свинца. Застёжки не было, поэтому рельсы пришивали сразу на одежду. На всякий случай я сорвал один из значков. Вдруг пригодится.

Оказалось, что у Железнодорожников не такой уж и большой куш. Парни отобрали две тысячи рублей, золотые часы, телефон и перстень. Трофеи я сгреб в карман и собирался пойти домой. Но потом вытащил руку из кармана и посмотрел на отнятый у шпаны перстень.

За этот кусок металла я получу от Шульмана хорошо если пятьдесят рублей, а для кого-то это фамильная ценность. Да и часы с гравировкой «На память любимому сыну»… Тяжело вздохнув, я направился в подворотню, где избивали аристократа.

Потерпевшего было слышно, но не видно. Кто-то хлюпал носом, сидя в темноте.

— Фонарик, — коротко сказал я и уронил в тень кастет и гарду фамильного клинка. Вместо них Гоб протянул мне фонарь.

Луч света разорвал темноту и высветил пожилого мужчину. Он сидел, прислонившись к кирпичной стене. Голова закинута назад, кровь хлещет из носа, заливая белоснежную рубашку. Пиджак порван. Эти выродки даже туфли у мужика отняли и закинули их на ближайшее дерево.

— Я видел, как вас ограбили, — сказал я, подойдя ближе и присев рядом с мужчиной.

— Извини, парень, но больше тут поживиться нечем, — усмехнулся седовласый, на миг посмотрев на меня.

— Зато мне есть чем с вами поделиться, — я достал из кармана телефон, часы, перстень и протянул их мужчине. — Не переживайте, тем выродкам неслабо досталось. В следующий раз отважатся на грабёж нескоро. А парень, который сломал вам нос, теперь сам будет ходить со сломанным, — сказал я и задумчиво добавил: — Правда, один успел убежать, может, у него ещё какие ценности были.

Седой изумлённо уставился на меня и, протянув дрожащую руку, забрал свои вещи.

— С-с-спасибо, — растерянно сказал он.

— Голову не опускайте, — порекомендовал я. — Пусть кровь остановится. Я пока ваши туфли с дерева сниму.

Повесив пиджак на обломанный сук, я закатал рукава и ловко взобрался на ствол дерева. Одну туфлю снял, дотянувшись рукой, а вторая висела на тонкой ветке, пришлось пинком отправить её вниз. Спрыгнув, я подобрал упавший ботинок и вернулся к пострадавшему.

— Вот, держите, — протянул я обувь. — И лучше по ночам не ходите рядом с тёмными переулками.

— Молодой человек, я вам по гроб жизни обязан, — начал было мужик, но я его остановил.

— Бросьте. Это всего лишь вещи. Жизнь куда ценнее этих безделушек. Вам повезло, и вы отделались всего лишь сломанным носом. Вызывайте такси и поезжайте в больницу. Там вправят нос, и если повезёт, сможете им дышать, — дал я ещё рекомендации, а вместе с ними передал мужчине десять рублей.

Я собирался уходить, когда он меня окликнул.

— Возьмите хотя бы визитку. Если что-то потребуется, дайте знать, я постараюсь помочь, — мужчина протянул мне клочок бумаги, на котором было написано: «Цех фигурной ковки Волконского». — Меня Юрий Алексеевич зовут.

— Приятно познакомиться. Я Владимир, — пожал я протянутую руку, а затем вышел из подворотни и, насвистывая себе под нос, направился в сторону СОХ.

Хороший вечер. Проучил воров, вернул часть награбленного и сам себе выписал премию в две тысячи рублей за спасение аристократа. Эх. Нужно почаще выбираться в свет. Всего пятьсот таких выходов — и я смогу оплатить обучение в академии.

Благовещенск, бар «Вдрабадан!»

Константин Львович Авдеев собственноручно прикончил две бутылки плохенького виски и заказал третью. Бармен с радостью наливал гостю, поддакивая на любой бред, который бы тот не нёс. Самое главное, что у посетителя есть звонкая монета, а что он там говорит, совершенно не важно.

— А вот ты бывал в Париже? Хотя, конечно, ты там не бывал, — усмехнулся Константин Львович и, покачнувшись на стуле, выплеснул на свой рукав немного виски. — Твою же налево!

Он поднял руку, поднёс ко рту и втянул в себя алкоголь, который ещё не успел испариться из ткани.

— Ты знаешь, как там красиво? Женщины во-от с такими жопами! Я тебе отвечаю! — Константин Львович раскинул руки в сторону, демонстрируя филейную часть француженок. — Уверен, это из-за багетов. Проклятые лягушатники. Ик! Обожают жрать всякие булки. Вот поэтому у них такие огромные жо…

Рассказ Константина Львовича прервал работяга, заскочивший после смены выпить.

— Два нефильтрованных, — хмуро сказал трудяга, высыпав мелочь на барную стойку.

— Сейчас сделаю, — улыбнулся бармен, смахнув мелочь в ладонь.

Константин Львович был опечален тем, что его ни во что не ставит не только сын, но ещё и крестьянская морда, так грубо прервавшая его рассказ.

— Уважаемый. Я вообще-то рассказывал историю. Ик! — сделал он замечание.

— Рад за тебя, — работяга зыркнул на Константина Львовича словно на мелкую мошку, не заслуживающую внимания, и тут же отвёл взгляд.

— Не хочешь извиниться? — продолжил Константин Львович.

— Чего? — протянул здоровяк, нахмурив брови.

— Извиниться за то, что перебил. Ик! Или таких деревенщин, как ты, вообще манерам не обучают? — покачиваясь, бывший аристократ поднялся со стула и посмотрел здоровяку прямо в глаза.

— Папаша, сядь на место и не быкуй. Мне проблемы не нужны, — отмахнулся от него работяга.

— Пф-ф-ф. Трус. Похоже, тебе проблемы не нужны, как и мозги. Ты ведь всё равно не знаешь, как ими пользоваться, — искалеченная рука Константина Львовича толкнула работягу в грудь, измазав и без того грязную рубаху кровью. Но мужик даже не сдвинулся с места.

— Ты дурак? Я же тебя одним ударом на тот свет отправлю. Виктор, скажи этому полоумному чтобы угомонился, — работяга посмотрел на бармена, но тот лишь пожал плечами, давая понять, что его это не касается.

— Ха-ха. Ты ещё мамочку на помощь позови. Ик! — лицо бывшего главы рода искривилось в усмешке. — Кретин-переросток. Просто извинись, и проблема будет улажена. Ик!

Константин Львович так напился, что совершенно перестал чувствовать опасность, а вместе с этим икал не переставая. Но на это ему было плевать. Самое главное, нашёлся тот, на ком он может выместить всю злость, которая накопилась за последнее время.

— Не смей говорить про мою мать, — прорычал работяга.

— А чего такого? — изумился Константин Львович, вытянув физиономию. — Тебе стыдно за неё? Поди, сельской шлюхой подрабатывает. Отсасывает у всяких баранов, быков и козлов, ик. Вот в тебе и соединились худшие качества твоих многочисленных отцов.

Работяга всеми силами пытался сдержаться, но не смог. Схватив болтуна за волосы, он дважды приложил его мордой о край барной стойки. Зубы с хрустом обломились, порезав дёсны и губы аристократа. Но было совершенно не больно. Алкоголь забрал боль, оставив только безумную ярость.

— Держи свой рот на замке, — прорычал здоровяк, смотря на окровавленную морду Константина Львовича, — а не то я…

— Плохо, что твоя мамаша не держала рот на замке, — прохрипел Константин Львович. — В её глотку регулярно засовывали…

Кто и что засовывал в глотку мамаши, работяга не дослушал. Вместо этого он врезал огромным кулаком в брюхо Константина Львовича, согнув его в три погибели, а после за шиворот вышвырнул из кабака.

Бывший глава рода упал в грязь лицом, рубаха его окончательно порвалась. Минуту он лежал в грязи, а потом пытался подняться на ноги, но не получилось. Он перевернулся на спину и злобно захохотал, обращая на себя внимание нескольких горожан и семейную пару, которые шли мимо бара.

— Не проходите мимо, — заорал Константин Львович. — Лучше зайдите в кабак! Там обитает сын шлюхи!

Здоровяк вылетел на улицу с глазами, налитыми кровью. Но Константин Львович продолжал валяться в грязи и смотреть на небо. Давно он не видел таких холодных и одновременно прекрасных звёзд. Пожалуй, последний раз он смотрел на небо, когда жена была жива. Они так же лежали в обнимку и смотрели вверх, выискивая созвездия.

Вспомнив жену, он шмыгнул носом. Константин Львович и сейчас бы не стал смотреть на звёзды, предпочтя выпить ещё рюмаху. Вот только тело предательски отказывалось двигаться. А ещё это тепло, растекающееся в районе паха… Какое унижение. Хотелось поскорее всё это закончить.

— Чего стоишь, дебил? — спросил Константин Львович за секунду до того, как пятка работяги опустилась на его челюсть.

Здоровяк втаптывал аристократа в асфальт. Кровавые брызги летели во все стороны. Ломались лицевые кости, рёбра, хрустел позвоночник. А в один момент бывший барон начал захлёбываться кровью, наполняющей его лёгкие.

«Проклятая забегаловка. Проклятый Вовка. Уж следующую жизнь я точно проживу как надо. Любимая, я иду…»

Это было последнее, что успел подумать Константин Львович перед тем, как потерял сознание и умер.

На пути домой я встретил ларёк «Шкварки и картофан». Тут же вспомнил про Федьку, который однажды меня угощал в этой забегаловке. Надо бы его навестить. А без гостинцев навещать больного не годится. Купил два кулька жареной картохи со шкварками и побежал в СОХ, чтобы гостинец не успел остыть.

Попал я на территорию союза, как раз когда Дарья собиралась уходить со смены. Я влетел в лазарет, едва не припечатав её дверью.

— О, Даш, привет. Часы посещения ещё не закончились? — спросил я, хотя знал, что уже одиннадцать вечера и больные должны спать.

— Закончились. А ты куда летишь-то? — спросила рыженькая медсестра, приглаживая волосы.

— Гостинец Федьке принёс, боюсь, что остынет, — улыбнулся я и приоткрыл кулёк.

По лазарету мгновенно пополз аромат жареного сала, картошки и маринованных огурцов. Из соседней палаты послышался голос:

— Закусь принесли. Видать, доктора опять бухать будут. Хы-хы.

— Анатолий Вячеславович, с ранением печени вам только бухать. Лежите и даже не мечтайте! — прикрикнула Дарья на пациента и посмотрела на меня. — Вообще пациентам запрещена вредная пища. Но у Фёдора всего лишь перелом… точнее даже не перелом, а трещины. Да к тому же раны почти затянулись. Думаю, ничего плохого не случится.

— Спасибо, Даш! Тогда я к больному, пока он не уснул.

Попрощавшись с медсестрой, я поднялся на второй этаж и без стука ворвался в палату Федьки Воробья. Он лежал на кровати с загипсованными ногами. Руки закинуты за голову, мечтательно смотрит в пустоту.

— Приветствую выздоравливающих! — рявкнул я, закрывая за собой дверь.

От моего голоса Федька вздрогнул и тут же принял сидячее положение.

— Ого. Я думал, тебе совсем худо. А оказывается, и правда на поправку идёшь, — удивился я, наблюдая, как Федька берёт костыли и переносит на них свой вес, покидая больничную койку.

На лице ни одной гематомы, рассечения, двигается он достаточно свободно, несмотря на гипс. Что ни говори, а духовный жемчуг творит чудеса. Нужно будет посмотреть, как с помощью жемчуга одарённые лечат пациентов. Может пригодиться.

— Ага, блин. Поправляюсь. Как только поправлюсь, так на корм рыбам отправлюсь, — зло фыркнул Федька и не спеша поковылял в сторону подоконника.

— Да брось ты. Скоро я решу эту проблему. На вон, пожуй. Сразу почувствуешь себя лучше, — я положил свёрток на подоконник рядом с другом, и на его лице проступила невольная улыбка. Он её старательно попытался скрыть, но не вышло.

— Зараза. Знаешь, чем меня подкупить, — усмехнулся Воробей и принялся хрустеть ещё тёплым угощением. — Ну как дела?

— Да всё отлично. Я теперь аристократ, — продемонстрировал я Федьке кольцо, и тот покачал головой.

— Да иди ты. Аристократ, блин, — иронично произнёс Воробей. — Заливай кому другому. Я ж вижу, что ты дворовый пацан.

— Ага, и боевые навыки у меня дворового пацана, а не аристократа, — саркастично добавил я. — Впрочем, это не так важно. Всё равно я распродал имущество, и теперь у меня есть лишь несколько десятков тысяч налички. Слуг нет, поместья нет, семьи нет, а деньги есть. Как поправишься, свожу тебя в ресторан. А может, даже в собственную столовую.

Я думал, что Федька удивится, начнёт забрасывать меня вопросами о дальнейших планах, но ему было явно не до этого. Он спросил меня о другом.

— Это всё здорово, но что насчёт Железнодорожников? — подкрепил он вопрос напряжённым взглядом.

— А. Насчёт этого изменений нет. Две банды из трёх, узнав о том, что ты единолично убил Черепа и его подручных, хотят принять тебя в свои ряды, — довольно произнёс я, замечая, что глаза Федьки расширились, заблестели, как будто он увидел путь к спасению. — Хотя нет, я ведь недавно закусился с Воронежскими, и там так глупо вышло…

— Что ты сделал? — спросил Воробей, явно чувствуя, что ничего хорошего ждать не приходится.

— Они пытались меня ограбить, — ответил я. — Троих я прикончил, а ещё двоих отпустил, попросив, чтобы они всем рассказали, что Федька Воробей обид не прощает. Так что Краснореченские тебя точно хотят принять к себе, а вот насчёт Воронежских я бы не был так уверен.

— Твою мать… Да за что всё это мне⁈ — взвыл Воробей, схватил горсть картохи и запихнул себе в рот, как будто это могло помочь заглушить накативший ужас.

— Не переживай. К моменту выписки весь город будет о тебе знать, — попытался я успокоить его. — Тем более что уже сейчас куча шпаны дрожит от твоего имени. Глядишь, лёжа на больничной койке, заработаешь такой авторитет, что тебе будут бояться слово поперёк сказать.

— Сковее уф, мне ф пефень ноф фоткнут, — с набитым ртом пробубнил Воробей.

— Чтоб не воткнули нож, поправляйся и будешь тренироваться вместе с нами. Я договорюсь с Никитичем, — пообещал я.

— И что дальше? Жить, боясь выйти за стены СОХ? Шикарная перспектива, — хмыкнул Федька и, смяв пустой пакет от картошки, собирался швырнуть его в окно, но потом остановился.

— Как видишь, я не боюсь гулять за пределами забора, — парировал я.

— Ха! Ясен пень, что не боишься. Ты ходячее бедствие. Куда бы ты ни попал, везде возникает куча проблем. Бояться надо не тебе, а тем, кто рядом с тобой, — выпалил Воробей, а после замялся и, потупив взгляд, добавил: — Извини.

— Да я понимаю. Не нужно извиняться, — сдержанно улыбнулся я в ответ. — Ты, главное, выздоравливай. А проблемы с Железнодорожниками я решу.

Попрощавшись с Федькой, я снова заночевал на улице. Там, где я, возникает ворох проблем? Феденька, там, где сильные люди, проблемы если и возникают, то только глобальные. На всякую мелочь сильные даже не обращают внимания. Малые проблемы изводят лишь малых людей.

В прошлой жизни у меня не было проблем с бытовыми вопросами, как и с финансами. А вот врагов было через край. Интриги, скандалы, подставы, засады, попытки убить. Всё это сплелось в один бурный поток и превратило мою жизнь в постоянную борьбу за существование. Как только я расслабился, так сразу и помер.

Хотя в этой жизни всё идёт по накатанной. Не успел я переродиться, как на горизонте замаячил Мышкин. А до кучи сюда добавились и Железнодорожники с Воронежскими. Да, жить было весело с первых секунд возрождения. А ты как хотел, Федя? Путь к величию тернист и опасен.

С этими мыслями я и уснул.

— Володь. Вставай, — раздался голос Никитича, и меня в бок легонько толкнули.

— Егор Никитич, я всё убрал, — сразу же отчитался я, не желая, чтобы меня снова таскали за ухо.

— Вижу. Ты через часок зайди ко мне в кабинет, — достаточно мягким тоном произнёс Никитич. — Похоже, нашел для тебя работёнку… почти по нашему профилю.

— Отлично! А то время тикает, а я всё ещё… — я не договорил и протяжно зевнул.

— Да, да. Не напоминай о своей дурости, — отмахнулся Гвоздев. — Будет тебе работа.

— Это не дурость, а тщательно выверенная стратегия.

— Хе! Грамотей нашелся. Как родовой перстень нацепил, так начал умными словечками сорить? — весело спросил Никитич.

— Не без этого, — поддакнул я и, встав с лавки, потянулся.

Никитич ушёл, а я собирался принять душ, но заметил в окне столовой счастливую физиономию Валька. Он махал мне рукой, зазывая в гости. А меня дважды просить не нужно. Я голоден как зверь. И ещё сушняк неимоверный от вчерашней картошки.

Войдя в столовую, я тут же наткнулся на поварёнка. Валёк сиял от радости.

— Володя, щас чё расскажу, охренеешь. Пошли, — он схватил меня под руку и поволок в подсобку. — Помнишь дядю Петю? Так вот, у него тётка недавно померла и оставила в наследство его племяшам целый дом по адресу Промышленная улица 12'Е'. А они юнцы совсем. По двадцать лет, ума нет, просто тратят деньги направо и налево.

Валёк прошёл мимо стола, схватил по пути графин с водой и сделал пару внушительных глотков.

— Так, интересно. Продолжай, — решил я разбавить паузу, пока он утолял жажду.

— Короче, взял я у дяди Пети их телефоны и созвонился. Нам готовы отдать весь первый этаж за символические три тысячи в месяц. Представляешь⁈ — восторженно выпалил поварёнок. — А там площадь двадцать на семьдесят! Хоть три столовые открывай.

— Валёк, ну ты молодец! Не думал, что так быстро управишься, — похвалил я его, шлёпнув по рыхлому плечу.

— Да это-то ладно. Ты с Воронежскими договорился, чтобы нас не трогали? — заблестел тревожным взглядом Валёк. — А то ведь место шикарное. Там второй и третий этажи заняты общежитиями для работяг с заводов. Представляешь, сколько это клиентов?

— Считай, что вопрос с Воронежскими решен, — уверенно сказал я, хотя понимал, что ничего толком не решено. — Договаривайся о встрече. Осмотрим помещения и будем брать. Правда, я в ближайшие дни могу в командировку уехать.

Эх, сперва следовало узнать о работе, предлагаемой Никитичем, и только после этого идти к Вальку.

— Тогда как вернёшься, созвонимся с арендодателями и осмотрим площадь, — довольно улыбнулся поварёнок. — Место там хорошее. Вокруг много предприятий, а ближайшая столовка на территории Воронежских. Туда пока дойдёшь, уже обед закончится. Считай, что у нас не будет ни одного конкурента.

Валёк весело шмыгнул носом и упёр руки в бока, как будто все проблемы решились сами собой.

— Отлично, — кивнул я. — Тогда так и поступим. Не думаю, что задание Никитича займёт много времени.

Я попрощался с поварёнком и направился прямиком к Гвоздеву. Старик сидел в своём кабинете и, когда я вошёл, разговаривал с Шишаковым.

— Саша, ты меня правильно понял. Я хочу, чтобы на заданиях ты был лидером и не сюсюкался с ними. Взрослые мужики, а калечатся по своей дурости. Ты давай, пожёстче с ними, — Гвоздев наставлял Шишакова на верный путь. Заметив меня, он махнул рукой: — О, Вовка, заходи. Мы уже закончили.

Шишаков был зол. Не привык он, чтобы его отчитывали как нашкодившего котёнка. Кстати, непонятно, когда он успел выполнить задание, мы ведь с ним только вчера виделись.

Александр хмуро кивнул мне, буквально выскочив из кабинета. Я же расположился напротив Гвоздева, взял сушку со стола. Дверь за спиной захлопнулась, и Никитич перешёл к делу.

— Как я и говорил, есть небольшая работёнка. Стариков на неё я не пошлю, и без того дел хватает, а тебе в самый раз, — сказал Гвоздев и заметил, как я скривился. — Ой, да не куксись ты! Знаю, что ты в бою не хуже, а порой и лучше, чем они. Но я тебя туда одного посылаю. Считай, что доверяю тебе как самому себе.

— Ага. Спасибо за доверие, — произнёс я, прожевал сушку.

Никитич покачал головой, налил чая в кружку, подвинул её ко мне.

— Короче. Ехала машина, и на неё напали твари, — принялся рассказывать Гвоздев. — Тварей убили, а девочка из автомобиля исчезла. Ни следов, ни свидетелей. Ничего. Как будто испарилась. Мы не полиция и такие дела обычно не берём. Но в этот раз есть шанс, что наткнёшься на выживших существ. Всё как ты и просил. Работёнка, на которой можно добыть парочку жемчужин.

Услышав слово «парочку», я невольно усмехнулся. Мне нужно парочку сотен жемчужин, от двух штук толку нет совершенно.

— Вов, ты вот своей физиономией мне всё настроение портишь. Работу будешь брать или нет? — раздраженно спросил Гвоздев, забарабанив пальцами по столу.

— Лучше такая работа, чем никакой, — согласился я.

— Ну и славно, — кивнул Гвоздев. — Будешь получать триста рублей за сутки.

— Маловато, — вздохнул я и потянулся за новой сушкой, но Никитич шлёпнул меня по руке.

— Маловато ему, — проворчал он. — Сколько дали, столько и предлагаю. Говорю же, задание не по нашему профилю. Тут либо берёмся, либо нет.

— Да берёмся, берёмся. Мне хоть дорогу оплатят? — спросил я, хитро прищурившись.

— Ага, и командировочные выпишут заодно, — улыбнулся он. — Вот тебе билет в один конец. Пару дней можешь потратить на поиски. Если всё затянется, то бросай эту халтуру к чёртовой матери и поезжай обратно.

Гвоздев протянул мне конверт, в котором лежали сто рублей задатка и билет на поезд.

— Будет сделано, господин верховный правитель союза охотников! — выпалил я, козырнув, после чего забрал конверт и двинул к выходу.

— Аристократическая кровь на тебя плохо влияет, — хмыкнул мне вслед Гвоздев.

Выйдя из кабинета, я достал билет и прочитал маршрут следования: «Хабаровск — с. Красицкое». Судя по времени прибытия, село находится от Хабаровска примерно в ста километрах. Помимо билета, в конверте имелся адрес родителей похищенной девочки. Жили они на Гаражной улице, дом тринадцать.

Выйдя из административного здания, я предупредил Валька, что пару дней меня не будет, а после направился в казарму за своим барахлом. На полпути передумал и, сменив маршрут, заглянул в арсенал.

— Елизар, мне бы одежду покрепче, да ботинки подобрать для работы, — обратился я к хозяину помещения.

— Не вопрос. Сейчас сделаем, — расплылся в улыбке Елизар.

Спустя двадцать минут на мне была зелёная футболка, куртка оливкового цвета с кучей карманов и капюшоном. А ещё штаны всё того же оливкового цвета. Ткань у вещей оказалась добротной. Такую чтобы порвать, придётся постараться.

Но больше всего удивило то, что тело в этой одежде не прело. Как будто швея продумала всё так, чтобы лишнее тепло отводилось наружу. Покрутившись перед зеркалом, я удовлетворительно кивнул и надел предложенную обувь.

Ботинки чёрного цвета с высоким голенищем, на шнуровке. Со стороны они смотрелись громоздкими, но, как оказалось в действительности, практически ничего не весили. Да и нога в них сидела как литая. Стелька мягкая, ничего не трёт. Красота!

За всё про всё я отдал три тысячи рублей. В подарок Елизар выдал мне нашивку на липучке. На ней была изображена волчья голова с оскаленной пастью, а ниже красно-белыми буквами располагалась надпись «СОХ». Вот теперь я действительно выгляжу как охотник, а не как босяк из подворотни.

Я попрощался с Елизаром и, не теряя времени, отправился на железнодорожную станцию. Одноэтажное здание с высоченными потолками и панорамными окнами в буквальном смысле кишело людьми.

Кто-то встречал родственников, кто-то провожал, кто-то дожидался своего рейса. Здесь слёзы смешались с улыбками, радость встречи с грустью расставаний. Ну а всё это дополнялось зловонием бездомных, спящих на лавках.

Мой поезд должен был отправляться через десять часов. Но попусту тратить время у меня не было желания. Поэтому я сразу же направился к кассам.

— Доброго дня, — обратился я к строгого вида старухе в небольшом окошке кассы. — Могу я обменять билет?

— Обменять? — хихикнула старуха. — Ну давай поменяемся. Я тебе ручку, а ты мне билет.

— Очень остроумно, — заметил я и пояснил: — Мне нужно попасть в Красицкое, но до отправки ждать целых десять часов. Может, есть поезда, которые едут в том направлении пораньше?

Я протянул старухе пятирублёвую бумажку. Та засияла от счастья и тут же забрала купюру.

— Милок, конечно есть, — расплылась старуха в доброжелательной улыбке. — Через час отправка. Подойдёт?

— Через час будет замечательно, — кивнул я и тут же получил новый билет.

Старуха немного сжульничала, ведь у меня был билет в купе, а получил я плацкартный. Ну да ладно, тут ехать всего ничего, пусть разницу положит себе в карман. Не жалко.

Покинув здание вокзала, я оказался на перроне. Люди сидели на лавках в ожидании нужного им поезда, а между ними шныряли молодые ребятишки, продавая выпечку.

— Дядь! Купи чебурек, рупь за штуку! — выкрикнул беззубый паренёк, протягивая аристократу с пышными усами чебурек, завёрнутый в бумагу,

— Откуда мне знать, что там за мясо? Поди, крысятиной или кошатиной торгуешь, чёрт малолетний! — усатый отмахнулся от паренька, едва не влепив тому затрещину. — Пшёл вон отсюда!

Пока я ждал поезд, ребятишки добрались и до меня.

— Дядь, купи чебурек! — предложила чумазая девочка лет девяти.

При взгляде на неё в груди у меня защемило. Худая, ногти сгрызены по самое мясо, но улыбка такая, что сам невольно начинаешь улыбаться.

— А есть что-то без мяса? — спросил я, понимая, что в этом чебуреке и правда может быть что угодно.

— Агась! С повидлом будешь? Есть пирожки с абрикосовым и вишнёвым. По восемьдесят копьёв, — девочка вытащила из-за спины вполне чистую сумку и приоткрыла её.

Из сумки хлынул восхитительный аромат свежей выпечки. Понятное дело, она не сама пекла пирожки, а просто их перепродавала. Я сразу же почувствовал две вещи. Как слюна готова потечь из уголка рта и жгучее желание поддержать начинающего предпринимателя.

— Давай по два, таких и таких, — улыбнулся я девчонке.

Она засияла от счастья, передала мне пакетик, в котором ютились четыре пирожка. Я же протянул ей пятьдесят рублей.

— Ой. А у меня и сдачи-то нетути, — растерянно сказала девочка. — Щас, я у Кольки размен возьму. Минуту! — звонко выпалила она и собиралась рвануть за сдачей.

— Сдачу оставь себе, — остановил я её.

— Да как-то неудобно, — замялась девочка, но к ней подбежал, видимо, тот самый Колька.

— Всё нам удобно. Спасибо, дядь, — подмигнул мне беззубый парнишка и утащил девочку за собой.

— Спасибо, дяденька! — выкрикнула она, помахав рукой.

Поезд пришел за десять минут до отправления. На этот раз мне не повезло и билет оказался на нижнюю полку. Поездка могла оказаться мучительной и раздражающей из-за жиртреста, захрапевшего сверху ещё до отправки. Но мы прибыли на место быстрее, чем я успел съесть четыре пирожка.

Выйдя на перрон, я собирался поймать такси, а после рассмеялся, замечая проехавшую мимо телегу, запряженную двумя лошадьми. Ага, здесь есть и такси, и гостиницы, и элитные эскортницы. Всё к вашим услугам, барон Авдеев. Увы, я прибыл в село, а не в крупный город.

Вместо поиска транспорта, я окликнул дворника, поднимавшего пылюку своим метельным инструментом:

— Уважаемый, подскажи, где здесь улица Гаражная?

— А, так это тебе вон туда. Прямо топаешь, а потом направо, — дворник метлой указал направление, а после тряпичной варежкой почесал висок.

Дом потерпевших нашелся неподалёку. Пройдя километр, я остановился у покосившегося забора, за которым на лавке сидел мужик со скорбным лицом и успешно напивался. На порог дома вышла женщина с полотенцем, перекинутым через плечо, и со всего размаха хлестанула им мужа по морде.

— Скотиняка! Опять нажрался⁈ — злобно выпалила она. — Чё ты вылупился на меня своими обмылками⁈

— Зина! Иди на хрен! Надо дочку помянуть… — траурно сказал он и попытался приложиться к бутылке. Но в ту же секунду получил такую пощечину, что выронил пойло, а вместе с ним едва не лишился сознания.

— Ещё раз скажешь, что Нинка мертва, клянусь богом, я из тебя всю душу вытрясу, — прошипела женщина и тут же заметила меня. — Чё надо⁈

— Я по поводу вашей дочки, — ответил я. — Меня из СОХ прислали.

— Ой, родненький! Заходи, сейчас калитку открою. Секундочку подожди. Только не уходи никуда! — схватившись за сердце, пролепетала Зинаида и рванула босиком в мою сторону. — Заходи. Кушать будешь? Может, поспишь с дороги?

От её радушия мне стало не по себе. Как я понимаю, полицейские бросили женщину на произвол судьбы, и последней надеждой остались охотники. Но судя по поведению, она уже и не верила, что кто-то придёт на помощь.

— Нет, спасибо. Лучше расскажите, как всё произошло и где именно на вас напали? — сказал я, войдя во двор.

— А, так это. Мы с ярмарки ехали из Вяземского, дождь сильный был. Свернули на дорогу к селу, — Зинаида указала в направлении, где должна была быть дорога. — Там километр ехать, не больше. Ну вот там на нас и напали.

Женщина выжидающе уставилась на меня, но её слова пока ничего не прояснили.

— Как выглядели напавшие? — задал я очередной вопрос.

— Ой, милок. Да такие, метра два ростом, — Зинаида встала на цыпочки и вытянула руку вверх. — Плечи огромные, сами в шерсти, когти такие, что железную крышу порвали! — глаза женщины раскрылись от ужаса, как будто она снова окунулась в те события. — Мы не одни ехали, ещё четыре машины было, значит. Так вот, мужики повыскакивали, кто с вилами, кто с косами, и попытались нас отбить. Ну и я, дура, выскочила из машины, да в лес. Думала, что меньшенькая вперёд меня убежала, а потом глядь — а её нет нигде.

— Понятно. Напали только на вашу машину? — спросил я.

— Ну да. Только на нашу и напали. А потом мужичьё вилами всех зверюг отогнало, и всё. С тех пор снова тихо у нас, — произнесла женщина, а затем взяла секундную паузу и добавила: — Уже дней пять как тихо…

— А раньше было шумно?

— Ну так. В лесу порой гадость какая-то рычала. Думали, медведи орут. Но никого не трогают, да и хрен с ними. А как дочка пропала, мы весь лес вверх дном перевернули. Никаких медведей так и не нашли, — Зинаида достала платок и навзрыд завыла. — Как и Нинки-и-и.

— Зинка, чаво воешь? Иди в дом. Слезами горю не поможешь, — рявкнул муж, потирающий отсушенную щеку.

Забавно, но услышав эти слова, женщина мгновенно прекратила рыдать и переключилась на своего мужа.

— А пьянкой, значит, поможешь? Да, умник? Щас я тебе! — она рванула вслед за мужем, а тот оказался на полпути во времянку.

Я не стал дожидаться, пока эта семейная драма завершится, и направился в указанную женщиной сторону.

Вот за что я люблю деревни, так это за отсутствие размаха. Прогулялся метров девятьсот — и я на месте.

Машину, на которую напали твари, местные даже не стали никуда утаскивать, просто сбросили в кювет. Кузов был изуродован так, что восстановлению колымага уже точно не подлежала.

Борта помяты, крыша и днище разорваны. Осмотрев обломки, я нашел клок чёрного меха с куском засохшей плоти. Запах знакомый, но смешанный. Что-то схожее с ароматом тролля и орка. Тролли, конечно, волосатые, а вот орки нет. Значит, нападали первые.

Обойдя округу, я не нашел следов. Как будто этих существ сюда призвали, а после нападения они и правда исчезли. Странно всё это.

Осмотревшись по сторонам, я удостоверился, что рядом никого нет, а после спустился с дороги по пригорку и углубился в лес. Он оказался на удивление густым и заросшим. Такое ощущение, что местные сюда вообще не ходят. Странновато это для деревенских. Или у них грибы не в почёте?

— Гоб, попробуй найти по запаху, — сказал я и швырнул клочок шерсти зеленомордому, поднимающемуся из тени.

— Воняет мерзко, нет сомненья,

Так сделаем же миру одолженье

И перебьём смердящий скот.

Давай за мной, я чую нужный ход, — выпалил гоблин и рванул вглубь чащи. Пробежав два километра, Гоб остановился и принюхался.

— Здесь были баба и мужик… — начал Гоб очередное витиеватое стихотворение. Но у меня не было времени слушать всё это и далее вникать в суть сказанного.

— Отрицаю рифму, — произнёс я.

— Да, так намного лучше, — ухмыльнулся зеленомордый, показав острые, как иглы, зубы. — Помимо тварей, здесь проходил мужик с девушкой. Она была сильно напугана, — втянув ноздрями воздух, он прикрыл глаза и кивнул, — Да, похоже, её били. Чую едва уловимый запах крови. Нам в ту сторону, — Гоб ткнул пальцем на низину, расположенную справа.

Спустившись вниз, мы оказались в русле высохшей реки. Бурелом сменялся густым кустарником, а потом и непроходимыми болотами, кишащими змеями. Проклятье! Давно я не видел, чтобы толстые чёрные жгуты сплетались в один огромный круг. Выглядело это довольно отвратительно и опасно. Ненавижу змей.

Миновав болота, мы оказались у подножия холма, плотно заросшего соснами. Обычный холм, если бы не одно «но». На вершине холма красовался деревянный частокол.

Гоб снова принюхался и, оскалившись, сказал:

— Они здесь, — его когтистый палец ткнул в сторону забора.

Отлично. Если и дальше так пойдёт, то ещё до конца дня я выполню заказ. Вытащив два ножа, я пополз вверх по холму, вгоняя клинки в густую траву. Земля оказалась влажной, отчего ноги скользили, но я продолжал карабкаться.

Спустя пару минут я поднялся на вершину. Затем прижался ухом к забору и прислушался. Тишина. Слышно лишь дыхание Гоба, затаившегося рядом со мной.

— За забором воняет так же, как от того клочка шерсти, — с отвращением сказал гоблин.

— Ну и замечательно. Сможем разжиться жемчужинами, — улыбнулся я и снова использовал ножи, для того чтобы перебраться через частокол.

Перепрыгнув через четырёхметровый забор, я оказался посреди густого леса. Почему-то трава здесь была по пояс. То там, то тут валялись сломанные деревья, на которых виднелись отметины, похожие на следы от когтей.

Гоб дождался, пока я перелезу через забор, а после появился из моей тени. Ох и хитрец. Решил сэкономить силы?

На этот раз зеленомордый ничего не стал говорить, а только ткнул пальцем в направлении, откуда исходил запах троллей и девочки.

Кстати, странно, что он назвал её бабой, это ведь девочка. Или нет? Стоило уточнить возраст у её родителей. Но вроде её называли младшенькой. А значит, она не должна оказаться пятидесятилетней тёткой.

Мы не спеша пробирались вперёд, стараясь лишний раз не шуметь. Лес то становился гуще, то сменялся проплешинами полянок, поросших травой. На деревьях чирикали птички, создавая ощущение умиротворения. Слушаешь их, и кажется, что с похищенной девочкой ничего плохого не могло случиться.

Спустя полчаса Гоб приложил палец к губам и указал вглубь леса. Из-за густой растительности я не сразу заметил, что на нас смотрят тёмные глазницы окон двухэтажного дома. Он расположился в сотне метров впереди.

Слева пристройка в виде сарая, у главного входа стоит коренастый мужик и курит. Сделав последнюю затяжку, он растёр окурок о стену дома и зашвырнул его по широкой дуге в заросли. Открыв дверь, мужчина скрылся внутри строения.

— Это его запах ты чувствовал? — спросил я, не сводя взгляда с хозяина дома.

Гоб не успел ответить. Я услышал, как за моей спиной раздался утробный рык, и сразу же машинально отпрыгнул в сторону.

В то место, где я стоял секунду назад, с хрустом врезалась полутораметровая дубина. Её держала рослая тварь с выпяченными жёлтыми клыками. Налитые кровью глаза враждебно смотрели на меня. Густая шерсть покрывала практически всё тело.

За спиной твари расположились ещё две такие же. Правда, у них не имелось оружия. Но с когтями, способными разрывать сталь, оно им и не нужно.

Заревев, твари бросились в атаку. Их нужно угомонить как можно скорее, пока хозяин дома нас не услышал.

Из тени возникла и легла в ладонь рукоять Пожирателя костей. Не теряя времени, я рванул навстречу выродкам. Дубина вспорола воздух, желая проломить мне череп. Но я в последний момент отпрыгнул в сторону и тычком вогнал клинок в горло зверю.

Судя по глазам, ему было больно, да и кровь из раны хлестала ручьём. Но дубину он не выпустил, а стал размахивать ею с ещё большим остервенением. Зайдя за спину, я подрубил ему ноги и увидел жуткую картину.

Гоб запрыгнул на голову одному из существ и принялся очень быстро колоть кинжалами в его глазницы. Кровь струилась из черепа твари. Она периодически хваталась за голову когтистыми лапами, разрывая гоблина и одновременно собственную морду. Но Гобу было плевать.

Третье же существо уже мчалось на меня, вспарывая воздух когтями. Но что может обычная лапа против артефактного клинка? Усмехнувшись, я со всего размаха врезал между пальцев твари!

Клинок зазвенел, и меня отбросило назад. Твою мать! Да из чего сделаны его руки? Впрочем, неважно. Ведь имеется куча других, более уязвимых мест. Улучив момент, я нанёс удар в колено существу и снова услышал звон. Мне не понравилось, поэтому следующий удар полетел по проверенной траектории. В горло.

Попал я отлично. Первым же движением снёс твари голову. Когда существо рухнуло в траву, Гоб добил свою жертву. После смерти твари не растаяли, а значит, они не призванные монстры, а обычные зверюги из плоти и крови. Очень крепкой плоти и очень смердящей крови. Выходит, хозяин дома не маг?

А вот и он. Дверь распахнулась, и на порог выбежал разъярённый мужик.

— Как же достали эти вопли! Закройте свои пасти! Твари чёртовы! — выкрикнул хозяин и двинулся в сторону пристройки.

Рывком отворив дверь, он вошёл внутрь. Всмотревшись в окно я заметил, как хозяин взял со стены кнут и начал стегать по мордам существ, прикованных цепями к стенам. Десятки тварей были похожи как две капли воды на только что убитых нами.

— Какого хрена? Он их там разводит, как свиней? — удивлённо спросил я и услышал слева чавканье Гоба.

Я не стал даже поворачиваться, просто протянул руку. В ладонь гоблин положил влажный кружок. Жемчужина, зелёная. Жаль. Я надеялся, что эти твари дадут что-то более ценное.

Пока хозяин дома выплёскивал злобу на своих питомцев, я рванул ко входу. Худшее, что могло бы случиться, так это очередное нападение тварей. Хотя это не останавливало. Сил у меня предостаточно. Ведь руну я ещё не использовал. К тому же у меня есть Гоб, который запросто прикроет мой отход.

Но… на удивление больше никто не выскочил.

— Как вы меня достали! Грёбаные выродки! Когда ж вас всех заберут отсюда⁈ Суки! — голосил хозяин дома, задыхаясь от бешенства.

Дверь оказалась приоткрыта, и я бесшумно прошмыгнул внутрь. А затем, очутившись в комнате, присвистнул. Стены украшены головами разного зверья. Пол устелен шкурами, там и тут висят фотографии хозяина дома, на которых он хвастается добытыми трофеями. Да уж, этот дядя явно повёрнут на охоте.

Понимая, что времени совсем мало и скоро хозяин вернётся, я призвал Гоба. Из тени появилась зелёная рука и ткнула пальцем в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Я пулей влетел наверх, принялся осматривать комнату за комнатой. Кладовка, таксидермическая мастерская, туалет, спальня. Войдя в спальню, я увидел клубок одежды, свернувшийся калачиком на кровати. Клубок медленно подрагивал и всхлипывал.

— Меня послали твои родители, — сказал я, прикоснувшись к девушке. Услышав мои слова, она тут же попыталась завизжать, но я зажал ей рот. — Тихо ты. Я пришёл, чтобы спасти тебя.

Лицо девушки осунулось, под глазом красовался чёрный фингал, на руках также имелись синяки. Похоже, хозяин дома её регулярно избивал. А ещё оказалось, что этой «девочке» не пять и даже не десять лет. Она выглядела лет на двадцать. Округлая грудь, широкие бёдра, симпатичное лицо, если бы не фингал.

— Я уберу руку, а ты не шуми. Поняла? — тихо продолжил я, и девушка быстро закивала.

Как только я убрал руку, она залилась слезами.

— Этот сумасшедший сватался ко мне. Но отец послал его к чёртовой матери. И он меня похити-и-ил, — тихонько завыла девушка и, опомнившись, добавила: — Нужно уходить, иначе он натравит на нас своих чудовищ.

Девушка вцепилась в меня тоненькими пальцами как в свой последний шанс на спасение. Впрочем, так оно и было. Без нюха Гоба я бы при всём желании не отыскал это место.

Осмотревшись по сторонам, я не нашел ничего более надёжного, чем простыня, по которой я могу спустить девушку на улицу, а после выпрыгну и сам.

Взявшись за тряпку, я услышал за спиной зловещий мужской бас:

— Похоже, у нас завелась крыса?

Вот же гадство! Уже второй раз за день ко мне подкрадываются со спины! Да что происходит? Я совсем потерял хватку или с этим местом что-то не так?

Обернувшись, я увидел хозяина дома, который держал на цепи двух чудовищ. У тварей из пастей сочилась зеленоватая слюна, но они даже не думали меня атаковать. Просто смотрели, изучая, и ждали приказа.

Хозяин дома ухмыльнулся и, отпустив цепи, сказал:

— Разорвите его.