Где моя башня, барон?! Том 2

Глава 7

Покинув арену, я шёл по длинному мрачному коридору, словно на казнь. Да, в руках у меня чёрный пакет с сорока тысячами рублей, через плечо перекинут меч, на лезвии которого болтается кожаный доспех. Да, я вышел из боя победителем без единой царапины.

Но впереди уже маячила дверь, куда мне очень не хотелось входить. Я бы туда и не пошел, если бы не почувствовал, что Гоб вернулся.

Подойдя к двери туалета на втором этаже, я прикрыл нос рукой, призвал короля гоблинов и швырнул пакет в чёрную тень, которая расползлась на полу. Выигрыш мгновенно исчез вместе в Гобом. Ему, как и мне, было настолько омерзительно это место, что мы даже парой слов не перекинулись.

Спустившись на первый этаж, я вызвал такси и решил прогуляться по парку в ожидании машины. Всё же любой день становится краше, когда у тебя в кармане куча наличности. Вдобавок ко всему я теперь ещё и аристократ. Осталась самая малость. Начать соответствовать своему титулу. А то ведь у меня кроме рваных тряпок ничего и нет.

В парке поместья гулял ветер. Он безжалостно трепал деревья, обещая не только сорвать листву, но и переломать ветки. Тучи затянули небо, и в воздухе появился едва уловимый аромат начала дождя. Надеюсь, машина приедет раньше, чем я успею промокнуть.

Пока я гулял, заметил, что в отдалении за мной присматривала пара охранников. Они хмуро пялились в мою сторону и что-то обсуждали. Их взгляды мне очень не нравились. Я уже подумывал, а не подойти ли к этим бугаям и не спросить ли, чего им нужно? Но к воротам поместья подъехало такси.

Дождь начался в момент, когда я взялся за дверную ручку автомобиля. Повезло, успел. С радостью я запрыгнул внутрь, когда по крыше траспорта застучали крупные капли. Я протянул водиле пятнадцать рублей за поездку.

— Куда отправляемся, уважаемый? — взглянул на меня через стекло, болтающееся у потолка, короткостриженый таксист, и следом продемонстрировал улыбку, за которой прятался золотой зуб.

Выглядел он как человек, знающий о слове «каторга» не понаслышке. Осунувшееся лицо, мозолистые руки, татуировка, прячущаяся под воротом рубахи. Готов спорить, что он сиделец со стажем. Впрочем, у всех свои грехи, а копаться в его жизни — не моя задача.

— Едем в СОХ, — коротко бросил я и уставился в окно, любуясь, как охранники мокнут под дождём, продолжая пялиться в мою сторону.

Интересно, сколько им платят? Может, мужики узнали, сколько я выиграл на ставке, и теперь пытаются понять, удастся ли отжать у меня честно заработанное?

— Доставлю с ветерком! — бойко сказал таксист и прикоснулся к ручке радиопередатчика. — Я музыку включу, не против?

Музыку? Хм-м-м, единственная музыка, которую я слышал в этом мире, так это ту, что насвистывали охотники в кабаке. А водила заинтриговал. Пожалуй, накину ему пятак сверху в виде чаевых.

— Ну давай послушаем, что там крутят, — ответил я, посмотрев в зеркало заднего вида.

Послышался щелчок, и из динамиков, спрятанных в дверях, полился мелодичный голос девушки. Она пела о любви и разбитом сердце. Пела красиво, а вот слова паршивые. Рифма корявая, да и слишком драматично всё подано. Как будто любовь это сплошные страдания без капли радости.

В окне мелькали деревья, прячущиеся в темноте, а я думал, куда вложить заработанное. Деньги немалые, и хочется грамотно ими распорядиться.

Внезапно мы съехали с асфальтированной дороги, ушли направо на просёлочную. И сразу началась серьёзная болтанка, будто мы ехали не по дороге, а прокладывали новый маршрут через поле. Таксист заметил моё вопросительное выражение лица и пояснил:

— Дождь идёт, а там спуск крутой. У меня ведь резина лысая, можем не успеть затормозить и в дерево влетим. Оно ж нам не надо, верно? — он снова сверкнул золотым зубом, окончательно давая мне понять, что всё идёт не по плану.

Я бы прямо сейчас свернул ему шею, если бы не любопытство. Куда он меня везёт и не по приказу ли Мышкина? Или со мной хочет ещё кто-то пообщаться?

Автомобиль петлял по лесным закоулкам и в один прекрасный момент выехал прямиком на пляж. Позади лиственные деревья, под колёсами шелестят мелкие камни, а водила напряженно смотрит вперёд.

— Полагаю, приехали? — спросил я, когда машина остановилась.

— Парень, ну ты не обессудь. Работа такая, — извинился таксист и, заглушив машину, пулей выбежал наружу.

Из леса в мою сторону направились четыре человека. Кепки-восьмиклинки, коричневые жилеты, в руках фонарики. Компания обступила автомобиль и ударила лучами света мне по глазам.

— Выходи, — сурово сказал старший, но я никак не отреагировал. — Чё сидишь?

— Жду, пока дверь откроете, — усмехнулся я.

Прогремел гром, и яркая молния прорезала чёрное небо за спинами шайки.

— Ох ё-моё! Простите, извините, ваше вашество. Щас открою, — гаркнул главарь, лица которого я пока рассмотреть не мог. Он дёрнул дверную ручку на себя.

Дверь распахнулась. Как только я вышел, четвёрка бандитов взяла меня в полукольцо и наконец-то опустила фонарики. Передо мной стояли три парня лет двадцати пяти и один тридцатилетка.

Самый старший был со сломанным носом, брови и голова исписаны шрамами. Все собравшиеся давили хищный оскал и смотрели на меня исподлобья. Забавно. Охотник нарвался на уличных охотников. Всё именно так, как говорил Шишаков.

— Ты Владимир? — спросил главный, презрительно осмотрев меня.

— А кто спрашивает? — лениво протянул я, взглянув на него точно так же.

— Я Саня Лесной, — представился он.

— Забавно. Лесной промышляет на пляже. Что-то тут не сходится. Может, ты Саня Пляжный? — хмыкнул я, осмотрев бойцов.

У парня, стоящего слева, в кармане явно что-то было, двое других не скрываясь держали в руках ножи. И только у Лесного не было никакого оружия.

— Главное, чтобы у тебя челюсть сошлась после нашей беседы, — усмехнулся Лесной, и подчинённые поддержали его одобрительным смехом. — Отвечай на вопрос, мать твою.

— Владимир Константинович Авдеев. К вашим услугам, господа, — надменно сказал я и продемонстрировал родовой перстень.

— Саня, ты не говорил, что он аристократ, — шепнул стоявший слева.

— Закройся. Это не имеет значения, — шикнул Лесной и продолжил. — Слышал, ты младшего Черепа уработал. Уважуха.

— А вы меня сюда привезли, чтобы обсудить, кто кого избил? — спросил я, скептически посмотрев на Лесного.

— Не беги вперёд телеги, — снова хихикнул Лесной, но на этот раз его никто не поддержал. — Короче. Мы люди простые. Если видим что-то полезное, стараемся заполучить. А насколько я знаю, ты корешишься с Федькой Воробьём. Он старшого Черепа пришил, ты младшего избил. Вы ребята бойкие. Хотим вас к себе позвать.

— Вот как, — удивился я. — Думал, будем драться. А вы в банду зовёте. Занятно.

— При желании кулаками помахать ещё успеем, — продолжил Лесной. — Так-то твоего другана сейчас весь город ищет. Воронежские к себе взять хотят, а Железнодорожники — на тесак посадить. Тебя тоже могут прирезать за компанию. А если не повезёт, то и пытать будут. Нужно же узнать, где Воробей залёг.

— А вы, значит, нас спасёте и защитите от Железнодорожников? — усмехнулся я.

— А чё ты скалишься? Мы своих в беде не бросаем. Верно, пацанва? — спросил Лесной, и подручные тут же закивали гривами.

Заглянув в глаза Лесного, я не увидел там ничего человеческого. Обычное дворовое быдло, которое понимает лишь язык силы. А все вот эти разговоры, как водится, прячут скрытое требование подчиняться.

— Звучит отлично. Где поставить подпись? — спросил я.

— Чё? А, ты про это, — затупил Лесной. — Считай, что вы приняты. Будете как сыр в масле кататься. Но сперва нужно утрясти одно дело, — на лице главаря снова появился хищный оскал, — Так уж вышло, что пацаны тоже кушать хотят. Понимаешь, о чём я?

— Кушать? А вам за работу не платят в вашей шайке? — я сделал вид, что не понимаю, о чём речь.

— Володя, не прикидывайся дураком. Мы знаем, что у тебя с собой сорокет. Ты нормальный пацан, но денюжку придётся отдать. Считай это вступительным взносом. — жёсткий тон лесного резко сменился на доверительный: — Да не ссы ты, с нами намного больше заработаешь!

Лесной шлёпнул меня по плечу, заставив расплыться в улыбке. Больше заработаю? Да вы выглядите ещё большими оборванцами, чем я, бизнесмены хреновы.

— Мужики. Вопросов нет. Обыскивайте и забирайте всё, что найдёте, — я поднял руки и позволил стоящему справа обшарить мои карманы.

Парень обыскал меня снизу доверху, потом ещё и ещё раз. Недоумевая, он посмотрел на Лесного и промямлил:

— Сань, а тут чё-то ничё нет.

— Если нет в карманах, обыщи тачку, — зарычал Лесной, сверля меня взглядом. — Не может быть, чтобы этот сучонок выбросил выигрыш из окна, пока ехал сюда.

— Окна были закрыты, пока мы ехали! — послышался голос таксиста из темноты.

— Да уйди ты нахрен! — нетерпеливо сказал Лесной, оттолкнул меня вместе со своим подручным и полез в салон автомобиля.

Пока главарь безуспешно перерывал салон такси, двое ребят с ножами наставили лезвия на меня.

— Вы чего так нервничаете? Мы ведь без минуты в одной шайке, — улыбнулся я, посматривая в напряженные лица бойцов.

— Молча стой, — пригрозил мне один их них.

— Лесник, ну что там? Нашёл чем поживиться? — усмехнулся я, специально коверкая его прозвище.

Ситуация и вправду была забавной. Отморозки решили задобрить меня, позвав в банду. Ну да, я должен был выдохнуть, увидеть свет в конце тоннеля и поделиться заработанным. Вот только никто из них не мог даже подумать о том, что я так быстро избавлюсь от сорока тысяч рублей.

Уверен, если старшие Воронежской банды и давали задание своим шестёркам заманить меня в их шайку, то уж точно не просили меня грабить. Выходит, ребятишки занимаются самодеятельностью. Интересно, кто у них информатор? Уж не те ли два охранника, которые зыркали в мою сторону до того, как я сел в такси?

— Где бабки, сука? — прорычал Лесной, вылезая из машины, и уставился на меня. И я заметил, как по в его энергетические каналы хлынул бурный поток маны.

Благовещенск, поместье Мышкина, в это же время

Евгений Александрович был в ярости. Весь высший свет с наслаждением обсасывал новости о том, что его вызвал на дуэль какой-то юнец. Новость не была бы такой сочной, если б не тот факт, что этот юнец оказался бароном. Которого и правда словно какой-то скот купили на убой.

Зазвонил телефон. Мышкин с раздражением поднял трубку и сразу услышал мужской торопливый голос:

— Евгений Александрович, доброго вечера. Я репортёр из газеты «Столичный вестник». Скажите, правда ли то, что вы занимаетесь работорго…

Договорить репортёр не успел. Мышкин со злости зашвырнул телефон в камин и, подойдя к стене, снял давно пылящийся клинок.

— Выродки, — прорычал он, смотря на блестящую сталь, показавшуюся из ножен. — Если бы не этот выскочка Авдеев, я был бы уже на полпути к титулу князя. Выкупить башню и спустить всё… гр-р-рр, — скрежетнув зубами, он торопливо направился на первый этаж поместья.

Слуги сновали туда-сюда, протирая пыль и отмывая полы, ставшие липкими от обилия пролитого во время бала алкоголя. Мебель они уже отчистили, сдвинули к стенам, чтобы не мешала отмывать остальное помещение.

Мышкин слетел с лестницы и громогласно рявкнул:

— Вынести отсюда всю мебель! У вас две минуты!

Слуги опешили, но заметив, в каком расположении духа их господин, не решились вступать с ним в диалог. Вместо этого они спешно рванули исполнять приказ. Гремя столами и стульями, ударяя их о дверные косяки и друг об друга.

— Бестолочи… — буркнул под нос Мышкин и двинулся к выходу из особняка.

Проштрафившаяся охрана стояла по стойке смирно. Она смотрела за горизонт. Всем своим видом бойцы давали понять, что уж на этот-то раз никто не проскочит! Но это нисколько не впечатлило разгневанного графа.

— Вы трое, за мной, — коротко бросил Мышкин, ударив одного из гвардейцев ножнами по груди.

— Ваше сиятельство… — начал было гвардеец с накрученными усами.

— Я тебе разрешал говорить? — прорычал Евгений Александрович, схватив его за грудки. — Пасть закрой и делай что велено.

— Вас понял, — выдохнул побагровевший гвардеец.

Мышкин в сопровождении трёх бойцов вошел в центр зала, где ещё недавно шёл бал. Бал, посвященный его триумфу. Бал, ставший несмываемым пятном позора на гордом имени рода Мышкиных.

Слуги вынесли практически всю мебель, и граф, развернувшись на носках к гвардейцам, одним резким движением извлёк рапиру из ножен. Пару раз клинок рассёк воздух и был направлен в грудь опешившему гвардейцу с закрученными усами.

— Нападай, — Мышкин холодно обратился к нему. В груди клокотало от гнева, ноздри чуть ли не пар выдували.

— Но, ваше сиятельство… — замялся гвардеец, и тут же был испепелён взглядом Мышкина. — Будет исполнено.

Гвардеец извлёк меч из ножен, болтающихся на поясе, затем неуклюже сделал выпад, стараясь не поранить графа. Рапира звонко отразила клинок и выбила его из рук усатого.

— Я хочу, чтобы ты сражался на пределе своих возможностей, — задрожал от гнева Мышкин и резким взмахом отсёк гвардейцу правый ус и на излёте порезал верхнюю губу.

Кровь заструилась по подбородку усатого, капая на синий мундир. Взгляд гвардейца задрожал, он попятился в сторону, куда отлетел его клинок. Подобрав меч, он рванул в атаку.

Горизонтальные, вертикальные, диагональные выпады он выбрасывал один за другим, но всё это было не то. Евгений Александрович скривился, увидев технику бойца. Как будто перед ним был не гвардеец рода Мышкиных, а сельский мальчишка, рубящий палкой крапиву.

От таких атак совершенно не веяло опасностью. Они легко парировались. К тому же при желании граф мог сделать крошечный подшаг в сторону и оставить в шее гвардейца кучу кровоточащих отверстий.

Позорище. По-другому это никак и не назвать.

— Подумать только. Меня защищают бездари. Зачем вы мне нужны, если я намного сильнее? — спросил Мышкин, а в следующий момент отбил клинок противника в сторону, рубанув по подмышечной впадине.

Рука гвардейца повисла словно плеть, он выронил меч, а кровь бурным потом хлынула на лакированный паркет.

— Ты уволен, — с презрением сказал Мышкин, пнув раненого в грудь. Гвардеец упал на спину и остался лежать на полу.

Евгений Александрович, конечно, понимал, что разница между выучкой дворянина и обычного вояки огромна. Но чтобы настолько⁈ А ведь он даже не использовал покров маны.

— Ваше сиятельство, если ему не помочь, то он истечёт… — сказал один из стоявших в стороне гвардейцев.

— А мне плевать, — зло сказал Мышкин. — Теперь атакуете вы двое. Если разочаруете меня, то присоединитесь к своему товарищу.

Угрозы в голосе графа хватило, чтобы заставить гвардейцев биться всерьёз. Да и тело умирающего товарища действовало крайне отрезвляюще.

Бойцы обошли графа с двух сторон, обменялись короткими кивками и одновременно напали. Евгений Александрович хоть давно и не сражался, но обладал отменным бойцовским интеллектом. Он мгновенно рванул на опережение.

Клинок гвардейца просвистел в сантиметре от плеча графа, а в следующее мгновение гвардеец рухнул на пол, держась за грудь, на которой быстро расплывалось тёмное пятно. Последнего бойца граф без труда обезоружил.

— Ваше сиятельство, пощады, — выдавил побеждённый.

— Пощады за верную службу? — усмехнулся Мышкин.

— Да, ваше сиятельство, — нервно улыбнулся гвардеец.

— Это можно, — печально улыбнулся Мышкин.

Резко рванув за спину гвардейца, Мышкин одним движением перерубил ему подколенные сухожилия. Ноги мужчины подкосились, и он рухнул лицом на белоснежную плитку.

По залу прокатился жуткий вой, наполненный болью. Слуги уже давно вынесли всю мебель и сейчас, затаив дыхание, наблюдали за казнью сквозь замочные скважины.

— Такому слизняку, как ты, больше подойдёт ползать у моих ног, чем стоять на одном уровне со мной, — Мышкин сплюнул на мундир гвардейца и услышал, как вдали цокают чьи-то каблуки.

По коридору бежал капитан гвардии. Он был недавно назначен на эту должность, после… трагической гибели своего предшественника. Возможно, должность проклятая, а может, они служили не тому хозяину. Но сегодня у капитана появилась возможность дать дуба, это он понял сразу по телам своих подчинённых.

— Евгений Александрович! На вас напали? — встревоженно спросил капитан гвардии, хотя уже знал, что Мышкин сам снял охрану с входа и устроил с ними сражение.

— Напали? — усмехнулся граф. — Знаешь, твои люди настолько низкого пошиба, что даже напади на меня вся родовая гвардия, я бы передушил вас как котят. Скажи-ка мне, капитан, зачем я плачу вам зарплату, если вы бесполезны?

— Ваше сия… — попытался вставить своё слово капитан гвардии.

— Заткнись, — недовольно отмахнулся от него Мышкин и продолжил говорить, идя вокруг капитана: — Провал за провалом. Сперва я думал, что проблема в руководстве. Бойцы слишком расслабились, и я назначил на должность тебя. Но, судя по всему, ничего не поменялось. Из-за вас, выродков, я опозорился перед князем Черняевым. Дерись как мужчина, иначе сдохнешь, как и твои подчинённые.

Мышкин скривился от отвращения и рванул в атаку.

Рапира жалила воздух, не давая капитану возможности извлечь клинок из ножен. Мышкин почувствовал, как по каналам гвардейца потекла мана, и невольно улыбнулся. Вот сейчас будет что-то интересное.

Капитан уклонился от выпада Евгения Александровича и, уйдя в кувырок, подхватил с пола клинок умершего подчинённого. Гвардеец оскалился и стал раз за разом вколачивать удары по рапире Мышкина. Удары были такой силы, что сталь жалобно звенела, обещая сломаться, а в руку отдавало сильной вибрацией.

Граф не рассчитывал на то, что капитан будет настолько серьёзен, а то, что простолюдин начнёт теснить Мышкина, и вовсе было немыслимо.

Евгений Александрович использовал свой покров маны и с удивлением понял, что капитан всё время ему поддавался. Так как после использования покрова граф не получил преимущества в скорости.

Любой выпад Мышкина парировался. Все финты читались без особых сложностей. В итоге противники кружили по залу, обмениваясь ударами, и никто не имел перевеса ни в технике, ни в физической мощи. Так продолжалось около получаса, после чего Мышкин, запыхавшись, остановил бой.

— Сволочь. Ты поддавался, — задыхаясь, выпалил он, уперев руки в колени.

По лицу капитана гвардии текли ручьи пота, грудь ходила ходуном, но он так и не выпустил клинка из рук, опасаясь, что вспыльчивый граф снова нападёт.

— Евгений Александрович, я бился на пределе своих сил, — сказал капитан и, достав платок из мундира, протянул его графу.

— Лживый ублюдок. Я-то вижу, что это не так, — усмехнулся Мышкин, клинком рапиры поддел платок и подтянул его к себе.

— Ваше сиятельство, я верно служил вашему роду всю жизнь и ни разу не был уличён во лжи. С чего бы мне лгать? — гвардеец вытянулся по стойке смирно, наблюдая, как граф вытирает платком пот с лица. — Если позволите, то я сделаю небольшую ремарку.

— Ага. Ну давай… свою ремарку, — выдохнул Мышкин, переводя дыхание.

— Мне кажется, что вы слишком серьёзно относитесь к предстоящей дуэли, — подчеркнул капитан. — Это всего лишь восемнадцатилетний парень. Вы одолеете его без труда.

— Ха-ха! Слишком серьёзно? Может, и так. Вот только ты и твои бездари спустя рукава отнеслись к своей работе, — прорычал граф. — Позволили этому щенку прокрасться на бал. Ещё один просчёт — и я выпотрошу тебя словно рыбу, а кишки развешу по всему поместью.

— Как рыбу… Я вас понял, Евгений Александрович, — с готовностью служить кивнул капитан и спросил: — Будут какие-либо указания?

— Собери всех гвардейцев и лично проверь их навыки. Если три гвардейца нападут одновременно и не смогут тебе противостоять, выгони их к чёртовой матери, — зло прошипел Мышкин, убирая рапиру в ножны.

— Будет исполнено, — капитан козырнул и двинулся на выход из поместья, чеканя шаг.

— Пацан, не играй со мной. Отдай деньги и останемся друзьями, — прорычал Саня Лесной, подойдя ко мне вплотную.

— Саша, нехорошо начинать дружбу с грабежа, — усмехнулся я, крем глаза замечая, как его бойцы заходят мне за спину.

Среди них двое одарённых. Правда, покров маны, каким они воспользовались, хлипкий — чихнёшь, и он развалится.

— Как-то многовато в тебе спеси… друг, — прошипел Лесной, уперевшись своим лбом в мой. — Видимо, придётся тебя научить по-нормальному с людьми общаться.

— Вы не только грабите торгашей, но ещё и курсы этикета ведёте? — удивился я, толкнув Лесного лбом.

Он отступил на шаг назад и крикнул:

— Братва, мочи его!

Гоб ошивался рядом с машиной и был готов помочь в любую секунду, но в этом не было необходимости. Первого неодарённого я вырубил ударом локтя в челюсть. Падая на землю, он подарил мне нож. В следующее мгновение слева и справа рванули две тени, заставив меня разорвать дистанцию.

При этом Лесной не спешил нападать. Дал возможность своим шестёркам разобраться со мной.

Дождь барабанил по макушке, забирался под одежду, холодя разгорячённое тело. А я ждал, пока парочка одарённых разгонит свою скорость и рефлексы до доступных им пределов. Завершив покров маны, они синхронно атаковали, пытаясь насадить меня на лезвие ножа. Но даже в этой синхронности была определённая несогласованность.

Бьют-то одинаково, а вот левый отдёргивает руку медленнее правого. В момент, когда парень потянул нож назад, я снизу вверх нанёс свой удар, насадив его предплечье на лезвие.

Вышло крайне удачно. Парень уже начал движение и резким рывком распорол руку. Кровь хлынула на мой кулак и землю, а парень заверещал от боли. В этот момент Саня Лесной не выдержал.

— Да какого хрена вы возитесь? — возмутился предводитель и попёр на меня.

Но пока он собирался с духом, я успел сблизиться с оставшимся уголовником и всадить ему нож под рёбра. За мгновение до удара Лесного я почувствовал, что он творит что-то похожее на заклинание магов моего мира. Занятно. Но шанса провернуть это я ему не дам.

Использовав руну «рэдо», я оказался за спиной уголовника. Он выставил руки перед собой, и между его ладоней рождалось голубоватое свечение. Понятия не имею, каким заклинанием он пытался воспользоваться, да и не узнаю я этого никогда. Мой нож молниеносно прочертил дугу и перерезал Лесному сонную артерию.

Когда действие руны закончилось, Лесной безвольно рухнул на землю, и его свечение потухло.

— Похоже, я здесь закончил, — произнёс я с чувством глубокого удовлетворения и услышал, как за спиной открылась дверь автомобиля.

Таксист запрыгнул на водительское сиденье и судорожно пытался завести свою колымагу. Я же в свою очередь не спеша подобрал фонарик, посветил ему в лицо. Он был так напуган, что его зубы отбивали чечётку, и казалось, что глаза вот-вот выпадут из орбит. Из-под машины разлилось чёрное масляное пятно. Видимо, Гоб поработал. Очередная вспышка молнии прочертила ломаную кривую, освещая всё вокруг.

— Да заводись ты! Ну же! Родненькая! Да тварь! — орал таксист, барабаня кулаками по рулю.

Подойдя к водительской двери, я локтем разбил стекло.

— А ты далеко собрался? — улыбнулся я ему.

— Я-я-я всего лишь водитель. Я же ничего плохого… — заикаясь, начал лепетать таксист.

— Слушай сюда, ублюдок. Ты привёз меня в ловушку, где меня сперва хотели ограбить, а потом и убить, — процедил я. — По-хорошему я должен вскрыть тебе глотку и отправить твой труп в круиз по Амуру.

— Не надо глотку, — залепетал таксист. — Прошу! У меня дети. Маленькие…

— Рот закрой. Дети у него, — хмыкнул я, придавив его взглядом. — Вылезай.

Я открыл дверь, рывком вытащил таксиста.

— Умоляю! Не надо! Пожалуйста! — зарыдав, взвизгнул таксист и упал на колени.

— Да встань ты, придурок, — дёрнув за шиворот, поднял его на ноги. — Беги в город, расскажешь Воронежским, что Федька Воробей обид не прощает. Запомнил?

— Ага. Федька Воробей обид не прощает, — кивнул водитель и выжидающе уставился на меня.

— Тебе что, особое разрешение нужно? Пошёл! — я толкнул его в сторону леса и влепил пинок для ускорения.

Водила от страха открыл в себе спринтерские способности и скрылся в чаще за несколько секунд. Я же вернулся к телам уголовников.

— Посмотрим, чем тут можно поживиться, — пробормотал я себе под нос, нагнулся над телом неодарённого парня, у которого отнял нож.

Обшарив карманы, нашел сотню рублей и фотографию, на которой было написано «мама». Тьфу ты. Сволота. Я собирался тебе глотку перерезать и вниз по течению отправить. А ты вон какой чувствительный. Мама. Хотя на меня ты, конечно, с ножом напал, не задумываясь о последствиях.

Беззлобно я наступил тому на голень, от чего парень очнулся испытывая жуткую боль. Он уставился на чёрную тень, нависшую над ним, и с истошным воплем бросился наутёк.

— Ой мамочка! Спасите! Убивают!

— Полезешь на меня ещё раз — убью! Понял? — Крикнул я ему вдогонку, но ответа не последовало.

И тот уже побежал.

Догонять его я не стал. Эх… Понарожают придурков, а они гибнут ни за что в подворотнях. Лучше бы дома матери помогал или на работу устроился. Сплюнув, я пошел обыскивать оставшихся.

Добыча оказалась паршивой. Три ножа, семьсот рублей, пара фонариков, один кожаный жилет и новые ботинки. Эх, жаль у ботинок не мой размер. Впрочем, трофеев с лихвой хватит, чтобы купить обувь. Может, даже деньги останутся. Не спеша я потащил трупы к реке.

Когда настала очередь главаря плыть вниз по течению, я усмехнулся.

— Был Саня Лесной, а стал Речной, — сказал я, сбрасывая тело главаря шайки в тёмную воду. Амур подхватил его тело и потащил вниз по течению.

Разделавшись с трупами, я обыскал такси. В машине оказалось всего двадцать рублей мелочью. Забирать не стал. Пусть остаются — отремонтирует на них разбитое стекло и то, что повредил Гоб.

Забавно всё это, конечно. Можно быть охотником и кататься по империи в поисках опасностей. А можно закуситься с уголовниками и собрать с их трупов даже больше, чем платят за день работы охотника.

Я сбросил всё найденное Гобу, искупался в холодной реке, смывая кровь, а затем направился в СОХ. Жаль, что связь здесь не ловит, придётся топать пешком.