Где моя башня, барон?! Том 3

Глава 12

— Давай! Не жалейте бензина! Ха-ха-ха! — хохотал Тесак где-то вдалеке.

Хорошо ему. Есть чем дышать, едкий дым не режет глаза, заставляя умываться слезами и кашлять. Я упал на пол. Пополз, пытаясь найти хотя бы малюсенькую щёлочку, в которую бы поступал свежий воздух. Мне бы хватило и одного глотка. А там бы я уже нашёл, как выбраться. Вот только таких щелей не было.

Я рубил ставни, но через них внутрь врывалось пламя. Пару раз разбежался и врезался в них плечом, но с другой стороны их чем-то подпёрли, выбить не удалось. Входная дверь так и вовсе была заколочена с улицы. Вот же тварь! Обвёл вокруг пальца!

В голове начало шуметь, мысли стали спутанными, и я, оступившись, наткнулся на что-то твёрдое. Обернувшись, увидел кирпичную печь и едва не расхохотался. Вот он путь к свободе! Как говорится, разрушать не строить. Вонзил лезвие пожирателя костей в кирпичную кладку, а после, используя ману, надавил сверху.

Часть печки приподнялась и рухнула внутрь дома. Но дымоход устоял. Я повторил операцию ещё трижды, после чего печь окончательно развалилась, показав мне яркие звёзды через дыру в потолке.

Вливая в ноги побольше маны, я выпрыгнул вверх и уцепился одной рукой за край крыши. Закинул клинок наверх, а после подтянулся. Сквозь всполохи пламени я рассмотрел, как внизу носится около пятидесяти человек.

Радостные морды, хохочут, поддакивают Тесаку и нахваливают его план. Согласен. План был неплох. Вот только он не сработает на том, кто выжил в десятке войн.

Занеся клинок над головой, я спрыгнул вниз. Лезвие со свистом прорезало воздух и развалило на две части амбала, принесшего канистру с бензином. Следующим ударом я перерубил сразу двух человек, метнулся влево и снёс голову ещё одному.

На ходу подхватил двустволку и дал залп дуплетом. Свинцовый ливень обрушился на пятерых уголовников, плещущих бензин на дом. Убило только одного. Остальных сильно посекло, из-за чего они принялись верещать как свиньи на бойне.

— Пацан выбрался! — рявкнул кто-то позади, и я почувствовал, как дробь барабанит по спине.

Обернувшись, я швырнул в стрелявшего меч. Сделав пару оборотов, он вонзился ему в брюхо, а через секунду я оказался рядом и выдернул клинок, оставив мужика умирать от кровотечения.

Из-за дома выбежали девять бойцов, ещё десяток показался сзади. Практически у всех были дробовики, которых я совершенно не боялся, и лишь у парочки имелись винтовки. Как броня отреагирует на нарезное, я не знал и поэтому сразу сиганул через забор.

Придурки повелись на мою уловку. Прыгнули на перекладины, выглянули через забор, выставляя перед собой стволы. Один удар, и четыре человека лишились рук.

— А-а-а!!! — голосили за забором. — Больно!!!

А вы как хотели? Если пытаетесь кого-то убить, то будьте уверены, этот кто-то посчитает своим святым долгом перегрызть вам глотки. После моей атаки из-за забора никто не высовывался, все рванули в сторону калитки. А пара человек загремела засовами ворот.

Из калитки вывалились трое, да так удачно, что я пронзил их насквозь одним колющим выпадом. Всё, что они успели сделать, так это выстрелить в воздух. Когда я вытаскивал меч из их плоти, открылись ворота, из которых вывалились оставшиеся уголовники. Без разговоров они начали стрельбу.

За яркими всполохами я заметил, как в противоположную от меня сторону бежит силуэт, подсвеченный пожарищем. Похоже, Тесак решил свалить. Вот только кто ж ему даст это сделать?

Размахнувшись клинком, я рванул в сторону стрелков. Ого! А это опасно!

В следующую секунду я схлопотал две пули из винтовки. Одна попала в лоб, отколов кусок шлема, а вторая — в сердце, практически проломив броню. Сосредоточившись на костной ткани, я перетащил материал со спины на грудь и голову, создавая более толстый слой брони, а затем врезался в неровный строй противника.

Тела падали от Пожирателя костей, словно трава во время сенокоса. Некоторые побросали огнестрел, желая испытать удачу в ближнем бою. Но шансов у них не было. Каждый мой удар находил свою цель, отправляя в царство мёртвых всё новые и новые души.

Когда я закончил, в посёлке стало тихо. Только трещало пожарище, да выли псы. Я потянулся к Гобу, но он не ответил. Сволочи. Видимо, бойцы Тесака не врали, когда говорили, что сумели догнать зелёного карлика. Ну ничего. Пока я жив, Гоб восстановится.

Подхватив винтовку, я бросился по следам Тёсарева. Понятно, куда эта тварь бежит. В Хабаровске ему выпишут билет в один конец — до могилы, поэтому оставался лишь посёлок Приамурский.

Так и вышло. Пробежав полтора километра по асфальтированной дороге, я увидел, как Тесак вбегает на мост, ведущий к посёлку. Упав на колено, я прицелился и выстрелил.

Конечно же, промахнулся, ведь нас разделяло метров двести, не меньше. Но этого хватило, чтобы напугать Тесака. Он рухнул на брюхо, развернулся в мою сторону и стал без остановки палить. Выпустив шесть пуль, он затих на полминуты и повторил залп. Видимо, стреляет из револьвера. На таком расстоянии это бесполезно.

Распрямившись, я пошёл, не скрываясь. Пули свистели поблизости, но меня не трогали. Только выбивали искры из асфальта, попадали в дорожные ограждения или просто жужжали в воздухе.

Когда между нами оставалось меньше сотни метров, у Тёсарева закончились патроны. Вскочив на ноги, он рванул наутёк. Непонятно, на что он рассчитывал, ведь если я смог догнать его, пока Тесак имел фору, то и сейчас с лёгкостью его настигну.

Использовав руну «родэ», я понёсся следом за ним. Словно гончая, идущая по следу, я сократил дистанцию, а после выстрелил главе железнодорожников в колено. Спасибо руне за то, что превратила мир в густое желе, через которое Тёсарев пытался пробиться. По крайней мере так это выглядело для меня.

Время снова ускорилось. Тесак, оступившись, рухнул на асфальт и покатился кубарем, сбивая руки в кровь.

— А-а-а! Сука! Моё колено! — заголосил он, отползая в сторону ограждений моста.

— Станислав Альбертович, тебе привет от Воробья, — сказал я, убрав шлем, и улыбнулся.

— Ха-ха. Ай… — расхохотался он и тут же скривился от боли, прострелившей ногу. — Воробья, мать вашу… Шутники хреновы.

Я подошел ещё ближе. Сейчас нас разделяло не больше метра, и это явно нервировало Тёсарева.

— Ладно. Не кипишуй. Я всё понял. Теперь вы главные, — он поднял руки перед собой, пытаясь отгородиться от меня. — Вопросов нет. Выплачу компенсацию — или что вы там хотите?

— Хм-м-м… Компенсацию? — задумчиво переспросил я. — А сколько ты можешь заплатить?

— Хэ. Я знал, что вопрос в бабках. Любая проблема так или иначе сводится к бабкам, — Тесак покачал головой и посмотрел мне в глаза. — Так сколько ты хочешь?

— Миллион рублей, — не задумываясь, сказал я.

Тесак всё это время полз назад, пока не упёрся спиной в перила моста.

— Охренеть. Вот это запросы у молодёжи, — ухмыльнулся он и с трудом поднялся с асфальта.

— Если тебе не дорога жизнь, то можешь попробовать поторговаться. Но я бы не советовал, — сурово сказал я, придавив его взглядом, а заодно выставил перед собой меч, который упёрся в грудь главы железнодорожников.

— Да понял я, понял. Лям — хорошая цена. С такими деньгами можно начать новую жизнь где угодно, — Тесак потянулся к карману штанов, и мой клинок прорезал его рубаху, а вместе с ним и кожу на его груди. — Ай! Да я же просил не кипишевать! Я просто достану ключ от сейфа и отдам его тебе. А ты меня отпустишь. Лады?

Я ухмыльнулся про себя. Ага. Само собой, лады. Давай ключ, а после я снесу тебе чёртову голову и заберу всё, что есть в сейфе. Если этот сейф, конечно, существует.

Когда я кивнул, Тесак порылся в кармане, затем медленно вытащил руку и протянул её мне. Но разве можно доверять вору? Конечно, нет.

В следующую секунду он раскрыл ладонь, из которой вырвалась яркая вспышка света, ослепившая меня. Я в ту же секунду нанёс удар, но мой клинок лишь чиркнул по боку уклонившегося Тесака. А через мгновение я услышал всплеск воды.

Потирая глаза, я улыбнулся. Ну что за клинический идиот? Понял, что не сможет убежать, и решил от меня уплыть? Да тут до берега метров четыреста! Как он собирается их преодолеть с одной здоровой ногой?

Когда в глазах перестали летать белые мухи, я перемахнул через ограду и сиганул вниз. Ветер засвистел в ушах, а через секунду я уже был в воде. Плыть с мечом в руках тяжело, поэтому я закусил рукоять и погрёб, имитируя движения жабы в воде.

Метрах в пятидесяти от меня барахтался Тесак. Он лёг на спину, взбивал воду уцелевшими конечностями. Я же не стремился его догнать или обогнать, экономя силы. Просто приблизился на расстояние пяти метров и ждал, пока он выберется на берег.

Тесарёв проплыл ещё две сотни метров, и его силы подошли к концу. Поэтому он щедро зачерпнул маны и распределил её по телу. В какой-то момент Тесак даже начал отрываться, но я с лёгкостью его нагнал.

Мы выползли на берег практически синхронно. Он рычал, волоча ногу за собой, а я благодаря кольцу был беззвучен.

— Проклятый сопляк!.. Как же больно! — выл Тёсарев, подволакивая ногу.

Когда я подошёл со спины на расстояние вытянутой руки, Тесак каким-то образом это почувствовал. Я взмахнул клинком, желая снести ему голову, но глава железнодорожников завалился вперёд, уходя от удара, и, взмахнув рукой, выпустил в меня серп ветра.

Отличное заклинание, вот только оно попало прямо под мой удар. Артефактный клинок с лёгкостью сдержал заклинание. Глаза Тёсарева распахнулись от осознания, что это конец, и он вложил всю имеющуюся ману в последнее заклинание. Явно он планировал нечто мощное. Вот только я его опередил.

Использовав руну, я резко подскочил к Тесаку и махнул Пожирателем костей. Меч с лёгкостью срезал голову авторитета, обрывая поток маны, пульсировавший в теле железнодорожника.

— Ну что, Федя? Время примерить корону, — устало улыбнулся я, принимаясь обшаривать карманы покойника.

Никакого ключа у него не было. Ни от сейфа, ни от чего бы то ни было ещё. Нищеброд проклятый. Скорее всего, всё осталось в Хабаровске, а сам он бежал из города в чём мать родила. Зато на шее Тёсарева я заметил золотую цепочку, на которой болталась занятная вещица. Её я сразу узнал.

Это ведь ещё один фрагмент артефактного свистка!

Я срезал цепочку и убрал её в карман вместе с фрагментом, а после растянулся на траве рядом с покойником.

Посмотрел на звёзды. Их холодный свет намекал, что им глубоко плевать на наши проблемы. Все мы лишь жалкие букашки в этом огромном мире. Букашки, которые думают, что их жизни важны. Нет, моя жизнь, безусловно, важна, а вот жизнь Тесака, так. Плюнуть и растереть.

Мои мысли прервало ощущение, что Гоб вернулся. Первое, что я сделал, это использовал навык отрицания. К чёрту стихи! На сегодня я их уже наслушался. Пусть изъясняется как нормальный чело… как нормальный, мать его, гоблин.

Из тени выполз Гоб, на брюхе которого красовались десятки отверстий, сочащихся зеленоватой кровью.

— Подстрелили, суки, — коротко пояснил зелёномордый.

— Я так и понял, — хмыкнул я и протянул ему цепочку с фрагментом, а также Пожирателя костей. — Спрячь в тень. А ещё забери голову Тесака. Она нам ещё пригодится. Как доказательство победы Воробья над железнодорожниками. И ещё. Надо…

— Трофеи уже собраны, — опередил меня гоблин, вытащив из тени двустволку. — Пристрелим пару уточек? А потом зажарим.

— Да делай что хочешь. Проглот, — усмехнулся я и, положив на его плечо руку, поднялся с земли. — Главное, к утру свали все трофеи в подвале гостиницы.

— Всё будет сделано в лучшем виде, шеф, — оскалился гоблин и сиганул в тёмное пятно. Видимо, решил отказаться от охоты, чтобы не привлекать к нам лишнего внимания.

Я доковылял до посёлка, вызвал такси, прождал его целый час и, наконец-то, сел в прокуренный салон.

— Чё, куда едем-то? — спросил водитель, не вынимая сигареты из зубов.

— На улицу Кубяка, здание 3Б, — коротко сказал я и откинулся на спинку пассажирского кресла.

— Да не вопрос. Ты только пятачок накинь за проезд. Не, я понимаю, ночное купание, романтика и всё такое. Но мне после тебя салон сушить, — начал торговаться водила. Я лишь устало вздохнул.

— Накину десятку, если ты замолчишь, и мы уже поедем, — тихо произнёс я.

— Понято, — расплылся в довольной улыбке водила, и автомобиль аккуратно тронулся с места.

Машина неслась по городу, рассекая темноту фарами. Скоро на этих улочках снова будут гулять парочки, позабыв про то, что можно схлопотать случайную пулю. Да и уголовников стало намного меньше. А скоро они и вовсе исчезнут. Осталось только посадить Федьку на трон.

Такси остановилось у гостиницы, я расплатился и побрёл в свой номер. Сбросил грязную одежду у входа, вошёл внутрь, а там прекрасный аромат ромашки заполнил всю комнату. О боги. Как же приятно вернуться домой. На цыпочках прокрался в душ и начал мыться.

Нежные руки коснулись спины, а через мгновение ко мне прижалась горячая грудь.

— Тебя так долго не было. Я соскучилась, — промурлыкала Катерина и поцеловала меня в шею. Затем она принюхалась. — А ты чего дымом пахнешь?

— С охотниками шашлыки жарили, — без зазрения совести соврал я, сохранив девушке немного нервных клеток.

Обернувшись, я прижал её к себе и впился в пухлые губы. Полночи мы наслаждались друг другом, а после сон всё-таки сумел нас сморить.

Проснулся я под пьянящий аромат свежесваренного кофе и жареной картошки. Подошёл к столу и довольно улыбнулся, окинув взглядом это великолепие. В сковороде румяная картошечка выпускает струйки пара. Рядом — кружка бодрящего горячего напитка.

А вот Катерины нигде не было. Забрав угощения, я вышел на балкон, где обнаружил небольшой столик и два стула, на один из которых я и уселся.

Завтрак исчез за считанные минуты, и на этот раз с зелёномордым я не поделился. Пригубил крепкого кофе, зажмурился от удовольствия.

О боги! Как же хорошо. На улицах суетятся люди, бегут по своим неимоверно важным делам, а у меня всё отлично. Тесак мёртв, а ещё…

— Гоб, — позвал я зелёного, вытянув руку.

Гоб прочёл мои мысли. В мою ладонь тут же легли фрагменты артефакта.

— Володька, жлоб, сам всё сожрал,

А я ради тебя недавно воевал,

А ты вот так ударил в спину,

Пригрел я на груди скотину! — обиженно прошипел гоблин из тени.

— Да ты достал, — устало вздохнул я. Затем схватил телефон и набрал номер Валька.

— Доброго утра, — обратился я к компаньону. — У меня поселился один охреневший прожорливый гость. Записывай заказ, сейчас начну диктовать… Пирог яблочный три штуки, пару цыплят табака, четыре стейка с кровью, борщ три литра, уха тоже трёшка, драники. Что? Сколько драников? Да хрен его знает. Давай сразу килограмм, а лучше два. Ага, и рыбу давай. Пять карасей, фаршированную щуку. Чего? Форель? Обломится! — возмутился я, услышав её цену, но из тени показалась недовольная морда Гоба.

— Эх… Давай и форель, — вздохнул я, замечая как зелёномордый показывает пять пальцев. — Пять штук.

Расплывшись в улыбке, Гоб снова исчез.

— И десертов накидай на своё усмотрение, — завершил я диктовать заказ. — Ага, спасибо. Стоимость вычти из моей доли. До скорого.

Я повесил трубку и продолжил наслаждаться спокойным утром, только на этот раз в стерильной тишине. Если не считать шум улицы, конечно. Допив кофе, я положил на стол два фрагмента свистка и подтолкнул их друг к другу. Яркая вспышка сплавила фрагменты в единое целое.

На гранях артефакта были нарисованы порывы ветра, при этом он выглядел завершённым. Ну что ж, посмотрим, на что ты способен.

Я вложил свисток в рот и что было сил дунул в него. Но… ничего не произошло. Точнее, он не издал совершенно никакого звука, а вот эффект был. И ещё какой!

Люди, спешащие по своим делам, резко припали к земле, схватились за уши, как будто как будто их оглушило. Один автомобиль от такого свиста и вовсе слетел с дороги. Видать, шофёр не справился с управлением. Ого, мощная штука. При этом на себе я не испытал никакого дискомфорта.

Прекратив дуть в свисток, я стал наблюдать за ошалевшими людьми, которые совершенно не понимали, что происходит. Когда пострадавшие убежали подальше от места, где их чуть не лишили слуха, я решил повторить эксперимент. Подул в свисток, но значительно слабее.

Мужчина в деловом костюме запихнул палец в ухо и принялся ковыряться, пытаясь убрать назойливый писк. Дама с веером начала отмахиваться от невидимого ей насекомого. Видимо, решила, что звук издаёт комар.

Судя по тому, что я вижу, свисток работает в радиусе примерно полсотни метров, а это просто шикарное расстояние.

Осталось проверить последнюю догадку. Я влил в свисток ману и сосредоточился на парне, продающем газеты, а после снова дунул в трубку. Поразительно, но на этот раз страдал только газетчик. Он тряс головой как припадочный, будто в ухо заполз какой-то жук, а остальные люди спокойно шли мимо и косились в его сторону.

Да с таким артефактом я ведь могу пробраться в особняк Мышкина и не давать ему спать ни днём ни ночью. В конечном итоге у него поедет крыша, и Мышара сам на себя наложит руки. Ладно, может, однажды я этим и займусь, но точно не сегодня. Сегодня меня ждёт лавка Шульмана, которому я продам все трофеи.

Бодрой походкой я направился в подвал и наткнулся на Никифоровича. Дед насупил брови, сурово посматривая на меня.

— Ну чё? Жоних хренов, — спросил он, сверля меня взглядом.

— Ну чё, старый? — ответил я вопросом на вопрос.

— В очё, — дерзко ответил Никифорович. — С Катькой моей кувыркаешься, стало быть?

— Есть такое дело. А ты решил исполнить обещание и обрезать мне яйчишки? — усмехнулся я.

— Я решил, шо ты в край охренел. Где моя баба? — возмущённо спросил он, заставив меня расхохотаться.

— Никифорович, блин ты горелый, — выдавил я, сдерживая смех. — Ну ты даёшь. Не, если хочешь я вызову тебе портовую шлюху…

— Сябе вызови! Мать твою за ногу! Мне нормальная баба нужна. Нормальная! Понимаешь? — страдальчески протянул дед.

— Понимаю. Сегодня этим и займусь, — кивнул я. — Тем более что была тут одна у меня на примете.

Во входную дверь постучали.

— Чего стоишь? Иди открывай, — улыбнулся я Никифоровичу.

— Я те чё, дворецкий, шо ль? — насупился дед и передразнил меня: — «Иди открывай»… Вот сам бы и пошёл. Молодой, а всё старого гоняеть. Тьфу! Никакого уважения.

Никифорович, бухтя по пути себе под нос, подошёл к двери, открыл её.

За ней стоял один из работников столовой с десятком пакетов.

— Владимир Константинович, куда заказ нести? — пыхтя, спросил парень, едва удерживая пакеты в руках.

— Никуда. Я сам всё отнесу. Спасибо за работу, — сказал я и, выхватив из его рук еду, метнулся на третий этаж.

Как только я вошёл в кабинет, в полу появилась чёрная дыра, из которой вылезли зелёные когтистые лапища.

— Держи. Это тебе, — хмыкнул я и выставил светло-зелёные пакеты перед Гобом.

Зелёномордый не поблагодарил, а лишь сглотнул слюну, сгрёб всё в дыру когтистой лапой, а затем исчез. Надеюсь, сейчас он нажрётся.

Заперев кабинет, я спустился в подвал и аху… в смысле ахнул. Десятки ножей, пистолетов, ружей, пять винтовок, куча патронов, золотые цепочки, браслеты, серьги, даже пачки с наличностью.

Денег тут было не так уж и много. Всего десять тысяч, но тоже приятно. Порывшись в этом барахле, я нашёл две поясные кобуры, которые нацепил на голое тело и спрятал под рубахой. Следом подобрал пару револьверов, которые без труда влезли в кобуру.

Порылся ещё немного и констатировал факт. Остальное — барахло. Всё на продажу. Следом я позвонил дяде Пете и минут пятнадцать уламывал его приехать. После прошлой доставки трупов он категорически не хотел иметь со мной никаких дел. Но пятьсот рублей смягчили сердце скупердяя, и он согласился.

Следующие два часа я бегал от подвала к машине и загружал трофеи. Дядя Петя, как всегда, бухтел:

— Вов, а почему всё в крови? Ты что это украл и кого-то убил? Не, я такое не повезу! Вдруг полиция прихватит по дороге! Так и меня закроют. А у меня же внуки. Мне оно не надо.

Я заметил, что всё время, пока дядя Петя бухтел, он посматривал на маузер, лежащий в куче хлама. Запрыгнув в кузов, я вытащил пистолет, нашёл для него кобуру и две пачки патронов.

— Держи. В случае чего будешь отстреливаться, — ухмыльнулся я, протянув подарок водиле.

— Да ты что такое говоришь? Я, и отстреливаться? От полиции, что ли? Да не! Мне не надо. Забери, — проворчал он, застёгивая кобуру на поясе. — Не, Вов, серьёзно. Мне такие подарки и даром не нужны, — бубнил он, поглаживая маузер, — Может, заберёшь?

— Если он тебе не нужен, можешь выкинуть, — пожал я плечами и направился в подвал.

— Да ты чего такое говоришь? Такую вещь нельзя выкидывать. Я лучше себе оставлю, — глаза водителя блестели как у кота, смотрящего на сметану.

Спустя минут десять погрузка была завершена, и мы поехали к Шульману. Его ломбард уже был открыт. Более того, внутри даже оказались посетители. А это на моей памяти первый случай, когда я встретил клиентов торговца.

— Измаил Венедиктович, доброго дня! — бодро выкрикнул я, войдя в ломбард.

На меня тут же уставились сгорбленный дед и мужик лет тридцати с тесаком в руках. Правда, тесак был спрятан в ножны. Явно пришёл его продавать.

— О! Владимир Константинович! — выпалил Шульман, сложив ладони у груди, а после посмотрел на посетителей: — Прошу простить, у меня технический перерыв. Приходите через час. А лучше через два.

Ушлый торговец с ходу заметил грузовик, припарковавшийся рядом с ломбардом, и уже подсчитывал в уме возможную прибыль.

Посетители ушли, недовольно бухтя, ну а мы приступили к оценке. Я без остановки таскал ружья, пистолеты, ножи, мечи, бижутерию и прочий хлам, а Шульман стоял со счётами и громко щёлкал ими, оценивая, сколько он готов заплатить за всё это.

Признаться честно, я охренел, когда услышал финальную сумму.

— Итак. Вы принесли много огнестрельного оружия, и оно в хорошем состоянии, — подвёл итоги Шульман. — Весь огнестрел заберу за семьдесят тысяч рублей. Плюс холодное оружие — ещё пять тысяч. Бижутерия тянет на десятку. А остальной хлам в виде кобур, патронов и прочего заберу за две с половиной тысячи рублей. Что скажете? Мало?

Торговец уставился на меня, а я открыл рот от услышанного.

— Давайте накину ещё две тысячи на огнестрел, — добавил Шульман и сменил тон на извиняющийся. — На остальное не могу поднять цену. Сами понимаете, мне тоже надо хоть что-то заработать.

— Измаил Венедиктович, мало? Да я чертовски доволен! По рукам! — выпалил я, расплываясь в счастливой улыбке.

Шульман убежал в подсобку и спустя десять минут вернулся с сумкой, набитой денежными купюрами. Странный торговец решил округлить сумму до девяноста тысяч рублей. А я был совершенно не против. Правда, он взял с меня обещание, что я стану его постоянным клиентом. Конечно, я был обеими руками «за».

Распродав барахло, я направился в район реки Чёрная. Дородная женщина, как всегда, продавала пирожки. К ней выстроилась очередь, к которой я и пристроился. Работяги, держа в руках пакеты с ароматными пирожками, отходили от лотка со счастливыми улыбками на лицах. Разве это всё не лучшие показатели качества производимой продукции?

Мне пришлось прождать целых полчаса, прежде чем я смог приблизиться к лотку, с которого прямо передо мной выгребли все пирожки.

— Извините. Больше ничего нет, — печально сказала женщина с морщинами, глубоко въевшимися в её лицо.

— Жаль, конечно. Но я не за пирожками, — улыбнулся я.

— А зачем? — женщина приподняла бровь и оценивающе посмотрела на меня.

На вид ей было далеко за пятьдесят, ближе к шестидесяти. Но её лицо по-прежнему оставалось симпатичным, несмотря на морщины. На безымянном пальце правой руки я увидел глубокую борозду от обручального кольца. Отлично, нам подходит идеально. Либо разведена, либо вдова.

— Решил познакомиться. Всё-таки вы печёте лучшие пирожки в Хабаровске. А я в этом что-то, да понимаю, — ответил я.

— Ха-ха! Скажете тоже, — отмахнулась продавщица и с довольным выражением лица сложила руки на большой груди. — Меня Тамарой звать.

— Очень приятно. Барон Авдеев, но для вас просто Владимир, — зачем-то я козырнул титулом. Наверное, захотел её впечатлить и упростить путь к дальнейшему сотрудничеству.

— Ой. Простите моё невежество, — растерялась женщина и принялась вытирать фартук, обсыпанный мукой.

— Да бросьте вы. Титул ничего не значит, — остановил я Тамару. — Я, собственно, пришёл не для того, чтобы сообщить вам о том, что я барон. Хочу предложить вам сотрудничество. У меня есть немного свободных денег, и так уж вышло, что я влюбился в вашу выпечку. Вот и подумал: а почему бы нам с вами не открыть пекарню?

— Ваше благородие. Так это… — растерялась Тамара. — У меня же кухонька махонькая. Вот там всё и пеку, чтобы дочке помогать. А денег-то на пекарню у меня совсем нет.

— А зачем вам деньги? — нахмурился я. — Мне нужно, чтобы вы стали заведующей производства. У меня есть здание рядом с союзом охотников. Пару помещений переоборудуем под пекарню, наймём пару поваров и начнём продавать пирожки по всему городу. Благо никто не может нам запретить открывать передвижные киоски, — я объяснил свою задумку и вспомнил о самом главном: — Ах, да. Прибыль будем делить пополам. Вы вкладываете свой труд и работаете на совесть, а я помогаю финансами на стадии открытия. Что скажете?

— Скажу, что я от такого предложения охр… в смысле в шоке… — выдавила из себя Тамара, смотря на меня как на чудо, ниспосланное свыше.

— Буду считать, что вы согласны, — улыбнулся я. — У вас будет свободный час?

— Когда? — пробормотала женщина.

— Да прямо сейчас. Хочу показать вам, где мы откроем нашу пекарню.

— Да. Да, конечно, свободна. Сейчас, я только подносы отнесу, — затараторила Тамара и побежала во двор соседнего дома.

Дожидаясь возвращения Тамары, я позвонил Вальку и попросил прислать бригаду ремонтников к гостинице. Он пообещал, что в течение часа будут на месте.

Наконец Тамара вернулась, мы сели в такси и спустя двадцать минут вышли около гостиницы. Я открыл дверь и пропустил Тамару внутрь. Дед уже был тут как тут и расплылся в довольной улыбке.

— Добро пожаловать, — сказал он и поклонился.

Вот же скот хитрозадый! Мне все уши прожужжал, что спина не гнётся, а как увидел Тамару, так почувствовал вторую молодость?

— Меня Алексеем Никифоровичем величать. Я управляющий сего отеля, — самодовольно заявил Никифорыч, пытаясь впечатлить гостью.

— Тамара Павловна, — представилась женщина и протянула ручку, которую старик тут же чмокнул. От этого оба покраснели.

— Тамара Павловна, прошу за мной, — сказал я и повёл гостью на кухню.

Никифорович подмигнул мне, выставил большой палец в одобрительном жесте. Видать, одобряет выбор делового партнёра, а по совместительству и его потенциальной дамы сердца.

Кухонька была неказистая, квадратов десять. Закопчённые стены, пыльные полки. Но это не проблема. Всё равно будем делать здесь ремонт.

— Это ваша вотчина. Кухню объединим с вот этим номером, — я открыл дверь, и перед нами появилось ещё двадцать квадратных метров будущей пекарни. — Как думаете, этой площади хватит?

— Владимир, да вы что? Этого более чем достаточно! — радостно воскликнула Тамара. — У меня дома кухонька пять квадратов, и то я справляюсь.

— Но вы и не пытались делать выпечку для всего Хабаровска. А мы займёмся производством и пирожков, и тортов, и даже чебуреков, — перечислил я. — Насчёт сбыта я решу вопрос.

Во входную дверь постучали, и я услышал голос Никифоровича:

— Какой йишо ремонт? — проскрипел старик. — Я никого не вызывал.

— Пропусти! Это ко мне! — воскликнул я.

Через несколько секунд в кухню зашли два мужика с мозолистыми руками. Оба коренастые, одетые в серую робу.

— Значит, так, — принялся я им объяснять. — Нам нужно объединить кухню с вот этим номером. Пол и стены уложите кафелем. И вытяжку сделайте, а лучше две.

— Да не вопрос. За всё про всё пять тыщ, — хитро ухмыльнулся один из мастеров.

— А харя не треснет? Пять тысяч за работу? — усмехнулся я в ответ. — Это что за цены такие?

— Хозяин, да ты чё? Я ж говорю, за всё про всё. Это с учётом материалов, — примиряюще сказал мастер. Хотя по его физиономии было понятно — если бы я согласился сразу, только работа стоила бы пятак, а сверху ещё бы и за материалы взяли.

— Это другой разговор, — согласился я. — Можете приступать к работе хоть сегодня.

Мы прошли в номер, мастера изучили стену, огляделись.

— А с мебелью что делать? — спросил второй мастер.

— Тамара Павловна, не хотите дома обновить мебель? Это дружеский подарок в честь начала нашего сотрудничества, — предложил я, и у женщины навернулись слёзы на глазах.

— Да за что же мне счастье-то такое? Вовочка, спасибо родненький, я тебе по гроб жизни буду должна! — она всхлипнула, смахнула слёзы счастья, выступившие на щеках, и не выдержала, обняла меня.

Признаться, в тот момент я сам едва не прослезился. Душевная женщина.

Далее я вызвал дядю Петю, приплатил мастерам, и они с радостью помогли Тамаре перевезти домой новую двуспальную кровать, шкаф, пару тумбочек и стол со стульями. Да, я мог бы всё это продать Шульману, но хорошие отношения с Тамарой куда важнее.

Я решил поскорей свалить из отеля, ведь дед не отставал от меня ни на шаг. Старый прожужжал мне все уши про Тамару.

Выскочив во двор, я услышал позади себя шаги. Да чтоб тебя! Никифорыч будто приклеился ко мне.

— Володька, мать твою ети! Вот это баба! Настоящая! — воскликнул дед, давая волю своим эмоциям. — И подержаться есть за что и красивая. Ляпота! Как думаешь, муж есть у неё? А сойдёмся? А где живёт? Мож, в гости её позовём? Ну чё ты молчишь-то⁈ Подсоби старику!

— Всё, Никифорыч, не забивай мне голову, — произнёс я. — Разбирайтесь сами. Она тут будет каждый день, когда пекарню откроем. Ещё успеешь с ней наговориться.

— Каждый день? — Никифорыч похотливо улыбнулся, распрямил спину и пригладил усы. — Ну тогда я пойду приводить себя в порядок.

— Ага, давай, — отмахнулся я и направился в союз охотников «Хищник».

Во дворе СОХ было пусто. Охотники разбрелись по делам, и только шелестящий звук давал понять, что здесь кто-то есть. Воробей размахивал метлой, гоняя пыль туда-сюда. Забавно, но на его физиономии красовалась улыбка. Похоже, он был счастлив.

— Ты вон там соринку пропустил, — издевательским тоном сказал я, подкравшись к другу.

— А? — дёрнулся он и тут же повернулся в мою сторону. — Тьфу, блин! Вовка. Напугал. Какая соринка нафиг? Я тут уже всё вылизал. Второй раз за день мету.

— А чего радостный такой? — прищурился я.

Федька осмотрелся по сторонам, подошёл ко мне и шепнул на ухо:

— Я Дашу поцеловал.

— Ого! И она даже не влепила тебе оплеуху? — удивился я.

— Чего? Какую оплеуху? За что это? — возмутился Воробей.

— Ну за то, что с поцелуями лезешь.

— Нет, конечно. Просто улыбнулась и ушла.

— Вот так дела, — присвистнул я. — Ну всё, братик. Это любовь. Готовь кольцо, скоро свадьбу будем играть.

— Да иди ты со своими шутками! — обиделся Воробей.

— Я-то пойду. Но ты идёшь со мной, — я оглядел его с ног до головы и понял, что Федька одет в больничную пижаму. Да уж… На главу железнодорожников однозначно не тянет.

— Куда пойду-то? Ты чё? Мне ж дорога в город заказана, — испуганно выпалил Федя.

— А ты чего, не слышал? Тесак-то помер. Так что сегодня можно гулять везде, где тебе захочется, — заявил я и, схватив Воробья за шиворот, потащил за собой. — Не брыкайся и метлу брось. Она нам не пригодится.

— Да ты чё⁈ Вова! Какой на хрен город⁈ Тесак-то, мож, и сдох, но у него же куча людей осталась! Город всё помнит! — не унимался Федька, голося на всю округу.

Своими воплями он привлёк Дашу, выглянувшую из окна.

— Ты чего Федю обижаешь? — нахмурилась она. — Пусти его!

— Не переживай, защитница слабых и угнетённых! Сегодня он перестанет быть и слабым, и угнетённым! — хихикнул я.

Резко развернувшись, я закинул Федьку на плечи, а затем рванул на выход.

— Даша! Звони в полицию! — взвизгнул Воробей и залился звонким хохотом.

Я пробежал пару кварталов и только после этого опустил Федьку на ноги. Мы стояли перед магазином с лаконичным названием «Стиль».

— Хренасе. Ты чё мне свадебный костюм решил подарить? — присвистнул Воробей.

— Похоронный, — хмыкнул я и потащил его внутрь.

Нас тут же встретила элегантная дама с ярко накрашенными губами.

— Доброго дня, — брезгливо сказала она, осмотрев нас с головы до ног. — Распродажа поношенных вещей в соседнем здании.

— Уважаемая, нам нужны новые, — улыбнувшись, объяснил я и достал из кармана пачку сторублёвых купюр.

— Оу! Прошу меня извинить. Сразу не признала задатки вашей аристократичности, — склонив голову, выдала дама и слегка побледнела. — Что желаете подобрать?

— Нужно вот этого господина превратить из побирушки в серьёзного человека. Чтобы при одном взгляде на него было ясно, что он важный бизнесмен, — я подтолкнул Федьку вперёд.

— Сам ты побирушка, — возмутился он, надув губы.

— Вас поняла. Проходите в примерочную, сейчас всё подберём, — улыбнулась женщина и указала, куда нам идти, отправляясь рыться в рядах бесконечных вешалок.

Через пять минут к примерочной потянулся бесконечный караван брюк, пиджаков, рубашек, жилетов, ботинок, носков, бабочек, галстуков, запонок и прочей мелочёвки. Федька наряжался, а после выходил, чтобы показаться мне.

— Нет. Синий тебе не идёт. Фиолетовый тоже. Брюки висят как мешок, — отпускал я замечания. — Все бабочки уберите. Они делают его несерьёзным. Ага. Пиджак оставляем. Можете брюки дать покороче? Да, пойдут. Туфли обязательно должны быть лакированными. Во-о-от! Самое то. Ага. И красный галстук. Да, вы правы, пожалуй, жилет не нужен. А вот карманные часы оставьте. Они придают ему определённую изюминку.

Продавщица носилась туда-сюда с дебильной улыбкой на лице. Скорее всего, уже подсчитала, сколько денег мне предстоит оставить в этой шарашке. Федька каждый раз выскакивал из примерочной с выражением лица, кричащим «Я красавчик!». Но я его отправлял переодеваться. Ведь задача была сделать его не красивым, а важным… и грозным.

Да, задача сложная. Ведь попробуй слепи из дворового пацана матёрого бандита, который возьмёт под свой контроль треть города. Но даже это казалось мне вполне решаемым.

Час спустя я наконец-то был удовлетворён. Чёрный костюм-тройка идеально сидел на Воробье. Лакированные туфли блестели, красный галстук сглаживал мрачный образ, а запонки и карманные часы демонстрировали статус парня.

— Ну как тебе? — спросил я, осматривая Федьку со всех сторон.

— Рубашка неудобная. Не привык я к таким вещам, — пробурчал Воробей, затем оттянул ворот рубахи, едва не оторвав верхнюю пуговицу.

— Руки прочь, — сказал я, шлёпнув его по кулаку. — Привыкай. Теперь это твоя повседневная одежда.

— Да на кой-хрен мне такая одежда? Улицы мести? — возмутился Федька.

— А это ты скоро и узнаешь. Мы как раз едем на твоё новое место работы, — ухмыльнулся я и направился к кассе.

— Эй! Какой ещё работы? Ты о чём вообще? — жужжал он над ухом, но я не отвечал. Если узнает, куда я его везу, тут же сбежит.

— С вас шесть тысяч двести сорок три рубля, — объявила конечную стоимость продавщица, заставляя Воробья задохнуться от возмущения.

— Здесь шесть триста, — я положил купюры на стол, и кивнул в сторону Федькиного тряпья, валяющегося в раздевалке. — А его барахло сожгите.

— Я так и собиралась поступить. Не хватало ещё, чтобы вши завелись в нашем магазине, — явно пошутила продавщица, забирая деньги, но смешно было только мне.

— Слышь, ты! Нет у меня никаких вшей! — заорал Воробей, но я ухватил его за рукав и выволок на улицу.

Через пару минут я поймал такси и назвал место назначения, но только когда Федька сел в салон. На всякий случай я приобнял его за плечи, чтобы он не сбежал, а затем бросил таксисту:

— Едем на земли железнодорожников. К металлургическому заводу.

Федька закричал, и вытаращил глаза. Такое ощущение, что они вот-вот вывалятся от испуга из его глазниц.