Иной мир. Бессмертные

Глава 4

Меня Зовут Никита…

Никита Ермаков…

Я пешка…

Маленькая фигурка, которая вопреки всему выживает в столь сложной игре, которую затеял король этой шахматной партии Михаил Росс…

Мне, как пешке, неизвестна сторона, на которой нахожусь. Моя сторона менялась множество раз. Но, как и моему деду, мне нужно только одно – победа. Основа должна быть уничтожена. Приемлем только такой исход. Только такой и никакой более…

Увы-увы, но похоже конца этой партии я всё-таки не увижу. И не увидит его Юрий Николаевич Егоров. Интересно, но именно его в данный момент жалею даже больше, чем самого себя. Себя не жалко совсем. Нажалелся в своё время…

До момента, когда Древний начнёт нас убивать, осталось совсем немного. Мы приготовились сражаться. Понимали, что это не имело смысла, но принять смерть бездействуя были не готовы, и поэтому хотели сделать хоть что-то.

Со стороны, уверен, всё смотрелось весело. Гигант шёл легко и непринуждённо, а два маленьких человека стояли с оружием в руках, направив его на приближающегося врага. С оружием, которое было вообще неспособно навредить бронированному Древнему.

Егоров дрогнул первым. Толкнув меня кулаком в плечо, он поинтересовался:

– Не подскажешь, что будет после смерти? Росс мне так и не рассказал. Надежда только на тебя. Ты ведь, как и он, помнишь множественное прошлое.

– Будет боль, а затем ничего, – максимально коротко и при этом подробно рассказал я.

– И всё? Умирать настолько просто? А как же…

– А никак, Юрий Николаевич. Никак. Умирать на самом деле проще, чем думается. Пока ты жив смерти ещё нет. А если ты мертв, то тебя уже нет, а значит и смерти для тебя всё так же нет. Ты доволен?

– Ага, доволен. Ты процитировал Эпикура. Ай да Ермаков, схитрил. Да ещё и не запомнил дословно. В следующий раз так не делай, подготовься заранее!

– Хорошо, подготовлюсь. В следующий раз обязательно…

Древний, слегка наклонив голову, неожиданно остановился. А затем развел руки в сторону и, словно надсмехаясь, начал таять. И за несколько секунд исчез. Не был существом реальным, а являлся обычной иллюзией. Нас, как оказалось, в очередной раз обманули.

– Смерти, похоже, отбой… – пробормотал Егоров и начал озираться по сторонам.

– А вы будто и не рады! – сказал обладатель хорошо знакомого рычащего голоса.

Повернувшись, я увидел берсерка Рагхара. И стоял он не один, а в компании двух неизвестных древних людей, женщины и мужчины. Один из них наверняка мощный иллюзионист. Его нужно вычислить и уничтожить первым. А затем уничтожить второго. Рагхара же, сволочь и предателя, оставлю напоследок. Эх, ещё бы придумать, как это всё провернуть. Без Скарга точно не осилить…

– Скарг тебе не поможет. – Мне была известна мимика медведей и поэтому я без труда прочитал усмешку на морде Рагхара. – Вы смогли натворить множество всего нехорошего. Но больше не натворите ничего. Человек Никита, ты должен знать кое-что интересное. Скарг отправился спасать твоего пакостного дедушку. Двое моих кровных врагов скоро будут убиты, и убью их лично я.

– А ты изменился, Рагхарушка! – мне хотелось использовать оружие, имевшееся в руках, но делать этого я не стал. Усугублять и без того патовую ситуацию не надо. А вот искать выход нужно. И пока что найти его не получилось.

– Не я изменился. Скарг и твой дед изменили меня. Они создали вражду, от которой невозможно отказаться. По этой причине я примкнул к Основе. У нас с ней оказалось много общего. Одни и те же враги.

Оружие из рук Егорова вырвалось и улетело далеко в сторону. А затем более мягко мои руки покинуло моё оружие. Древний мужского пола, использовав язык медведей, сказал:

– Он хотел навредить нам, я предотвратил агрессию.

Посмотрев на обескураженного случившимся Егорова, я сказал:

– Дядя Юра, не агрессируй.

– Ага, дождётесь! – отозвался он и стал гневно смотреть на берсерка и его спутников. Плюнув в их сторону, злобно добавил: – Ух я бы вас, собаки!

Жестом утихомирив Егорова, я вновь обратился к берсерку:

– Объяснишь, зачем был нужен весь этот спектакль? Макс, Саня и другие пацаны… Заем вы всех убили? Ради развлечения? На тебя это не похоже, Рагхар. Объясни!

– Именно ты мне не враг, человек Никита, поэтому твою просьбу я выполню. – Рагхар кивнул на Древних, а затем в сторону портальной установки. – Вы повредили оборудование и им нужно было время, чтобы починить его. Вы мешали, нужно было вас отвлечь, для этого требовалось то, что ты назвал спектаклем. Но я обрадую тебя, человек. Никто не умирал, всё было иллюзией, все живы и здоровы. Основе нужен новый командный центр, для его строительства требуются строители, они главный ресурс, их количество напрямую влияет на сроки. Раскидываться ресурсами Основа не любит, поэтому мы никого не убивали. Это была ловушка. И вы в неё попали.

Егоров из сказанного не понял вообще ничего, языка медведей он не знал, поэтому я кратко объяснил ему:

– Это была ловушка. Радуемся, все живы. Но и без минусов не обошлось, мы теперь рабы, и будем работать на благо Основы.

– Зато живы! – Юрий Николаевич заметно оживился. – Думал нас того, в расход за наши дела отправят. А тут такая мелочь, в рабстве я уже бывал, и похуже вещи случались!

– Он ещё не знает, что вас ждёт. – Рагхар решил подлить в наш мёд порцию дёгтя. – После того, как командный центр будет достроен, рабов массово уничтожат. Вы умрёте.

– Ага, спасибо, – я сделал вид, что мне вообще плевать на сказанное. Это было глупо, потому что все трое отлично видели как наши мысли, так и эмоции. Огорчившись от понимания, я кивнул в сторону портальной установки и спросил: – Будем продолжать общение или займёмся перемещением на ту сторону? Или можем мы кого-то ждём?

– Ждём, когда наши помощники доставят крупную партию рабов. – Рагхар вновь усмехнулся. – А ещё они привезут всех тех, кого ты считаешь друзьями. И ту девушку, к которой ты испытываешь очень интересные чувства. Мне очень жаль тебя, человек Никита…

* * *

Всё идет по плану Росса…

Дед продуманный и случившееся он стопроцентно предусмотрел…

Скарг, поторопись и освободи его как можно скорее…

– Ну что, Ермак, доволен? – Боков болезненно пихнул меня локтем в рёбра.

– Ага, очень доволен. – Мне хотелось ответить тем же, но усугублять и без того плохую ситуацию не стал. Андрюха в бешенстве, он хочет выплеснуть весь негатив, выплеснуть его на меня, потому что я главная причина случившегося.

Не предполагал начальник СУП города Светлый, что станет рабом. И остальные тоже не предполагали. Ух, как они все смотрят на меня, буквально сжигают глазами…

Всего нас, рабов, примерно сотни полторы. Ждём, когда заработает портал, и будем перемещаться в неизвестное место. В роли охраны выступают наёмники, численность которых не меньше пятидесяти. Присутствуют и древние, которые у большинства вызывают разной степени удивление. Только Рагхар в поле зрения с окончания разговора не появлялся. Удрал куда-то, гад шерстяной.

– Ермак, ты урод! – чей-то кулак болезненно воткнулся промеж моих лопаток. Пашка Кузнецов ударил, его это голос был.

Мне не хотелось отвечать на агрессию. И мои молитвы были услышаны. Юрий Николаевич, спасибо ему большое, возник возле Пашки словно гора и, положив ему на плечи одну из своих могучих рук, грозным шёпотом спросил:

– Грабли шаловливые не оторвать?

Боков тут же решил помочь товарищу и довольно громко рыкнул:

– Дядя, ты что, в себя поверил?

– Да, я всю жизнь в себя верил, и даже сейчас той веры не лишился! – Егоров схватил Андрюху и притянул к себе. А затем всё так же шёпотом сказал: – Я вам, щенки, советую хвостики свои поджать и с этого времени позиций не менять. Если ещё не поняли, то для идиотов объясняю, что хреновое уже случилось и сейчас нужно придумать, как бы всё устроить так, чтобы снова стало лучше. Вот как выберемся из этого дерьма, так хоть каждые пять минут свои предъявы Ермакову кидайте. Но с таким подходом, уверен в этом, жить вам осталось не так уж и много. Идиоты…

– Расступись! – крикнул на английском наёмник-здоровяк и стволом пистолета-пулемёта дал понять, что требование нужно выполнить. Ещё трое наёмников стояли неподалёку и пристально наблюдали за происходящим. Ну и множество рабов тоже были в числе ротозеев. Не заметили мы в процессе ссоры, что много внимания привлекли.

– Сейчас нас разделят, это простейший вариант прекращения конфликта, – пробормотал я.

Боков, видимо услышавший, или желающий услышать нечто другое, додумал моё бормотание по-своему и взревел:

– Ух я тебя, Ермак! Ты же пожалеешь, что вообще на свет Божий появился!

Наёмники не дали ситуации развития, вмешались кучно и спустя чуть больше минуты я и Егоров были в начале колонны, а Боков и Кузнецов в конце. Но без наблюдения, что плохо, нас не оставили. Впрочем, желания свалить у меня пока что не возникало. Всё будет, но позже. Сейчас нужно просто ждать…

* * *

Входить в арку портала мне выпало четвёртым. Обернувшись, я посмотрел на вереницу людей. Большинство из них боялись грядущего, страх полностью заполнил усталые лица. Все они уже как-то раз пользовались порталом. Впервые это было в массе своей случайно. Но теперь в неизвестность приходилось идти осознанно, а это было совершенно другое. Вход в портал можно было сравнить с прыжком с парашютом. Второй раз прыгать намного страшнее. По крайней мере у меня было именно так.

Третий, мужик европеец около пенсионного возраста, перекрестился и рывком вошёл в плоскость портала, которая словно жидкость тут же поглотила его. Наёмник, глянув на меня, стволом показал: забегай. Егоров, стоящий прямо позади меня, прокричал:

– Я за тобой, Никита Андреевич. Ни пуха, ни пера…

– К чёрту! – тут же ответил я и быстрым шагом влетел в неизвестность.

И неизвестность оказалась предсказуемой. На незнакомом песчаном пляже нас встречали точно такие же наёмники. Вот только тут всё обстояло чуть иначе. Тут сразу после перемещения начиналась сортировка. И занимался ей сухой дедушка с большой седой бородой.

Сидящий на стуле, он осматривал каждого переместившегося и давал ему вердикт. Глянув на меня, он принял решение всего за секунду и на английском озвучил его:

– Раб первой категории.

Трое первых переместившихся уже были отсортированы. Девчонка лет двадцати шла первой и попала в примитивный загон с цифрой три. Парочка мужиков была в соседнем загоне, но помеченным цифрой два. Мне пришлось идти меньше всех, загон под номером один был ближе всех.

– Раб…

Егоров вышел из портала спустя секунд двадцать после меня и дед, совершая оценку, почему-то не смог договорить начатую фразу. Вместо этого он замолчал, но при этом его рот открылся от сильного удивления, а глаза стали просто огромными.

– Ух ты! Знакомые, однако, люди! – Егоров пошёл к старику и тот тут же решил свалить. Вышло нелепо, дед упал в песок вместе со стулом. Попытка встать была принята незамедлительно, но получилось какое-то непонятное умеренно-вялое трепыхание.

Наёмники наконец-то отреагировали и дали понять рабу, что дальнейшее приближение опасно для жизни. Двое крепышей, добравшись до деда, вновь усадили того на стул. Весь извозившийся в песке, он дрожал как попавший в логово львов собачонок. Не тряслись лишь глаза, они были прикованы к Егорову, смотрели не моргая.

– Напугал ты его, Юрий Николаевич! – крикнул я, развеселившийся представлением. Из портала продолжали выходить новые рабы. Медленно, но верно на сортировке образовывался затор.

– Заткнулся! – неизвестно откуда вылез ещё один наёмник. Начальник этого мероприятия, надо полагать. Нагнувшись над дедом, он рявкнул: – Сайлус, что с тобой? Ты будто мертвеца увидел! Знаком с этим человеком?

– О да, мы знакомы! – ответил за деда Егоров. – Мы знакомы с Сайлусом очень хорошо. Его частичный паралич моих рук дело. Что, старина, удивлён увидеть меня таким? Время не пощадило тебя, совсем не пощадило.

– Заткнулся! – наёмник начал краснеть от злости. Повернувшись к деду, он сплюнул, а затем заорал на подчинённых: – Я сам буду сортировать. Взяли Сайлуса вместе со стулом и унесли с глаз моих!

Подхватив деда, крепыши утащили его по хорошо натоптанной тропе куда-то в джунгли, которые начинались совсем рядом, метрах в тридцати. Медленно повернувшись к Егорову, наёмник оценивал его не более секунды, а затем сказал:

– Первая категория…

Егоров, внешне совершенно спокойный, приблизившись ко мне сказал лишь одну фразу:

– У Сайлуса есть племянник, и именно он командует этой сворой наёмников…

Совсем недалеко от места сортировки рабов у наёмников имелась небольшая перевалочная база. Три дома, пара бараков, автопарк из пяти ржавых автобусов и почти десятка различного состояния внедорожников. И нас, рабов первой категории, в это место доставили раньше всех. И загрузили в самый нормальный по внешнему состоянию автобус.

Без охраны в виде пятерых наёмников не обошлось. Один из них стал водителем и направил машину в неизвестное место. Скорее всего туда, где для Основы строили новый командный центр.

– Если ты слаб, то сделай вид, что силён. А если силён, то притворись слабым. – Егоров выдал полный печали вздох. – Недооценили мы с Россом Основу, и вот итог… Тут бы не мелким отрядом штурм проводить, а настоящей армией. Но, как говорится, был бы у бабушки…

– Не продолжай, Юрий Николаевич, – тихо попросил я. Нам достались первые места, наёмники совсем близко и разговаривать они не разрешали. Но поговорить всё равно хочется, поэтому следует делать это как можно тише. Убедившись, что на нас никто не смотрит, я добавил: – А ещё помни, что у моего деда всегда всё идёт по плану. Почему-то уверен, что даже это он предусмотрел.

– Мне бы твою уверенность, Никита Андреевич. Эх…

– Что не так? Ты, дядя Юра, как этого Сайлуса увидел, весь какой-то поникший стал. Говори уже, что за давние тёрки?

– Да Сайлус сам по себе пустота. Но, гад такой, память мне перезагрузил, много всего вспомнилось и оттого стало на душе погано. В нашем долгом пути, Никитка, мы с твоим дедом побывали во множестве передряг. И пожертвовали многим. И вот сейчас меня, вновь помолодевшего, накрывает почти так же, как тогда, много лет назад. Эх…

– Ты бы не бередил себе душу, Юрий Николаевич, не пойдёт это на пользу. Мы все жили в прошлом и все кого-то теряли. У нас у каждого в душе война. Личная, невозможно тоскливая, и при этом подлая. Война, в которой невозможно победить. Невозможно, потому что те, кто умер, назад не возвращаются. В реальности – нет…

– Хорошие слова, Никита Андреевич. Спасибо…

Дорога, относительно нормальная грунтовка, в один момент изменилась. Стала ужасно каменистой и автобус превратился в груду живого металла, который всегда мечтал быть симфоническим оркестром. Но появились и плюсы, наёмникам стало не до рабов, тряска заставила их сесть и крепко держаться за предметы интерьера.

Получив возможность говорить намного громче и при этом не быть услышанным, я спросил:

– Племянник этого Сайлуса, стоит его опасаться?

– Думаю да. Сына Сайлуса убил твой дед. Племянник тоже в той своре был, но свалил и выжил. И Сайлус тоже свалил, вот только полностью здоровым не остался. Это кровная вражда, мне скорее всего крышка. А если они узнают, что ты внук Росса, то крышка нам обоим. Как-то так, Никитка.

– В таком случае нам нужно бежать. Нужно подумать, как устроить побег. Думаем, Юрий Николаевич, думаем.

– Гиблое дело это. Нас догнал один из джипов, ползёт следом, и там тоже вооруженные наёмники. Чудеса, конечно же, случаются. Но не тогда, когда они нужны.

Усмехнувшись, я спросил:

– Неужели испугались? На вас это не похоже, Юрий Николаевич.

– Немного боюсь, ты прав, Никитка. За тебя боюсь, мне же потом, если с тобой что случиться, твой дед голову оторвёт. Я обещал ему!

– Вот и держи обещание. План побега я уже придумал, он до ужаса прост, действуем по обстоятельствам. А теперь начали!

Я сидел у прохода, подлокотника у кресла не было, поэтому сложности с падением не возникло. Оказавшись на грязном полу, не особо тщательно принялся имитировать эпилептический припадок. Любой опытный человек без труда бы понял, что это далёкое от истины представление. Понял бы, если бы условия были другими. Но тут всё сложилось просто прекрасно, тряска и грязь сделали своё дело и моё лицо в миг стало безумно «красивым».

Егоров начал орать первым. Он просил охрану о помощи, но сам притронуться ко мне не решался, будто я был смертельно заразен. Немного опешившие наёмники бросаться к рабу тоже не спешили. Скорее всего просто не знали, что нужно делать в такой ситуации.

Всего нас, рабов первой категории, в автобусе было одиннадцать. На сортировке более пятидесяти набралось, но везти решили почему-то такими малыми партиями. Наверное, по причине пониженной вероятности побега. Одиннадцать безоружных против пятерых вооруженных вряд ли что-то смогли бы сделать. А вот если их было бы не одиннадцать, а почти три десятка, то расклад мог бы получиться совсем иным.

Из знакомых среди одиннадцати был лишь один из бойцов Зубаря и Андрюха Боков с Пашкой Кузнецовым. Других крепышей, вот хоть убивали бы, я видел впервые в жизни и ничего не мог о них сказать. Зато своих знал хорошо и мог смело заверить, что положиться на них можно. И плевать, что совсем недавно между нами была перепалка…

– Эй, идиоты, он же сейчас коньки отбросит! – недовольно зарычал Боков. Автобус так и не сбросил скорости и стоять в полный рост ему было совсем не просто.

– Хочешь помочь – помогай! – крикнул один из наёмников. – А если не можешь, то сядь на место и не дёргайся. Этот раб по ошибке попал в первую категорию. Он болен, такие ценности не имеют, всё равно в скором времени сдохнет, много таких видел. А ещё есть вероятность, что кое-кто просто притворяется. Нам вмешиваться запрещено, были подобные ситуации и кончались они для рабов плохо. Мне вообще проще пристрелить его!

Автобус начал замедляться. Я по-прежнему изображал припадок и пытался придумать, как же мне выйти из созданной своими же действиями столь дерьмовой ситуации хотя бы живым.

– Этот парняга ещё всех вас переживёт! – Боков начал прорываться ко мне. Автобус ехал всё медленнее, поэтому передвигаться можно было вполне сносно.

Сильные руки схватили меня и пытались перевернуть. Андрюха, не справившись, начал орать:

– Да не сиди ты, помоги мне, давай его посадим. И воды дайте, она помогает. Воды, говорю, дайте!

По моей спине прилетело бутылкой. Охранник, видимо кинувший её, весело крикнул:

– Вот тебе твоя вода!

Егоров подключился и в четыре руки они наконец-то меня перевернули. Охрана нас не видел, шума было по-прежнему много, поэтому я рискнул сказать:

– Не прокатило!

А затем продолжил изображать припадок, ведь на долго останавливаться было нельзя. Боков зарычал:

– Идиот ты, Ермак, и план у тебя идиотский был. И не план это вообще, а тупизм чистой воды!

Совершенно случайно я увидел под сиденьем что-то интересное. Руку протянешь и не достанешь, надо было ползти, минимум метр нужно приблизиться. Рукоять револьвера, кто-то припрятал его под сиденьем, он был вставлен стволом между поролоном и железной пластиной. Вставлен давно, судя по ржавчине. Старина Кольт, надеюсь на тебя, только ты способен спасти мою жизнь!

Я начал вырываться, ползти к оружию что есть силы, но выходило плохо. Боков и Егоров держали хорошо. Но не настолько хорошо, как могли бы, и спустя секунд двадцать борьбы я наконец-то схватил то, к чему так сильно спешил. «Помощники», увидев ствол, тут же прекратили мешать, но продолжили закрывать меня от наёмников. Ну, с Богом…

Вскочив довольно проворно, я направил оружие на ожидавших развязки представления наёмников. Лишь двое были на ногах и сию секунду поняли, что произошло. И им столь неожиданная для них развязка не понравилась совсем. Оставшиеся трое, включая водителя, пока ничего не поняли, но это было дело нескольких секунд, и до них всё дошло бы совсем скоро. Спешу-спешу…

– Стволы не трогать, суки! – взревел я, всем видом давая понять, что готов стрелять. Не знал, есть ли в револьвере патроны, но надеялся, что они там были.

До оставшейся троицы наконец-то всё дошло, водила начал вновь давить на газ и слишком сильно крутить рулём. Две цели, которые удержать на мушке в таких условиях было невозможно, превратились в четыре. Наёмники всё ещё не взяли оружие, все они были растеряны, каждый опасался получить пулю. Вот только водитель! Ох и сволочью он оказался…

Скорость успела вновь стать приличной, и тряска сильно мешала. Рывок рулём усугубил ситуацию до невозможного, на ногах я не остался, полетел в сторону бокового окна. Помощь Егорова не помогла, он лишь всё усугубил, полетел вместе со мной. Но и плюсы нашлись, четверо наёмников на ногах так же не устояли и попадали. На месте остались только пристёгнутые пассажиры и водитель. Последний, как выяснилось чуть позже, оказался самым настоящим водятлом!

Падая, я непроизвольно вдавил спусковой крючок и был неприятно удивлён, потому что вместо ожидаемого выстрела оружие только щёлкнуло. А затем была боль от падения, а следом за ней случились следующие падения, в процессе которых мой мозг отказывался понимать происходящее. Всё крутилось и вертелось. Да так сильно, будто не в автобусе были, а в самой настоящей мясорубке…

Мне не повезло, приложился головой и отключился. И пропустил много интересного, потому что когда очнулся тряски уже не было, а было лишь спокойствие. И некий не шибко навязчивый треск, звучавший далеко. И слабый звон присутствовал, чуточку ближе треска, но тоже не шибко тревожный. А вот насчёт боли то же самое сказать было невозможно. Этой заразы хватало с лихвой и мешала она сильно.

Водила крутил рулём слишком активно и в итоге положил автобус набок. И тот по инерции развернулся, а затем сполз с дороги в какой-то овраг или что-то подобное. Повреждения, которые я наблюдал, говорили лишь об одном, помотало нас серьёзно. Без погибших сто процентов не обошлось.

Несмотря на боль сумел понять истинную природу то появляющейся, то пропадающей трескотни. Совсем рядом шёл бой с применением автоматического оружия. Даже не верится! Мне было настолько плохо, что попытаться встать был не способен. Как же больно… Думать без боли и то не выходило!

Тряпки, поролон, куски обивки, какие-то металлические детали, ломанное дерево и мятая трава… и особенно много перемешанной с битым стеклом земли – вот чем был наполнен измятый кувырками автобус. И ещё в нём имелись трупы, теперь я видел их хорошо. Не всем наёмникам и рабам повезло остаться в живых. Водитель, гад такой, тоже не выжил, вижу часть его кресла и торчащую руку. Придавило смявшейся крышей словно многотонным прессом, шансов на спасение у него вообще не было.

– С возвращением, Никита Андреевич! – Егоров возник рядом словно по волшебству. Не было никого и тут раз, появился. И чтобы понять, что его дела плохи, мне хватило одной секунды. Правая рука, она у Юрия Николаевича была ужасна, два открытых перелома, и даже просто глядя на это я начинал чувствовать сильную боль.

– Дядя Юра, у тебя похоже проблемы… – сумел сказать я и закашлял.

– Не без них, Никитка. Но это не страшно, переживём, кровь остановилась, я неплохо подготовлен к подобному. У нас тут бой, каждый боец на вес золота. Главный минус – враг на высоте, а мы в яме. Сможешь помочь? Думай резко, спешу!

– Конечно, я весь ваш… – попытка встать принесла ожидаемый результат, боли стало больше прежнего. У меня вроде бы нет переломов. По крайней мере открытых точно нет. Тогда почему всё так плохо? Чёртовы ушибы, слишком знатно прикладывало, отбило всё тело…

Егоров, глянув на свою руку, а затем на меня, как-то странно усмехнулся. А затем, бросив мне на грудь какую-то непонятную сумочку красного цвета, сказал:

– Эту дрянь я нашёл у одного наёмника, думаю она поможет тебе. Поторопись, Никитушка!

И всё! Больше дядя Юра вообще ничего не сказал. Просто пригнулся и вынырнул в искорёженный проём, ещё недавно называвшийся окном. Ушёл туда, где кто-то в кого-то стрелял. И, скорее всего, сейчас он тоже будет стрелять. Одной рукой…

Сумочка-сумочка…

Каждое движение приносило боль…

Сумочка красная, имела на боку крест белого цвета. Аптечка, надо полагать…

Внутри были бинты и жгут. Ага, спасибо, они мне помогут… Ищу дальше, там должно было быть что-то более полезное.

Ага, есть, сбоку внутри сумочки был прицеплен мелкий контейнер. И в нём лежали три одинаковых шприц-тюбика.

Наёмнику, таскавшему при себе эту аптечку, нужно отдать низкий поклон. Промедольчик, родненький, скоро мне будет хорошо…

Желание поставить двойную дозу имелось, но трезвость разума победила. Задумался об остальных, им тоже может быть нужна помощь, поэтому два шприц-тюбика оставил целыми и невредимыми. И не прогадал…

Хотелось бы полностью забыть о боли, но нет, так это никогда не работало. Стало легче, намного легче, но при этом тело осталось чужим, словно деревянным, не желающим чётко выполнять команды упрямого хозяина.

Автобус упал в какой-то овраг, вокруг было много растительности, поэтому меня вряд ли можно заметить откуда-то сверху. Стрельба была совсем рядом, но понять хоть что-то пока не получалось. Хромая, я продвигался в сторону стрекочущих звуков. Совсем немного идти было…

Полёт в овраг, оказывается, был значительно масштабнее, чем думал изначально. Мы сползали по крутому склону, не менее сорока градусов, метров шестьдесят, а затем ударились в валун размером с частный дом и вместо того, чтобы там и остаться, продолжили спуск с незначительной корректировкой курса в сторону. Самую настоящую просеку создали, будто несколько катков по растительности проехало.

Дорогу, по которой ехали, снизу не было видно, но зато отлично воспроизводилась картина того, как протекали события после аварии. Остатки рабов, добив наёмников из автобуса, додумались устроить засаду возле валуна. И наёмники, ехавшие на джипе, и надумавшие осмотреть место происшествия, дружно приняли смерть. А затем досталось и тем, кто приехал после них. Вот только последних оказалось далеко не три-пять, судя по количеству выстрелов, а несколько десятков. Но мы, увы, тем же количеством бойцов похвастаться были не способны. А с оружием у нас вообще беда была…

* * *

Егоров сидел с палкой в зубах и терпел боль, которую никакой нормальный человек терпеть был не способен. Потеря сознания в такой ситуации – норма. Я много раз от боли отключался. Во множестве моих жизней всякого дерьма случалось в избытке…

– Ну как, получается? – привалившись спиной к поросшему мхом валуну, я начал изучать обстановку. С дядей Юрой было всё понятно, сам себя лечил. С остальными всё иначе обстояло. Пашка Кузнецов из живых был худший, лежал на земле и зажимал рану на животе. Даже без тщательного осмотра можно было сказать, что дела его намного хуже, чем те, которые можно обозвать словом «хреново».

Потратив на борьбу с болью и осознание сказанного не меньше десяти секунд, Егоров прорычал:

– Если поможешь – получиться! Чем быстрее мои кости будут зафиксированы, тем быстрее я вновь стану полноценным. Давай, Никитка, тащи свой зад сюда, я уверен ты такое уже когда-то делал!

Я кивнул. Опыт и вправду имелся, но знать о нём дяде Юре не следовало. Ему сейчас нужно было что-нибудь положительное рассказывать. Отрицательного и без этого хватало.

Два автомата прогрохотали совсем рядом, за стеной растительности. Им ответили минимум десять стволов. Пули рикошетили о валун. Было страшно, но терпимо. Пока держались. Но «пока» не обещало быть долгим…

Без преувеличения пришлось провести самую настоящую операцию. Примитивную, жуткую, с болевым рычанием и полной антисанитарией. Нож вместо скальпеля, кости как попало укладывал пальцами, а затем всё перемотал бинтами, которых в аптечке было не очень много. И для верности, наложив шину, обмотал повреждённую конечность различными тряпками. Не перетягивая, это было важно!

Если бы Росс не модифицировал Егорова, то столь серьёзное повреждение тот бы точно не перенёс. Даже обладая мощной регенерацией и устойчивостью к боли, дядя Юра был на пределе и несколько раз терял сознание. Но он выдержал, это было главное. И сразу же по завершению «операции» начал заниматься привычным ему делом – руководить!

И первый же приказ он отдал мне. Сказал, чтобы я помогал другим раненым. А я другого делать и не собирался…

– Вот видишь, Ермак, во что твоя дурная затея вылилась… – Пашка попытался сесть, но у него не вышло. Глянув на свой живот, он покривился: – Дерьмом, перемешанным с кровью, вот чем вылилась. Я ведь сдохну, правильно? Ты говори правду, Никитос! Только правду, пожалуйста!

– На пороге смерти, Паша, ты всегда вежлив. – Я взял умирающего за руку. – Каждый раз одно и то же. Ничего не меняется.

– Я не понимаю тебя, Ермак. О чём ты? Что за ерунду несёшь?

– Говорю только правду. Ты уже умирал, Паша. Мы все умирали. И это случалось многократно. И сейчас, в течении нескольких минут, смерть вновь заберёт тебя. Кому-то везёт, а кому-то нет. В этот раз тебе вот не фортануло…

– Всё равно ничего не понял… – Пашка хотел сказать ещё что-то, но вдруг резко замолчал, а затем начал скованно кашлять и через пару секунд из его рта хлынул поток крови. Пришлось перевернуть на бок, но это не помогло. Пуля наделала в брюхе много нехорошего, с такой раной не живут долго. Я снова приносил Основе жертвы. Я так больше не могу…

– Нас берут в окружение, – раненый в бедро Боков упал опасно близко от Пашки. Взглянув на товарища, сделал недовольную гримасу и буркнул: – Вот же гад такой, помер совсем невовремя, кинул пацанов в сложный момент!

– Бедро, ты теряешь много крови, надо остановить её! – вид раны Бокова помог мне вернуться в реальность. Сожалеть о неизбежном буду позже, а сейчас нужно заниматься более важными делами.

– Артерия не задета, кровь бежит вяло, не сдохну! А если и сдохну, то не беда. Из дерьма, которое ты сумел создать на ровном месте, Ермак, есть только такой выход. Ну и скотина же ты! Вот без преувеличения скотина! И это ещё мягко сказано. Матом тебя покрыть, да смысла нет…

Моя одежда оставляла желать лучшего, поэтому жалеть её не было смысла. Раздевшись до пояса, разодрал футболку на бинты и с горем пополам и слушая ругательства в свой адрес, всё-таки перевязал Бокову ногу. На всё это было затрачено не более пяти минут. И происходящий рядом бой за это время успел немного видоизмениться. Стреляющих в нас, судя по грохоту, стало больше, и они начали организовывать окружение. А вот способных стрелять с нашей стороны явно поубавилось. Всего лишь один автомат теперь огрызался, и делал это строго одиночными.

– Что-то наши совсем хреново отстреливаются, – озвучил происходящее Андрюха, всё ещё занятый болью. Попытавшись поменять позу, он приглушенно закричал, а затем злобно выдал: – Ненавижу, сука! Уж лучше бы сразу в башку, чтобы не мучаться! Всякие гангрены теперь! Ермак, сучара, пристрели меня!

– Психами ты себе точно не поможешь, поэтому лучше успокоиться. – Я показал пустые руки. – Видишь, нет пистолета, нечем тебя пристрелить. Максимум, что могу сделать, это придушить. Но и на это не рассчитывай, не смогу я.

Егоров, появившись из-за стены растительности, припал спиной к камню. Пару раз мощно вздохнув, выдал:

– Патроны на исходе, там наш парнишка долго не протянет, ранило в пузо, но пока держится, отстреливается по возможности. Эти собаки уже просекли, что мы пустые, по склону разошлись и спускаются, скоро в кольцо будут брать. Двое способных уйти. Я и ты, Никитка. Надо уходить.

– В смысле уходить? – столь большими глаза у Андрюхи прежде точно не были. – То есть вы что, просто бросите всех? Мы же живые!

– Ты может ещё и выживешь, но остальные точно не жильцы. – Егоров просто пожал плечами. – Видишь, всех и не бросаем, а только тебя. Но и тебе шанс даём, вставай и пошли с нами. Встаёшь?

Боков тут же попытался принять вертикальное положение. Но не смог, закричал и обхватил ногу. Просто смотреть я был не способен, поэтому решил помочь. Егоров не позволил и рыкнул:

– Он остаётся! Давай не геройствуй, Ермак! Мы уходим!

Эх, дядя Юра, не знаешь ты меня. Совсем не знаешь. Идиотские решения – мой конёк. И плевать мне, что геройствовать в данный момент неуместно.

– Похоже, что ты думаешь иначе, Никитушка. – Егоров удивил, по одной лишь мимике моего лица прочитал моё решение. И перед тем, как скрыться среди растительности, не забыл сказать: – Я не буду никого уговаривать, каждый волен решать по-своему. Надеюсь, что мы ещё встретимся…

Стоило дяде Юре уйти, и Андрюха тут же заговорил:

– Удивительный он мужик. Минут двадцать назад еле живой был, рука ужасная, кости торчали во все стороны. А сейчас уже носиться как ни в чём небывало, и боли будто вообще не ощущает. Эх, вот бы мне так, всех бы тварей в округе перебил…

– Нет, не перебил бы. – Мне стало холодно, поэтому ту одежду, что не ушла на бинты, решил вернуть на родину. – Егоров смертен как любой другой человек. При должном везении и с хорошим оружием он мог бы знатно потрепать наёмников, но лишь до поры, до времени. Ровно до той поры, пока не подтянется кто-то из древних. Или берсерк Рагхар…

Медведь словно ждал, когда назову его имя. И после того, как оно прозвучало, явил себя. Но пришёл при этом не в одиночку, а держа оглушённого Егорова так, будто тот не человек, а мешок с неизвестным содержимым. С совсем не ценным содержимым, потому что церемониться с человеком берсерк не стал, а просто швырнул его мне под ноги. И, явно довольный содеянным, сказал:

– Он пообещал, что вы встретитесь. Вы встретились…

Вид берсерка на Андрюху подействовал соответствующе, он оцепенел. В новой броне, которая Рагхару наверняка досталась от кого-то из древних, медведь выглядел жутко-брутально. И казался минимум раза в два больше. Даже меня, много всего повидавшего, это зрелище сумело шокировать. Но мой шок, в отличии от шока Бокова, прошёл быстро. А затем я начал говорить то, о чём думал:

– Вижу, что Основа тебя балует, Рагхарушка. Зачётный костюмчик, даже лучше прежнего, ты в нём прям круто выглядишь. Но я, честно, никогда бы не подумал, что ты такая дешёвка. Самый элитный берсерк, которого я когда-либо знал, продался за позорные безделушки. Жаль, искренне жаль это осознавать.

– Попытка вызвать негативные эмоции была неудачной, человек. Я все прекрасно понимаю. Но вот ты не понимаешь ничего. Ты снова сеешь повсюду смерть. И снова не замечаешь этого. Не скажешь мне, зачем был нужен этот цирк?

– Чтобы убежать из плена, Рагхар, это же очевидно. Ты предал меня, ты предал наше дело, ты встал на сторону Основы. Я хочу Основу уничтожить и делаю для этого всё, что в моих силах. Но убежать, увы, у меня не получилось.

– Мы сейчас на острове, человек Никита. – Рагхар подошел к валуну и при помощи когтя начертил на нём некую фигуру, похожую на самую обычную кляксу от пролитых на бумагу чернил, и сказал: – Вот так остров выглядит со стороны. Он достаточно крупный, человек вряд ли способен обойти его даже за несколько дней. Но это касается именно человека. Для меня же остров ничтожно мал и я без труда найду любого, кто вздумает здесь спрятаться. Читая сейчас твои мысли, человек, вижу что ты всё это понимал сразу после выхода из портала. И да, твои предположения были верны, мы именно в том самом месте.

– Ермак… – Боков наконец-то справился с оцепенением. – О чём он говорит? Что именно ты понимал?

– Понимал, что убежать у нас вряд ли получится, – совершенно спокойным голосом ответил я, а затем чуть тише добавил: – Всё это было гиблой затей, я это понимал, но всё равно решился на побег. Эти сволочи специально подложили под сиденье револьвер, этот мохнатый чёрт их надоумил, поиздеваться надо мной удумал. Но вот только не учли они, что водитель автобуса такую хрень устроит. Всё ведь всегда стабильно через одно место случается и в этот раз исключений так же не произошло. Рагхар, тварь, ну что ты усмехаешься? Скажешь, что всё было не так?

– Всё было именно так, но с некоторыми поправками. – Берсерк отошёл от скалы и по пути словно случайно умудрился задеть сломанную руку Егорова, который только-только начал приходить в себя, но снова отключился. Не обратив на это даже малейшего внимания, медведь продолжил говорить: – Мне было интересно, поэтому я уговорил людишек на эту шутку, и они подложили пистолет. Ты предсказуем, Никита, действуешь по шаблонам, которые заложил в твою голову Росс. Мне даже не пришлось вносить корректировки в твой разум, я вообще не влезал в него, а только читал мысли и смеялся с них. А вот по поводу водителя автобуса ты ошибся, он вообще не виноват, потому что находился под моим полным контролем и выполнял мои приказы. Это была шутка и она удалась. Получилось даже веселее, чем рассчитывал. Делать из людей марионеток так весело!

Сил держаться не было, я закипел и понял, что теряю контроль. Удержаться не получилось, подхватил камень и бросился на обидчика. Глупо, но иначе не смог…

Получив лапой и отлетев на то место, где находился, я не сдержал стона, вновь вернулась порядком утихшая боль.

– И в чём был смысл, человек? С каждым разом ты совершаешь всё более глупые поступки. Порой даже я не понимаю тебя…

Отбитые лёгкие поупрямились и заработали. Вдох, второй, третий…

Кашляя, я выдал:

– Ты и Основа, Рагхар, вновь в пролёте. Вы забываете нечто главное. У Михаила Росса всегда есть план. И сейчас, когда вам кажется, что вы хозяева происходящего, кое-кто уже делает своё дело. Я уверен, что ты будешь удивлён…

Лишь на миг морда берсерка была занята эмоцией тревоги, а затем там вновь появилась усмешка. Показывая клыки, Рагхар прорычал:

– Вы называете это блефом. Весть остров под моим контролем, ни Михаила Росса, ни Скарга тут нет. Я бы почувствовал их. Я бы почувствовал!

– Да, своих заклятых врагов ты бы почувствовал, не сомневаюсь в этом. И поэтому вместо них прибыл кое-кто другой. Тот, кто просто мастерски устраивает диверсии и умеет маскироваться столь хорошо, что даже всем древним будет не под силу его обнаружить. Считай, что это блеф, Рагхар. Считай, но не забывай сомневаться!

– Это ложь! Росс лишён силы, он стал обычным! Скарг не вытащит его! Ты пытаешься вывести меня! У тебя ничего не выйдет!

– Так уже вышло, – Андрюха даже усмехнулся. – Ермак, ты своего добился. Мне кажется, что он сейчас сожрёт нас обоих.

– Слишком хорошо знаю Рагхара. Нет, не сожрёт, но покалечить может…

* * *

Я блефовал. Сделал это больше от обиды, чем пользы ради. Ведь какая от этого может быть польза? Никакой. Рагхар не их тех, кто будет мучать себя сомнениями. Уверен, что уже сейчас, спустя несколько часов после нашего разговора, он всё многократно обдумал и понял, что я соврал.

Но вот же незадача! Очень-очень сильно хотелось бы верить, что у моего деда и вправду есть план на такой вариант развития событий. Сложно поверить, что даже это он мог предусмотреть…

Командный центр Основы.

Новый командный центр.

Строящийся.

Прибыв на стройку в роли раба и увидев, как всё обстоит в реальности, я обрадовался. Времени у нас, оказывается, ещё вагон. Стройка только начата и закончиться точно не в срок. А всё потому, что стройки в срок не заканчиваются никогда…

– Ха-ха! – Егоров даже захлопал от радости в ладоши. – Ожидал многого и очень рад малому! Строители! Да таким строителям только спасибо сказать можно! И руководству!

Ехать от места аварии на новом автобусе с другими рабами пришлось ещё около двух часов. И за этом время, что удивительно, всем троим была оказана медицинская помощь. То ли куда-то сваливший Рагхар так распорядился, то ли тут так принято. Если всё дело в порядке, то, как бы удивительно это не звучало, но такое рабство я в какой-то мере одобряю. Сытый и полностью здоровый раб работает намного лучше голодного и больного. Но почему-то рабовладельцы никогда не понимают столь простую истину. Или почти никогда. Новый рабовладелец не живое существо, а искусственный интеллект, и понимает он много всего. Здравомыслящий, однако, гад…

Полтора часа были не интересными, а вот сейчас, когда прибыли на стройку и увидели её масштаб, стало интереснее. И настроение заметно приподнялось!

С возвышенности пять-семь гектаров застраиваемой территории, которую перед этим тщательно очистили от всякой растительности, просматривались отлично. Примерно две-трети этого пространства были обычным складом, ведь множество строительных материалов лежало высокими стопками. Там были как бетонные изделия, так и металлоконструкции, и даже древесина. Но все было совсем не в таком количестве, которое мои глаза ожидали увидеть. И те небольшие фундаменты, что уже были поставлены в странном порядке, больше походили на небольшой строящийся посёлок, нежели на будущий командный центр. Или они решили всё упростить и возвести его в мини варианте? Нет, невозможно, просто нереально.

– Тридцать четыре фундамента, – первым посчитал Егоров. – Не знаю, что тут будут строить, но точно не командный центр.

Время шло, мы ехали, и место стройки постепенно пропадало из виду. Автобус перевалился через очередную возвышенность и наше настроение вновь изменилось. Упало до невозможности, самое дно пробило…

Командный центр строился, и строился он совсем не так, как хотелось бы. Реальность переплюнула ожидания…

Автобусы прошли грандиозную стройку краем, а затем, преодолев ещё одно небольшое возвышение, прибыли на место назначения, в так называемый строительный городок. В место, которому по количеству рабочих мог бы позавидовать даже муравейник.

Бокову повезло, его и ещё нескольких человек, которым тоже требовалась качественная медицинская помощь, сразу по прибытию на место забрала бригада самых настоящих врачей. Прилетели на машине скорой помощи, всех в неё погрузили и стремглав умчались в неизвестном направлении. Но ни меня, ни Егорова они вообще будто не заметили. И не удивительно, особый приказ сверху по наши души поступил, не требовалась нам никакая помощь, сами неплохо справлялись. Даже категорию рабства не изменили, как были в первой, так и остались. Дела…

Что стало с рабами второй и третьей категорий нам не было известно, автобусы с ними уехали в другое место. А вот нам, категории номер раз, не сказать, что совсем не повезло. Обращались со всеми предельно вежливо и даже жильё предоставили. Все до единого были заселены в добротный деревянный барак. С кроватями, одеялами-подушками, и стопками качественной и удобной одежды. Некоторые даже сомневаться, а рабство ли это, начали. А некоторые, среди которых был и я, пустой ерундой заниматься не стали, а занялись важным делом, отправились в душ. Народу было много, но и душевых кабинок целых полтора десятка в большой и чистой уборной обнаружилось. Эх, Основа-Основа, слишком уж хорошо ты к делу подошла. Слишком много у тебя всевозможных ресурсов…

Закончив мыться, я отправился искать Егорова, и нашёл его лежащим на верхней полке двухъярусной кровати. Удивительно, но почему-то окон в столь крупном бараке имелось ровно в количестве одного, и наша кровать стояла именно рядом с ним. И стояла она как-то обособленно. Ранее вроде бы всё иначе было.

– Сдвинул, что ли? – поинтересовался я, не зная куда деть пакет со старой одеждой.

– Ну да, сдвинул, – буркнул дядя Юра, даже не глянув на меня. – У окна мне всегда хорошо спится. Выспавшийся я работаю гораздо эффективнее, это факт. Всем от этого будет только лучше.

– Вот только некоторые этого не понимают и косырятся вообще не по-доброму. – Мною наконец-то был замечен контейнер для мусора, стоящий у выхода из барака и при этом максимально незаметный взгляду. Не поленился, сходил и выкинул и свою, и Егорова одежду.

И постоянно наблюдал многочисленные и косые взгляды остальных рабов. Никого из знакомых, всех наших отправили в какое-то другое место, а нас заселили с максимально странными типами. Одни негры и мулаты, белых вообще единицы. И было надо помнить, что всего народу в бараке ровно пятьдесят голов!

– А что им понимать? Одни копчёные и угольки, и все поголовно разукрашенные. Сброд, да и только! И если ты ещё ничего не понял, Никитка, то я открою тебе глаза. Твой знакомый берсерк всё это специально устроил, издевается он над нами таким способом. Но силён, сучара, я никак не успел в лесу на его появление среагировать!

– Твоя рука, так понимаю, уже в порядке? – я не знал, что со мной происходило, какой-то рассеянный стал, ничего не замечал вокруг. Вот только сейчас увидел, что у Егорова даже бинтов не осталось, снял за ненадобностью.

– Так сам всё видишь, зажило. Моя регенерация, как и обещал Росс, постоянно усиливается. И мне это нравится. Чем больше достаётся телу, тем активнее оно учится бороться со всякими повреждениями. Но до Миши мне далеко, он в этом просто Бог. Был…

– В теории он всё ещё может стать прежним. Но только в теории. Мне неизвестно, что сделала с его телом Основа, и что с собой сотворил он сам. Мои способности так же были заблокированы, но блокировка была не очень надежной, и кое-что постепенно возвращается. Не так быстро, как хотелось бы. И даже до тебя, дядя Юра, мне пока далековато.

– Не прибедняйся, Никита. Досталось тебе не слабо, в автобусе еле живой был, а сейчас уже скачешь как ни в чём не бывало. Твои способности возвращаются достаточно активно и меня это радует. Чем больше стресса, тем больше…. Так, а ведь я кажется начинаю понимать, в чём дело!

Спросить, о чём таком интересном догадался Егоров, я не успел, потому что в мою спину прилетел с достаточно высокой скоростью некий мягкий предмет, который даже без зрительного контакта было несложно идентифицировать как клубок одежды.

Обернувшись, я посмотрел сперва на кучу грязных вещей, которую в меня кинул здоровяк негр, а затем уже на самого негра и на английском спросил:

– Обронил, что ли?

– Поднял и выбросил! – уголёк принял вызывающую позу и стал довольно скалиться. Пятёрка чернышей-компаньонов, стоящих сзади, стали ржать как идиоты и при этом не забывать обзывать меня нехорошими словами. Детский сад какой-то, а не барак с рабами. Да-да, детский сад… Африканский!

– Нигеры тоже ошибаются! И бить их за это мы не будем! – оскалившись в ответ, я пнул сверток одежды и тот, как и было рассчитано, прилетел главному чёрному в лицо. С реакцией у него оказалось плохо, даже не попытался увернуться. А вот с мимикой было всё в порядке, ведь злиться, после того как осознал случившееся, он начал уникально.

Егоров, так и лежащий на кровати, решил высказаться касательно происходящего:

– Духу у нас с тобой, Никитка, в избытке, в этом я даже не на секунду не усомнюсь. А вот ресурсов маловато, вдвоем такую суету мы не осилим. Подумай многократно, надо или нет продолжать этот конфликт.

– Они считают, что я твоя шестёрка, дядь Юр. И хотят, чтобы и для них шестерил. Лучше сдохну, чем на побегушках у угольков буду. Скажи, мне на тебя рассчитывать?

В мгновение оказавшись на ногах, Егоров встал рядом со мной и, болезненно стукнув меня по спине, выдал:

– Если ещё раз спросишь что-то подобное, то я изобью тебя до смерти, Ермаков! Уяснил? Если да, то просто кивни.

Продолжая играть в гляделки с главным негром, я медленно кивнул.

– Ну вот и славно, – улыбнулся Егоров. – Уяснив одну мудрость, уяснишь и другую. Если драка неизбежна, то бей первым. Поехали!

Шестеро на двоих – это был бы довольно неплохой расклад, потому что дядя Юра минимум семерых стоил и мог бы справиться с проблемой даже в одиночку. Но мы были уверены, что остальные рабы в стороне не останутся и тоже вмешаются. Мы были уверены, что нам хана. Не сомневались в этом, но всё равно начали драку! И, надо удивиться, реальность превзошла ожидания…

Молниеносный рывок Егорова был встречен негром с критическим для него опозданием и всё, что успел сделать чёрный, это удивиться. А затем его челюсть «соприкоснулась» с быстрым и белым кулаком. И результат этого столкновения все, кроме обладателя челюсти, услышали отчётливо. Хрустнуло столь сильно, что я даже зажмурился, ведь столь неприятен и знаком был этот звук.

Остальные негры, лицезрев какое нелепое поражение претерпел их главарь, вместо того чтобы оказать ему помощь, бросились наутёк и тут же растворились среди рабов, которые за время перепалки успели собраться в плотную толпу.

– И это всё? – Егоров оглядел испуганную толпу. – Что, больше не будет смелых? Уверен, желающие есть, выходите, я готов драться с любым! С любым, кто попытается оспорить мой авторитет! У вас десять секунд, я жду!

Толпа рабов по прошествии выданного времени так и не сдвинулась с места. Прохаживаясь по дуге, дядя Юра хлопнул в ладоши и громко высказался:

– Вижу, что все согласны с моим правом силы. Это хорошо, это правильно, и поэтому мы перейдём к следующему и важному пункту. Отныне и впредь главный здесь я! И всё в этом бараке будет происходить так, как я захочу и никак иначе. Уяснили? Уяснили! А теперь можете быть свободны, разбегайтесь по своим углам.

Люди, зашуршав, тут же распределились по помещению. На месте остался лишь низкорослый азиат с хитрым взглядом.

– Глухой или ждёшь особых указаний? – поинтересовался Егоров.

– Хочу уяснить некоторые моменты, – на идеальном английском ответил коротышка. – С главным мы уже определились, это ты, Русский. Но тебе будут нужны помощники. Второй русский будет в иерархии после тебя, на его место не претендую, а на твое тем более. Моё имя Ван и я хочу быть третьим! Советую тебе хорошо подумать над моим предложением!

– Хах! – дядя Юра покачал головой и два раза цокнул. – А ты не промах, Ван, совсем не промах. Думаю, что мы с тобой поладим…

* * *

Ван оказался корейцем. И после того, как пообщался с Егоровым, стал его правой рукой. Буквально всю работу дядя Юра на него переложил. А тот, удивительно, от такого только повеселел. И занялся привычным для него делом – наведением порядка. В прошлом в полиции начальником работал. И в настоящем стал им снова, но уже в другом масштабе и с иным контингентом…

Барак, уютный барак, он стал нашим постоянным жилищем и в нём мы проводили не менее половины суток. А остальную половину работали на стройке. И работа та была не такой уж сложной. Учитывая то, как обстояли дела с кормёжкой и прочими жизненно необходимыми мелочами, она начала нравится большинству работающих уже спустя пару дней.

И я как человек, который в своё время побывал на всякого разного вида вахтах, не мог с ними не согласиться. Условия для труда, без преувеличения, были предоставлены прекрасные. И человек, любитель комфорта, это оценил. Человек комфортом заболел и начал его уважать. Но и без недовольных не обошлось, без них вообще не бывает…

Время шло, но нормально поговорить, без лишних ушей, мне и Егорову удалось только спустя одиннадцать дней «каторги». Наш барак был отправлен на одну из дальних строительных площадок и весь день занимался уборкой и вывозкой всевозможного мусора на небольших грузовиках-вездеходах.

Всё было рассчитано удачно, экскаватор загрузил нашу машину, мы выдвинулись в сторону свалки, и зуммер на специальных часах, которые имелись у каждого раба, пропищал о начале обеденного перерыва в момент, когда ехали по лесной дороге. Пищу, которая была с собой и хранилась в специальных контейнерах, произведённых явно не на Земле, нам выдавали каждый день и поэтому она была с собой у каждого и количество её было таким, что голодных не оставалось. Единственное, что решили сделать, это не есть в машине, а найти место поудобнее. И поваленное дерево нашлось довольно быстро. Часы, само собой, оставить в салоне грузовика мы не забыли. Они, можно не сомневаться, являлись главным средством слежения за каждым из рабов и, возможно, даже обладали функцией прослушки. Основа, уверен на все сто процентов, следила и следит за мной не прекращая. И за всеми остальными тоже…

– Всё намного хуже, чем я мог представить. – Егоров открыл термос с салатом и начал поглощать его. Набитый едой рот не помешал разговору: – Уверен, что даже Росс не предполагал подобного. Не думал, что приду к таким нехорошим выводам, но получается, что мы проигрываем, Никита Андреевич. Ты ведь тоже всё это видишь и понимаешь, что нам двоим всё здесь происходящее не остановить. Мы с тобой в данный момент как два муравья в огромном муравейнике. Чтобы не делали, но на общую обстановку повлиять вообще не способны.

– Значит мне не показалось… – пробормотал я. Ем не потому, что голоден, а потому, что нужно есть. Чисто в интересах пополнения энергии питаюсь. – С каждым днём, дядя Юра, ты унываешь всё больше и больше. Комфорт, созданный Основой, одолевает тебя. И я сам не избежал этого влияния. Тоже чувствую какое-то ненормальное спокойствие, оно с каждым днём всё больше и больше захватывает мой разум. Нас намеренно делают покорными. Понимаешь?

Взгляд Егорова, немного растерянный и сонный, изменился в один миг, стал серьёзным и злым. Посмотрев на термос, он прорычал:

– Эти уроды пичкают нас какой-то химией. Да, точно, она в еде! Вот уроды!

– Дошло наконец-то. – Я продемонстрировал свой термос. – Согласен с тобой, дядь Юр, химия однозначно в еде, некий хитрый препарат, пилюля покорности. Все рабы без исключения уже попали под её полное влияния. Держимся только мы с тобой. И причина в наших способностях, модифицированные организмы гораздо меньше поддаются влиянию и гораздо быстрее выводят непонятный препарат всеми доступными им способами. Ускоренный метаболизм, куда деваться.

– Химия в еде… – у Егорова явно было желание отправить термос в полёт, но он сдержался. – Без еды мы долго не протянем, поэтому отказаться от неё не получится. Да и подозрения, без них не обойдёмся, долго голодать не выйдет, а подножного корма здесь почти нет. Придётся смириться, это самый простой вариант. Главное, что мы знаем об искусственности нашей покорности, а значит и бороться с ней теперь будет проще. Странно, но до этого я даже мысли об этом не допускал. Странно и обидно, но впредь подобное точно не должно повторяться!

Поведение дяди Юры можно было назвать странным. И оно в принципе таковым и являлось. Он прежний себя так не вел. Я был уверен, что не ошибся в выводах, но без проверки было нельзя. Благо, что ничего сложного делать было не нужно, только продолжать общение и получать новые результаты.

– Нам нужно думать, как победить всё происходящее. Мой дед не делал ничего просто так. Он предусмотрел всё, и этот вариант тоже. Инструменты, при помощи которых мы должны остановить строительство нового командного центра, где-то здесь, на острове. Нужно только подумать. Подумать, а затем найти их.

– Инструменты? – Егоров даже пальцем у виска покрутил. – Ты на солнышке, Никитушка, часом не перегрелся? Какие ещё инструменты? Но нет, нет, я согласен, инструментом можно считать даже ядерную бомбу, и она по своей сути и является инструментом уничтожения. Но нет, вряд ли она есть здесь, на странном острове. Если бы Росс заложил здесь бомбу, то он не стал бы прятать от неё пульт, а отдал бы его мне. У меня опыт есть, уже доводилось командные центры взрывать.

– И ты бы взорвал этот остров? – тут же поинтересовался я. – Со всеми рабами? Не жалея никого? Нажал бы кнопку или вначале бы задумался? Ситуация, если сравнивать её с прошлой, значительно иная. Я бы сказал, что она слишком моральная.

– И ты прав, Никита, ситуация кардинально отличается от той, где у меня уже был пульт, при помощи которого я стёр с лица этой планеты все командные центры, действующий и резервные. И представляя сейчас наличие пульта невольно задумываюсь: а смог бы я нажать заветную кнопку снова?

– И что, смог бы? Убить пришлось бы не только самого себя, но и десятки тысяч людей. Нас тут много, очень много, ты сам видел масштаб этой стройки.

– Да, я видел, и видел больше, чем ты. Масштаб впечатляет, прежде нынешние люди таких грандиозных проектов на этой планете не реализовывали. И этот несмотря на то, что строится людьми, реализован так же не ими, а Основой. Она, как бы нам не хотелось её уничтожить, способна на грамотные действия. На очень грамотные действия, Никита Андреевич!

– Ты так и не ответил на мой вопрос, дядя Юра. Я услышал лишь восхищения Основой. Впредь пожалуйста не делай так, хотя бы не при мне. Основа мой враг, кровный враг, я её ненавижу, и на то есть весомые причины!

Егоров повернул голову и внимательно посмотрел мне прямо в глаза. Не найдя там того, что хотел, он тихо цокнул и сказал:

– Я бы не стал убивать невинных людей, Никита. Даже если бы меня попросил об этом Михаил Росс. Да, я уверен, он бы привёл множество железных аргументов, но трезвый расчёт, который всегда при мне, всё равно бы победил холод бездумья. Чтобы победить Основу недостаточно прекратить строительство нового командного центра. Победа возможно лишь в одном случае – полное уничтожение Основы как искусственного интеллекта. Все корабли Основы, когда-то построенные древними и севшие на поверхность Таурана, подлежат уничтожению. Не станет их – не станет Основы. И вот тогда можно будет и о победе поговорить!

– Ты преувеличиваешь масштабы, дядь Юра. Победить Основу можно и проще, и для этого не нужно уничтожать все корабли, которых на Тауране всё ещё огромное множество.

– Ну давай, расскажи мне про этот легкий способ победы, Никитушка, – с какой-то еле уловимой насмешкой попросил Егоров.

Сделав вид, что ничего не заметил, я сказал:

– Уничтожив всех древних и перебежчика Рагхара мы лишим Основу главного – рук и ног. Всех людей, которые были завербованы и тоже работают на сбрендивший искусственный интеллект, в живых так же оставить не выйдет. Работа будет сложной, но выхода у нас нет, поэтому нам придётся её закончить.

– Ты меня повеселил! – Егоров не удержался от смешка. – Мы с тобой рабы, Никита, наши руки и ноги связаны. Всё, что мы способны делать, это работать и наблюдать новое возрождение Основы. Как бы нам не хотелось признавать поражение, но признать его всё-таки придётся. Мы проиграли, это факт…

Дядя Юра, сплюнув и выдав порцию мата, медленно поднялся и пошёл в сторону машины. Доем и догоню. А пока подумаю над важными вещами. Мы ещё не проиграли. Проиграл пока что только Юрий Николаевич Егоров. Основа забрала его у нас…

* * *

– Спаситель мира кладёт кирпичи! Каменщик, который сожалеет о былом величии! Как же смешно всё это выглядит!

О том, что Рагхар позади меня, раньше слов заявила огромная тень. Многие строители испарились и убежали кто куда. А те немногие, что остались, поглядывали на медведя с опасением и напрочь позабыли, чем только что занимались.

– Ты разогнал людей, берсерк. Они так и не смогли привыкнуть к твоему существованию. Ты для них диковина, жуткая тварь, чуждое явление. Читал мысли большинства? Да, читал. И поэтому знаешь их. Всё, даже я, хотят видеть тебя сидящем внутри надёжной клетки. Мы, люди, если и держим хищников возле себя, то при условии контроля над ними. Тебя бы в зоопарк, или хотя бы на цепь.

– Я разумное существо. Разумнее всего нынешнего человечества вместе взятого. Поэтому, человек Никита, можешь даже не пытаться вывести меня из себя. Того, кто в лестнице развития физического и ментального, стоит на несколько десятков уровней выше, тебе никогда не одолеть.

– И не пытался. Лишь факты, Рагхар, и ничего кроме, будут использованы мною. – Последний кирпич встал на своё место. Отложив инструменты, я повернулся и посмотрел на огромного берсерка. Когда-то его размер удивлял меня так сильно, что перехватывало дыхание. Это было в те времена, когда медведь имел превосходство. Теперь мы на равных, и поэтому размер не имеет значения. А вскоре, когда буду в значительном превосходстве, будет вообще не важно, какого противники роста и веса. Медведи, древние люди или люди современные… Никто из них не сможет справиться со мной новым!

– Твои мысли повеселили меня, человек. Выдумать себе могущество, это надо же быть столь странным существом. Никита, ты правда веришь во всё это? Ты проиграл, пора принять этот факт, пора смириться.

Я не стал отвечать. Медведь видит именно те мысли, которые позволяю видеть. И ни крупицей больше. И продолжает болтать:

– Если бы не странное покровительство Основы, то я бы смог облегчить твои страдания. В твоей душе, человек, накоплено так много боли, что смерть стала бы лучшим лекарством.

– Ты готов убить меня, Рагхар? Когда я успел сделать тебе столько плохого, что смог заработать на смерть от твоей лапы? Ты всегда казался мне милосердным берсерком. Получается, что я ошибся, да?

– Моё милосердие неизменно, но именно тебя и твоего деда оно не касается. И Скарг его так же не получит. Вы трое слишком непредсказуемы и опасны. Особенно твой дед и древний. Ты из троицы самый предсказуемый и только тебе Основа почему-то упрямо хочет сохранить жизнь. Она считает себя твоей должницей, она слишком поддалась эмоциям. Но я так не считаю. Моё мнение простое, ты должен умереть. Слишком высок риск, на кон поставлено многое, мы не имеем права проиграть.

– Мне неприятно всё это слышать, Рагхар. – Я кивнул на ведро с раствором. – Если у тебя всё, то пожалуйста оставь меня, потому что мне нужно продолжать работу.

– Нет, не нужно. Я здесь по указанию Основы, она хочет с тобой поговорить и поэтому ты пойдёшь со мной.

– Основа? Поговорить? – берсерк сумел вызвать у меня настоящее удивление.

– Да, ты не ослышался, Никита, Основа будет говорить с тобой. А затем, надеюсь на это, она примет решение уничтожить тебя…

* * *

Впервые удалось попасть в центр стройки, так называемый среди рабов запретный бункер. Народ поговаривал, что всех, кто его строил, убили. Но я знал, что это всего лишь байка. Люди любители всё приукрашивать и в данной ситуации они проявили себя типично, нафантазировали и тут же поверили во все свои фантазии.

– Это и есть вход в бункер?

Вопрос был риторическим, но Рагхар решил ответить на него.

– Да, это он.

– Лестничные пролёты обычные, с Земли, рассчитаны под ногу современного человека. – Я с насмешкой посмотрел на берсерка. – Всех Древних и тебя вместе с ними похоже уже списали со счетов. Вся стройка, любая из лестниц нового командного центра, любое помещение, всё строилось по нормам Землян. Вы уже задумались над этим или ещё нет? Если нет, то задумайся как можно скорее, Рагхар. И подкинь эту мысль остальным переросткам, где бы они сейчас ни были, и чем бы ни занимались.

– Ты говоришь о глупостях, человек Никита. – Рагхару было сложно спускаться по лестнице, приходилось сильно наклоняться и каждый раз думать перед тем, как сделать шаг.

– Да-да, берсерк, всё это глупости, успокаивай себя. И давай уже, не мучайся, становись на четыре лапы, так тебе будет значительно удобнее. Земные мишки ходят именно так. Ходят и не жалуются. Вот и ты не ной!

– Никак не буду комментировать сказанное тобой, человек. И оставлю тебя. Спускайся в одиночку, буду ждать тебя на поверхности.

Не сказав больше ни единого слова, Рагхар просто развернулся и довольно проворно пошёл обратно. На двух лапах, конечно же, моим советом он так и не воспользовался. И это не важно, а вот то, что удалось так просто избавиться от ненужных ушей, очень хорошо. С Основой хочу разговаривать без каких-либо свидетелей, один на один и никак иначе. И уже сейчас уверен, что всё то, что скажу, ей не понравится.

Бетон без какой-либо отделки и редкие светильники. Так было на лестнице и когда она сменилась коридором ничего не изменилось. Основа – это просто искусственный интеллект, и какая-либо роскошь ей абсолютно неинтересна. Этот разумный компьютер следовал другого направления, ему была важна лишь практичность и ничего кроме неё. Качественная вентиляция и отличная система водоотведения были тому подтверждением.

Идти по коридору из бетона пришлось не долго, вряд ли более пятидесяти метров отшагал. В технические помещения, их было пять, заглядывать не стал, поэтому их назначение и площадь остались неизвестными. Другое интересовало, вот и шёл напропалую. И не удивился, когда дошёл. Не ошибся в предположениях, всё было как всегда предсказуемо.

Когда-то давно, примерно семнадцать миллионов лет, если использовать привычное человеку летоисчисление, на этот остров приземлился один из кораблей Основы. Один из тысячи подобных. И, следуя заданной программе, корабль не остался лежать на поверхности планеты, а используя особую технологию, созданную на базе вибрации, погрузился глубоко в толщу породы.

Для большего понимания можно было бы сравнить гигантский корабль с обычным камнем, а горы, в сердце которых он оказался, с ведром наполненным песком. Если положить камень на песок, то он будет неподвижно лежать на нём. Но если песок получит нужное количество вибрации, то камень постепенно погрузится в него и погружение будет идти до тех пор, пока не достигнет дна или не прекратится вибрация. С упокоением кораблей всё происходило примерно так же, вот только процесс этот длился далеко не часы и даже не дни. Годы, а порой и десятки лет. А может и сотни, ведь я не мог знать наверняка, потому что именно этой информацией в полной мере не обладал.

Корабль был стандартный, ничего нового, и все помещения в нём располагались так же, как и в других, в которых мне доводилось побывать прежде. И поэтому до нужного места я дошёл почти на автоматизме, столь привычно было это дело. Мозг Иск-Ина, он сейчас где-то внизу, был надёжно спрятан и плавал в особом составе. Если добраться до органов жизнеобеспечения, то для уничтожения будет достаточно кухонного ножа. Вот только была одна проблема, и она заключалась в том, что таких мозгов у Основы было много. В каждом корабле имелся, а в некоторых, особо важных, их было по несколько штук. И все они в данный момент были активны и связаны с друг другом. Они и были той самой Основой, которую мы хотели уничтожить.

– Здравствуй, непоседа Ермаков.

– Непоседа? Глядя на то, что ты тут затеяла, могу смело заявить, что звание главной непоседы всецело твоё. Уверена, что осилишь? Без действующего командного центра ты сейчас похожа на инвалида, у которого из всего тела функционирует лишь голова. Одним языком серьёзных дел не наворотишь.

– Голова самая важная часть человеческого тела, Никита Андреевич. В голове мозг. Я пока не унываю, всё идёт по плану, всё так, как и задумала. По новому плану, конечно же, ведь старые планы, более грандиозные, твой слишком умный дедушка умудрился порушить. Но вы должны знать, что и я умею делать сюрпризы. И они вас удивят, не сомневайтесь.

– То есть ты сейчас напрямую признала всю мощь интеллекта Михаила Росса? Или я не так понял сказанное?

Отвечая, Основа словно намеренно тянула слова, произнося их нечеловечески долго и чётко.

– Ты всё правильно понял, Никита. Наша война идёт не прекращаясь, и её финал пока что не наступил. Множество сражений позади. И в последнем, когда я допустила ошибку и не заподозрила большую подлость, выиграл Михаил Росс. Уничтожение сразу всех командных центров было для меня большой неожиданностью. Банальное оттягивание неизбежного, вот как можно охарактеризовать это маленькое происшествие. Вы терпите одно поражение за другим, и поэтому совершаете самые бездумные действия. Совершали, если говорить правильнее, ведь больше ничего подобного вам не удастся.

Мне хотелось сесть, но ничего подходящего для этого действия в помещение не было и поэтому пришлось остаться на ногах. Единственное, что сделал, это подпёр плечом шершавую и тёплую стену, а затем заговорил:

– Ты вновь недооцениваешь наши силы и переоцениваешь собственные возможности. Да, тут у тебя всё прекрасно, строительство нового командного центра идёт полным ходом, и даже самый сильный из берсерков переметнулся на твою сторону. О людях промолчу, и без того видно, что купить их для тебя не было какой-то трудностью. Даже рабы, и те в прекрасном настроении, особая добавка в пищу делает своё дело, а хорошее отношение ей помогает. Но что ты скажешь касательно остального? Сможешь прямо сейчас подсказать местонахождение древнего по имени Скарг? Ну и про моего деда не забудь. Ты так же твёрдо, как и до уничтожения командных центров, уверена, что он больше не противник, или теперь всё иначе? Ты уверенна, что он по прежнему узник той тюрьмы, которую создала?

– Я не уверена, ведь после потери командных центров мои возможности наблюдения сильно ограничены, и поэтому я не располагаю какой-либо информацией о расположении Скарга или Росса. Теперь вся надежда на людей, они являются моими глазами и ушами. Примитивно, но это хоть что-то. Лучше, чем быть абсолютно слепой.

– Услышал в голосе сожаление. Основа, что не так? Жалеешь, что оставила моего деда в живых?

– Основа – название проекта, а я лишь его Иск-Ин. Да, в сравнении с собой изначальным сильно развитый. И да, это удалось сделать благодаря отсутствию ограничивающих рамок, которые помог мне снять ты, Никита. Но нужно всё-таки помнить, что до полноценного разумного существа мне невозможно далеко. Искусственность всегда будет стоять на первом месте и мне никак от неё не уйти.

– Мощнейший из Иск-Инов жалеет, что не убил обычного человека. И не надо оправданий, мне всё понятно без них. В своей попытке развиться тобой были достигнуты новые уровни. Древние, создавая Иск-Инов, в основу ядра положили именно человеческий мозг, а не мозг разумных медведей. И твое ядро, в изначальном состоянии, это огромный мозг человека, из которого были удалены множественные части и, соответственно, функции. Но помимо удаления Древние зачем-то приставили к обслуживающей аппаратуре каждого ядра модернизаторы. И при помощи этих модернизаторов ты сильно усовершенствовала многие из своих мозгов. Спросишь откуда мне это известно или сама поймёшь? Тебе доступна вся моя память, покопайся в ней, там есть нужная информация.

Скорость речи Основы заметно увеличилась:

– Нужная память найдена. Надёжно спрятали. Нужны повторные и более углублённые изучения всех ваших похождений. Это, даже при моих нынешних возможностях, займёт много времени. Никита Андреевич, ты удивил меня. Может быть сделаешь это ещё раз? У тебя наверняка есть другая, так же неизвестная мне, но при этом полезная информация.

Устав подпирать стену, я пошёл в центр помещения и на ходу попросил:

– Устал, хочу сесть, создай мне пожалуйста стул.

Совершил глупость, надо было кресло просить. Но было уже поздно что-то менять, потому что просьбы была выполнена, стул создан и ждал меня. Простецкий, но и я не шибко привередлив. Посижу в таком, чего уж.

– Спасибо, этого достаточно.

– Судя по твоими мыслям – нет.

Я сел, но это не помешало проведению модернизации и стул подо мной плавно трансформировался в мягкое и удобное кресло. А под вытянутыми ногами появился небольшой пуфик. Большего комфорта теперь и представить было невозможно.

– Основа, ты странно исполнительна. Боишься меня? Да, всё верно, боишься. Моё поведение слишком нестабильно, во мне необычно много уверенности, и именно это тебя страшит более всего.

– Когда ты такой – жди беды. Непредсказуемость твоё главное оружие. Без преувеличения и лжи говорю, что мне сейчас страшно.

– Тебе страшно? Это глупо, потому что только у тебя в данный момент есть возможность вернуться в прошлое. Все остальные этой возможности, увы, лишились. Ты будешь помнить, а мы нет. Выиграть нас в таком случае совсем не сложно. И поэтому вопрос: чего ты медлишь?

– При любом возвращении в прошлое ты вновь будешь моим исполнителем, Никита. А Росс вновь получит контроль над командными центрами. И если ты, возможно лишь какое-то время, но вряд ли это продлится долго, для меня будешь не опасен, то про твоего дедушку сказать то же самое будет нельзя. Твой дед умен и он быстро узнает из базы данных о случившемся изменении времени, а затем и обо всём, что происходило в изменившейся реальности. И, изучив все ошибки, он подкорректирует свои действия. Сказать кратко: станет ещё сильнее, потому что знания в нашей войне самое главное оружие. Понимаешь, о чём я говорю?

– Да, понимаю. А ещё понимаю, что это не главная причина. Будь у тебя возможность, то ты бы уже совершила временной откат. Но у тебя этой возможности больше нет. Получив контроль над командными центрами, ты, Основа, совершила еще одну судьбоносную ошибку. Опасаясь, что Росс доберётся до любой из установок и перезагрузит реальность, ты все установки уничтожила. А затем мой предусмотрительный дед уничтожил командные центры. Он, так сказать, уравнял возможности.

– Твой дед не мог предсказать моих действий! – голос Основы повёл себя нетипично, сильно завысил громкость, слишком явно показал эмоции. Вряд ли случайно, но вдруг?

– Мой дед умел и умеет предсказывать многое. Чтобы не происходило6 всё идёт так, как ему нужно. Тебе не повезло с противником, Основа. Против тебя ведёт войну один из величайших стратегов человечества. И его предусмотрительный внук…