Иной мир. Бессмертные

Глава 6

Зверь, которого берсерки называли сахаши, а люди урлооком, с трудом преодолел последнюю преграду – гигантскую ледяную стену. Не с первого раза, потому что лед не был крепким, множество трещин пронизывали его, и поэтому он порой раскалывался на крупные части от малейшего физического воздействия. И эти крупные фрагменты с легкостью отправляли упорного альпиниста к самому началу – в ледяную воду океана.

Но зверь, испытывая неудачи одну за другой, не прекращал попыток забраться наверх. И в конечном итоге он добился желаемого, стена закончилась и гигантское ледяное плато предстало во всей своей унылости. Пустыня снега и льда, тоска и неизбежность бытия, в этом месте было прекрасно умирать. Но в этом месте нельзя было жить. Скука, одолевшая сознание, вызвала новые чувства, но контроль извне тут же погасил их и потребовал полного подчинения. Сопротивляться такому сильному разумному сахаши не умел и поэтому ему пришлось подчиниться. О свободе он даже и мечтать не мог…

Лишенный сил, урлоок еле передвигал лапами. Подъем на ледяную стену почти добил его, но основных сил он решился ранее, когда переплывал океан с довольно тяжелой ношей на спине. С ношей, благодаря которой он смог осилить этот сложнейший путь. Без неё у него бы точно ничего не вышло. Проклятый разумный, он поработил его, сделал своей марионеткой. Вырваться, разорвать оковы контроля, этого ему хотелось больше всего. А затем разорвать того, кто вздумал контролировать!

Скарг плохо понимал, что происходило, он отдал зверю слишком много энергии, почти опустошил себя. Они добрались до ледяного материка, они сумели сделать невозможное, но для завершения задачи этого было мало. Еда, она требовалась обоим, это был простейший способ восполнить утраченные силы. Но такой простой способ в данный момент не был работоспособен, еды в доступности не имелось.

– Нет сил сканировать местность на большие расстояния, – зачем-то вслух бормотал Скарг. – В воде есть рыба и что-то крупное, теплокровное, я чую это. Но нет, я не способен достать их, бессилен. Здесь, наверху, еды нет, лед полностью безжизненен, не ощущаю ничего. Зверь, ты можешь охотиться, ты должен сделать это, только так мы сможем выжить. Прыгай в воду, ешь рыбу, это восстановит твои силы…

Зверь понял, что от него требовал жестокий разумный. Но выполнить требуемое он не смог. Попытался, сделал несколько шагов, и обессиленный рухнул в снег. Без подпитки энергией, к которой он привык за время долгого плавания, сахаши уже не мог подняться. Дальше, если человек не поможет, будет смерть. А после неё долгожданная встреча с настоящим хозяином – Рагхаром. Даже подчиненный другим, он остался верен только берсерку. И он, если получится, все-таки обретет утраченную свободу, а затем вернется к своему всаднику…

– Да-да, мечтай-мечтай, позволю я тебе, очень надейся, – Скарг, немного взбодрившись и установив энергетическую связь со зверем, принялся отдавать ему последнюю энергию, остатки своих драгоценных жизненных сил.

Понимая, что дальше будет потеря сознания, он хотел остановиться, но запретил себе это делать. Урлоок знал, кто такой Росс, он мог найти его самостоятельно. Главное, чтобы он его не убил, потому что помешать этому будет некому. И главное, чтобы этот жуткий зверь, когда его мозг не будет затуманен контролем извне, не убил Скарга. Все пошло совсем не по плану, но иначе уже было нельзя и пришлось рискнуть…

Ответить, сколько пробыл в бессознательном состояния, Скарг не мог. Последнее, что помнил – то, как отдал остаток жизненной энергии зверю, а затем ушел в туман беспамятства. Не было ни боли, ни страха, а было только всеобъемлющее ничего. Точно такие же ощущения были в анабиозе, там время так же пробежало без ощущения. Неужели все повторилось? Он что, вновь оказался в анабиозной капсуле?

Сильный удар случился где-то рядом, а затем ему на смену пришел противный скрежет и спустя пару секунд наступила тишина. Нет, ощущения были иные, это точно не капсула. Скарг уже открыл глаза и видел окружающую его темноту. Он находился в помещении, в абсолютно пустом, небольшом по объему, с маленькой и единственной дверью, и с невозможно низким потолком. Здесь было довольно тепло и пахло кислым. Запах, вероятнее всего, шел от него самого, потому что другого объяснения его присутствию не было.

Ни одна из способностей не работала, организм все еще нуждался в еде, он сильно голодал и поэтому все его силы были направлены на поддержание жизнедеятельности. За хороший ужин Скарг сейчас был готов отдать многое. Только еда и вода могли спасти его истощенное тело. Только пища могла вернуть его прежнего.

Снова грохот, и снова скрежет. Где-то неподалеку некто большой пытался разбить преградившую ему путь преграду. Но так же был слышен еще один звук. Прямо за дверью раздавались шаги и через мгновение она должна была открыться.

– Вижу, что ты уже очнулся. – Вошедший был удивительно спокоен, голос имел низкий, страха не испытывал. – Шанс, что ты сдохнешь, имелся, и я надеялся, что будет именно так, но мои надежды не оправдались. Когда-то они так же не оправдались и в отношении меня самого. Я был уверен, что мой внук отправит меня в небытие. Но он оказался милосерден и Основа подарила мне эту тюрьму. Все происходит не так, как предсказываю, но именно так, как нужно. Это самое главное, все идет по моему одновременно идеальному и сумасшедшему плану.

– Мне нужна еда, – с трудом сказал Скарг. Болтовня Росса принесла ему много боли, мозг отзывался мучительными приступами от каждого услышанного слова, ему совсем не хотелось анализировать чужую речь, но совсем ничего не делать он не мог. И еще эти удары и скрежет, они действовали как атомные бомбы.

Скарг мечтал об исцелении, он мог бы легко восстановить своё тело, но лекарства, коим являлась еда, пока что не было под рукой.

– У меня была еда, я любил охотиться и рыбачить, это были единственные развлечения ледяной пустыни. Но этот урлоок, псина Рагхара, он сожрал все мои припасы, которые хранились в снегу. А затем туман подчинения, которым ты заполонил его мозг, рассеялся, и гадина решила встать на путь отмщения. И вот уже много часов она пытается распечатать консерву, в которой мы с тобой находимся. Основа создала для меня довольно крепкое жилище, но даже оно имеет предел. Надо бы остановить гадину. Понимаешь о чем говорю, Скарг? Будь я силен как раньше, то сделал бы все сам. Но вот ведь парадокс, да? Будь я силен как раньше, то это этой ситуации бы просто не случилось…

– Ты издеваешься, – тихо сказал Скарг. – Да, ты издеваешься, я понимаю это. Это здание надежно, урлоок не вскроет его, он может ломиться сколько угодно. Но зачем издеваться? Дай мне еды, исцели меня! Я пришел спасти тебя, Михаил! Или ты еще не понял этого?

– Я лишен сил, Основа изменила меня, Скарг. Ты лишил себя сил самостоятельно. В данный момент мы полностью равны. Лучшего момента для издевательств может и не случиться. Поэтому я не упускаю его…

* * *

– По твоему это еда? Ты видел меня, я немного крупнее, чем могло показаться вначале. Росс, у тебя от одиночества поехала крыша? Или это твои издевательства продолжаются?

Скарг хотел бы встать, но сил для совершения столь простого движения у него не было. И поэтому всё, что он смог, это подпереть спиной одну из стен. Тарелочку из бумаги, которую держал на вытянутой руке Михаил, и на которой лежал небольшого размера питательный консервант, ему хотелось расплющить об пол вместе с тем, кто её принес. Древний и в мыслях подобного к себе отношения представить не мог. Такое было лишь в детстве. Старший брат, миллионы лет покойный Сарг, был мастером издевательств. И Россу без особого труда удалось разбудить память о тех неприятных временах.

– Единственные мои часы показывают, что сейчас вечер, – сказал Михаил после того, как посмотрел на руку. – Пищевой комбайн, которым меня «порадовала» Основа, выдает питательный консервант три раза в сутки. Утром, в обед, и вечером. Эта тягучая слизь доступна мне три раза, Скарг, только три раза в сутки, и только в таком количестве. И еще раз в сутки мне выдаются специальные таблеточки, их тоже синтезирует особый комбайн. Эти таблеточки лечат меня от всех недугов, включая процесс старения. Если говорить кратко: с голоду я не сдохну и от старости не умру. А теперь кратко ответить нужно тебе: будешь ты это есть или продолжишь воротить недовольную морду?

Скарг и без копания в мозгах собеседника умел хорошо разбираться врут ему или нет, и видел, что Михаил говорил чистую правду. Основа придумала качественное наказание. Одарила одиночеством, вечной жизнью и полным отсутствием вкусной пищи. В бесконечном количестве на ледяном материке была только вода. В двух вариантах, пресная и соленая. Не слишком желанное разнообразие. Но, тем не менее, разнообразие имело место быть…

Да, деваться было некуда, и Скарг одним движением отправил порцию питательного консерванта в рот и, лишь распробовав на вкус, проглотил. Слегка соленый, он и вправду напоминал тягучую слизь. Пустой желудок, который наконец-то заполучил еду, отреагировал спазмом.

Сумев не позволить рвотному рефлексу случится, Скарг почти не шевеля губами прошептал:

– Срочно дай мне воды, или меня вырвет…

– Этого добра завались, пей на здоровье…

Древний в сравнении с современным человеком был гигантом и три литра воды, которые он выпил за один присест, считались для него нормой.

– Да, пьешь ты что конь… – пробормотал Росс, забрав пустую тару, обычную пластиковую бутылку, в которых вода появлялась из комбайна в любом объеме, какой только захочешь.

Дикого прилива сил не случилось, это было ожидаемо, пищи Скаргу для восстановления требовалось значительно больше. Не смешные три сотни граммов питательного консерванта, а четыре, или даже пять килограммов нормальной, желательно сбалансированной, пищи. И так каждые три или лучше два часа времени в течении нескольких суток. Сурово потрепанный путешествием организм требовал сурового питания. А его как назло не было.

– Мы можем попытаться взломать пищевой комбайн, – сказал древний, когда вновь смог передвигаться. Первым делом он исследовал тюрьму, по которой ему приходилось ходить в «три погибели» из-за низкого потолка. Результат исследований не обрадовал, дела обстояли намного хуже, чем могло охарактеризовать слово «плохо».

– Основа создала хорошую тюрьму, тут все работает не ломаясь, но в случае поломки она могла устранить любую неисправность дистанционно, при помощи робота, который сейчас без дела отдыхает где-то под полом. Но после того, как был уничтожен командный центр, Основа больше не управляет этим местом. Если она сможет построить новый командный центр, то управление вновь появится, но это будет совсем не скоро, такая стройка быстро не закончится, утраченное придется возвращать годами. И поэтому у меня к тебе, Скарг, есть вопрос. Ты точно уверен в своих силах? Комбайн, если ты не сможешь взломать его, будет функционировать как раньше или мы останемся без еды?

– Нет, не уверен, в подобном я не специалист. Будь мои способности со мной, то да, легко бы взломал. В своем нынешнем состоянии даже в память предков не погружусь, не хватит сил, просто потеряю сознание. Поэтому решение отрицательное, рисковать не стану, лучше такое количество еды, чем ее полное отсутствие. И нам надо начинать думать, как решить новую проблему. Я прибыл, чтобы спасти тебя, но не рассчитал сил и теперь мы оба пленники Основы, мы оба в ее тюрьме. Росс, ты все еще уверен, что происходящее идет по твоему плану?

– Безусловно, все идет так, как я и хотел. И никак иначе. Мне вполне комфортно, Скарг. Да, неувязки имеются, но без них обойтись нельзя, они всегда были и будут.

– Да, я забыл, тебе комфортно, потому что у тебя нет эмоций. Когда я забрался в разум берсерка Рагхара, то не сразу понял, что случилось, а когда понял, то было поздно, ловушка уже сработала и выбраться было нельзя. Там, в разуме медведя, я беседовал с тобой, Михаил. Там осталась часть тебя, ты раздробил сознание, нынешний ты лишен эмоциональной составляющей, эмоции остались у фантома. Не скажешь, для чего ты лишил себя эмоций?

– Попасть в тюрьму Основы входило в мои планы, – с нотками загадочности ответил Росс. – Но знать точный срок заточения я не мог, и не мог знать условий. Я лишил себя эмоций для того, чтобы не сойти с ума. Как оказалось зря, в столь роскошной тюрьме можно было прожить и полностью нормальным.

– Нового не услышал, – сказал Скарг. – Но не восхититься содеянным не имею права. Росс, ты прекрасный стратег, ты сделал невозможное. А теперь главный вопрос: способ решения данной проблемы уже имеется или она уже решена? Мне кажется, что второе, проблема уже решена, чувствую это. Мое чутьё никогда не подводило, и никогда меня не покидало.

– Да, твое чутьё, Скарг, сейчас с тобой, оно не покинуло тебя даже в таких далеких далях. Я решил проблему, решил почти сразу, и могу тебе рассказать или даже показать, как это было сделано. Жаль, что не вышло по идеальному, и тебе выпала роль катализатора, который в ходе процесса превратился в топливо.

Нахмурившись от непонимания сказанного, Скарг выдал определение прозвучавшего слова:

– Катализатор ускоряет процесс, но не расходуется. Топливо не катализатор, оно тратится. Что ты имеешь в виду? Росс, чего я не знаю? Ты обманул меня?

Михаил покачал головой и максимально успокаивающим тоном сказал:

– Не позволяй эмоциям одолеть тебя, Скарг. И не дай ему ворваться сюда. Там, снаружи, не сахаши Рагхара. А всё, что нас окружает, не тюрьма Основы, а лишь построенная на просторах умирающего разума им же, умирающим разумом, её полная копия. Дела обстоят чуть иначе, Скарг, намного сложнее, чем нам хотелось бы. Ты спас меня, за это спасибо, но на самого себя твоих сил не хватило. Я хочу спасти тебя, пытаюсь это сделать, но пока что не могу. Это последний способ, больше не держу остатки твоего умирающего разума в неведении. Теперь ты знаешь, что это все – не реальность.

Древний испугался услышанного. И страх не заставил ждать, потянул за собой панику и агрессию. Помня, что сказал Михаил, Скарг не без усилий заблокировал эмоции. Полностью холодный разумом, он задал вопросы:

– Что ты спрятал в голове берсерка Рагхара? Во что я вляпался? Рассказывай!

– Я знал, что Основа изменит меня. Знал, что стану обычным человеком, и поэтому мне пришлось разбить свой разум на две части, мне пришлось позаботиться о возвращении себя нормального, не лишенного способностей. Часть меня, что жила в разуме берсерка, действовала без моего ведома, она могла принимать самостоятельные решения. Изначально моим спасением должен был всецело заниматься Рагхар, но шанс удачного исхода был крайне низок. Лучше тебя, Скарг, с этим непростым делом не справился бы никто, и ты как по заказу попался в мой капкан, ты стал исполнителем этого непростого дела. Та часть меня из разума Рагхара, кода ты влез к нему в мозги, она переместилась к тебе, и подчинила себе твой разум. Ты, сам того не ведая, был моей марионеткой. И пока Основа думала, что упекла меня в тюрьму, я делал всё, что мне нужно, твоими руками и способностями. А затем я спас сам себя, и теперь пытаюсь спасти тебя, потому что в ходе моего спасения ты довольно сильно пострадал.

– Нет! – Скарг все таки вспылил. Ему хотелось вскочить, но он не стал этого делать. Нечто снаружи тюрьмы тут же активизировалось и принялось рвать и стучать. Стало казаться, что еще немного и оно ворвется внутрь.

– Успокойся, только спокойствие может спасти тебя, Скарг.

– Нет, я не могу успокоиться! В том разговоре, где ты был фантомом в разуме медведя, я предлагал тебе свой разум как вместилище. Ты отказался, а затем якобы отпустил меня из ловушки, но при этом позволил мне узнать всё, что обо мне думаешь. Ты показал свои мысли, думал о том, что убьешь меня, вызвал мою агрессию к себе. Ты слишком подлый, Росс! Это было нечестно! Я… я ведь мог понять, что эта ловушка создана не ради разговора… но нет! Мое избыточное высокомерие привело меня к беспомощности! Ты, ты знаешь все мои мысли, ты изучил весь мой разум, и сейчас тебе известно, что после победы над Основой я хотел избавиться от тебя, твоего сына, и твоего внука. Вы трое, я бы уничтожил вас. Что ты скажешь на это, Росс? Не спасай меня, а просто добей!

– Скажу так: после победы над Основой в моем списке на уничтожение ты стоишь на первом месте, Скарг. Там, в еще не случившемся будущем, мы враги. Но здесь и сейчас союзники. Да, тебе страшно, но ты можешь прекратить бояться, ведь я уже принял решение. Добравшись до ледяного материка вплавь на урлооке, ты совершил невозможное, Скарг. Ты вернул меня настоящего. Воссоединение моего раздробленного сознания требовало энергии, которой у меня, на тот момент обычного человека, которого Основа упекла в тюрьму, в нужном количестве не было. Энергии нужно было не так уж и много, и если бы ее давали мы оба, то ничего страшного бы не произошло. Но для такого, так сказать мягкого воссоединения раздробленного разума, требовался еще один ресурс – это время. А его у нас в тот момент совсем не было. Зверь Рагхара, когда он принес тебя к моей тюрьме, еще оставался под твоим зыбким контролем, но после того, как начал жрать мои припасы, контроля решился окончательно. И в конце трапезы он должен был заняться тем, для чего когда-то создавался – уничтожением врагов. А мы с тобой для него именно враги и участь нас ждала незавидная. Я все это понимал и принял решение произвести быстрое, но при этом и довольно жесткое воссоединение. Именно для этого потребовался ускоритель процесса – катализатор, которым стало твое тело. В теории катализатор должен был ускорять процесс, но при этом не расходоваться. Но всего предусмотреть было невозможно и в определенный момент ты перестал быть катализатором. Ты стал обычным топливом, сжигаемым в ходе процесса. И если тело, которое пострадало, не было проблемой восстановить, то с мозгом все обстояло немного сложнее. Я почти полностью сжег твой мозг, Скарг. Я совершил очень большую ошибку. Я, увы, не Бог…

– Ты сказал, что уже принял решение, но не сказал какое. Какое решение ты принял, Росс? Скажи мне!

– Да, я принял решение. Одному мне, Скарг, Основу не победить, и поэтому мне придется тебя спасти…

* * *

– Как долго это будет продолжаться? Недели, месяцы или может года? А ты сам? Как можно было спать столько времени? – Скарг за прошедшие три дня заметно изменился, он больше не чувствовал усталости и теперь мог перемещаться по тюрьме сколько ему было угодно. Михаил его не покидал, все эти дни находился у себя в комнате, но почему-то постоянно спал и разбудить его было невозможно. Но сейчас, именно на третьи сутки, он проснулся. И почти сразу был подвержен бомбардировке вопросами.

– То, что я спал, сном не являлось, тебе хотелось видеть меня таким, и ты видел. – Михаил, поднявшись с кровати, принялся расхаживать по заметно увеличившейся комнате. И первым делом подметил: – Пространства стало больше, значит результат положительный. Я опасался, что будет хуже. Но прогноз благоприятный. Ты поправляешься, Скарг.

– А причем здесь пространство и как оно могло увеличиться? – древний уселся прямо на пол и стал чуть ниже собеседника. – И вообще, как это связано с моей болезнью, Михаил?

Проигнорировав вопрос, Росс поинтересовался:

– Ты спал?

Ответом стал одиночный кивок и слова:

– Конечно спал, сон лучшее лекарство, я спал три раза.

– Да, силен зараза, поспать умудрился, и не помер до конца. Да, еще и три раза! – Остановившись и внимательно поглядев на Скарга, Михаил покачал головой, а затем принялся вновь ходить по комнате и заодно рассказывать: – Мы не в реальности, Скарг, я объяснял тебе это, и давал наказ не спать ни в коем случае. Но ты, видимо, забыл об этом. А потом, поспав, забыл большую часть всего, что я тебе говорил. Эта тюрьма, она вообще не тюрьма, а плод воображения. И снаружи сюда рвется не сахаши Рагхара. Эта тюрьма – твои живые мозги. Все, что уцелело. Остальное, что ее пытается сейчас разрушить, зовется процессом смерти. Когда я ушел из твоих поврежденных мозгов в реальность, тюрьма была меньше, а ты выглядел хуже. Восстановить мозг довольно сложно, но реально, и усилия для этого требуются не малые. Да, чёрт, как же это сложно, неужели мне придется объяснять все заново. Да, придется…

Второе объяснение прошло заметно быстрее, и вопросов было задано раза в два меньше. Но и по окончанию разговора Скарг повел себя иначе, более агрессивно:

– Получается, что я был марионеткой! Марионеткой Росса! И как, ты доволен? А где благодарности? Почему не говоришь спасибо за спасение? Даже факт того, что часть твоего разума сидела в моем сознании, не отменяет главного, спас тебя именно я! Я спаситель, мое тело было использовано для этого, было использовано без моего ведома, но именно я его полноправный и единственный по праву рождения хозяин! Где моё «спасибо», Росс?!

– Спасибо тебе, Скарг, – спокойно ответил Михаил. Теперь он сидел на полу, а древний расхаживал по комнате. И комната эта на глазах уменьшалась, ведь гнев давал свои результаты. Отрицательные, конечно же.

Потолок снижался быстрее всех и в определенный момент гигант ударился об него головой. Удивившись этому, он сперва растерялся, а затем, слегка присев, напугано спросил:

– Ты говорил не психовать. Я что, делаю хуже?

– Уже сделал и продолжаешь делать. Хочешь умереть окончательно и безвозвратно: дерзай, психуй, развлекайся. Мне ты не навредишь, я здесь лишь гость, и легко могу уйти к себе, в собственные мозги, по одному лишь щелчку пальцев. Ну что, психуем дальше?

– Нет, я уже успокоился, и больше не психую. – Скарг даже уменьшился в размерах. – Можно что-то сделать? Вот всё это потраченное, как его вернуть?

– Ждать, иначе никак. Не буду говорить о происходящем снаружи, хорошего там пока нет. Но всё, что мне было по силам, я сделал, и твое лечение не останавливается ни на мгновение. Увы, но знать, сколько времени оно продлится, не дано никому. И гарантировать, что ты вернешься прежним Скаргом, я тоже не буду. Поживем – увидим.

– Прежним мне не вернуться никогда. Ты, Росс, отлично умеешь учить даже таких, как я. Совсем недавно мне казалось, что в нынешнем времени я самый настоящий Бог. Ты убедил меня в обратном, мастерски спустил на землю. За это спасибо…

* * *

Покинув разум древнего, Михаил вернулся в реальность. В его отсутствии почти ничего не изменилось. За одним маленьким исключением – лишившийся контроля урлоок не заставил себя ждать и предпринял попытку свалить на материк.

В примитивных мозгах зверя имелись некоторые понимания. Он знал, что столь тяжелый путь в одиночку не одолеть, но отказаться от бегства всё равно не мог. Связь с берсерком была сильнее его, больше всего на свете он хотел вновь оказаться рядом с Рагхаром. Только ему и никому более сахаши был готов подчиняться по собственной воли. Так было когда-то закодировано его сознание и полностью уничтожить эту кодировку могло лишь полное разрушение мозга.

Найти беглеца было не сложно, только-только до океана добрался и в воду со всей высоты сиганул. При желании и зная особые приметы разума подчиняемого, Михаил мог бы попробовать забраться в чужое сознание на расстоянии в несколько сотен километров, ведь столь сильна была его способность контролировать чужой разум. И именно её Росс считал самой важной. Все остальное, телекинез, пирокинез, левитация и прочее, все они были не такими важными. Без них обойтись было реально. Без умения подчинять себе волю других – нет.

Сознание мутанта виделось Михаилу пульсирующим красным пятном. Зверь не мог считаться разумным, он был создан как прилагательное к разуму берсерка и безоговорочно ему подчинялся, потому что по сути навсегда привязывался только к одному хозяину. О подчинении другим разумным не могло быть и речи и всякий, кто пытался установить с мозгом зверя ментальную связь, а затем попытаться подчинить его себе, получал заметный отпор.

Примитивное сознание урлоока умело огрызаться, отвешивало пришельцам отрезвляющие «оплеухи», но главной целью конечно же было другое. Если кто-то вторгался в мозг зверя на расстоянии и пытался поработить его, то первое, что делал урлоок, это начинал искать наглого пришельца. А затем, когда находил, то откусывал наглецу и дураку голову – вот что делал сахаши со всяким, кто имел смелость попытаться подчинить его. Но всякие, как оказалось, тоже умели удивлять.

Росс и Скарг, только они и никто более, были известны мутанту как сильные. Он хорошо их запомнил, и до невозможности возненавидел. Эти двое, стоило им захотеть, влезали в его сознание и делали там всё, что им заблагорассудится. Даже Рагхар, его полноправный хозяин, не позволял себе такого. Он мог просить, но никогда не заставлял. А эти… эти только и делали, что требовали и требовали! И сейчас один из них вновь навалился всей своей силой и почти без усилий подчинил…

– Я оценил твое рвение к смерти, – сказал Михаил, когда зверь вернулся и покорно улегся к его ногам. – Но как бы ты ни хотел этого, я не позволю тебе умереть. Вот когда вытащишь нас с этой ледяной пустыни, тогда делай всё, что пожелаешь. Хочешь умереть – умирай. Хочешь вернуться к Рагхару – возвращайся. Но я обещаю, что как только ты вытащишь нас, ты сразу же станешь свободным. Обещаю! И еще я обещаю, что больше никогда не буду подчинять тебя, что вот это подчинение, оно последнее. Да, такой будет моя благодарность. А слово, ты знаешь это, я держать умею.

Воля урлоока была подавлена, но он все равно слышал всё, что говорил человек. И сказанное было даже немного понятно ему. Осознав, что речь идет о хозяине, зверь на мгновение испытал всплеск радости, которая напрочь подавила бушующий в его сознании гнев. Но лишь на мгновение, а затем все вновь вернулось на место.

– Не вышло, – раздосадовано сказал Михаил. Еще один эксперимент мягкого подавления воли урлоока он записал в своей памяти как неудачный. И пришел к окончательному выводу, что этот зверь и вправду никому, кроме хозяина-берсерка, добровольно не подчиняется. А это значит, что с подобными экспериментами можно закончить. Дальше без подчинения, а по праву сильного…

* * *

– Тебя давно не было… – Скарг сидел на куче мусора и выглядел одновременно жутко и комично. Поросший волосами, грязный и в лохмотьях. Да, он давно не занимался своим внешним видом, и сильно походил на бомжа-великана.

А еще в помещении сильно воняло. Что-то протухло, Михаилу был знаком этот запах, так пах разлагающийся человек. Глядя на одичавшего древнего, Росс сказал:

– Мы не в реальности, если ты не забыл. Все происходящее рисует твой поврежденный разум. Стоит тебе захотеть и будет чистота и порядок.

– Тебя давно не было… – повторил древний. – Спать столь долго нельзя… Получается, что ты не спал…

– Я не спал, ты прав. На самом деле меня вообще не было в твоем разуме. И ты опять забыл, я ведь запретил тебе спать.

– Нет, я ничего не забыл. И я не спал. Я все помню. Тебя не было три года. У меня есть часы. И у меня было где делать записи. Посмотри на потолок!

Михаил посмотрел и увидел, что белая поверхность потолка имела большое количество царапин. Для удобства счета все они были размещены столбиком. Чтобы сосчитать количество прошедших дней потребовалось совсем немного времени. Их было одна тысяча сто двадцать три. Число внушительное, а это значило, что случилось нечто незапланированное.

– Три года, говоришь? – Росс принялся осторожно прохаживаться по помещению и думать вслух: – Это не должно было происходить именно так, но раз случилось, то отрицанием мы заниматься не будем. В реальности сейчас идет всего лишь двадцать второй день. Да, Скарг, ты прибыл на остров двадцать два дня назад, не нужно так удивляться, я не обманываю тебя. Этот странный феномен никогда не случался прежде, мне с ним точно не доводилось встречаться. Время здесь и в реальности течет по разному. И это хорошо, можно думать и гадать сколько угодно, тут проходят дни, а там, в реальности, всего лишь минуты. Но есть и еще что-то, на меня в данный момент наваливается что-то тяжелое, мой мозг словно отравляют ядом, сознание понемногу уплывает. Мне срочно нужно выйти в реальность и попробовать разобраться во всём именно там…

– Я не могу! Не могу больше находиться в этом проклятом месте! Схожу с ума! Слышишь меня, Росс? Я не в себе! – Скарг начал вставать, мусор с его одежды посыпался на пол непрерывным потоком. Некоторые субстанции, происхождения непонятного и наверняка дурно пахнущие, не падали, а оставались прилипшими к древнему человеку. Михаила все это навело на одну мысль. Восстановление мозга шло слишком медленно не по причине плохой регенерации, а по причине накопления в уже восстановленных частях вредных токсинов. Таких, от которых тело было не способно избавиться самостоятельно. Нужно было срочно выйти в реальность. Ошибки требовали скорейшего исправления. Эти токсины, они уничтожали не только Скарга, но даже и на него, Росса, были способны влиять. А ведь он здесь был пришельцем и у него имелось своё, полностью здоровое тело…

Погружение в разум древнего имело свои минусы, присутствовать в реальности Михаил не мог. А значит и не мог контролировать всё, что там происходило в его отсутствии. Учитывая, что они находились на ледяном материке, проблем было не так много. А точнее всего одна – урлоок. Росс давно освободил его и пообещал себе, что новых вмешательств в разум мутанта делать не будет. Покорство, хотела этого или нет эта переросшая «псина», отныне должно было осуществляться другими методами. Не мощью разума, а силой физической. Никаких «пряников», а только кнут и много боли…

Мутант, еще пока что не сломленный физически, не покоряющийся морально по собственной воле, и поэтому не оставляющий попыток свалить на материк, в целях безопасности был заперт в ледяную тюрьму, которую Михаил устроил на глубине пары сотен метров, приспособив под нее одну из многочисленных трещин, имевшихся во льдах.

Урлоок по характеру был зверем упрямым, ледяную преграду крушил не прекращая, но освободиться быстро был не в состоянии. На то, чтобы выйти из заточения, ему требовалось пять-семь часов, и поэтому именно таким был интервал обновления ледяной тюрьмы. Каждый раз, когда зверь был готов выбраться на поверхность, Росс вмешивался и помещал его в новую, заранее подготовленную трещину. А затем устраивал обрушение, тем самым погребая пленника заживо.

Такой метод пленения работал уже несколько дней и у человека, а так же и у зверя, успел выработаться некий автоматизм. Один упрямо создавал тюрьмы, а другой упрямо выбирался из них. Сдаваться пока что не хотел никто…

Тело Скарга, подключенное к питательному комбайну, виделось Михаилу как сборище цветных нитей и элементов. Скелет отображался серым и с ним все было в порядке. С мышцами и сухожильями дела обстояли чуть хуже, но тоже не так плохо, они светились голубым и желтым. Внутренние органы были всех цветов радуги и без конца мерцали, изменяя цвет по лишь им известному алгоритму. Все это, так или иначе, было в нормальном состоянии и если бы древний человек очнулся, то он бы легко восстановился за несколько часов. Но нет, очнуться он не мог. И причиной тому был светящийся черным мозг. Лишь небольшая сфера в его середине мерцала бледно розовым, но вся так же была пронизана черными нитями и какими-то такими же черными точками, двигавшимися медленно, будто замерзающие насекомые. Именно эти нити и точки были той самой причиной, по которой организм древнего не мог восстановить сам себя.

Росс заговорил с пустой:

– Все оказалось проще. Просто я как обычно всё усложнил. Это отрава в твоих мозгах, Скарг, увы её можно убрать лишь вручную…

Инструментом был телекинез. Будто дирижёр Михаил принялся рвать черные нити на кусочки, а затем выгонять их из живой части мозга в мертвую. Живое – розового цвета – медленно и осторожно стало освобождаться от поражающей его черноты.

Чернота, которую можно было смело назвать мертвечиной, не хотела сдаваться, но хирург, который умел видеть неисправности организма без рентгена, а оперировать без скальпеля, был упрям и имел одну хорошую привычку – всегда доводил начатое до конца. И в этом нелегком деле он себе не изменил, по прошествию нескольких часов мозг древнего по имени Скарг был полностью очищен. А затем, почти сразу же, заработала его безупречная регенерация.

– Утомился, однако, – устало сказал Михаил, когда закончил работу, которая отняла почти все его силы. Приступая к ней, он не думал, что на это уйдет столько ресурсов.

И главнейший ресурс – время, которого прошло слишком много – создал серьезную проблему. Урлоок, зараза такая, почти сломал ледяную тюрьму и в ближайший час обещал вновь стать свободным. И его требовалось срочно остановить, потому что слабость Росса он уже почувствовал. И спешил найти его и убить.

– Как-то все не по сценарию складывается… Надо исправлять недочеты, или все может совсем через одно место пойти… Да, Скарг?

Древний, состояние которого улучшалось прямо на глазах, не ответил. В сознание он еще не пришёл. И поэтому Росс решил поговорить с ним там, в глубинах подсознания. В реальности, которую разум Скарга создал для того, чтобы выжить.

Бардака и грязи больше не было. И тюрьмы, как ограничивающего элемента, так же не стало. Скарг сидел на берегу моря и любовался бушующим штормом. Стихия, вероятнее всего, в данный момент была отображением его настроения. Михаил, глядя не все это, окончательно убедился, что сделал всё правильно, и сказал:

– Я вылечил тебя, Скарг. Дальше сам, ты отлично регенерируешь.

– Я погибал. Погибал беспомощно. Ты использовал меня как батарейку. Скажи мне, Росс, доводилось ли тебе быть батарейкой? И не простой, нет, а беспомощной, связанной силой чужого разума по рукам и ногам. Я вот был в такой ситуации. А ты?

Песка на пляже не было, лишь только камни. Грубые, все темных цветов, холодные и мокрые. Сидеть на таких не хотелось, и поэтому Михаил остался стоять. И после недолгой паузы ответил:

– Да, доводилось. Я был на твоем месте, а ты был на моем. Показать?

Скарг молчал довольно долго. Искал в памяти, в ее многочисленных вариациях, подтверждение услышанного. А отыскав, тихо ответил:

– Да, такое и вправду случалось. И я тебя не пощадил. В той реальности мы были врагами. Ты там оказался значительно слабее себя нынешнего, Росс, и поэтому погиб. Сейчас все иначе.

– Враги – слишком громкое слово, Скарг. В той реальности я был твоим препятствием. Я помешал тебе и поэтому ты устранил меня. Сейчас все иначе, в этом ты прав. Если бы в тебе не было нужды, то я бы ни в коем случае не стал оставлять тебя в живых. И тем более спасать. Но ты знаешь, что без тебя мне не справиться.

Древний, прекратив смотреть на воду, повернул к Михаилу голову и спросил:

– Снаружи все хорошо? Мне не кажется? Тревога в твоем голосе правдива или эта ещё одна игра, правила которой я пока не понял?

– Снаружи все не так хорошо, как хотелось бы. Я слишком истощен. Не рассчитал сил, пока восстанавливал твой мозг, Скарг. – Михаил подмигнул древнему и, пожав плечами, побрел прочь от берега. А затем тихо добавил: – Я возвращаюсь в реальность и жду твоего возвращения, Скарг. Без тебя мне его не одолеть…

* * *

Улица встретила жутким холодом и хлесткими ударами ветра. За время, которое Михаил провел внутри автономного модуля, созданного для него Основой, и являвшегося персональной тюрьмой, погода успела заметно ухудшиться. Сил, чтобы создать кокон спокойствия радиусом хотя бы в пару метров, не было. Точнее они были, но тратить их на такие пустяки Росс не собирался. Все силы, все без остатка, нужны были лишь для одного – грядущего боя с мутантом. Неравного, к сожалению. Но варианта, кроме как победить, у человека не было. Потому что в ином случае ему сулила неминуемая смерть…

– Не ходи вокруг, да около, и не трать силы впустую, мимикрия тебе не поможет. От меня не спрячешься, я настроился на твою кровеносную систему, ее пульсации показывают тебя. – Михаил шел осторожно, потому что боялся упасть в любую из множества ям. Прежние схватки из еще недавно ровного льда сделали настоящую полосу препятствий. А метель и снег её хорошенько замаскировали.

– Замедлил сердцебиения почти до нуля… – Росс, просканировав пространство, решил, что более подходящего места для боя можно не искать, площадка радиусом в несколько метров была почти идеально ровной. Лед был крепок и точно не должен был обвалиться, никаких щелей и трещин в нем не имелось, на него можно было смело положиться, ему можно было доверять даже больше, чем самому себе. Расслабившись, Михаил сказал: – Только полная остановка кровотока поможет тебе спрятаться, а в остальном это лишь пустая трата сил. Мутант, ты можешь нападать, тянуть время дальше не имеет смысла. Бейся со мной!

Росс говорил не просто так. Одновременно с этим он посылал в мозг урлоока образы всего, о чем шла речь. По сути зверь получал просто картинки, которые были идеально адаптированы для его примитивного мозга. И это работало, мутант все понимал, и то, что требовалось, происходило, картинки его злили.

Резкое изменение скорости сердцебиений не укрылось от Михаила. Это был характерный звоночек, что скоро должна случиться первая атака. И она случилась, мутант сорвался с места в один миг и, преодолев разделяющие их несколько метров, попытался раздавить человека своей огромной массой. И сильно удивился, когда вместо желаемого результата произошло нечто иное. Он никак не ожидал натолкнуться на твердое, на что-то сильно похожее на скалу. Победоносный хруст, которого урлоок так ждал, так и не порадовал его слух. А затем случилась контратака.

Поймав мутанта заранее выставленным щитом, Росс не стал медлить и, отбросив громадину телепатическим ударом, принялся раз за разом создавать в уязвимых местах зверя силовые мясорубки. Кости, мышцы и жилы – все становилось единым, все скручивалось, смешивалось и рвалось. Целой оставалась лишь кожа, потому что урлоока требовалось покалечить на время, с возможностью скорого восстановления. Никакого членовредительства, и никаких оторванных конечностей.

– Даже сильно ослабевший я сильнее тебя, – Михаил победоносно поставил ногу на обездвиженную голову противника. Остальное тело, вместе с покалеченными зонами, подвижности лишено не было, и поэтому зверь не упускал возможности освободиться из невидимых ему тисков. И любое из движений создавало огромную боль, на это и был расчет. Но и терпения у мутанта было не занимать, страдания его вообще не удивляли, он к ним давно привык и поэтому почти не обращал на них внимания.

– Такой же упертый, как и твой хозяин. Рагхар, если бы видел это, сдох бы от гордости за свою зверушку. Если ты сдохнешь раньше его, то я передам ему эти воспоминания. Пусть поплачет, когда узнает, кого он потерял.

Зверь, получив порцию картинок, которые хорошо донесли до него сказанное, совсем взбесился и стал увечить себя с еще большим остервенением. Он выкручивал и без того переломанные конечности, трещал позвонками и выдавал жуткие и ни на что не похожие звуки. И одновременно с этим он умудрялся излечиваться. Его регенерация, по праву считавшаяся самой эффективной, умудрялась восстанавливать даже невозможно страшные повреждения.

Убрав ногу с головы, Михаил отошел от урлоока на несколько метров и только тогда прекратил его сдерживать. Освободившись, мутант тут же предпринял попытку броситься на обидчика, но переломанные конечности позволили ему лишь попытаться ползти. Издав недовольный вопль, в котором одновременно слышались разочарование и ненависть, но точно не было страдания, зверь перевернулся на спину и стал сосредоточенно излечиваться. На потерю массы, которая неизбежно случалась из-за таких колоссальных трат энергии, ему было просто наплевать.

Росс, благодаря зрению-рентгену, мог вживую наблюдать сращивание раздробленных чуть ли не до состояния муки костей, которые к тому же были перемешаны с мышцами и жилами. Фарш, сдерживаемый одной лишь кожей, в секунды возвращался в прежнее состояние, и это зрелище завораживало даже Михаила.

– Регенерировать ты мастак, но как долго ты сможешь показывать такие же фокусы без подпитки? На восстановление тратиться уйма энергии, ты сжигаешь сам себя. Восполнить запасы можно будет лишь одним способом, тебе будет нужна еда, много еды. Но качественно питаться, если не забыл, ты возможности не имеешь, и ты уже потерял более двадцати процентов массы. Советую наконец-то покориться. Покорись и все эти унижения тут же закончатся! Покорись добровольно, упертый ты мутант!

Нет, Росс даже не думал, что все будет так просто. Ожидать, что мутант сдаться после столь «простой» взбучки было глупо и урлоок не подвел, сдаваться не стал. Восстановившись, он снова попер на наглого человека и вновь попался в ту же ловушку. Все его конечности, которые он не без усилий собрал, опять превратились в месиво. Но на этот раз досталось и внутренностям, Михаил раздавил ему одно из сердец, а из почек, печени, половины легкого и части кишок состряпал ливерную колбасу. Главное – замедлить регенерацию. Довести до самого критического состояния…

И регенерация замедлилась. Можно было сказать, что её вообще не стало. Зверь, бьющийся в конвульсиях, стал медленно умирать…

До Росса не сразу дошло, кто пытался вступить с ним в диалог образов. До этого лишь он мог слать мутанту мысленные картинки, но ответной «почты» не было. Все, что происходило в мозгах урлоока, Михаилу всегда приходилось «читать» самостоятельно, и полученная информация, чтобы быть понятной, требовала особой обработки. Так было из-за разницы сознаний, ведь чем примитивнее живое существо, тем сложнее было понять, как «думает» его мозг. С разумными, как это странно не звучало, все обстояло намного проще, их мозги были как клоны похожи друг на друга, и думали все они, даже сам Михаил Росс относился к этим «всем», одинаково. Но урлоок, прежде всегда считавшийся больше неразумным, нежели носителем разума, сумел удивить. Пусть это был диалог образов, но он все равно оставался диалогом. А разговаривать, как правило, были способны лишь обладатели разума. Неразумные говорить не умели.

Получаемые Россом от мутанта образы сыпались сплошным, но упорядоченным потоком. Они были просто картинками, но имели смысловое содержание, и человеку, когда их стало невозможно много, не составило труда собрать из них так называемое «видео», на котором урлоок ясно дал понять, что его устроит любой расклад, даже смерть и последующее разложение, притом во всех подробностях, начиная от трупных мух, и заканчивая жуками, которые жили лишь на Тауране и питались исключительно костями. Смерть, и никакого добровольного покорства, только так и никак кроме, это хотел донести до Михаила зверь, и это у него получилось.

Но помимо этого было показано кое-что другое и вот оно то и оказалось самым важным в странном диалоге. Мутант, как выяснилось, был существом предельно высокомерным, он считал себя исключительным творением, и поэтому подчинялся только такому же исключительному творению – берсерку. Что касательно остальных разумных, не важно каких, древних людей, людей современных, или простых медведей, всех перечисленных урлоок считал неким примитивом. Впрочем, так считал и его хозяин, берсерк Рагхар, в этом они были двумя сапогами одной пары.

– Считаете себе уникальными и непревзойдёнными… – пробормотал Михаил, принявшись чинить все повреждения мутанта, которые сам же и нанес, с безопасного расстояния. – Ну считайте, это ваше право. Жаль, что здесь нет Рагхара, ему всё то, что я буду сейчас тебе показывать, так же не мешало бы увидеть. Но ладно, нет и нет, сейчас фильм из фрагментов моей жизни посмотришь лишь ты один. А затем мы посмотрим кое-что не менее интересное и после этого поглядим на то, как сильно изменится твое мнение касательно твоей исключительности…

* * *

– Как ты сломал его? Как принудил покориться по собственной воле? Я пробовал всякие способы, и считал, что это невозможно. Ломать его было бессмысленно, боли он не боялся, и смерти тоже. – Скарг сидел у края ледяной пропасти и наблюдал за тем, как далеко внизу мутант вальяжно плавал под водой и порой совершал молниеносные развороты.

Таким способом зверь рыбачил на крупных рыбин, поедать которых из имевшейся в данной местности живности ему нравилось больше всего. Но именно сейчас урлоок занимался ловлей рыбы для людей. Его об этом попросил Михаил и мутант поспешил выполнить просьбу так скоро, будто просящим был сам берсерк Рагхар.

– Сначала я показал ему свою жизнь, взлеты и падения, особенно сложные её моменты, ключевые сражения, мелкие и грандиозные победы, а так же поражения, без которых тоже не обошлось. А еще я показал ему путь своих предков, которым тоже немало досталось, ведь мы были частью Основы. И до проекта Основа свою родословную я так же показал. Урлоок посмотрел большой фильм, это длилось много часов, и он был заинтересован всем, что ему показывалось. – Михаил в отличии от Скарга без дела не сидел, он уже восстановил все силы и сейчас занимался конструированием. Не без применения способностей ему удалось переместить тюрьму ближе к океану и теперь, разобрав это здание на мелкие детали, он пытался построить корабль.

Будь они на большой земле, то Росс за несколько дней и в одиночку мог бы построить самый настоящий корабль дальнего плавания. С его способностями он и не такое вытворял. Но здесь, в царстве льда и холода, данная задача автоматически становилась почти невыполнимой. Здесь не работал даже самый популярный метод строительства – дендрофекальный. Не было тут в избытке ни дерева, ни второго…

– И что дальше? – поинтересовался Скарг, уставший ждать продолжения. – Ну показал ты ему свою жизнь, которую да, легкой не назовешь. И предков показал, которым тоже, не сомневаюсь, сладко не было. Но не уверен я, что именно это заставило его покориться. Рассказывай давай, хитрюга Росс. Ты ведь именно хитростью его покорил, я в этом твердо убежден.

– Хитростью взять не получилось, – ответил Михаил. В деле строительства корабля он зашел в тупик и поэтому решил дать себе небольшую передышку. Встав рядом с древним, стал рассказывать: – Берсерк Рагхар был и есть плод эксперимента расы медведей. Да, они проводили эксперименты, если так можно выразиться, на самих себе. Воистину дикие, порой невозможно глупые, а порой ужасно жуткие. Когда-то такие же эксперименты над расой медведей проводила Основа, но у нее ничего не получилось. Затем Основа менялась, становилась всё более человеческой, а потом медведи и вовсе были удалены из нее. И вот тогда, когда раса медведей оказалась на пороге полного истребления людьми, первые решились на эксперимент и, по сути, сделали шаг назад в эволюционном плане. Берсерк, если считать его боевой единицей, существо идеальное и все задачи, под которые оно разрабатывалось, выполнял достаточно хорошо. Но он всегда бесплоден, а значит конечен, и это его главнейший недостаток. Он не идеален, совсем не идеален. И по этому его можно считать ущербным. И точно таким же ущербным является его транспорт – урлоок. Но тот, к несчастью многих погибших из-за агрессии этих тварей, размножаться способен, и делает это довольно хорошо. Но при определенных условиях, которые, к всеобщему счастью всего живого, случаются не часто. Всего раз в год самка урлоока способна дать потомство, и время, когда может произойти спаривание, ограничено часами. Если держать этих тварей как зверушек на разведение, то никаких проблем, все получится и они расплодятся. Но в естественной среде их плодовитость довольно ничтожна, можно сказать и не плодятся они. И это хорошо, потому что практически все живое планеты Тауран присутствует в списке пищи урлооков. Стань их много, они бы сожрали вообще всё. И даже нас, Скарг, они бы сожрали, потому что если таких тварей будет хотя бы пять, то нам не выстоять.

Михаил замолчал. Постояв еще секунду, он резко обернулся и быстро пошел к своей «верфи». И вновь превратившись в дирижёра стал конструировать из всего, что осталось от тюрьмы, невиданный корабль. Скарг, наблюдая всё это, возмутился:

– Эй, Росс, ты так и не сказал, что в итоге сломало этого мутанта!

– Его сломали изначальные предки, древний, – ответил Михаил, не отвлекаясь от важного дела. Вдохновение пришло, и он спешил творить. – Если заглянуть в ДНК урлоока и дойти до самого низа, до первой подопытной зверушки, из которой была создана эта тварь, то можно не на шутку удивиться. Всех кошачьих, абсолютно всех, урлооки жутко ненавидели и если кто-то из кошек попадал в зону их восприятия, то для последних это заканчивалось печально. Да, все именно так, не удивляйся, Скарг, урлоок мутант, собран из кучи различных существ, но вражда с кошками у него сохранилась на уровне ДНК, перешла от самого первого, базового предка.

– Неужели базовый предок обычная мышь? Или хомяк? Давай, Росс, говори уже, меня съедает интерес!

– Нет, никто из перечисленных. Базой для урлоока послужила крыса, именно крысы были основой, из них в ходе многократных экспериментов выросли эти жуткие твари. И благодаря крысам я пристыдил тварь нашу. Просто показал, каким ничтожным существом были и остаются даже сейчас его по сути главные родственники. И он признал свою ничтожность, а затем добровольно покорился мне. Но, я прошу тебя, Скарг, быть сдержанным, и не пытаться как-то задеть мутанта или сподвигнуть его к любого вида агрессии. Не понимаю почему, но как-то слишком подозрительно быстро он стал проявлять устойчивую разумность. Я хочу в этом разобраться, потому что так просто такое не случается. Есть вероятность, что зверь неизвестным мне способом связан с действующей в данный момент Основой. Нет, слишком сильно данный факт, если это окажется так, наших дел не изменит. Мы своего добьемся, нас уже не остановить. Но спотыкаться, конечно же, не хочется. Но можно уже не сомневаться – споткнуться придется. Не всё, увы, получилось учесть и разгадать заранее.

– Опасаешься, что Основа приготовила нам опасный сюрприз? – спросил Скарг, наблюдавший за тем, как Росс крепит при помощи воды, которую превращал в лед одной лишь силой мысли, последние детали их корабля, на котором они совсем скоро должны были пересечь океан. И этот корабль, надо было заметить, древнему совсем не внушал доверия, но говорить об этом вслух он не хотел.

– Основа борется, а это значит, что сюрпризы неминуемы. Меня беспокоит лишь то, насколько ее сюрпризы будут удивительны. Ведь мы, союзник, увы не всесильны. И пока мы здесь, можно сказать пребываем в бездействии, кто-то продолжает наращивать силы. Медленно, но неминуемо.

– А как же твой сын и внук? – напомнил Скарг. – Или ты опасаешься, что они могут не справиться?

– Я не вижу смысла продолжать этот разговор, – совершенно лишённым эмоций голосом сказал Михаил. – Вся болтовня, пока не прибудем на теплый материк, является бессмысленным занятием. Хочешь порассуждать, так делай это у себя в голове, но меня не трогай.

– Болтливость является признаком моей немощности, я устал сидеть без дела, Росс. Вижу, что ты уже закончил с кораблём и поэтому задам вопросы, которые имеют смысл. Эта посудина, главным ее связующим веществом является пресная вода, которую ты заморозил. Здесь, среди холодов, этот метод работает, но что будет, когда мы войдем в теплые воды? Пересядем на спину урлоока? Или что? Ты так и не рассказал, каким образом будем добираться.

– Ты задал глупые вопросы, Скарг. – Михаил и вправду закончил строительство корабля и сейчас просто отдыхал. Он собирался с силами, потому что совсем скоро ему предстояло при помощи телекинеза спустить эту жуткую конструкцию, созданную в основном из льда и термопанелей, которые были стенами тюрьмы, на воду. Эту задачу нужно было сделать в один присест, потому что отдыхать во время ее выполнения будет негде и некогда. И еще нужно было быть крайне аккуратным…

– Глупые? И почему же они глупые? – возмутился древний.

– Потому что сейчас ты сам все увидишь и поймешь, – ответил Михаил Росс и решил, что все, можно начинать перемещение.

Корабль, если говорить на чистоту, был обычной коробкой, которая имела положительную плавучесть и минимальную прочность. Его создатель, не имея под рукой нужного строительного материала, в большей степени полагался на авось, и всячески уверял себя, что конструкция, при должном и постоянном обслуживании, предстоящее путешествие выдержит. Творец данного чуда конечно же допускал, что в ходе плавания могут случиться какие-либо неприятности, но при этом он был уверен, что в его багаже способностей всегда найдется навык, используя который он без труда решит возникшую проблему. Наморозить еще несколько тонн льда не было проблемой, поэтому о корабле можно было вообще не беспокоиться.

Скарг, проводя с Россом все больше и больше времени, все больше и больше восхищался его находчивостью и конечно же силой. Этот маленький по размеру человечек был настоящим гигантом и даже ему, лучшему из лучших, великому Скаргу, было не по силам тягаться с такой глыбой, как Росс. Но нет, без сомнений в разуме древнего не проходило и часа, иначе он не мог, все действия Михаила он подвергал тщательному разбору и затем не менее тщательно выискивал в них ошибки. Все разумные, все до единого, были склонны ошибаться. Жить без ошибок было просто невозможно и происходящее, корабль который Росс построил, и сейчас хотел переместить на воду, Скарг считал ошибкой. Он был сильно уверен, что эта затея не увенчается успехом, но говорить об этом преждевременно не хотел. И конечно же, как всякий разумный, древний имел собственную идею, при реализации которой, он в этом не сомневался, они бы совершенно спокойно добрались до теплого материка. Вот только озвучивать данную идею древний пока что не хотел. Только после того, как идея Росса потерпит крах, идея Скарга имела право на жизнь. И поэтому он спокойно выжидал логичного финала и немного опасался, что его предположения не сбудутся.

Медленно и осторожно многотонный корабль поднялся над ледяной поверхностью и так же медленно и осторожно поплыл в сторону обрыва. Звуков при этом не слышалось вообще никаких, телекинез Росса держал конструкцию прочно и не создавал для нее критических сил, способных вызвать деформации. Сам Михаил при этом стоял у самого обрыва и лицо его было крайне напряженным. Столь непростая работа требовала концентрации и довольно активно отнимала силы, которых в последнее время становилось все меньше и меньше.

Достигнув пропасти, корабль на мгновение завис, а затем, легонько дрогнув, просто разрушился на множество фрагментов, будто его сдавили со всех сторон невидимым прессом. И обломки, которых было много, устремились по закономерному направлению, к воде. Росс был способен удерживать один крупный объект, но когда объектов стало много, удержать все у него не вышло и он удержал лишь несколько. Но и они провисели не долго, потому что Михаил прекратил ставшее бессмысленным занятие и несколько термопанелей отправились догонять собратьев.

Скарга случившееся развеселило, его предположения подтвердились, но говорить об этом он не стал, и поэтому тихо пробормотал:

– Однако неловко вышло…

А затем с окружающими их льдами начали происходить странные метаморфозы, и вокруг древнего человека случился самый настоящий ад. Михаил Росс впервые за долгое время дал волю эмоциям и решил выплеснуть весь негатив, который он успел скопить за время пребывания на ледяном материке…

* * *

Холодная вода доставляла зверю незначительный дискомфорт. Не сказать, что он влезал в нее с недовольством, нет, такого не было. Шнырять в глубинах в поисках местных обитателей, которые были довольно хороши на вкус, ему нравилось, и когда его одолевал азарт он мог часами не замечать экстремально низкой температуры воды. Но у всего имелся предел и обычно кислород в крови мутанта заканчивался гораздо раньше, чем тот начинал замерзать. С такой устойчивостью ко всем негативным факторам, как у урлоока, замерзнуть или сгореть было практически невозможно.

И вот в очередной раз, когда уровень кислорода в крови снизился до предела, ему пришлось вынырнуть из воды и взобраться на массивную льдину, которая по размерам могла бы сравниться с приличным катером. Улов на этот раз был совсем небольшим, всего-то трех рыбин получилось схватить, но были они приличными, каждая весила чуть меньше, чем человек современный, и каждая была какой нужно, красной внутри, ведь люди требовали именно такой добычи.

Но известно, что любая выносливость имела предел и после того, как он наступал, требовалось восстановление. Зверь, решив, что пришло время отдыхать и помня всё, что ему наказал человек Росс, решил преступить к самой неприятной части поставленной задачи – чистке рыбы от внутренностей и чешуи. Обладатели нежной кожи почему-то категорически отказывались кушать любую добычу целиком и в сыром виде. Неизвестно почему, но во всем, что касалось еды, они были самыми настоящими извращенцами. Наверное они просто никогда не пробовали на вкус настоящего сырого мяса…

Урлооки, стоящие среди всех обитателей планеты Тауран на первом месте по живучести, были почти бессмертны и единственным врагом, который мог забрать у них жизнь, была лишь старость. Да, эти существа все же не были бессмертны, даже они со временем старились, становились менее живучими, а затем и вовсе прекращали восстанавливаться и умирали так, как и остальные живые существа.

Но, как было известно, все урлооки, что были привязаны к берсеркам, связывались с ними столь прочно, что разорвать эту связь было невозможно. И все привязанные к берсеркам урлооки очень сильно отличались от своих свободных собратьев. Обычные просто жили, а привязанные были созданы, чтобы служить. Привязанный урлоок был существом высшей преданности и если берсерк по какой-либо причине погибал, то и его верный друг не желал жить. И одной лишь силой мысли урлоок, который утратил своего берсерка, мог заставить свое тело постареть и отдаться в руки вечности – или по-другому смерти. Да, все было именно так, одновременно сложно и при этом до ужаса просто.

Берсерк Рагхар и его урлоок были неразлучны всю жизнь, никакого принудительного расставания они не знали, но затем, с появлением человека, которого все называли Росс, в их жизнях все кардинально поменялось. Их дома не стало, изувер по имени Михаил его уничтожил, а их самих оставил в живых и обрек на бессмысленные скитания. А потом из долгой спячки пробудились древние люди и медведи, среди которых был новый изувер, чье имя звучало как Скарг. И именно этот древний впервые в жизни сумел разлучить Рагхара и его верного сахаши. Он был тем, кто показал этим двоим как на самом деле ощущаются настоящие страдания, когда душа и сердце в клочья от тоски. И разлука, случившаяся впервые в истории тандема берсерк-урлоок, запустила никогда прежде не случавшиеся изменения. Изменения, которые создатели мутанта урлоока заложили в его ДНК именно на такой случай…

Первая разлука берсерка и его верного сахаши прошла почти без физического насилия, а только с насилием моральным. Являясь обладателем мощнейшего разума, Скарг создал неотличимую от реальности иллюзию и убедил Рагхара, что его сахаши погиб от его же, берсерка, лапы. И медведь, не пытаясь во всем разобраться, поверил в это. И вера та была перемешана с горем и обрела такую силу, что легко передавила связь, которая имелась между всяким берсерком и его верным сахаши. И ранее двусторонняя, связь стала односторонней, Рагхар своего друга чувствовать перестал, и сперва ушел в полную апатию, а затем намеренно выбросил большую часть воспоминаний и страдания отошли на второй план. Но вот друг его, верный урлоок, так и остался с ним связан и как и прежде всегда мог определить, где тот находился, чтобы затем прийти к нему. Но носители мощнейшего разума, да будут они убиты друг другом, установили над зверем контроль и, как бы он ни пытался, не позволяли ему сбежать. Раз за разом они врывались в разум мутанта и наводили там свои порядки. Только так и никак иначе они могли заставить его подчиниться, ведь заставить его покориться добровольно они не могли. Пытались, но для них это было задачей непосильной. А тем временем запущенные изменения медленно, но неотвратимо вступали в силу и с каждым новым днем мутант становился совсем другим существом.

Да, зверь менялся, и со временем хорошо изучив и Скарга и Росса, он видел их сильно похожими и, если бы не отличие во внешнем облике, мог бы подумать, что они произошли от одного выводка. Оба, являясь существами способными на многое, привыкли всё решать сначала грубой силой, оставляя после себя множество разрушений, и только потом начинали думать, когда уже силой ничего не решалось.

Но одновременно с этим они так же и отличались. Скарг не был таким упертым, как Росс. Первый, если у него что-то не получалось, обычно тут же переключался на другое, старался отвлечь себя, пытался найти альтернативу. Да, неудачи были в его жизни явлением редким, всего одна случилась во времени нынешнем, но именно ее он и бросил, не добил, и от того и были сделаны такие выводы. Что касалось Росса – этот носитель мощного разума был уникально уперт и, если у него что-то не получалось, не опускал рук и пытался найти новые решения, чтобы в конце концов дожать сложное дело.

Таким делом был урлоок, оба разумных пытались подчинить его себе добровольно и оба применяли для этого простейшую тактику – наказывали болью. Скарг был первым мучителем, зверь от него немало натерпелся, но подчиниться даже не думал, и поэтому древнему человеку быстро надоело возится с упрямым мутантом и он добился от него покорства иным, простейшим способом – задавил слабое сознание мутанта своим непомерно сильным разумом. И делал так многократно, раз за разом ломал волю урлоока, но ни разу не попытался вновь вернуться к добровольному подчинению. Древний, если имелась короткая дорога, всегда выбирал именно её. Долгие пути ему были не интересны…

Зверь, находившийся в подчинении Скарга, плохо помнил долгий путь по воде. Человек, оседлав его подобно берсерку, решился на истинно бредовую затею – вздумал переплыть океан. Лишь изредка мутанту удавалось вырываться из цепкого капкана подчинения. Обычно это случалось в моменты подпитки. Древний, когда силы покидали зверя, отдавал ему свою энергию. Да, при всей физической мощи и непомерной выносливости, самостоятельно переплыть океан урлоок был не способен. Но так же на такое был не способен и Скарг, и поэтому для выполнения этой задачи требовался тандем двух совершенно разных существ. Один плыл, а второй это плаванье поддерживал. И они, находясь на грани гибели, сумели сделать невозможное – доплыли. Но, как выяснилось в конце, на этом их трудности не закончились.

Основа, выбирая место под строительство тюрьмы для Росса, не забыла изучить рельеф ледяного материка. И, как полагается, выбрала максимально худший вариант. Сама тюрьма была построена в нескольких километрах от омывающего берег океана, примерно на северо-востоке континента. Там, где бесконечные волны раз за разом накатывали на отвесную стену льда. На стену, что простиралась в стороны на несколько тысяч километров и порой была столь высокой, что в сравнении с ней земные небоскрёбы показались бы малышами. И на эту стену обессиленному зверю, с далеко нелегким Скаргом на спине, нужно было взобраться. И другого, более простого варианта решения проблемы, на тот момент просто не было. Сил, чтобы заложить крюк и взойти на материк в более комфортом месте на момент прибытия не осталось и восстановить их было никак нельзя. Это уже после, когда Росс вновь стал могучим, благодаря его способностям к берегу пришло огромное множество подводной живности. Но на тот момент, когда нужда в ней была особенной, воды океана были совсем безжизненны. А если в них и было чем поживиться, то вся эта пища обитала на таких глубинах, которые урлооку в тот момент были просто недоступны.

Восхождение наверх отняло у зверя последние силы. Множество попыток было предпринято, и множество раз пришлось срываться и падать вместе с глыбами льда в воду. А в нескольких километрах, можно сказать, что прямо под носом, если учитывать тот путь, что уже был совершен, упертым Михаилом Россом в ледяной стене была прорублена самая настоящая лестница, по которой тот, будучи лишенным способностей, добирался до океана, чтобы затем наловить рыбы. Но ни Скарг, знавший местоположении пленника ледяной тюрьмы лишь примерно, ни урлоок, полностью подчиненный и потому лишенный всякого права выбора, знать о существовании той лестницы не могли. И потому они шли напрямую, шли буквально напролом. И, после множества неудач, зверь и человек все таки оказались наверху. И тогда, впервые за долгое время, мутант ненадолго обрел свободу и предстал перед выбором. И хорошо, что на тот момент он уже довольно сильно изменился.

Скарг, отдав зверю последние силы, больше не мог подчинять его волю. Он мог лишь просить, что и было сделано. Урлоок, получив немного жизненных сил человека, мог легко разделаться с ненавистным подчинителем. Но он поступил нелогично – вновь отправился в путь и без труда завершил его, потому что Михаил Росс, ради которого это все и затевалось, был легко найден зверем по одному лишь запаху. Да, это был тот самый Михаил Росс, который в списке существ, которых урлоок просто обязан был уничтожить, стоял самым первым. И этот Михаил Росс был найден урлооком самым обычным человеком, лишенным всех сил, не способным дать какой-либо отпор. Один взмах лапой или одной движение челюстями – и жизнь этого изувера закончилась бы прямо тут, в мире льда и холода. А затем еще немного движений и не стало бы второго из списка – Скарга. Но урлоок, на тот момент уже только казавшийся неразумным, был далеко не глуп и знал, что если он убьет этих разумных, то и сам не выживет. А выжить он хотел больше всего на свете. Потому что только живым он мог вернуться к хозяину Рагхару. Только живым он мог восстановить уже утраченную медведем связь…

Ни Росс ни Скарг не могли назвать зверя разумным. Оба человека многократно влезали в мозг урлоока в целях дальнейшего подчинения и оба хорошо изучили сознание этого искусственно созданного мутанта. Разуму в том мозге просто неоткуда было взяться, он там отсутствовал. В связке берсерк-урлоок последний являлся лишь инструментом, который отлично выполнял приказы, но действовать самостоятельно был не способен, потому что функция принимать решения у него отсутствовала. Принимать осознанные решения могли лишь разумные, лишь им была дана такая великая возможность, только они умели думать.

Но на самом деле все было не так просто. Да, забираясь в мозг урлоока, Михаил и Скарг не ошибались в выводах, разумным существом обладателя такого мозга назвать было нельзя, слишком уж прост он был, слишком незатейлив, слишком заточен на то, чтобы работать в тандеме с берсерком. Находившийся в голове урлоока мозг по сути был обычным передатчиком и приемником, он таким создавался намеренно. И у него, помимо функции передатчика-приемника, была еще одна функция. Мозг, помещенный в голову урлоока, являлся своего рода экраном. И этот экран хорошо защищал от обнаружения второй мозг, который был спрятан в малом черепе внутри основного мозга. Да, именно так, урлоок имел два черепа, основной и малый, и у него было два мозга, но звались они уже иначе. Тот мозг, что находился в малом черепе у каждого урлоока, который находился в связке с берсерком, по сути был рудиментом. Только у обычных урлооков, живущих вольно и никому не подчинявшихся, малый мозг работал так же, как и большой, но именно у подчиненных он со временем терял связь с основным и был чем-то вроде никому ненужного сокровища, которое при этом надежно пряталось.

Но именно в тот момент, когда была оборвана связь с берсерком Рагхаром, запустился процесс изменения и малый мозг прекратил быть рудиментом. Получив связь с мозгом большим, он начал стремительно развиваться, становиться разумным и превращаться в основной. Но при этом с виду малый мозг оставаться все тем же надежно защищенным рудиментом. Да, только создатели мутанта могли знать, зачем это было нужно, и с какой целью они добавили в голову зверя такую сложную функцию. Даже сам урлоок, в какой-то момент осознав себя разумным существом, не мог ответить, для чего ему вдруг была подарена эта самая разумность.

И в момент, когда малый мозг полностью развился, он стал зваться мозгом основным. А тот, что побольше, теперь уже звался управляемым. И лишь на него могли воздействовать обладатели могучего разума, при этом совсем не подозревавшие еще об одном мозге, который был прекрасно от них спрятан, и который имел пусть и все же примитивный, но настоящий разум.

Разумным зверем, который довольно хорошо делал вид, что является неразумным, вот кем на самом деле стал урлоок после того, как его разлучили с берсерком. Показать, что умеет думать, он мог в любой момент, но в данный момент ему это было не выгодно. Свой новообретённый разум мутант считал чем-то исключительным, настоящим козырем спрятанным в рукаве, и распространятся о его существовании не спешил. О разуме зверя не знал никто, даже его хозяин Рагхар никогда не предполагал того, что он может появиться, потому что прежде такого не случалось. Но на самом деле Рагхар не знал об этом только потому, что раньше времени ему об этом знать не следовало. И Росс со Скаргом так же не должны были не то, что знать, они не должны были даже подозревать об этом. Но, увы, в последствии без подозрений не обошлось. Росс оказался слишком умным человеком, который без труда разгадывал и более серьезные загадки.

Тактика неразумности идеально подходила зверю, когда он оказался в рабстве у Скарга. Оставаясь навсегда привязанным к берсерку, мутант не был готов подчиняться древнему человеку по доброй воле, и поэтому подчинение осуществлялось иным способом. Скарг влезал в управляемый мозг мутанта и устанавливал над ним контроль. Разумный мозг в такие моменты уходил в полную изоляцию и быть связанным с управляемым прекращал, потому что у него на этот случай имелась защита, которую создатели мутанта так же не забыли предусмотреть. И защита эта выглядела так: при малейшем ментальном вмешательстве в сознание урлоока все нейронные связи основного мозга намеренно разрушались на физическом уровне и восстанавливались только тогда, когда управляемый мозг вновь освобождался от контроля извне. К слову об освобождении – управляемый мозг, будучи не связанным с основным, и подчиненный воли другого существа, со временем мог освободиться от любого рода подчинения. На тот момент, после всех изменений, лишь разум хозяина берсерка управляемый мозг помнил как доброе явление, а все остальные разумы были ему чужды, и поэтому он неизбежно выбрасывал их. Полное обновление мозговых тканей, именно таким простейшим способом управляемый мозг освобождался от чужой воли. Да, ранее показавшийся простым, урлоок на самом деле был сложнейшим существом.

Вражда урлоока с Россом и Скаргом была настоящей. Зверь, в отсутствии связи между основным и управляемым мозгом и будучи не контролируемым кем-то из разумных извне, жил инстинктами. Но память, имевшаяся в управляемом мозгу, все так же оставалась с ним, и поэтому он хорошо помнил, что Росс и Скарг враги. И при первой же возможности стремился их уничтожить. И даже тогда, когда основной и управляемый мозг зверя были связаны, ему приходилось следовать выбранной ранее тактики и всем видом показывать, что этих двух обладателей мощных разумов он всецело ненавидит и готов сожрать при первой же возможности. Но, увы, был один неприятный случай, который Росс скорее всего мимо своей цепкой соображалки не пропустил. Нет, урлоок не мог знать, что происходило в голове Росса, он мог лишь предполагать и предположения его были как полагается любому разумному – худшими. Но не без надежды на лучшее…

С момента, когда урлоок и Скарг поднялись на ледяной материк, и до момента, когда зверь нашел Росса и можно сказать отдал тому в ноги находившегося в бессознательном состоянии древнего человека, прошел не один час времени. И все это время мутант вел себя нетипично, он был вполне миролюбив, не показывал агрессии, не пытался кого-либо убить и съесть. Он не следовал выбранной ранее тактике, потому что ему нельзя было следовать ею. Ему, при всей ненависти к Россу и Скаргу, была невыгодна их смерть. Он прекрасно понимал, что если их убить, то о самостоятельном возвращении на материк можно будет и не мечтать. И находится тут, в царстве льда, придется до скончания. Нет, подобный расклад его не устраивал, и потому Скарг и Росс в момент их бессилия оставались живы. А затем последний из названных восстановил свое могущество и началась рутина. Физическое насилие и демонстрация силы – действия, которые по мнению человека должны были заставить мутанта подчиниться ему по собственной воли, без уже ставшим привычным ментальным подавлением сознания.

Но все это насилие длилось совсем не долго. Росс пошел на хитрость, он зацепился за происхождения зверя, забрался в его родовую память, дошел до ее истоков и продемонстрировал примитивность его изначальных предков. И еще Михаил показал мутанту свою память, и память своих предков. Да, по сути он создал в разуме урлоока самый настоящий фильм, главной целью которого было унижение. И у него получилось. Зверь, мировоззрение которого было построено на собственной исключительности, впервые в жизни был унижен настолько сильно. И его это сломало. Ему пришлось измениться. Ему пришлось покориться Михаилу Россу. Пришлось сильно рискнуть…

Ставший разумным урлоок решился на по настоящему опасное дело – он вздумал обмануть Росса. Вся эта упертость, все это нежелание покориться по собственной воле, все эти картинки, которые зверь слал Михаилу, и на которых доносил до того, что лучше умрет, нежели добровольно склонит голову, все это было частью одного плана, целью которого был обман. Ловушка, довольно простая, была создана лишь для того, чтобы крайне упертый человек наконец-то успокоился. И эта ловушка, финалом которой стало унижение мутанта, хорошо сработала с самолюбием Росса. Его бдительность была усыплена.

Обмануть далось, но урлоок, уже разумный урлоок, знал, что слишком долго водить за нос такого, как Михаил, точно не получиться. И поэтому он хотел как можно скорее оказаться на большой земле, чтобы затем, уже убедив делами этих самовлюбленных носителей высших разумов в своей покорности, в один момент просто раствориться в неизвестности. И выполнить главную миссию, ради которой когда-то был создан…

Зверь, занимаясь ненавистным ему делом – чисткой рыбы – пытался отвлечь основной мозг рассуждениями. А управляемый мозг, на тот момент в целях безопасности с основным почти не связанный, действовал самостоятельно и был всецело занят порученным ему делом. Мутант в такой момент был похож на робота, движения были быстрыми и точными. Но стоило подметить, что слово «быстрыми» применялось к существу, у которого вместо рук были лапы с острыми и совсем немалыми когтями. И тем не менее с поставленной задачей он справлялся довольно неплохо, и подобную скорость мог бы показать далеко не каждый обладатель рук, вооруженных ножом и ножницами для плавников. И дело медленно, но верно приближалось к финалу.

И именно в тот момент, когда конец муторного дела был совсем близок, когда оставалось почистить последнюю рыбину, в управляемом мозгу раздался привычный для зверя звоночек опасности. Среди многих звуков, создаваемых волнами океана, и многочисленными льдинами, появился почти неслышимый свист, которого ранее не было. И развитый слух мутанта этот звук не оставил незамеченным, а тренированное чутье обозначило его как что-то предшествующее опасности. И уже после этого в дело вступили мозг и зрение. Стоило урлооку поднять голову и он тут же все понял, а затем начал действовать. Про рыбу конечно же пришлось забыть!

В воду мутант нырнул примерно за секунду до того, как на то место, где он находился, начали падать обломки той конструкции, которую Росс гордо именовал кораблем. Зверю повезло, на него вообще ничего не упало, и поэтому он спокойно дождался на безопасной глубине, когда дождь из фрагментов разрушенного корабля прекратиться, и вынырнул. И если бы в данный момент его основной мозг был связан с управляемым, то он наверняка бы расстроился, потому что весь его труд пошел ко дну в расплющенном до ледяного фарша состоянии. Но мозги не были связаны и поэтому разочарованию не было места. А затем в воду, совсем рядом с мутантом, упал Скарг. В воду, которая была напрочь заполонена льдом и панелями – всем тем, что было недавно кораблем.

Наверху, на краю ледяной скалы, где сейчас находился Росс, происходили масштабные изменения. Страшная сила, зверь видел подобное впервые, разносила все на большие и мелкие фрагменты. Сотни тонн льда поднимались в воздух и по ним вновь ударяло нечто невидимое и страшное, пытаясь сперва разломать все на части, а затем спрессовать эту разрозненную массу в единую, непонятной и постоянно меняющейся формы, кляксу. И ко всему, что уже находилось в воздухе, прибавлялись все новые и новые фрагменты. Некто неизвестный, но достаточно сильный, решил зачем-то разнести именно этот участок ледяного берега. И зверь, находящийся в данный момент в зоне будущего падения всей пока что висящей в воздухе массы, решил, что самым правильным решением будет как можно скорее эвакуироваться в зону безопасную. И он, уже собираясь начать это делать, вдруг понял, что Скарг, только что упавший, нуждается в помощи. Самостоятельно древний человек, даже если бы у него в запасе были часы времени, из передряги, в которой оказался, выбраться был не способен.

Главный мозг урлоока, который с управляемым в целях безопасности полной связи не имел, все же получал некоторое количество информации от ведомого собрата. И осознав происходящее, он понял, что Росс в данный момент всецело занят важным делом, и поэтому послал команду восстановить связь на все сто процентов. На регенерацию разорванного нервного моста потребовалось всего несколько секунд и зверь, став единым разумным организмом, перешел к спасательным действиям. Закинув переломанного, но подающего признаки жизни Скарга на спину и убедившись, что тот способен на ней удерживаться даже такими нездоровыми конечностями, мутант выбрал самый безопасный путь эвакуации, он начал погружаться глубоко в воду.

Понимание времени было доступно урлооку, он стал разумным недавно, но уже знал примерную длину минуты, часа и суток. И поэтому зверь мог при желании назвать примерное количество времени, которое он потратил на отступление. Не более минуты, столько удалось урвать до момента, когда в океан упало все то, что еще недавно было ледяной твердью берега. И после этого сразу же создалось впечатление, что вода закипела. Мощь Росса, она не имела ограничений, этот человек в своем развитии и вправду достиг небывалых и невиданных никем ранее высот…

Урлоок не понял, в какой момент отцепился Скарг. Все крутилось и вертелось, огромные куски льда были подобны жерновам, карусель разыгралась не на шутку опасная. И к тому же подводная, что заметно усложняло ситуацию для существ привыкших ходить по твердым поверхностям. Но все эти опасности были сущим пустяком перед главной бедой – вся упавшая в воду масса и все то, что продолжало падать, все это неминуемо прижимало ко дну тех, кто оказался внизу. И дно с каждой прожитой секундой становилось все ближе и ближе.

Но даже в такой сложной обстановке жизни урлоока почти ничего не угрожало. Любые получаемые повреждения он восстанавливал почти сразу же и если о чем-то и можно было беспокоиться, то только о содержании кислорода в крови. Восстановиться полностью после предыдущих купаний увы не вышло и о новых, продолжительностью в несколько часов, можно было не мечтать. Но часы и не требовались, потому что добраться до поверхности океана было не так уж и сложно, не более десяти минут бы потребовалось на это, ну или пятнадцати, если брать время с запасом. Да, все было так, если бы не одно «но». Где-то в воде, где-то совсем рядом человек по имени Скарг, который так и не восстановился после сложного путешествия, прямо сейчас мечтал о глотке воздуха и стремительно умирал. И урлоок, ныне разумный, был просто обязан его спасти.

Михаил Росс имел просто феноменальный набор полезных способностей. И не менее замечательный набор способностей имелся у Скарга. Да, оба человека были ходячими феноменами, и в случае совместной работы для них наверное не существовало слова «невозможно». Урлоок тем же багажом способностей похвастаться не мог и слово «невозможно» знал довольно хорошо. Но назвать себя совершенно беспомощным он не мог, кое-что полезное у него имелось, и он поспешил это применить для спасения древнего. И первой способностью стал эхолот, который достался по наследству от одного из предков, ген которого имелся в его сложной ДНК.

Дельфин живущий в водах планеты Тауран когда-то был одним из тех многих существ, на базе которых была создана тварь зовущаяся урлооком. И ныне разумный урлоок, обратившись к своей немалой родословной, сумел быстро создать точно такой же, как и у предка, эхолот. А затем сразу же отказаться от него, потому что тот оказался совершенно бесполезен в нынешней обстановке. Для спасения Скарга нужно было нечто другое. Что-то, чему не нужен хотя бы относительный покой. Что-то от хищников, миллионы лет живших в воде, и продолжающих в ней жить…

Акул, увы, в родословной урлоока не имелось, но ему это было и не нужно. Его собственное обоняние работало не менее безупречно и для того, чтобы адаптировать его под работу в воде понадобилось минимум времени, чуть больше минуты. А затем, без труда обнаружив следы крови, он начал искать ее источник – Скарга, из которого она уходила достаточно активно.

Зверь не надеялся на везение и не сомневался, что продолжающаяся круговерть наверняка утащила древнего человека куда-то в глубину. Но все оказалось иначе, Скарг был обнаружен совсем рядом, его зажало между двух крупных льдин, которые были по какой-то причине практически неподвижны. Вытащив не подающего признаки жизни человека, мутант аккуратно держал его голову в пасти таким образом, чтобы тело находилось между его передних лап. Так количество новых повреждений от неминуемых столкновений с льдинами удалось снизить почти до минимума. И понемногу начать выбираться к такой желанной поверхности.

До спасительного воздуха оставалось совсем немного, когда страшная сила вытолкнула зверя и человека из воды столь стремительно, будто под ними одновременно выстрелили десятки гейзеров. Приземлившись на льдину, урлоок не сразу понял, что данное действие не обошлось без вмешательства Росса. А когда понял, то увидел того спокойно сидящим на льдине с хитрой ухмылкой на лице. И, продолжая ухмыляться, Михаил сказал:

– Можешь отпустить Скарга, теперь ему ничего не угрожает. И можешь расслабиться, шпион Основы, для твоей жизни угрозы так же нет…

«Шпион? Основы? Не прав! Человек не прав!», – урлоок не мог говорить, его голосовые связки были не приспособлены для произношения человеческой или медвежьей речи. Но при желании он мог бы изменить их, а затем обучиться изъясняться так же, как и остальные разумные. Без обучения, к сожалению, было не обойтись. Пусть даже довольно ускоренного. Но в нынешнем состоянии выдавать красивые фразы он был не способен даже мысленно, ему банально не хватало опыта общения.

– Мутант, ты вновь заблуждаешься. – Михаил встал и направился к Скаргу. Одновременно с этим он продолжал говорить: – Твои связки не приспособлены под человеческую или медвежью речь, и сколько бы ты ни старался, изменить их настолько сильно не сможешь. Выше обозначенной создателями планки не прыгнешь, даже не пытайся. Твой максимум – примитивные мысленные диалоги. Настоящим разумным существом тебе не стать никогда, и причина тому опять же планка, которую установили твои создатели. Ты лишь функция, довольно сложная функция, но при этом заточенная под выполнение определенных задач. Понимаешь?

«Вновь? Как понять? Уже было до сейчас? Не понимаю!» – зверю сильно хотелось быть понятливым, но он не знал, как этого добиться. Разговор, даже мысленный, был задачей высшей сложности.

– Да, ты правильно меня понял, именно вновь, потому что подобное уже случалось, но не в этом времени, а в другом, измененном и ныне не существующем. – Михаил Росс положил руку на лоб Скарга и медленно качнул головой. А затем тихо сказал: – Увы, но ты действовал слишком долго, вода сделал свое дело, древний умирает. Я спасу его, моих сил для этого хватит, но быстро я не справлюсь. И мне вновь потребуется пища для восстановления энергии. А так же она потребуется Скаргу. Зверь, тебе вновь нужно будет рыбачить. И да, чтобы ты не тешил себя мечтами, знай, что мы по прежнему остаемся пленниками ледяного материка и новая попытка выбраться с него случиться к всеобщему сожалению не скоро. Очень жаль.

«Ты! Это! Всё сам!» – сказанное мысленно было для верности подкреплено рычанием.

– Да, – кивнул Михаил. – Это шоу создано мною, я все усугубил. Но как мне было иначе раскрыть тебя? Ручная зверушка Рагхара обрела разум и тщательно скрывала свои изменения. Без устроенной мною хитрости было не обойтись. Да, это нас задержит, задержит на две, а может даже и три недели. Но время еще есть, поэтому мы особо не торопимся. Я дождусь, пока Скарг восстановится, а затем мы все вместе отыщем крупный айсберг и будем использовать его в роли корабля. Да, путешествие будет сложно назвать комфортным, но мы справимся, сомнениям это не подлежит. И я забыл сказать еще кое-что важное. Ты уверен, что Рагхар забыл тебя, что он избавился от всех воспоминаний, и что его связь с тобой разорвана и он больше не чувствует тебя. Это почти так, но с некими изменениями. Рагхар и ты в данный момент остаетесь связанными и все, что проживаешь ты, ему становится доступно. Да, ваша связь, ваша уникальная телепатия, она по прежнему функционирует, но ты об этом конечно же не знаешь. Ты, мутант, по прежнему остаешься передатчиком, благодаря которому Основа знает обо всем, что со мной и Скаргом происходит. И заметь – нас это ничуть не расстраивает. Ну меня то уж точно, а вот про Скарга пока лучше промолчать, потому что он еще не в курсе всех дел.

Чтобы понять сказанное Россом зверю не требовалось много времени. Все осознав, он выдал мысленный ответ:

«Оставить Скарг. Я нести Росс! Не ждать! Материк! Две! Неделя! Быть! Там!».

– Оставить Скарга умирать, а самим сбежать? Две недели и мы там? О, ты переценил свои и мои возможности, мы сможем добраться до материка минимум за три недели, но никак не раньше. – Михаил, все так же сидящий возле древнего, погрозил зверю указательным пальцем. – Мне не нравится твое предложение. Скарг, пусть и не совсем по своей воли, пришел сюда ради моего спасения. Моя воля со мной, и мое решение окончательно, ледяной материк мы покинем все вместе, и никак иначе. И да, мутант, можешь даже не надеяться, шанса сбежать у тебя не будет ни сейчас, ни потом. Не позволю…

* * *

– А если план не сработает? Не стоит недооценивать Основу и остальных древних, которые подчинились ей. И Рагхара тоже не нужно исключать. Он, как получатель, может первым разоблачить наш обман. – Скарг, находясь у самой границы воды, занимался поиском нужных рыб, а затем, когда находил, взламывал их примитивное сознание и заставлял выбрасывать на сушу, которой являлась китовая спина.

– Если план не сработает, то ничего страшного в этом нет. – Михаил тоже был занят делом, но ему досталась работа попроще. Всю пойманную рыбу он разделывал при помощи ножа и телекинеза. А затем солил её солью, которая так же добывалась не без участия способностей и океанической воды. Занятый контролем сознания урлоока и постоянной подпиткой иллюзии, которую он создал в примитивном разуме зверя, Росс одновременно с этим тратил свои силы на контроль сознания белого горбатого кита, который на время превратился в самый настоящий корабль. Или, если правильнее выражаться, кит стал подводной лодкой, которая всплыла не по собственному желанию на поверхность и сейчас полным ходом шла туда, где ей находится совсем не стоило, потому что в теплых водах белые горбатые киты никогда не обитали.

– Но ты уверен, что он сработал, верно? – Скарг вытащил из воды очередную рыбину. Она оказалась слишком крупной и поэтому отправилась не на чистку, а на хранение.

Себе люди из улова брали самый минимум, а все остальное складировали для зверя, который даже будучи погруженным в состояние контролируемого другим разумным сна требовал довольно много пищи и пресной воды. И кормить его приходилось Скаргу. При помощи способностей он буквально заталкивал рыбу в пасть урлоока, а затем все теми же способностями заставлял мышцы сокращаться. И сперва происходил процесс пережевывания пищи, а затем происходило проглатывание. И чтобы у Рагхара, который был телепатически связан с урлооком, не было подозрений, надо было все это делать именно тогда, когда зверь занимался приемом пищи там, в созданной Россом иллюзии. Да, некоторые сложности имелись, но их было не так уж и много, и при наличии способностей они без проблем решались.

Михаил, затянув с ответом, заговорил только через несколько минут:

– Нет, я не уверен, что мой план сработал. Но я сильно надеюсь, что он сработал, потому что три недели форы нам точно не помешают. Иллюзия не была идеальной, импровизация с постройкой корабля выглядела немного глупо, но я надеюсь, что Рагхар на этом не зациклился. И надо помнить, что зверь передает ему не качественную видеозапись иллюзии, а набор звуков и картинок. Как это выглядит в голове медведя можно лишь предполагать, да и то смутно. Сейчас нам ничего не узнать, Скарг. Доберемся до материка, сделаем попутные дела, а уже затем отправимся искать Рагхара и, когда найдем его, мы попросим его быть максимально сговорчивым. И он будет, потому что деваться ему станет некуда.

– Вернем хорьку-переростку его зверушку, покажем воспоминания и он снова будет на нашей стороне. – Скарг на секунду задумался, а затем добавил: – А может и не будет. Все зависит от того, как сильно Основа купила Рагхара. Я почему-то уверен, что на подарки она совсем не поскупилась.

– Ты в отличии от меня слишком мало знаешь Основу. Она Иск-Ин, пусть и довольно поумневший и лишенный всех рамок, что поставили ему создатели. Для Основы главное цель, и если ей в данный момент выгоден Рагхар, то она будет держать его возле себя. Но как только нужда в нем отпадет, он ей сразу же станет не нужен. Сейчас он ей нужен, потому что она при помощи него наблюдает за мною. Основа прекрасно знает, как устроен тандем берсерк-урлоок, но она не знает, что все это часть моего плана. Я, Скарг, единственный разумный, которого Основа по настоящему боится. Совсем недавно она сохранила мне жизнь, потому что думала, что всё, победа в ее руках. В тот момент она меня еще не боялась настолько сильно. Но теперь, после всех испытаний, что я ей устроил, у нее появился страх настоящий. Она боится, что я приду и добью её. А я приду и добью её…