Искатель Ветра. Полет

Глава 4

Каменный лик Девы был выполнен резцом искусного скульптора из глыбы мрамора. Ее безжизненные глаза взирали на мир с высоты шести метров, у самого свода круглого зала, чей потолок подпирали высокие, усеянные ритуальными символами колонны. Стояла тишина, которая лишь изредка нарушалась эхом церковного пения и звуками органа из главной часовни. В малой часовне Лину оставили одну, ее скудный дневной рацион состоял из кувшина воды и двух пресных лепешек, которые, согласно мифам, принимала в пищу благочестивая Богиня-Дева еще будучи человеком.

Блондинка стояла, немного сгорбившись под тяжелым, осуждающим каменным взглядом. Она видела множество воплощений богини, но строгие одеяния, правильные черты лица, крепко сжатые губы и полные сострадания глаза были у всех обязательными. Все остальное оставалось на волю воображения скульптора. Эта статуя Лине нравилась, она казалась почти живой.

Искательница никогда не была особо религиозной, и это священное бдение воспринималось скорее как дань традициям и потеря времени, которое она могла провести с куда большей пользой. Например, в компании Ричарда. События прошлой ночи она запомнит надолго: ее солнечный мальчик был невероятно нежен и даже заботлив, в кои-то веки похоже решив побаловать свою возлюбленную.

А сейчас, в одиночестве и даже без доступа к различным гаджетам, в простом белоснежном платье на голое тело, Лина совершенно растерялась. Взгляду в обширном зале не за что было даже зацепиться, кроме рядов каменных скамей, десятков священных символов и высокой, окруженной горящими свечами статуи Девы, притягивающей взгляд в конце помещения.

"Так вот какой ты была при жизни, подруженька?" — тихо пробормотала она, делая несколько шагов по мраморному полу подходя к статуе.

"Да брось, эта вера зародилась еще в ранних циклах и гораздо старше меня. За ней не стоит никакой реальной силы. Дева, Мать, Старуха, Юнец, Воин и Кузнец — всего лишь персонификации представлений рода людского о самих себе. Она становится направленной и может придавать силы, только если в качестве Девы люди представляют конкретное существо, как ее воплощение," — поделилась Астра в ответ и следом задала вопрос, — "Ты когда сбегать собираешься? Сейчас самое время, люди Абисса рассредоточены снаружи, внутри монастыря лишь парочка монашек и те в главной часовне."

"И бросить Рича одного у алтаря? Это же разобьет его хрупкую мужскую гордость в лоскуты, да и остатки доверия ко мне заодно. Даже я не настолько жестока!" — представив лицо взбешенного новостями о ее побеге солнечного мальчика, Лина негромко захихикала. — "А кроме того, я хочу дождаться действий Генара Старшего. Наверняка он уже понял, что сыночек его не послушал и решил не замыкать все каналы на себя. А значит, он в ближайшее время что-то предпримет, а я не отдам ему Сола" — мысленно ответила блондинка и, услышав шаги, сразу же приняла благочестивую позу, склонившись и сведя перед собой руки в молитвенном жесте.

Незваный гость остановился за дверью и с усилием потянул на себя тяжелые дубовые створки, которые с трудом закрыли за Линой сразу две монахини. Искательница была слегка удивлена: она не ждала гостей, предполагалось, что эти сутки перед свадьбой она проведет в одиночестве, прощаясь с невинностью, ведя праведные размышления и готовясь перейти из сферы Девы под заботу и покровительство Матери. На всякий случай она разогнала рефлексы и сняла ограничители движений и восприятия. Наконец двери со скрипом начали открываться, и в образовавшийся проем проник человек, сразу же закрыв вход за собой.

Интрига, кто же это был, нарастала. Сквозь сладкий аромат женских духов Лина отчетливо ощущала запах мужских феромонов. Девушка быстро обернулась, найдя взглядом фигуру в лучах восходящего солнца. Вошедший был одет в длинное женское платье, скрывающее фигуру, и, бросив взгляд на блондинку, полез в сумочку, принявшись собирать мелкокалиберный пластиковый пистолет. Искательница удивленно хмыкнула и полностью повернулась к нему, склонив голову и с интересом наблюдая за действиями. Справился он на удивление быстро, в движениях длинных, ухоженных пальцев чувствовалась нехватка практики, но юноша это компенсировал решительностью и старанием. Вскоре вскинув оружие он направил его на девушку у статуи Девы.

— Лучше целься в корпус, в голову даже с такого расстояния ты можешь промазать. А сделать повторный выстрел, ты можешь и не успеть, — заботливо посоветовала девушка.

Переодетый убийца выглядел очень ухоженным, с правильными, почти женственными чертами лица, что почти наверняка были генетической инженерии. А еще в его действиях чувствовался привкус отчаяния.

— Спасибо, учту. — благодарно кивнул незнакомец и перевел прицел на высокую грудь блондинки, укрытую лишь белым подвенечным платьем. — Ты заплатишь за все мои страдания. Но прежде чем я пущу тебе пулю, ты меня выслушаешь! — воскликнул он красивым, хорошо поставленным голосом.

Лина наклонила голову набок еще сильнее, разглядывая накрашенное лицо юноши, чтобы пробраться в монастырь Девы, он похоже пошел на такой маскарад. Парень был очень молод, на губах еще даже не выступил пушок, пухлые щеки подрагивали, а в глазах застыла боль. Убедившись, что прежде с ним не встречалась, и прокрутив в мыслях длинный список всех тех, кого обманула, убила или использовала, Лина с небольшим замешательством поинтересовалась:

— Эммм… А ты вообще кто? Будь добр, представься, пожалуйста, и я постараюсь тебя вспомнить.

— Рилгар Файд, — сообщил свое имя парень, не отводя от Лины пылающий взгляд. — Я был твоим поклонником. Восхищался тобой! Пересматривал все интервью раз за разом. Но ты забрала у меня все! Опорочила имя отца, развалила дело всей его жизни. И все ради того чтобы выскочить замуж за этого спесивого Генара. И за это умрешь! — пафосно воскликнул горе-ассасин, а затем шумно выдохнул и спустил курок.

Сухо щелкнул интегрированный глушитель, выпуская облачко пороховых газов и сияющий сгусток пси-активной материи, устремившийся Лине в грудь. Маломощное, но весьма дорогое оружие из укрепленного пластика было почти невозможно обнаружить, а боеприпас стоил куда больше, чем сам пистолет. Отследив траекторию выстрела по взгляду стрелка, смазанным движением Искательница взмахнула рукой, перехватив пулю в десятке сантиметров от сердца, и подавила движение частиц, прежде чем они разорвались вспышкой аннигиляции. Затем она безразлично бросила погасший снаряд под ноги ошеломленного парня и неторопливо направилась ему навстречу.

— Я так понимаю, ты место в очереди не занимал или решил, что единственный из желающих? — с доброжелательной улыбкой поинтересовалась она у неудавшегося убийцы, который хлопал глазами, глядя на ставшую ярко-фиолетовой пулю у своего правого ботинка.

У него в обойме оставалось еще три попытки, но после увиденного ассасин совсем уж растерялся. Написанная на лице самоуверенность исчезла, он больше не чувствовал себя хозяином положения. Раньше Лина бы его просто убила без лишних слов, но то ли сказалась скука, то ли старания Астры и Гермеса, блондинка не торопилась покончить с угрозой. Когда он наконец вскинул взгляд, девушка уже прошла половину разделяющего их расстояния. Зло вскрикнув, парень спустил курок снова, но на этот раз Лине не пришлось даже защищаться — заряд просвистел над ее головой и разорвался у самого потолка, опалив мозаику и оставив в причудливом барельефе уродливый шрам.

Третий выстрел он сделать уже не успел. Искательница цокнула языком, прикинув стоимость ремонта, которую могут вычесть из ее зарплаты, а она еще за прошлую часовню не расплатилась. Вихрем подскочив к недотепе, она легким движением выбила оружие, после чего схватила его за воротник платья и, хорошенько встряхнув, с силой бросила в ближайшую стену. Рилгар охнул и едва не заплакал, больно приложившись спиной о твердый камень. Сейчас он был жалок, нелеп и абсолютно безвреден. В его убийстве не было ни чести, ни смысла.

— Слушай сюда, недоумок, — мрачно произнесла девушка съежившемуся от страха сыну главы уничтоженной корпорации "Образ". — Мне действительно однажды придется ответить за все, что я натворила. Но не от твоих рук и не так. Если я тебя оставлю в живых, ты опять мне доставишь проблемы, верно?

— Нет, никогда больше… — с трудом прохрипел он, делая жалкие попытки отползти от приближающейся девушки.

— Ну в этом ты прав, больше — никогда, — обрекающе ответила она. Рывком вскинув жертву на ноги, Лина вгляделась в испуганные глаза. — Впрочем… Ты еще мне можешь быть полезен, — задумчиво произнесла она, приступая к перестройке гортани, на что паренек с готовностью закивал.

Когда на его лице сомкнулись челюсти, он лишь захрипел от крепкой хватки блондинки. Лина осторожно перестроила часть его воспоминаний, добавила парочку триггеров-заготовок на воздействие ключевых фраз, после чего отпустила. Сейчас он ей был больше не нужен, да и никакой важной информации у увальня из золотой молодежи не оказалось. Потеряв к нему всяческий интерес, Искательница вытащила бессознательное тело из часовни и уложила на скамейку около пышного куста роз. Решительный юнец уйдет из монастыря так же как и вошел, через главный вход - никакой дополнительной охраны там не выставили и свободно пропускали всех благородных дам, желающих воздать молитву Богине.

Охраны поблизости она не чувствовала — либо Абисс наплевательски отнесся к просьбе Ричарда, либо, что более вероятно, сегодня вообще никто всерьез не рассматривал возможность ее побега. Это наводило на определенные мысли о истинных целях таинственного члена Совета, о котором девушке было известно немного. Его семья управляла казино на протяжении поколений, но Лина никогда не слышала о том, чтобы кто-то из этого рода вступал в Орден, а занять место в Совете мог лишь тот, кто хотя бы временно занимал пост капитана на корабле Искателей. Решив пока не морщить об этом лоб, девушка вернулась в часовню, ей оставалось еще долгих восемнадцать часов бдения и благочестивых размышлений.

Время двигалось неспешно. Погрузившись в тишину, Лина впервые за долгое время ощутила спокойствие и безмятежность. Весь долгий пройденный путь сейчас был у нее перед глазами. Но нельзя войти в одну реку дважды, и пусть воспоминания не изменились, она сама уже была другой. За некоторые свои слова и поступки сейчас ей было попросту стыдно. А многое другое она бы желала исправить. За свою короткую жизнь Лина пролила слишком много крови, и сейчас, перед ликом богини, ей было... не по себе. Страх, что эти руки не способны ни на что иное, въедался в душу, наполняя ее подлым ядом. Даже если случится чудо и у нее получится выйти из лап судьбы живой — сможет ли она найти себя в мирной жизни, без насилия и постоянных убийств?

Что она может предложить Ричарду, кроме своего тела и навыков ликвидатора? Чему сможет научить своих дочерей? И есть ли у нее моральное право надеяться на спокойную, счастливую жизнь после всего того, что она уже совершила? Это было невозможно. Лина прекрасно понимала, что ей не место в том будущем, которое желает выстроить Генар Старший. Идеальный мир она не заслужила, да и не позволит его выстроить такой ценой. Ей там будет нечего делать, она станет лишним, бесполезным и даже опасным рудиментом ушедшей эпохи. Несмотря на то что метаморфы прекрасно адаптировались ко всем обстоятельствам, она была слишком опалена насилием, ненавистью и войной. Она не мыслила себе иной жизни, кроме как на борту корабля, под прекрасными голубыми небесами, на волнах ветра — навстречу опасностям и приключениям.

Наступившая ночь приняла ее в свои объятия, словно мать прижимает к груди дитя. Дыхание стало поверхностным, но девушка не спала, старательно размышляя, ища себе оправдания и сама же их отсекая. Ей очень не хотелось идти на смерть лишь потому, что она больше ничего не умеет. Она мечтала научиться созидать, а не только разрушать. Но это было противоестественно ее природе. А значит, от этой природы ей следовало отказаться. Чтобы выйти за рамки, стать чем-то большим, чем просто лучшее из творений Ротенхауза, ей предстояло начать все заново. Перекроить еще раз свое естество, отказавшись от всех его даров ради лишь одного — человечности.

Когда утро вступило в свои права, она закончила переписывать себя и, освобожденная, поднялась, с достоинством выпрямив спину. Сейчас она была готова ко всему, что ожидает. И даже старый, почти забытый кошмар из Зефира больше ее не тревожил. Лину Баррет больше не пугало одиночество, ведь с ней останутся навсегда доброта Гермеса, верность и благородство Найта, забота Астры и любовь Ричарда. Даже если в конце будет лишь пустота, она войдет в нее с гордо поднятой головой, как человек, способный не только брать, но и отдавать. Не обреченный инструмент, а личность, которая сделала выбор. И этого пока было достаточно.

Услышав знакомые шаги, девушка подошла к дверям и встретила явившихся за ней Аделу и Кейлин широкой улыбкой:

— Я тут чуть со скуки не умерла.

— Да как-то не слишком похоже, — окинула ее подозрительным взглядом Адела. — Ты прямо вся расцвела, очень поди счастлива? — красноволосая кисло улыбнулась в ответ, с тревогой осматривая блондинку.

Раньше Лина до чертиков пугала ее своей противоестественной аурой пожирателя душ. Но сейчас... в ней царила гармония, словно вся грязь и мерзость, что налипла за годы поглощения чужих разумов, внезапно пропали или слились с ней, создав новое существо. Разумеется, это было невозможно. В чем экзарх была действительно хороша, так это в обмане. Даже Солард уже попал под ее чары, искренне считая служительницу Бездны своей лучшей подругой.

— Я мечтала об этом дне всю мою жизнь. Надеюсь, Ричи не устроил от волнения безумную пьянку, церемонию переносить не придется? — покинув часовню в сопровождении подруг, Искательница бросила взгляд на лавку около куста роз. Разумеется, вчерашнего визитера уже там не было.

— Генар вечером поцапался с отцом, ходил злой, словно дьявол, и вовсе не ложился спать. Но поутру, когда я его видела в последний раз, сверкал как новенький чайник, лоснящийся от шика и даже блестящий. Похоже, твой муженек просто неутомим, смотри, ночью еще и тебя укатает, — ответила ей Кейлин и звонко рассмеялась.

— Ну уж нет, сегодня будет матч-реванш, он в прошлый раз меня укатал, жеребец необъезженный, буду мстить! Кстати, девчонки, не слишком ли вы рано явились? Церемония-то только к полудню, — лучась от радости, воскликнула Лина.

— Да монастырь там опять армия репортеров осаждает, ей-богу, они хуже демонов. Лучше отправиться пораньше. Это те, что помельче, Каменные Сады и Среднее Кольцо, их на встречу Искателей не пустили, вот тоже желают причаститься пред ликом светлой героини, — насмешливо фыркнула Адела.

— Я взяла пятерку крепких ребят, так что мы их как-нибудь растолкаем, — Кейлин выхватила планшет, чтобы раздать указания, но Лина ее остановила, положив ладонь на кисть женщины в парадном мундире, под которым чувствовались упругие синтетические мускулы доспеха.

— Погоди, я с ними поговорю, просто обожаю давать интервью, а тут еще такой классный повод.

Собравшиеся у ворот люди заголосили, едва завидев направлявшихся к ним троих женщин. Пятеро ребят Кейлин в тяжелых доспехах им не мешали и продолжили нести дозор около посаженного на площади шаттла. Едва серебряные створки распахнулись, Лина выпорхнула наружу и взмахнула рукой, поприветствовав всех громким криком:

— Рада вас видеть. Но я тороплюсь, так что давайте попробуем справиться побыстрее. Одно агентство — один вопрос, а то рискую обратиться в старуху раньше, чем стану матерью!

Мужчины и женщины, которых было около двух десятков, толкаясь и голося наперебой, принялись заваливать её вопросами и просьбами. Лине общение с этими ребятами понравилось: каверзных намеков и недосказанностей было куда меньше, а вот искреннего уважения и восхищения, что так льстили блондинке, наоборот, больше. Девушка тоже отвечала доступно и просто, вкратце рассказав, что восхищалась Генаром Младшим ещё с академии, но никогда и не смела мечтать, что он обратит на неё своё внимание и они будут вместе. А в середине интервью, когда один из журналистов задал подходящий вопрос, Лина ненадолго задумалась, прикинула все риски и решившись, принялась отвечать:

— Рассказать пару забавных историй со службы? Почему бы и нет, у нас есть такие. Этот веселый казус был связан с ДПК — это такие бандиты, ратующие за братство, равенство и прочие глупости, способные подорвать наши социальные устои. Их присказку про волков и сексуальные предпочтения уважаемых представителей корпораций, думаю, все слышали. Ну так вот, взяли мы одного такого паренька на перевоспитание, поначалу он грубил, да всё жаловался, но после пары миссий даже проникся нашим житьем-бытьем. Как-то встречаю я его на верхней палубе, он вахту, значит, отдежурил и стоит курит. Подхожу к нему, а он меня не замечает, спиной стоит, дымит самокрутку, да смотрит в бескрайнее небо. А затем так пафосно, проникновенно говорит... — Лина взяла паузу, прочистила горло и, старательно, предельно чётко выговаривая слова, произнесла:

— Волки скалятся не на злато, а на вольный простор и свободу.

Журналистка заулыбалась, пытаясь понять, где в этой шутке собственно шутка, а Лина ничуть не смущаясь, продолжила:

— А ещё как-то мы с подругой были на выставке картин. Она жуткая брюзга, вечно всё не нравится. Чью бы работу мы не смотрели, каждую комментировала одним словом "омерзительно", пока не дошли до "Кричащего этюда" кисти мастера Тиана. Эту картину она разглядывала с минуту и наконец воскликнула:

— Представитель Зууле! Признаю, это омерзительно великолепно! — Лина весело расхохоталась. Её заразительный смех компенсировал спорное чувство юмора, так что остальные из вежливости её поддержали.

Закончив с интервью и попрощавшись с прессой, блондинка погрузилась в челнок и заняла место неподалёку от своей “старшей сестры”, после чего прошептала ей на ухо:

— Ты когда вылетаешь?

— Недавно от автоматических станций дальнего наблюдения, которые вы ставили у ржавых пустошей, пришли неутешительные новости. Рахарид стал более концентрированным и стабильным, а из-под его пелены появился новый тип мутантов с многочисленными аугментациями. Людей они напоминают очень уж отдалённо. Ты понимаешь, что это значит? Мы с Джеком отправляемся сегодня в полдень, сразу после свадьбы, на само торжество остаться не смогу, не обижайся, — так же негромко, чтобы не сеять панику, ответила ей Кейлин.

Под вой плазменных двигателей Лина прикрыла глаза. Это была только первая волна, зараза Ненависти на этом не остановится, порождая всё более смертоносных и ужасающих тварей и корёжа саму реальность, всё глубже погружая её в кошмар. Но пока это угрожало только семьям Могильщиков да редким племенам Скарджей, что обитали за пределами Леса. Челнок быстро уносил её к центру Каменных Шпилей, где высился собор всех богов и ожидал будущий супруг, возлюбленный, лучший друг и самый надёжный в мире мужчина.

Монументальный храм был разделён на шесть секций, единых, но противоположных друг другу, как женское и мужское естество. В круглом центральном холле они соединялись. Там не было знаков и регалий богов, только покой и молчание. Место встречи всех архетипов, то, откуда исходят Юнец и Дева, и куда уходят Кузнец и Старуха, чтобы начать новый цикл. Смерти нет, есть лишь перерождение, круговорот вечной жизни. Центр был той пустотой, где все встречаются и расстаются.

Лина, набросив скрывающую лицо шаль, проверила, как сидит платье. Кейлин незаметно поправила небольшую складку на плече и ободряюще кивнула. Пришла пора выходить. Девушка шагнула прочь, пройдя сквозь главный зал Девы, прощаясь со своей скорбной юностью, и вошла в длинный мраморный коридор, что вёл к началу начал. Там, с противоположной стороны, ожидал Ричард. Он был одет в простой чёрный костюм, лишённый украшений. Суровый и собранный, её солнечный мальчик выглядел, словно готовый к самому тяжёлому в своей жизни бою. Блондинка невольно усмехнулась, бросив взгляд на суровое лицо через холл. Слава богам, ритуалы не требовали чтобы они сошлись в поединке, чтобы заранее выяснить, кто в доме хозяин.

Они встретились в центре зала и протянули руки друг другу. Их пальцы нежно переплелись, и парень решительно заговорил:

— Я, Ричард Генар, отказываюсь от своей наивной и беззаботной юности, ибо обрел ту, кого хочу любить и оберегать всю свою жизнь. Ради тебя я стану Воином, стражем и кормильцем, я клянусь не ведать покоя ради защиты тебя и наших детей.

Его голос, возвышенный, сильный и смелый, прокатился по залу. Собравшиеся люди внимали безмолвно, словно статуи, участники ритуала. Лина с трудом уняла колотящееся в груди сердце и звонко, словно ручеёк, ответила:

— Я, Лина Баррет, отказываюсь от своей наивной и беззаботной юности, ибо обрела того, о ком хочу заботиться и любить всю свою жизнь. Ради тебя я стану Матерью, хранительницей тихой гавани и опорой. Я клянусь не ведать покоя ради твоего счастья и благополучия наших детей.

Ричард крепко взял её за руку и повёл за собой под сводами храма, мимо рядов гостей, к вратам переходов храмов Воина и Матери, что находились в центре. Там он обнял девушку, снял шаль и, прижав к груди, поцеловал.

— И рука об руку мы пройдём единой тропой жизни до старости. И даже в смерти будем едины, чтобы встретиться в следующей жизни! — два голоса слились в унисон словами древней, как сам храм, клятвы. А друзья и товарищи были свидетелями заключения их союза.

— Я люблю тебя, Ричи, — сквозь слёзы счастья прошептала блондинка. Даже кусок льда в глубине ее сердца треснул и растаял, словно его и не было никогда.

— Ты мила как никогда, моя драгоценная, — сглотнув вставший от нежности в горле ком, ответил ей сварливый солнечный мальчик.

Не было для них завтра, как не было и вчера. Осталось только здесь и сейчас. И память об этом мгновении они унесут с собой в вечность. А затем их подхватила волна радостных лиц и дружеских рук. Молчание отступило под восторженным криком, приветствующим создание новой семьи как основы для будущей жизни.