Князь Пушкин

Глава 14

Следующий день начался для меня суетливо. Визит в банк, где учли мой чек на сто тысяч рублей ассигнациями, о чём выдали письменное подтверждение. Потом состоялось посещение губернской канцелярии, где меня приняли, как дорогого гостя, но всё равно изрядно задержали, снимая копию с договора купли-продажи имения Велье.

Чую, не без указующего пендаля от Адеркаса дело вышло, иначе ждать бы мне оформления в этой сонной конторе до ишачьей пасхи. С трудом успел выбраться к половине двенадцатого, а там уже время поджимает. Обещал же генералу Керну, что не опоздаю, так что пришлось обойтись без кофе в уже знакомом ресторане.

В Петровскую слободу, что находится уже на знакомом мне выезде на Большой Новгородский тракт, я прибыл вовремя, и меня ждали.

— Штабс-капитан Олейнич. Адъютант Его Превосходительства генерал-лейтенанта Керна, — отрапортовал бравый офицер, с уважением разглядывая мою карету с гербом на дверце и явно пытаясь оценить в деньгах стать моих рысаков, — Велено было собрать для вас отставников и инвалидов для беседы.

— Буду крайне признателен, если вы мне укажете, где их собрали.

— Я провожу.

Бедолаг собрали около плаца, где было построено какое-то подобие трибун, в виде скамеечек в два ряда. А неплохо так. Служивых десятка три набралось. Признаться, я на такое количество даже не рассчитывал.

— Встать! Смирно! Сейчас Их Сиятельство проведёт с вами беседу. Мне будет очень жаль, если вы себя плохо покажете! — гаркнул бравый офицер.

— Благодарю вас, капитан, дальше я сам справлюсь. У вас наверняка есть дела поважней, — мягко спровадил я лощёного адъютанта, — А принеси-ка мне братец, вон тот колченогий табурет, — обратился я к ближайшему вояке, как только офицер скрылся из вида, приметив странное рукодельное изделие недалеко от трибуны, — Вот, теперь можно посидеть рядком, да поговорить ладком. А вы садитесь, братцы, садитесь. Нечего вам передо мной тянуться пока, — с места обозрел я вид вояк, большинство из которых были с наградами и нашивками за ранения.

Впрочем, я и сам медальку свою нацепил, посчитав, что лишней не будет.

— Как вы уже слышали — я князь. Фамилия моя — Ганнибал-Пушкин. Да, я пока что молод, но этот недостаток быстро проходит. Для чего вас попросил собрать — так то понять не сложно. У вас служба заканчивается, а мне верные люди нужны.

— Даже такие, как я? — во весь рот усмехнулся инвалид, выразительно постучав деревянной культей ноги по той лавке, на которую он её положил.

— Такие, как ты, вообще в первую очередь, — хохотнул я в ответ, — Во-первых, если ты накосячишь, то далеко не убежишь, а во-вторых, гдеж я себе кладовщиков найду, которые бы всегда на месте были. А уж бабу мы тебе подыщем, не переживай.

— Мне? Бабу? Шутить изволите… — остаток фразы мужик проглотил, закашлявшись.

Видимо, от полноты чувств.

— А как ты хотел? Сам прикинь — ты при доме, при должности, при хорошем окладе, кстати, на время испытательного срока он у тебя будет пять рублей в месяц, а потом больше. И на свадьбу я вам подарю корову и вольную твоей жене. А⁈ Каково? Какая красотулишна против такого блицкрига устоит?

— Прямо-таки вольную? — не поверил в это мужик, даже забив на корову.

— Вас сколько тут? — спросил я у воина, который сидел ко мне ближе всех.

— Тридцать три человека, — тут же ответил он.

— Прямо, как Святых Апостолов, — хмыкнул я, невольно отметив странные игры Судьбы, — И что, кто-то из вас считает, что князь, в присутствие тридцати трёх видоков, просто так словами станет бросаться?

— Так корова и вольная для жены не только ему? — тут же сориентировался ещё один озабоченный, скорей всего, семейным вопросом.

— Пока вы все для меня равны. Даже на ваши увечья смотреть не стану. Работа у меня для любого из вас найдётся. Но пьяницы и лентяи могут сразу про меня забыть, как про страшный сон, а тех, кто верен и трудолюбив, я лично буду холить и лелеять, отвечая добром на добро. Думайте, братцы. Кто надумает — тех жду в доме Ганнибалов, что по соседству с домом губернатора. Тем, кто сомневается, советую попробовать. Сразу золотых гор не обещаю, но приглядеться времени хватит. А там сами решите — или вы со мной, или свободны на все четыре стороны. Насильно удерживать я никого не собираюсь.

— Ваш Сясьтво, — довольно смешно исказил рослый служивый обращение по титулу, что и не удивительно, с таким-то шрамом через всю щёку, рассекшим верхнюю губу, — А ежели у кого уже есть баба? Пусть и не из ваших?

— Тогда корову получишь сразу после испытательного срока и венчания. Баба-то с детишками небось?

— Двое. Парень и девка, — заулыбался вояка, и от этого стал ещё страшней.

Мда-а. Такого сразу в ординарцы можно брать. Пусть улыбается, когда у меня с крестьянами спор какой зайдёт. Враз позабудут, зачем приходили.

— Так. Я ещё несколько дней в городе буду. Если вопросы появятся, то знаете, где меня найти. Только толпой ходить не нужно. Выберите одного — двух, и пусть они за ответами идут. А пока думайте, — легко поднялся я с места.

Вопросы у служивых точно будут. Заметил я уже, что это поколение особой живостью ума не блещет, а вот тугодумов, которые неспешно всё обдумают и потом с вопросами придут — полным-полно.

В ресторан при Гостином Дворе, где мы договорились о встрече с поручиком Ивеличем, я прибыл загодя. Чисто, чтобы спокойно перекусить, так как больше питаться мне пока негде. Своей кухни у меня пока что нет, а князь в кабаке — это по меньшей мере жуткий моветон, после которого мне в половину приличных домов дорога будет закрыта, и надолго.

Это дядьям моим всё с рук сходит, так у них в гостях половина дворян с Псковской губернии перебывала, иногда вовсе не по своему желанию. Термин «ганнибальщина» так и вовсе вошёл в лексикон помещиков Псковской губернии, которые хоть раз опробовали на себе принудительное гостеприимство моих родственников. Те счастливчики, кто из них вырывался из объятий гостеприимства моих дядьёв на второй-третий день, считали, что им исключительно повезло и они легко отделались. Могли и на неделю «в гостях» застрять, если оба брата в загул решили пойти, прихватывая с собой первых попавшихся дворян, непривычных к такому делу, а то и вовсе впервые столкнувшихся со стихией ганнибальского гостеприимства. Беспощадной к печени и разуму.

Ивелич на встречу явился, как на дуэль. Это я к тому, что особая точность здесь не в чести, и лишь на дуэль дворяне приезжают всегда вовремя.

— Ваше Сиятельство…

— Александр Сергеевич вполне достаточно. И нам проще говорить, и внимания меньше, — осадил я его по части пышного титулования, — Рыбную солянку не желаете? А то рекомендую. Удалась на славу. Поставь такую в погреб, так к утру в холодец превратится, — отрекомендовал я понравившееся мне блюдо, куда повара не пожалели осетров и раков, а заодно и грибов с икрой добавили. Икра, правда чёрная была, а не красная, как я привык в своём мире, но замену одобряю. Вкус хуже не стал. Помнится, мой личный повар это блюдо называл солянка рыбная с грибами по-сибирски, а тут просто — солянка рыбная.

Этакое безымянное гастрономическое чудо… Даже обидно. Не ценим мы своё!

Те же французы из дерьмового лукового супа конфетку пытаются изобразить, а мы такую солянку достойно не умеем представить! Не понимаю я этого преклонения перед французскими названиями, когда у нас свои гастрономические шедевры есть, да такие, что Парижу и не снились!

На моё гастрономическое предложение поручик ответил сомнамбулическим взглядом, пребывая где-то в своих мирах.

Торопить я его не стал. У меня ещё десерт не доеден. Этакая творожная запеканка, политая сверху малиновым вареньем, запечённым до состояния хрустящей карамели.

— Александр Сергеевич, я много думал, и хочу сказать, что я согласен! — вывалился гвардеец своим сознанием в нашу реальность.

— Согласны на что именно? — решил я уточнить, так как предлагал ему два варианта.

— На обмен, — выдохнул Ивелич, — Мои соляные копи на ваш перл.

— А нет ли у вас в близком доступе кого-то сведущего в соляном деле? Признаться, я в нём решительно не разбираюсь, а времени для ознакомительной поездки в Верхнекамье у меня пока не предвидится.

— Отец моего нынешнего управляющего. У нас именно он последние двадцать лет всеми шахтами руководил. Если желаете, могу попросить его выехать к нам из Петербурга. Мне он точно не откажет.

— Желаю. Время у нас есть, так как заказ у вас сложный и в короткий срок я никак с ним не управлюсь.

— И что, Строганов тоже долго ждал? — ревниво поинтересовался поручик, для которого карьера Строганова стала путеводной нитью к цели, которую он желал покорить.

— Ждал. На удивление недолго, — кивнул я в ответ, — Но ему тогда фантастически повезло. Такие совпадения иногда случаются раз в жизни, — напустил я мистического тумана, ссылаясь на непредвиденность линий Судьбы.

Всё-таки обжить дом это вам не баран чихнул. Столько всего нужно купить, аж голова идёт кругом. Про количество внезапно появившихся дел я и вовсе молчу. Столько всего не сделано. А сколько ещё предстоит не сделать.

Одним словом кручусь, как белка в колесе. Дорогу в торговые ряды скоро до каждого ухаба выучу.

— Ваше Сиятельство, а ты заметил мост через Пскову? — Мотнул головой в сторону реки кучер, после того как загрузил в карету очередную утварь, купленную в торговых рядах.

— Мост как мост, — пожал я плечами. — Что в нём такого? Рядом с нами через Великую тоже мост есть.

— Рядом с нами мост плавучий, который нет-нет, да в Псковское озеро сносит, а здесь на сваях. Может, проверите под мостом? Вдруг, какой источник обнаружится.

— Григорий Фомич, а сразу не мог сказать, мол, вот мост, и надобно его проверить, — в шутку отчитал я Гришку и направился в сторону реки. — Охраняй карету.

Не помню, в какой книге, но у одного писателя под мостами жили то ли гоблины, то ли тролли. Фантастические твари это, конечно, тоже интересно, но у меня частенько под мостами колодцы с эссенцией находятся. Вот и в этот раз источник ветви Движения прямо у кромки воды расположился. Пусть он временный и жиденький, но не пропадать же добру.

— Ну что, Ваше Сиятельство, нашли что-нибудь? — Поинтересовался сидящий на козлах Гришка.

— Так себе добыча, — доставая из кареты ларец для сбора аурума, проворчал я. — Но как говорится, на безрыбье и рак рыба. Подожди ещё немного, я быстро.

С чего бы это я ларцы с собой в карету вожу? А где их ещё оставлять, чтобы не спёрли? К тому же, вдруг стоящий колодец попадётся, а у меня как сейчас ни мыслей что с ним делать, ни клиента рядом.

Приехав домой, я заметил, как Григорий за раз выдул три чашки горячего чая. Ну да, на козлах весь день сидеть, ещё и не так промёрзнешь.

— Сейчас мы тебе, Григорий Фомич, бельё с подогревом делать будем, — заявил я кучеру, выставляя на стол свой инвентарь юного артефактора.

— Так я же не умею перлами пользоваться, Ваше Сиятельство, — перешёл на шёпот Гришка, видимо, боясь спугнуть момент. — Я ведь вроде уже упоминал об этом.

— А я тебе говорил, что Никита тоже не умеет перлами управлять, но с фонариком, что я ему сделал, ходит.

Одежда с подогревом в моём мире придумана давно и успешно используется как спортсменами, так и некоторыми работниками, трудящимися на открытом воздухе в холодное время года. Чаще всего в такую одежду вшита никель-хромовая проволока, которая от аккумулятора нагревает те или иные места.

Я же собрался сделать для Григория перл, который будет нагревать любой материал, соприкасающийся с его телом. Кстати, в моём мире с его научно-техническим прогрессом такое тоже возможно, только очень дорого и никому не нужно, а вот здесь моему кучеру подобная обогревающая одежда крайне необходима.

— Ну вот, готово, — положил я на стол крохотную розовую жемчужину. — Сейчас мы перл в медальон вложим, и носи себе на здоровье в холода.

— То-то я всё гадал, куда ты, барин, аж две дюжины медальонов в лавке купил, — улыбнулся Григорий. — А ты, оказывается, в них перлы кладёшь. Умно, ничего не скажешь. И вроде как всегда на тебе, и не видно, а в случае чего и снять можно.

— При желании перл можно и под кожу зашить, просто в медальоне удобнее испытывать артефакт, — объяснил я причину использования дешёвого украшения. — А теперь раздевайся до исподнего, надевай медальон и дуй в сени. Стоп, если ты сапоги снимешь, то у тебя ноги без портянок останутся. В общем, решай сам, как будешь испытывать перл. Вполне возможно, что придётся не один такой делать. Я в своё время не подумал, и в результате мёрз на дне Балтийского моря.

Долго Гришка испытывал артефакт — я даже две чашки чая успел приговорить. Только я подумал, что пора бы и спать ложиться, как явился Григорий Фомич в одном исподнем и сапогах, рухнул передо мной на колени и начал челом бить:

— Спасибо, барин. Греет перл. Век не забуду твою заботу. Сына твоим именем назову.

М-да, уж. Не знаю, что и сказать. Вижу, что Григорий искренне выражает свои чувства, а я не знаю, как поступить.

— Вставай, Григорий Фомич. Рад, что мой артефакт тебе по душе пришёлся. Глядишь и сыну его по наследству передашь.

— Завтра же в церковь к утрене пойду, — заявил кучер. — Закажу благодарственный молебен.

— А ты в какую церкву собираешься идти? Их же полно в Пскове.

— Да в любую можно, если с чистыми помыслами идёшь. В ближайшую и пойду. Взять хотя бы Успения Богородицы с Полонища, что на перекрёстке.

— Разбуди меня. Я с тобой схожу.

Не то чтобы я стал в этом мире воцерковленным, но почему-то начал считать, что сходить в храм это нормально и правильно.

Утром перед выходом в церковь я дал Григорию немного денег. А то как-то стрёмно получается — он у меня вроде как дворня считается, а значит, ни дохода не имеет, ни с земли не кормится. С крепостными всё понятно — те, если на барщине, то с продуктами в церковь идут, а которые на оброке могут и копейку приходу пожаловать. А Григорию Фомичу как быть? Ни службу не заказать, ни свечку не поставить.

В интересную церковь мы с Григорием попали — глядя со стороны, и не скажешь, что перед тобой храм стоит. Скромной квадратное здание. Скругленные углы. Со всех сторон портики на колонах, а по центру крыши широкий барабан с окнами. Если б не яблоко с крестом на куполе да звонница около здания, то сразу и не догадаешься, что в церковь пришёл.

— Храму всего шесть лет, — поделился со мной историческими знаниями Виктор Иванович. — Его на месте старой церкви возвели на деньги помещицы Шишковой.

— То-то я смотрю, что он выглядит как новый, — заметил я. — Даже штукатурка нигде не отваливается.

— Кстати, Шишкова бабушка будущего декабриста Назимова, — продолжил блистать тульпа своей эрудицией. — Он после ссылки тоже в эту церковь делал пожертвования на благоустройство.

К моему удивлению народу было многовато для столь небольшого прихода. Вроде и не праздник, а прихожане идут и идут. После того, как я опустил в кружку для пожертвований ассигнацию в пятьдесят рублей да купил на мелочь свечей, мой взгляд устремился на амвон. Только сейчас я понял причину сегодняшнего аншлага — утреню собирался проводить сам митрополит Псковской епархии Владыка Евгений. Что любопытно, Владыка меня заметил и лёгким, едва заметным кивком головы поприветствовал.

— Доброе утро, Владыка Евгений, — подошёл я поздороваться с митрополитом по окончании службы. — Не ожидал Вас сегодня увидеть в храме.

— И тебе здравствовать, князь, — с улыбкой ответил на моё приветствие Владыка. — Какими судьбами в Пскове? Отчего не в столице?

— Так уж сложилось, что стал владельцем Велье, — пожал я плечами. — Вот улаживаю разные канцелярские дела.

— Велье, говоришь, — задумчиво пригладил бороду митрополит. — Знаю такое село. Бывал не раз. Церковь Воздвижения Креста Господня от Псковской епархии там стоит. Хороший храм. Его граф Ягужинский построил в своё время. Вот разве что колокольня совсем худая стала, поскольку деревянная, а у церкви на каменную средств не хватает. Нужно что-то с местным настоятелем делать — совсем приход зачах.

— Войду в права — разберусь, — пообещал я. — Если что, то звонницу на свои построю.

— Да я уже заметил, что ты не скуп, как иные помещики. Пособил, вон, — кивнул Владыка в сторону кружки для пожертвований, — не мелочью, а ассигнацией.

Вот ведь глазастый Владыка. Всё-то он успевает примечать.

— Если в Велье какие-то недоразумения с церковью будут, будь добр, князь, не руби с плеча. Лучше ко мне обратись, — посоветовал Владыка. — А я уж своей властью помогу. Кстати, раз уж встретились, утоли моё любопытство — правду ли в народе говорят, что ты для Строганова чуть ли не чудо-перл сотворил?

— Истину говорят, Владыка, — не стал я отпираться от известного факта. — Надеюсь, Сергей Григорьевич с умом и с пользой для страны распорядится попавшим в его руки артефактом.

— А отчего сей факт единичный? Почему только о перле Строганова судачат? Тебе чего не хватает? — как школьника начал отчитывать меня митрополит. — Источников? Так я же тебе слово дал, что для тебя все земли Псковской епархии открыты. Тебе письменное разрешение требуется?

Блин. Не ожидал такого поворота. Честно говоря, я думал, что разрешение Владыки действует только на территории, прилегающей к Святогорскому монастырю. Если мне позволено осматривать любую церковную землю в пределах Псковской губернии, то это многое меняет. Мне бы ещё Афанасия в помощники, тогда б я с «пропуском-вездеходом» весь Псков за пару дней прошерстил. Но посылать за ним кого-то, а потом обратно ждать — это минимум четыре дня пройдёт. А там, глядишь, уже и самому пора уезжать будет. Решено — сегодня же начну обход местных церквей.

— Видимо я Вас, Владыка, неправильно понял, — повинился я. — И вы правы, с бумагой от Вас было бы проще.

— Зайди после обеда в канцелярию управления епархии, — улыбнулся митрополит, — Будет тебе бумага, а пока от Великих до Покровских ворот землю проверь. Там в куче четыре церкви стоит и все за Псковской епархией. Сейчас же лично туда наведаюсь и накажу, чтоб тебе препятствий не чинили.

Так и охота было прокричать на весь храм: «Владыка, ты мой кумир!», но нельзя. Не поймут-с.