Красная дорама – 2

46. Мендон

Казалось бы, срок моей «новой жизни» составил едва пару месяцев, но кое от чего я уже успел порядком отвыкнуть, внутренне перенастроиться на нечто совсем иное. И по прилете, сидя на заднем сиденье такси, ползущего в вечерней сеульской пробке из аэропорта, при созерцании окрестностей мне даже не приходилось специально делать большие глаза. Яркий (слишком яркий!), пестрый (слишком пестрый!), шумный (слишком шумный!), людный (слишком людный!) город одновременно и подавлял — и манил влиться в свою хорошо организованную сумятицу, раствориться в ней, почувствовать себя здесь как дома…

Да, мне ли не знать, что у всего на свете существует неприглядная изнанка — но после Пхеньяна Сеул реально завораживал.

Товарищ старший лейтенант посматривал на меня с покровительственной усмешечкой, но нет-нет — и сам заглядывался в окошко. Капиталистический рай — он же Ад Чосон — явно был моему сопровождающему не в новинку и все же не оставлял равнодушным и его.

Забронированный для нас отель располагался в районе Мёндон — по сути, квинтэссенции туристического Сеула. Просторный светлый холл был оформлен по-восточному пышно, а вот номер, формально вроде как — «дабл», оказался довольно тесным и всего с одной узкой кроватью — ради второго спального места нужно было раскладывать угловой диванчик.

По ходу, сэкономило на нас начальство! Лучше бы уж тогда локацию выбрали попроще, но комнату взяли получше!

Или, может, наверху просчитали, что большую часть времени из отведенных нам в Сеуле четырех суток Юн все равно будет жить тут один — так зачем тогда переплачивать за невостребованный простор? В смысле — если на допросе я задержусь или вовсе с него не вернусь…

С самого вылета из Пхеньяна старший лейтенант не отходил от меня ни на шаг. Разве что в туалетную кабинку за мной не совался, но до двери провожал и там. Сам он, кстати, за все время в «комнату гигиены» не отлучился ни разу — профессионал, куда деваться!

Не знаю уж, чего мой сопровождающий так опасался — что сбегу? Выпрыгну из самолета? Попрошу политического убежища в аэропорту имени Арсеньева — или в пекинском «Шоуду»?

Как бы то ни было, навязчивое присутствие Юна мне действительно мешало: накануне ночью с Катей Кан наши планы мы оговорили лишь в самых общих чертах. Я даже названия отеля не смог ей назвать — не знал его еще тогда.

С ученицей мудан мы условились, что с дороги или, в крайнем случае, уже из Сеула я ей обязательно позвоню и все детали уточню, но проделать это на глазах у старшего лейтенанта было, конечно, невозможно. Не на глазах-то затруднительно: мобильного телефона у меня с собой не было — не велели брать — но тут хоть оставались бы какие-то возможные варианты. Попросить у кого-нибудь из пассажиров трубку, например — сказав, что потерял свою, а рейс, типа, задержан и дома волнуются… И рассчитывать на человеческую доброту — за услугу я даже денег предложить бы не смог бы: выданные мне командировочные хранились у Юна.

А он, этот Юн, бдел — так что до вопроса платы за звонок у меня и не доходило.

Но вот теперь, в номере, товарищ старший лейтенант почему-то наконец выдохнул и, строго-настрого проинструктировав меня ни в коем случае не выходить одному из комнаты (почти буквально: «тут шпионки с крепким телом, ты их в дверь — они в окно…»), отправился принять с дороги душ. Ну а я, прислушавшись и убедившись, что за тонкой стенкой и впрямь зашумела вода, пулей метнулся к телефонному аппарату на прикроватной тумбочке — и, опасливо косясь на дверь санузла, набрал-таки Кате.

— Алло? — послышалось из трубки.

— Прилетел, — стараясь говорить потише, сообщил я — и коротко изложил подробности: гостиница, этаж, номер. — Но есть нюанс, — поведал под конец. — Со мной сопровождающий — безотлучно!

— Поняла, — собранно ответила ученица мудан. — Буду в вашем отеле минут через сорок пять. Что касается сопровождающего — постарайтесь вытащить его из номера. Лучше всего — в ресторан или в бар. Идеально — чтобы он выпил спиртного, хоть каплю! Остальное — моя забота.

— Принято, — обронил я — и торопливо повесил трубку: звук текущей воды в душе будто бы пропал.

— Мне показалось, или ты тут с кем-то разговаривал⁈ — даже не потрудившись толком вытереться, не то что одеться, выскочил в комнату взъерошенный Юн. — Причем, не по-корейски!

К слову, на неформальную речь между собой мы с ним перешли еще в Пекине.

— Конечно, не по-корейски, — с равнодушным видом кивнул я. — По-английски, — согласно легенде, я был гражданином США, вывезенным родителями из КНДР еще ребенком, во времена Трудного похода — начальство решило, что мой северный диалект может вызвать ненужные подозрения, и велело на «родном» языке болтать поменьше. Старший лейтенант, к слову, тоже въехал на Юг по американскому паспорту, но его сеульское произношение считалось у руководства безупречным. — Горничная заходила, — пояснил я между тем сопровождающему, — с ней объяснялся.

— Горничная? — не перестал хмуриться мой собеседник. — Зачем?

— Проверить мини-бар, — сымпровизировал я.

— А у нас есть мини-бар? — удивился Юн.

Я похолодел: брякнул-то на автомате!

Впрочем, мини-бар, на мое счастье, в номере действительно обнаружился — как раз в тумбе под телефоном.

— Не бери отсюда ничего! — распорядился старший лейтенант, внимательно изучив содержимое холодильничка — и прейскурант на оное. — Цены — просто сумасшедшие!

— Да? — разочарованно буркнул я. — А как раз хотел горло промочить… Ну и поужинать было бы неплохо — как думаешь? — закинул затем собеседнику «удочку» — согласно инструкциям Кати Кан.

Худшим вариантом сейчас стало бы, предложи мой сопровождающий заказать нам еду в номер — пришлось бы тогда придумывать что-то еще. Но, помедлив, Юн наконец расслабился и кивнул:

— Да, сходим, перекусим. Но не в отеле — в здешнем ресторане тоже разоримся. Есть тут неподалеку одно местечко, — лишний раз подтвердил старший лейтенант, что на местности вполне себе ориентируется. — Там относительно недорого — и весьма вкусно. Туда пойдем. Но только гляди: куда-то в сторону — ни-ни! — снова посуровев, добавил он. — Все время — рядом со мной!

— Конечно, конечно! — с готовностью заверил я его.

— Тогда, если надо, давай тоже в душ — и пойдем! — бросил мне собеседник.

От водных процедур я не отказался.

* * *

Вот чего мне действительно сильно не хватало последнее время — так это джинсов! Одна из немногих расхожих баек о КНДР, оказавшаяся на поверку чистой правдой: эта удобная и практичная одежда в стране находилась под строгим запретом. Если встретишь в Пхеньяне человека в джинсах — наверняка иностранный турист! Тебе и сигнал — лучше перейди на другую сторону улицы.

Но в командировку мне от щедрот военной разведки выдали фирменные 501-е Levi’s, сразу сделавшие меня бóльшим сеульцем, чем сами местные — многие из них предпочитали на улице строгие офисные костюмы. Ну да это их южнокорейское дело — а я сейчас буквально кайфовал. Как мало человеку нужно для счастья!

Вот только по-прежнему недоумевал: неужели плотные синие штаны — именно то, от чего способно рухнуть Чучхе? Хотя, вон, говорят, что СССР продали за джинсы и жевательную резинку… Но жвачка в КНДР как раз водилась, собственного производства, не хуже импортной — к слову, не было в продаже кое-каких других резинок, тоже важных. Не повезло и джинсам…

Выйдя из отеля и свернув за угол, мы оказались на запруженной народом пешеходной улочке. И без того неширокой, так еще и заставленной прилавками и вешалками со всякой всячиной: сувенирами, одеждой, чем-то съестным… Особо полюбоваться на здешние товары Юн мне, впрочем, не позволил — подхватив под локоток, уверенно потащил через толпу, завел в переулок — и мы очутились на пороге небольшого ресторанчика, с основной улицы почти и не заметного.

Внутри, на удивление, нашлись свободные места — нам даже достался столик у окошка.

Подошла официантка, и мой сопровождающий сделал заказ. Принесли быстро. Понятно, кимчи, но также и рис, и мясо… Причем, не какую-то там курицу — говядину!

— Шикарно! — покачал головой я. Настоящий Чон не мог бы подобной «роскоши» не оценить. — А неплохо живут проклятые буржуи!

— Так на то и буржуи, — смурно буркнул старший лейтенант. — Здешние бедняки в такие места, понятно, не суются!

— Только не говори, что все эти люди вокруг нас — сплошные миллиардеры! — не без едкой нотки бросил я. — Будь так — кто же тогда ест в ресторане гостиницы, где, как ты сам сказал, еще дороже?

— Не миллиардеры, конечно, — кивнул мой собеседник. — Так называемый средний класс. Обслуга этих самых миллиардеров. Перепадает им что-то с барского стола, да.

— И неплохо, гляжу, перепадает!

— А что ты хочешь? Страна — верный пес Америки! А те — весь мир грабят! Ну, кроме нас — и теперь в какой-то мере русских! И какого-нибудь там Ирана, может, еще — тоже с оговорками… Китай и то им колониальный налог отстегивает, пусть и не в открытую, косвенно! И понятно, что хозяин свою преданную шавку подкармливает! За то, что та ему задницу вылизывает, повизгивая от усердия! А свою — по первому свистку подставляет! Тут есть неподалеку один бар, куда часто американцы с военной базы захаживают… Мы с тобой туда не пойдем, так что поверь на слово. На моих глазах дело было: зашел один местный с девушкой… Ну, видимо, не совсем местный — приезжий из провинции — не знал, куда попал. И вот спутница его приглянулась одному из америкосов. И что думаешь? Просто забрали девку и увели! А этому дурачку еще и по морде на прощанье съездили! Уж на что я южан не перевариваю — так чуть было не полез за него и бабу его впрячься! Удержали сеульцы, что со мной там пили! Пока от них вырывался, девки нигде не было уже!

— Сурово… — пробормотал я.

— Страна-шлюха! — скривился Юн. — За что и терпеть их не могу — позорят великую корейскую нацию!.. По мне, так лучше вовсе голодать — чем настолько себя не уважать!

«Так-то оно все так… Вот только лично ты-то как раз не особо голодаешь — розы, вон, невесте покупаешь охапками…» — подумалось мне мимоходом.

— Но даже и при всем при том, — уже чуть спокойнее продолжил тем временем старший лейтенант, — с каждым годом жизнь у них тут все хуже! А у нас — все лучше, хоть мы и ни под кого не ложимся! А наоборот, под санкциями! Это, дружище, называется тенденция, и она — в нашу пользу! Пусть на первый взгляд и кажется, что тут богато и красиво…

— По-моему, под такие разговоры надо выпить соджу, — аккуратно заметил тут я. — Или хотя бы пива!

— Ну, мы, как бы, не расслабляться сюда приехали… — прищурился на меня сопровождающий. — Завтра будет о-очень непростой день — особенно у тебя!

— Вот именно! — вскинулся я. — Может, я завтра вообще с этого допроса не вернусь! Как накачают сывороткой — так и скопычусь!

— Тебе же перед вылетом антидот вкололи! — веско напомнил мой сопровождающий. — Все рассчитано: как раз к утру окончательно усвоится — не скопытишься!

— А если у них другой состав сыворотки⁈

— Ну, это вряд ли… Предупредили бы — им же поговорить нужно, а не чтобы ты там помер сразу после укола!

— Вряд ли — но ведь не точно! Как я, по-твоему, должен перед таким «на сухую» уснуть⁈

— Как, как… — проворчал Юн. — Ну ладно, давай… — довольно легко сдался тут он — видно, и сам был не прочь пропустить стаканчик-другой. — По чуть-чуть — можно, что я, зверь, что ли? — заявил затем. — Только пиво у них тут — дрянь, не чета нашему «Тэдонган»! Давай лучше соджу.

По чуть-чуть обернулась четырьмя бутылочками на двоих — правда, маленькими и содержимого слабенького. Но Катя же сказала: достаточно капли — так что поставленную мне задачу я посчитал выполненной.

* * *

— Ты прям здесь как у себя дома, все знаешь! — заметил я спутнику уже на обратном пути в отель. — И ресторанчик этот уютный, и про бар с американцами…

— Ну так! — хмыкнул старший лейтенант. — Четыре года здесь прожил!

— Да ну!

— Ладно, три с половиной. Вокруг шоу-бизнеса крутился. Кей-поп, все дела… Даже пластику, вон, пришлось сделать, — небрежно провел он ладонью себе по лицу. — Чтобы, так сказать, вписаться в тусовку. Несколько месяцев брезгливо морщился, когда по утрам в зеркало на себя смотрел — еле привык… Но потом главный мой контакт в здешней музыкальной индустрии провалился — и бежал из страны. Был тут такой популярный айдол, кумир местных школьниц, Ким Ли Ен звали — вовсю на нас работал… Скандал разгорелся страшный! Почти как после отъезда от них в Японию певицы Агдан!

— Тоже на нас работала? — имя (или псевдоним?) исполнительницы я, признаться, слышал впервые.

— Как раз нет… Да и там до меня еще дело было. Собственно, не о ней речь! Как «мой» Ким «засыпался» — меня на всякий случай домой и отозвали. Вот только теперь разрешили вернуться…

— Погоди, а зачем ты мне это рассказываешь — меня же завтра под сывороткой допросят? — нахмурился тут я.

— Да эти и так все знают! — отмахнулся мой собеседник. — Меня и отправили с тобой, потому что уже перед ними засвечен. Мое досье прислали нашим наряду с несколькими другими — вместе с пресловутым ультиматумом. Там такое, о чем, честно говоря, и я сам уже успел позабыть!

— Серьезные люди! — присвистнул я.

— Не то слово! Если удачно закроешь с ними тему и вернешься живым — считай, орден заработал! — понизив голос — хотя и до того говорил совсем негромко — посулил Юн. — Да и мне что-то перепадет — тема на контроле у самого министра! А это, знаешь ли, не шутки! Всем причастным достанется! Как и в случае провала — только уже не орденов-медалей…

— Ну да, наверное…

Мы вошли в отель. Я поискал в холле глазами Катю, но никого на нее похожего не приметил. Где же она? Опаздывает? Да нет, едва ли: прошло уже минимум вдвое больше заявленных ею на дорогу сорока пяти минут!

Неужели не дождалась и уехала?

А старший лейтенант уже увлек меня к лифту.

И только на нашем этаже, почти у самых дверей номера я вдруг услышал позади жалобное:

— Извините, вы мне не поможете?

Обернулся — и увидел спешившую в нашу сторону по коридору девушку. В которой, признаться, узнал ученицу мудан не сразу.

С момента нашей первой и единственной очной встречи — той самой, в Москве — Катя будто бы стала немного выше ростом и сменила прическу. Ну и одета сейчас она была не в белоснежный чосонот — то есть ханбок, как это платье называют на Юге — а в обычные (не для Пхеньяна, конечно) джинсы и футболку.

В левой руке девушка держала небольшой, но туго набитый рюкзачок, в правой сжимала телефон, экран которого будто бы и пыталась показать нам.

— Я впервые в Сеуле — и не могу понять: это вот где? — спросила она, подходя и учтиво кланяясь.

— Простите, девушка, но мы сами, как бы, не местные… — попытался было Юн и сам от нее отстраниться, и меня отодвинуть (шпионка с крепким телом, да — такая как наложит тола под корсет…), но Катя уже ловко сунула ему под нос телефон — и одновременно как бы невзначай коснулась тыльной стороной ладони выставленного запястья моего сопровождающего.

Мгновение — и закатив глаза, старший лейтенант начал оседать на пол.