Лейтенант империи. Часть третья

Глава 13

Ладно звучало на бумаге, а в реальности допрос Лафита отодвинулся на неопределённый срок.

Одни только баллоны с пенобетоном мы с Гвоздём проверяли около часа.

— Всё, — Анджей уселся на поваленные железяки, — это последний.

— Ага, — я обвёл взглядом вскрытые баллоны и попытался отряхнуть сухую смесь с одежды и рук, — кто ж знал? Идеальное место же для контрабанды.

— Ну да, — протянул Анджей, утёр пот с лица и чертыхнулся, порошок при взаимодействии с жидкостью стал пенится. — Воды, дай воды.

— Только хуже будет, — попытался остановить его, но было поздно.

Он схватил флягу из которой мы пили. Щедро ливанул себе на руки и умылся. Вода попала не только на лицо, но и на форму. Внутренности контейнера наполнились шипением.

— Ааа!

— Держись, — я спохватился и зашарил взглядом по контейнеру.

Как остановить пенообразование? Как?

В голову ничего ни шло, да и на глаза не попадалось. Мне на глаза, а вот Гвоздю попалось, да ещё как! Один глаз у него закрылся, лицо перекосилось, губы плотно сомкнулись под действием пены. Про тело и говорить нечего. И на руках, и на ногах, абсолютно везде, пена вздулась на нём пористыми пузырями. В мгновение ока превратила его в какого-то горбато монстра из фильма ужасов.

— Аа… — крик Гвоздя прекратился, стал тихим сипением.

— Ааааа… — это сипение каким-то образом обогнуло меня и зашло сзади. В него вплелись другие вскрики.

Сзади открытая дверь, мгновенно понял я. Что-то случилось и там!

— Анджей, наружу, быстро! — Скомандовал я и выскочил в грузовой отсек.

— Ааа! — усилилось, приблизилось.

Я огляделся и тут, из-за угла, навстречу мне выскочил кричащий Гусар. Он размахивал руками. Его рот открылся в крике. Глаза распахнулись от ужаса и боли, а за ним, с довольным видом, молча, бежал Феймахер.

Мы увидели друг друга одновременно. В глазах Миши мелькнула надежда, и он изменил направление. Кинулся ко мне. Хирш спешил за ним.

Внезапно Гусар остановился как вкопанный. Его взгляд метнулся мне за спину.

— Ааа! — завыл Миша и перекрестился.

Фея обогнал его и тоже встал, как литой. Побледнел и попятился назад.

Я обернулся. Из контейнера выбирался монстр. Чудище на двух ногах. Тело его бугрилось не то уродливыми мышцами, не то гигантскими нарывами. Вместо головы серый шар из которого торчали светлые клочки волос и сверкал паникой единственный глаз.

Чудище выставило вперёд руки и медленно, как зомби, шагало к нам.

— Аакрх… — подавился Миша, когда Фея, пятясь назад, споткнулся об него, и они вместе рухнули на пол.

Чудище Гвоздь почти дошло до них, когда пенобетон стал твердеть окончательно. Анджей закачался и упал рядом.

Миша замолчал. Фея замычал, пытаясь отползти. А меня накрыла паника.

— Все сюда! — закричал я, что есть мочи.

— Помогите, — пискнул Хирш, а Гусар вскинул руку и спустил курок пистолета. Сигнальная ракета ушла под самый потолок. Разбросала во все стороны искры и зависла там огромным красным шаром.

— Помоги…

— Да не ори ты, это Гвоздь, — шикнул я на Хирша, бросаясь к Анджею. — Его пенобетоном давит, не видишь что ли?

Лицо моего зама уже почти скрылось под серой массой, и я пошёл на риск. Выхватил штатный тесак и, ориентируясь на глаз, который ещё виднелся среди бугров пены, просунул клинок к его лицу. Поднатужился и, словно затвердевшую глину, сдвинул массу чуть в сторону, открыв ему нос.

Глаз Анджея блеснул благодарностью, а сам Гвоздь глубоко и шумно задышал.

— Что здесь происходит? — сквозь топот сзади раздался голос Лизы.

— Пенобетон, — бросил я.

— Гексостид, — промямлил Фея, из его рта послышалось шипение, а сам он вскинул руку, в которой был зажат тюбик с яркой маркировкой перца чили.

— Господи! — воскликнула Лиза, — вот же идиоты. Отойди.

Последнее она бросила мне. Оттолкнула меня и склонилась над Анджеем.

— Прополощите рот, — она протянула Фее с Гусаром флягу, в которую бросила пару таблеток, и махнула рукой в сторону переборки, на которой висел огнетушитель.

Огнетушитель послушно сорвался с крепления и подлетел к ней.

Девушка дёрнула кольцо. Навела сопло на Гвоздя и нажала крючок. Анджея с головы до ног залило синим гелем.

— Что случилось? — послышались сзади голоса, — кто стрелял?

— Кто кричал?

— Ммм, — Фея, полоща рот, лишь промычал.

Гусар отмахнулся, а я указал рукой на Анджея.

— Ну и страхолюдина, прошептал кто-то.

— Это гвоздь, его пенобетоном залило, — нахмурился я на ребят, которые окружили нас со всех сторон.

— А Миша с Хиршем чили поели, — добавил появившийся из-за угла Пруха, в руках он держал надкусанную палку копчёной колбасы, — мы там контейнер с провизией вскрыли.

— Это не чили, — Хирш сплюнул, чем полоскал рот, — это жидкая взрывчатка, гексотид.

— Ты уверен?

— Что я, на вкус не отличу? — возмутился Фея.

— Ты, может и да, — хмыкнул Пруха, — а вот Гусар сначала обрадовался, хорошее чили, говорит, остренькое.

Миша в ответ на это поднялся с палубы, сплюнул, чем полоскал рот, вырвал палку колбасы из рук Прухи и с вызовом откусил.

— Да бери, мне не жалко, — улыбнулся Прохор, а Гусар поперхнулся и выплюнул на ладонь кусок мяса в котором белели осколки зубов. Изо рта у него хлынула кровь.

— Да, что с тобой делать-то? Идиот! — воскликнула Лиза, кидаясь к нему.

Миша в ответ лишь грустно на неё посмотрел.

Беру слова обратно. Вернее мысли. Лиза не лишний человек в отряде, и не напрасно увязалась за нами. Я переживал, что она будет балластом, а девушка оказалась спасательным кругом. Для всех. Кто ж знал, что деактивировать реакцию пенобетона можно обычным гелевым огнетушителем, а гексотила раствором фурацилина и антацидов.

— Удивительно, откуда это она знает, — протянул Гвоздь, стряхивая с себя куски пенобетона, — спасибо, Лизонька.

— И правда, удивительно, — протянула девушка, — мы на курсе полевой медицины всей группой не понимали, зачем нам такую дичь преподают. Это ж кому в здравом уме придёт в голову глотать взрывчатку и купаться в бетоне….

— А вышло так, что не зря рассказывали, — хмыкнул Пруха, — чего только в бою не бывает.

— Так то в бою, а тут на ровном месте, — пожала плечами Лиза.

— Так, — прервал я их рассуждения и обвёл взглядом всех собравшихся. Я уже отошёл от случившегося. Уверился, что с бойцами теперь всё в порядке, и продолжил: — проверка, неожиданно, увенчалась успехом. Что мы знаем?

— Что пенобетон смывается огнетушителем.

— Что гексотил есть нельзя, — Фея толкнул в бок Гусара.

— Нет, — поморщился я, — теперь мы знаем, что контрабанда у пиратов была. Сколько там таких тюбиков?

— Полконтейнера, — пробурчал Гусар.

— Больше тысячи штук, — ухмыльнулся Пруха.

— Командир, можно я себе с десяток оставлю? — просительно протянул Фея.

— Хоть весь забирай, — отмахнулся я и посмотрел на бойцов, — надо добить остальные контейнеры, приступаем.

Ребята стали расходится в стороны, а я добавил:

— Только осторожно, ничего не пробуйте.

— Или зовите меня. А что? — Фея удивлённо потряс флягой, — у меня смесь для полоскания ещё осталась.

— Иди, давай, — отмахнулся я от него и посмотрел на Гвоздя, — ты в душ?

— Надо бы, — Анджей осмотрел себя, стряхнул с мокрой формы остатки геля с бетоном и улыбнулся: — но лучше помогу. Весело же.

Нет, права Лиза, мы идиоты. Сумасшедшие. Нормальный человек после такого, ушёл бы к себе в каюту и лечился сном, и алкоголем. А мы…. Профдеформация, что и говорить.

— Так, и что с ним делать? — почесал лоб Гадел.

— А как он работает? — спросил Чуватов.

— Рос, ты же единственный, кто на роботов учился, не знаешь, что это? — повернулся ко мне Гадел.

— Без понятия, — я обошёл большого, метр в высоту и такого же в ширину робота в форме паука. — С ним инструкции какие-нибудь шли?

— Только вот этот чемодан, — Гадел протянул мне серебристый кейс переросток.

Пока я ковырялся в недрах чемодана, ребята расхаживали вокруг паука и дёргали его за лапы.

— Кажись, боевой, — Левон Мелконян, Мелкий, подлез под одну из лап и рассматривал спаренные сопла какой-то пушки. — Только не пойму, почему здесь плазмомёт, это ж на ближнюю дистанцию. Его никто не подпустит на такое расстояние.

— Потому что это сварочный аппарат и резак одновременно, — ответил я, отрываясь от электронной карточки робота. — Это многоцелевой ремонтник для работы в открытом космосе.

— Командир, смотри, что мы нашли! — из лабиринта контейнеров выскочил Хирш.

Он тянул за собой две каких-то трубы. Они перекосились, застряли в проходе, и он пыжился их вытащить. За два рывка у него почти получилось. Одна труба выскочила. Фея обернулся, и труба полетела в паука. Сам Хирш моментально вырвал вторую и с места сиганул так, что, почти без рук, в одно касание, залетел на крышу ближайшего контейнера.

Бойцы вокруг робота бросились в рассыпную. Только Гвоздь среагировал, как надо. Поймал телекинезом трубу и подтянул её, чтобы рассмотреть.

— Ствол, — произнёс Татарин, вылезая из-за контейнера, когда Анджей протянул эту штуку мне.

— От турели?

— Походу.

— А где Ффея? — раздался шепелявый голос Гусара.

Он появился оттуда же, откуда выскочил Хирш, и в руках у него был ещё один, такой же ствол.

Ответить мы не успели. Гусар увидел ствол в моих руках, заметил робота паука и усмехнулся:

— Пфофятно, мофете не офъяснять, — он нахмурился от своих же слов, а потом широко улыбнулся. Передних зубов у него не было. — Мы фурели нафли кфуфнокалибефнуе, пфичём не пофоховые, а довольно фтаки соффеменные.

Он достал из кармана две металлические чушки цилиндрической формы.

— Фот факими стфеляют.

Он закончил, а мы заржали, как кони, с надрывом. Миша посмотрел на нас осуждающе, а затем, снова расплывшись в улыбке, засмеялся тоже.

— Не ходи туда! — сквозь смех мы услышали крик Хирша. — Не ходи.

Крик был пронзительным. Полным ужаса. Мы из-за него стали ржать ещё сильнее.

— Да отстань ты! — послышался возмущённый голос Лизы. — Отстань!

— Не ходи ттуда!

— На вот, выпей, успокойся. Молодец, присядь. Приляг.

Раздался стальной лязг. Звонко ударила задвижка. Лиза появилась из-за угла контейнера где-то секунд через пятнадцать.

— Чего ржёте, как кони? — нахмурилась она, в руках у неё был третий ствол, тот самый, с которым убежал Фея. При чём вид девушки был настолько комичным (труба была больше неё, а сама Лиза где-то измазалась в саже и походила на трубочиста), что мы засмеялись ещё сильнее.

— Да ну вас, — надулась девушка и бросила ствол на палубу, — не знаю, что это, но Хирш это сюда нёс, — она осеклась на мгновение, и добавила: — ну да, хотя, потом передумал.

Новая волна смеха была ей ответом. Но она не потеряла надежду что-то выяснить и спросила:

— Чем вы его так испугали? Снова пенобетоном залились?

Большего мы вынести не смогли. Попадали на палубу и, буквально зашлись в приступе хохота.

— Ой, всё, — махнула рукой Лиза и топнула ножкой, — идиоты.

Она ушла незаметно. Раз и нет её. Мы же отсмеялись и пришли в себя.

— Крупный калибр, — протянул Гвоздь, сидя около одной из ног паука.

— Явно против малой авиации, — добавил Гадел от другой ноги паука. — Я такие у Лены в учебнике видел, когда она проходила противовоздушные системы вероятного противника.

— Да фсе они офинаковые, что наши, что чуфие.

— Девушки?

— ПФО, — усмехнулся Гусар, потом подумал и добавил: — да и дефуфки тофе.

— Не, моя особенная, — возразил Татарин, поднимаясь на ноги, — одинаковые, это когда всё равно, кто с тобой. А я ни за что не соглашусь, чтобы рядом со мной был кто-то кроме Леночки.

В знак согласия я молча похлопал его по плечу. Мне тоже никто кроме Лиры не нужен. Нет ни одной другой, похожей на неё. Кто ещё так мило щурится, когда просыпается? А с какой нежностью она смотрит….

— Много там таких турелей? — Спросил Гвоздь, сбивая всё очарование мимолётных воспоминаний.

— Дфе нафли. Замаскифованы хорофо.

— Командир, закачаешься, смотри, что нашли! — к нам выскочил Пруха, в руках он держал такой же ствол от турели. — А, вы уже в курсе, — разочарованно протянул он.

— Много? — спросил я.

— У нас в контейнере одна, — махнул стволом Пруха, — у Осоки и Терпения ещё по две.

— Семь турелей, паук ремонтник и тонна взрывчатки, — подытожил я, — интересный набор получается.

— На корабль поставить собирались, — пожал плечами Гвоздь.

— Не думаю, — возразил я, разворачивая на инфопланшете список груза, — смотри, тут полно материалов для строительства, провизия почти вся из сублиматов и консервов, особо прочная ткань для пошива одежды, а теперь ещё робот, турели и гексотил, которым хорошо в космосе взрывать камень.

— И что из этого следует? — оживился Гадел, с интересом глядя на меня.

— А то, что Лафит шёл не торговать, — усмехнулся я, решив поделиться своей догадкой.

— А фуда же?

— База у него в свободных землях, — буркнул Анджей.

— И они на ней крепят оборону, — кивнул я.

— Взрывать камень, — задумчиво протянул Пруха, и посмотрел на меня: — на астероиде база что ли?

— А потянет пират, пусть, даже, именитый, как Лафит, базу в одиночку? — почесал подбородок Гадел.

— А это мы у него и спросим, — улыбнулся я.

В голове уже прикидывался план допроса. Обрисовывались рычаги давления.

Так, надо досмотреть всё до конца и составить список. Турели против малой авиации как раз укладываются в теорию о базе на астероиде. Если такой камень находится в поясе какой-нибудь планеты, то, там, конечно, не тесно как в фильмах. Есть где развернуться и крупным кораблям (расстояния между астероидами огромные), но вот саму базу штурмовать удобнее с катеров. Да и главным калибром по такой не ударишь. Если, конечно же, базу нужно захватить, а не уничтожить.

— Так, Анджей, бери руководство досмотром на себя, — очнулся я от размышлений, — мне надо составить список вопросов и вообще, посмотреть материал на Лафита. Подготовиться к разговору.

— Есть, — кивнул Гвоздь и махнул бойцам: — господа морпехи, за мной.

— Да, Пруха, — я присел на согнутую ногу паука и прежде чем погрузиться в инфопланшет с головой, окликнул Байрочного: — вытащи Фею из контейнера, кажется, Лиза его опоила и снова заперла.

Гермодверь закрылась за моей спиной. Лафит лениво приподнялся на койке и посмотрел на меня. На его лице появилась кривая ухмылка.

Под взглядом пирата я шагнул к стулу, торчащему из стены. Положил инфопланшет на такой же, выдающийся из переборки стол, и присел.

— Обстановка у вас тут так себе, — произнёс я, наблюдая, как Лафит усаживается на тонком, засаленном матрасе — отличается от капитанской каюты.

— Вы были в моей каюте? — улыбнулся Лафит.

— Да, — пожал я плечами. О том, что там теперь живёт Роджерс, я говорить не стал.

— Ну, тут я сам виноват, — погладив матрас ладонью, вздохнул Лафит, — знал бы, что буду здесь жить, подстелил бы соломку.

Он рассмеялся своей шутке и остро глянул на меня.

— Не боитесь меня?

— Нет.

— А вдруг я нападу? Вы же без доспеха.

Посмотрел на него, как на грустного клоуна, от вида которого не смеяться хочется, а наоборот, пожалеть беднягу.

— Последние измерения показали, что у меня индекс развития тридцать пять пунктов, — сказал я ему правду. Сказал ровно, выдерживая ехидный взгляд.

— У меня двадцать восемь, приходится всем говорить, что тридцать два… — плечи Лафита опустились, и он посмотрев в пол, неожиданно добавил: — завидую я вам, не только имперцам, а вообще всем из развитых миров. — Тут он усмехнулся и вновь посмотрел на меня, — хотя, все вы имперцы. Прикрываетесь различными формами правления, но амбиции не спрячешь.

— Жан Изаакович…

— Лучше просто Жан, — поморщился он, — не стоит упоминать моего отца.

— Кхм, хорошо, — кивнул я, и не успел продолжить.

— Не понимаете, лейтенант, вижу, не понимаете, — разведя руками, горько усмехнулся он, — а всё просто, я не горжусь своей славой. Сделал в молодости ошибку, думал, здесь есть куда расти, есть перспективы. Я же знал, что не доберусь и до тридцати в индексе.

Он выпалил это на одном дыхании, потом перевёл дух и продолжил:

— Вот и завидую вам. Для вас созданы все условия по развитию. Обучение, новейшая техника. Не смогли реализоваться? Достойное место в обществе вам обеспечено. Вы родились с золотой ложечкой во рту. Все.

Признаться, меня его слова начали завораживать. Столько искренности в них было, сожаления, что я начал сомневаться, пират ли передо мной. Та гроза космоса, о которой я прочитал. Но мелькнувшие нотки ненависти на словах о «золотой ложечке», помогли мне сохранить первоначальный настрой.

Лафит оказался отличным психологом и актёром. Уверен, он может найти подход к кому угодно. Но иногда у него случаются осечки.

— Надо было слушаться отца, — продолжал Лафит, — говорил он, женись на Марте. Марта хорошая девушка. — Он посмотрел на меня и горько усмехнулся, — знаете, почему я не женился на ней? Я же любил её, она была красивой. Фигура, — он обрисовал руками талию и объёмный грудь, а потом выставил вперёд кулак с большим пальцем, — вот такая. Характер покладистый, как у ниточки. Что хочешь из неё лепи. Старательную хозяйку дома, тигрицу в постели…. Всё шло к свадьбе, всё….

— Жан Изаакович, — прервал я его, — откровения — это хорошо, но дальше вы расскажете, как было на самом деле, или придумаете красивую историю, чтобы меня растрогать?

Лафит моргнул и уставился на меня. На лице его не было никаких эмоций, только в глазах мелькнул гнев.

— Вы сами начали разговор по-человечески, откровенно, — протянул он.

— Поэтому вы решили поддержать настрой и поведать неправду о заре вашей пиратской карьеры? — хмыкнул я и поправил на столе инфопланшет, — давайте, лучше, откровенно поговорим о недавних событиях.

После моих слов повисла тишина. Лафит молча смотрел на мой инфопланшет, думал. Затем его лицо преобразилось. Ушли плаксивость и мягкость, лицо затвердело в каком-то хищном образе. Взгляд стал жестким и колючим.

— Где я прокололся? — криво ухмыльнулся капитан пиратов. — О тех событиях никто не может знать.

— В своей дальнейшей биографии, — пожал я плечами, — она сама говорит за вас.

— И что же говорит?

— Что Марту, как и отца, и всех остальных, о ком могла бы пойти речь, вы жестоко убили. Скорее всего, в приступе жажды крови, которой славитесь. А потом скрывались от правосудия.

— Ну, всё было не так.

— Ну да, — пожал я плечами, — конечно. Всё было куда как хуже.

Лафит в ответ лишь хищно ухмыльнулся. Открыл рот, что-то сказать, но я его опередил:

— Я согласен.

Лафит на ходу поперхнулся. Когда откашлялся, в его глазах мелькнуло удивление.

— Ты о чём? — спросил он хрипло.

— Вы хотели развить тему, что я такой крутой, потому что вас накачали химией, — я ровно улыбнулся, — а затем предложить схватку один на один при полной силе, ведь вы и, правда, всем рассказываете про тридцать два, но на самом деле ваш индекс тридцать пять.

Всё, что я говорил было догадкой. Догадкой, исходя из того, что прочитал о Лафите. Привычка у него такая была, предлагать поединок. Плюс он реально кровавый и жестокий пират. Достаточно прочесть материалы некоторых дел и показания очевидцев.

Так что я сделал свои выводы. И, пусть, чуть не попался на его удочку, но решил выстрелить исходя из своей интуиции.

Выстрелил и попал точно в цель. С лафита слетела шелуха интеллигента. Он предстал передо мной в своём истинном образе. В образе хитрого, коварного, жестокого маньяка.

А ещё трусливого, потому что он отвёл взгляд. Хотя, скорее, это была очередная хитрость или понимание, что у него нет шансов против меня.

— Твоя уверенность в своих силах впечатляет, — подтвердил он мои мысли.

— Главное, что вы это понимаете, — улыбнулся я и пошёл в атаку: — вы сказали, что нам, имперцам, предоставляют новейшее оборудование. Так, давайте поговорим о том, что у вас в трюме. О взрывчатке, ремонтных роботах и боевых турелях.

— Нашли таки, — вздрогнув всем телом, усмехнулся Лафит, и взглянул мне прямо в глаза: — ни слова больше без адвоката. Понятно? Требую адвоката.

— Жан Изаакович, — вздохнул я, пробарабанив пальцами по столу, — учитывая нюансы образования, адвокатом на борту шхуны могу выступить только я. Так что рекомендую сотрудничать со следствием.

— И что мне за это будет? — Лафит откинулся спиной к переборке и рассмеялся. — Ничего?

— Ничего обещать не могу, — расстроил я его, — вас будут судить, но сотрудничество зачтётся.

— Ага, как вы сказали тогда, быстрая смерть или рудники на всю жизнь, — ощерился Лафит и покачал головой, — нет уж, зовите Разумовского. Пусть и без образования, — в голосе пирата появилось ехидство, — но он будет моим адвокатом.

Клим явился через пять минут. Я наблюдал за ним через настроенную сеть камер на корабле. Часа два потратил на их наладку.

— Господа, — поздоровался Разумовский младший, заходя в камеру.

— Клим Евгеньевич, — расплылся в улыбке Лафит, — наконец-то вы пришли. — Пират посмотрел на меня и указал пальцем на Клима: — вот мой адвокат.

Слова пирата удивили Клима. Он, даже, темные очки с огромными линзами, сдвинул на кончик носа и, явив нам два огромных синяка под глазами, посмотрел на Лафита.

Я не знал, радоваться ли исполнению мечты (и когда только Лиза успела?), или ругаться. Весь вид Лафита выражал расположение и заискивание перед Разумовским. Они явно о чём-то договорились.

— Меня не пустили к подзащитному, — начал Клим, когда приземлился на второй стул.

— Без меня никаких разговоров, — пожал я плечами.

— Ростислав.

— Клим, — я ответил ему таким же непонимающим взглядом.

— Да вы друзья, — захлопал в ладоши Лафит, — вот так шоу.

Клим поморщился, а Лафит продолжил:

— За меня дрались женщины, за меня дрались враги, но, чтобы два друга из СБФ и тайной канцелярии….

— Жан, рекомендую тебе хранить молчание, — хмуро обронил Клим.

— Вы уже и на «ты» перешли? — усмехнулся я, глядя, как лафит пальцами закрывает себе рот и кладёт ключик в карман робы.

— Нюансы общения с клиентом, — поморщился Клим.

— Ну, как знаете, — я взял инфопланшет и зачитал вопросы: — на корабле обнаружены пятнадцать боевых турелей, пять ремонтных роботов и три тонны гексотила. С какой целью они у вас? Где приобретены? Для чего? Где ваша база пиратов, которую вы строите? Когда атаковали корабль «Морская сирена», кто из ваших людей убил капитана.

Краем глаза я наблюдал за Климом и Лафитом. Глаза первого были спрятаны за очками, ничего не прочитать. А вот второй улыбался с каждым вопросом всё шире.

— У тебя нет доступа к этим данным, Ростислав, — произнёс Клим, когда я закончил. Это дело Тайной Канцелярии.

— Это дело СБФ, Клим, потому что мы в открытом космосе, а твоя юрисдикция заканчивается в наших системах.

— Моя юрисдикция не заканчивается нигде, — отрезал Разумовский младший, да таким тоном, хоть рыбу замораживай.

— Юрисдикции-шмюрисдикции, — резко рассмеялся Лафит и тут же оборвал смех, и стал серьезным, — лейтенант, хотите знать ответы? Поторгуемся? Предложите условия лучше, чем он.

— И что же он предложил? — я победно взглянул на Клима.

— А помнишь, я тебе говорил, как будет…

— Ещё слово и так не будет, — прервал его Клим, — замолчишь, я уменьшу вторую часть соглашения вдвое.

— Совсем её уберём.

— Договорились.

— Не судьба, лейтенант, — Лафит развёл руками и зашёлся полным торжества смехом. — Спасибо, что пришёл, ты мне помог, лейтенант.

Лафит ещё трясся от смеха, а я смотрел на Клима. Разумовский молчал и сверлил взглядом стену.

— Значит так?

— Так, — кивнул он. — Так надо.

— Понятно, — протянул я, и встал, — жаль.

— А я больше ничего не скажу, — издевательски пропел Лафит, укладываясь на койку. — Лейтенант, Лейтенант, улыбнитесь. Ведь вы душка, лейтенант.

— Так надо, Ростислав, — Клим, не обращая внимания на пирата, тоже поднялся.

— Да я не спорю, — я стукнул в гермодверь, она открылась, и я шагнул в коридор, — но то, как ты поступаешь… это не правильно, ты нарушаешь законы. Ты сам напросился, Клим.

— Напросился? Какие законы? — Разумовский вышел следом за мной, — Ты что, собрался меня тоже в камеру закрыть?

Я на секунду завис, всерьёз раздумывая над его предложением. Да нет, не за что пока. Надо действовать, как и собирался. Я посмотрел на Клима.

— Законы дружбы, Клим, законы дружбы, — гермодверь, отсекая пение Лафита, закрылась, и я посмотрел на часовых.

Щукин и Осокин уже сменились. Сейчас на посту стоял старший матрос Ордынцев и боец из отряда Роджерса.

— Аха, — обратился я к подчинённому, — без меня никого не впускать.

— Есть, — Ахад вытянулся по струнке смирно.

Его коллега из искателей повторил манёвр.

— И что? — размахивал руками Клим, следуя за мной, — ты это распоряжение уже сделал, думаешь, что-то изменит? Ты не понимаешь, Рос, это секретное дело, на кон поставлена сеть наших агентов. А ты мне палки в колеса суёшь. Лафит нужен мне…

— Ты покрываешь убийцу, — оборвал я его, оборачиваясь. — У нас куча нераскрытых убийств и атак кораблей, та же «Морская Сирена», а ты играешь в секреты!

— Хорошо, — резко успокоился Клим, — на вопросы о жертвах он даст ответы. Составь список, я договорюсь. Но все разговоры у нас будут тет-а-тет.

Я пронзил его взглядом, но он, даже не вздрогнул, только голову гордо поднял.

— Договорились, — процедил я, — но Растулову, когда приедем в Либеро-5, доложу о твоих играх, — А потом на станции будешь спасать своих агентов, если он не арестует тебя, понял?

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул Клим, расслабившись.

— А теперь скройся с моих глаз, и больше не попадайся до самого выхода из нырка, — прорычал я, меня, вдруг, охватило дикое бешенство.

Клим кивнул и поспешил удалиться. А я стоял и глубоко дышал. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Насытить кровь кислородом. Кровь подаёт его в органы и мозг. Вдох-выдох. Успокоиться.

Успокоиться, всё же получилось.

Получилось, и от этого так горько….

Согласие Клима ответить на определённые вопросы, а сперва несогласие вообще отвечать, означает, что я задал правильное направление. Есть база пиратов. Есть! И всё дело в ней. А то, что он расслабился после моих слов о Либеро-5, говорит, что не идём мы туда. Он совсем не боится Растулова или Лесникова. Но конкретики по-прежнему нет. Только догадки.

Но горько от того, что Клим во всём этом замешан по уши.

Хотя….

Звонкий девичий смех прервал мои мысли. Я свернул за угол и увидел Тима Пивоварова с Лизой.

— Ой, — Лиза одёрнула руку, которой держалась за ладонь Пивоварова.

— Командир, — Тим вытянулся.

— Идите, — качнул я головой, и они, прошмыгнув мимо меня, скрылись за поворотом.

Ещё один повод для беспокойства. Ааа, нет у меня времени заниматься этим треугольником. Куда важнее подготовиться к конечной точке пути. Без понятия, где мы вынырнем, и что там будет. Как бы игры Клима не довели до беды. Надо не только выяснить, сам он всё это придумал, или им манипулируют, но и подготовиться к тому, что нас ждёт.

Гвоздь поделил отряд на две десятки. Значит, пока одни на часах, для других устроим постоянные учения, чтобы привыкали к кораблю. Задействуем и людей Роджерса, чтобы отработать слаженность. Чувствую, пригодится нам это.

А вот, для чего пригодится, узнать мне поможет жучок, который я оставил в камере Лафита. Пусть Клим с ним разговаривает. Пусть думает, что выторговал себе такие преференции. Буду действовать его методами. Скрытность, наше всё.

Грр! Как же я ненавижу все эти интриги и шпионские игры! Куда как проще, когда известно, кто твой враг.

Четыре недели и два дня занял наш нырок. Всё это время я не вылезал из тренировок. Интенсивность учений была настолько плотной, что, даже мои бойцы начали жаловаться. Но, тяжело в учении, легко в бою.

Роджерс уже через две недели проявил обеспокоенность. Зачем, мол, каждый день, в таком темпе проводить учения. Кажется, он, даже, начал что-то подозревать. Но, вроде бы, все приняли мою отговорку, что у нас на носу учения-олимпиада, и нам нельзя расслабляться.

Расчёт на жучок не оправдался. Все разговоры Клим вёл только на темы интересующих меня вопросов. Блин, надо было и камеру там ставить. Не думаю, что он нашёл прослушку, но точно заподозрил. Периодически я слышал звук нажатия клавиш на инфопланшете. Возможно, они с Лафитом общались письменно. Что ж, тут я просчитался. Но менять что-то не стал. Лишь подыгрывал радостной улыбкой, когда Клим пересылал мне откровения капитана о жертвах на гражданских судах.

Примечательно, что виноват во всём был старпом Лафита. Сам капитан выглядел сожалеющим о трагедиях няшкой.

Это вызывало улыбку, потому что я сразу же вспоминал Няшку. Тигродава из дома. Она так умильно смотрела, когда сделает, что-то запретное. А потом одёргивал себя. Не похож Лафит на тигродава, скорее на шакала.

Подкидывал загадок и треугольник влюблённых. Хоть я и занял бойцов тренировками, но постоянно на камерах наблюдения мелькала Лиза, то в паре с Тимом Пивоваровым, то с Гусаровым. Не пойму, с чего она так раскрепостилась. Была же скромной девушкой, а тут, с обоими крутит.

Не прибавилось ясности и с коллегами Клима. Они просто избегали встречаться со мной. Приходилось просматривать отчеты о их действиях, через видеонаблюдение.

Видеонаблюдение, да я практически не снимал тактические очки. Даже во сне.

Но, всё рано или поздно заканчивается.

— Выход из нырка через десять, девять, — разнёсся по рубке дрожащий голос Тима Пивоварова, и довольная Лиза, смерив ревнивым взглядом Марису, взяла его за руку. Я же нацелил все камеры наблюдения рубки на Клима и его коллег. Запустил аналитику обработки эмоций.

Момент истины. Пусть они не признаются открыто, но я узнаю по их поведению, кто затеял эту, непонятную мне игру.

— Три, два, один!

Обзорные экраны померкли. Корабль содрогнулся всем корпусом. Даже система искусственного притяжения не справилась и нас слегка оторвало от пола. Но она тут же заработала вновь, и ноги наши коснулись палубы.

— Поздравляю, поздравляю! — запричитал Джек.

Раздались хлопки в ладоши. Тим Пивоваров выдохнул. Я тоже аплодировал и ждал.

Вот, один из пилотов напрягся. Его руки запорхали над панелью управления. Вот, сам Тим тревожно коснулся навигационной системы.

— Господин старший администратор, — обернулся к Роджерсу пилот. — Это не Либеро-5, это неизвестная система.

— Я не знаю, где мы, — растерянно протянул Тим, хватаясь за голову.

— Как это не знаешь? — наигранно удивился Клим, он всё ещё ходил в тёмных очках, но фальшь в его голосе я уже научился распознавать. Печально, что его коллеги тоже стали носить тёмные очки и сейчас стояли вообще с каменными лицами. Даже не понятно, дышат ли.

— Без понятия, — воскликнул Пивоваров, и Лиза, успокаивая, приобняла его за плечи. — Курс мой, а координаты не те… — Клим замер и обернулся ко мне, — командир, я не знаю ни, где мы, ни как вернуться назад!

— Может, курс был не правильный, — начал успокаивать его Клим, — может, ошибка.

— Старший Администратор Роджерс, — пилот за системой буквально подпрыгнул на месте. — В системе другой корабль… торпеды, торпеды! Он нас атакует!

— Какой корабль⁈ — с Клима слетели тёмные очки, и он осветил рубку уже позеленевшими синяками. — Как атакует⁈

— Ты этого ожидал? — прошептал мне на ухо Гвоздь.

— Нет, — покачал я головой, — не совсем.

Я ожидал, представления, наигранного дёрганья волос. Но, что Клим, что его коллеги, скинули очки и были не на шутку встревожены.

Они готовились к выходу из нырка в другой системе. Но Атакующий нас корабль стал сюрпризом для всех.