Лейтенант империи. Часть третья

Глава 3

— Построиться, оборудование не забываем, — скомандовал я. Удостоился одобрительного взгляда Мангуста, который не вмешивался в процесс командования, и последовал за ним из шаттла.

На лётной палубе, за стыковочным отсеком, нас ждали. Небольшая, в сравнении с такими же палубами на крейсере или эсминце, она вмещала в себя всего два абордажных катера и два звена (каждое по шесть штук) боевых истребителей.

Не сказать, что я привык к крейсеру, но во время учений мы на нём пробыли больше месяца, и теснота на лётной палубе сторожевого корабля бросалась в глаза. Хотя, пространства для отряда встречающих хватало.

— Рады приветствовать на борту, Ваше превосходительство, — строевым шагом к нам подошёл морпех лет пятидесяти в звании секунд-майора. Его рука замерла под чёрным беретом около седого виска. — Прошу Вас в кают-компанию.

Взвод за его спиной замер, прижав винтовки в положении «на караул».

— Благодарю за оказанные почести, — хмыкнул Мангуст, стоя рядом со мной, и добавил: — но Вы ошиблись, Всеволод Фёдорович, герой тут не я, а лейтенант.

Лесников чуть отшагнул в сторону и довернул корпус, оставляя меня один на один с секунд-майором.

Губы на рубленном, словно из камня, лице офицера поджались, на миг заиграли желваки, но тут же всё прошло. Маска штатной невозмутимости сменила эмоции. Именно с таким выражением встречают абсурдные, несправедливые приказы командования. Только глаза выдавали напряжение.

— Рады приветствовать на борту, Ваше превосходительство, — повторил он ровным голосом, не отнимая руки от головы. — Прошу Вас в кают-компанию.

Со стороны мы точно представляли собой забавную картину. Почётный караул из целого взвода морпехов в парадных кителях. У всех на груди медали и ордена. А перед ними отделение бойцов в лёгких доспехах. В руках баулы и ящики со снаряжением. Контраст, как он есть. Я заметил, как Техники и обслуга малых кораблей с интересом наблюдали за нами около своих бортов.

Сам же я слегка растерялся. Ну, как слегка, конкретно растерялся. Недавняя хандра и грусть улетучились, словно на меня вылили ушат холодной воды, и тут же долбанули мешком с мукой. Мешок порвался, мука просыпалась, и я ощущал, что все смотрят на меня…

Ну, не думал, что меня будут встречать при всём параде! Не готов я к такому.

Да, я знал, что орден Святого апостола Андрея Первозванного не только показывал высокую оценку моих заслуг перед Империей, и давал денежное содержание. Он ещё и поднимал мой статус до третьего ранга по табели, приравнивал его к генерал-лейтенанту на всех официальных мероприятиях.

Я знал это, и понимал, что, когда-нибудь ко мне обратятся, как к превосходительству. На каком-нибудь светском рауте, например. Но здесь и сейчас я был к этому не готов. Привык, что мой статус кавалера ордена игнорируется и не замечается на повседневной службе. И это, на мой взгляд, правильно.

— Эм, — я растерянно посмотрел на секунд-майора, а потом перевёл взгляд на Мангуста.

Воислав Доброславович выглядел спокойно, как и всегда, только глаза его выражали веселье.

— Благодарю за оказанные почести, — решил я повторить слова Мангуста, — обязательно посещу кают-компанию, но сперва решу вопросы по размещению отделения…

Язык стал будто деревянным. Собственный голос показался мне дёрганым, а слова неуклюжими.

— Капитан Борисов Вас проводит, — секунд-майор чётко развернулся и отошёл в сторону. Названый штаб-офицер отделился от строя караула и замер в самом его конце, ожидая нас.

— За мной, — шепнул я по связи, и застучал подошвами доспеха по палубе.

Мы втянулись меж двух шеренг. Суровые, повидавшие не одну битву морпехи, стояли, как влитые. Смотрели поверх нас. Но я заметил, что многие были удивлены не меньше моего.

В ухе послышался восторженный шёпот Феймахера и короткое «заткнись» Гвоздя.

Капитан дождался нас и проводил до жилой палубы. Всю дорогу его лицо оставалось непроницаемым, но я замечал косые взгляды, которые он кидал на меня.

Не знаю точно, что местные морпехи планировали показать, но, очевидно, они ошиблись. Видимо, до них дошла новость, что на борту полетит кавалер ордена, и они решили, что это Воислав Доброславович. Я бы тоже так подумал, он личность легендарная. О нём можно книги писать, а потом спорить, что там правда, а что вымысел. А вот меня, не думаю, что стали бы так встречать. Даже больше скажу, мне самому не особо понравилось. С радостью обошёлся бы без этого пафоса.

— Ваша каюта, — неуверенно произнёс капитан Борисов, останавливаясь посреди коридора около гермодвери.

Он замешкался, быстро посмотрел на меня, на Мангуста и, указав на вторую гермодверь, добавил:

— Здесь кубрик отделения.

Его замешательство я понял сразу. Оно уложилось в картину того, что произошло. Я оказался прав. Командование корабля перепутало нас с Лесниковым. Встречали его, и каюту выделяли для него. Всё, как положено, штаб-офицер отдельно от отделения. А оказалось, что нас двое, и капитан, просто не понимал, как нас размещать.

Сторожевой корабль «Злой» относился к проекту «Космическая акула». Изначально этот проект готовился для эсминцев, но кто-то в конструкторском бюро решил сэкономить. Уменьшил пространство, но сохранил тактико-технические характеристики.

В итоге по размерам получился сторожевой корабль, а по мощности эсминец. И всё за счёт уменьшения небоевых отсеков. На корабле просто нет места, чтобы выделять каждому офицеру по каюте.

— Я сообщу старпому, он, что-нибудь…

— Не стоит, Ваше высокоблагородие, — прервал я Борисова, и оглянулся на Мангуста: — Воислав Доброславович, занимайте офицерскую каюту, а я размещусь с отделением в кубрике. Там должна быть командирская каптёрка.

— Добро, — хмыкнул Лесников.

Кажется, вся эта ситуация его забавляла. Он улыбался уголком рта всю дорогу до жилой палубы.

— Лейтенант, — Лесников замер на пороге в каюту, — как разместитесь, зайдите за мной. В кают-компанию пойдём вместе.

— Есть, Ваше высокоблагородие, — я встал по стойке смирно и, как только гермодверь за Мангустом закрылась, скомандовал: — отделение, занять места в кубрике. Гвоздь, расконсервировать мичманскую.

Ребята ломанулись мимо меня, а я повернулся, чтобы поблагодарить капитана Борисова, но его уже и след простыл.

В кубрике оказалось тесно. Особенно для нашего отделения. Обычное подразделение морпехов насчитывает всего шестнадцать бойцов, включая командира. Поэтому для них положено пятнадцать коек, плюс место в командирской каптёрке. Нас же, после событий на Тау Метам, насчитывалось больше двух десятков. Двадцать один человек, если быть точным. Это с вернувшимся Арфой, и прибившимся Пивоваровым.

— Мало места, — протянул Бобёр, когда я перешагнул порог. — Не развернуться, нам здесь, Тур.

— Ничего, кинем пять спальников на палубу, — похлопал я его по плечу и, наконец, смог оценить кубрик, — какого?

— А я о чём, — грустно хмыкнул Серёга, — тут восемь коек. Должно быть на половину отделения.

— Тур, мичманская готова, — протиснулся к нам Гвоздь, — только там стол, стул и тумбочка.

Я смотрел на кубрик, и не мог поверить своим глазам. Он оказался в два раза меньше стандартного. Мы набились в него, как сельдь в бочку.

Бойцы уложили на палубу ящики с баулами, и половина полезного пространства исчезла. Кто-то из ребят уселся на припасы, но свободней от этого не стало.

— Должно быть, это какая-то ошибка, — предположил вслух Бобёр.

— Ошибки нет, — поморщился я, — вспомни схему проекта, там был как раз один малый кубрик.

— Может, нам второй выделят? — не сдавался Серёга.

— Ты слышал, чтобы о нём говорил Капитан Борисов? — криво ухмыльнулся Анджей, — вот и я нет.

— Но, может, спросить? — Бобёр посмотрел на меня, — Ростислав, доложи местному секунд-майору, или старпому, они должны…

— Нет, Серёг, — покачал я головой, — ничего просить не буду. Не стоит начинать наше размещение с просьб или жалоб. — Бобёр нахмурился, набрал в грудь воздуха, и я не дал ему сказать: — а с требований тем более.

— Тоже думаешь, что здесь, что-то не так? — Гвоздь ещё раз окинул взглядом кубрик.

Бойцы отделения расселись на полу и, переговариваясь, смотрели на нас и ждали команд. Только Гусар достал из рюкзака пакет с бутербродами, и молча жевал, да Пруха растянулся на койке и, кажется, уже во всю давил храпака.

— На провокацию похоже, — согласился я с Гвоздём.

— Да о чём вы говорите? — удивился Бобёр, переступив с ноги на ногу. Он наступил на Фею, взмахнул руками, и упёрся в переборку, чтобы не упасть. — Какая ещё провокация?

— Самая настоящая, — Анджей осторожно крутился на месте, чтобы не повторить трюк Бобра. — Ты вот уже повёлся, хотел бежать куда-то с требованиями.

— Нас же встречали при полном параде…

— В этом всё и дело, — как-то неожиданно паззл собрался, и я понял, чего такой встречей добивалось местное командование. Осталось только понять…

— На место нас поставить хотели? — Встретился со мной взглядом Гвоздь. — Мальчишки всего полтора года, как в академии, а уже герои?

Не зря я назначил Анджея своим замом, не зря. Мы с ним думаем одинаково.

— Осталось понять, — улыбнулся я ему, — это придумка местных, или кого-то из академии?

— Плевать как-то, — Бобёр оттолкнулся от стены, и выпрямился, — сейчас-то, что делать?

— Как что? — удивились мы с Анджеем, а я добавил: — следовать правилам и уставам. Старший мичман Гвоздев, демонтировать койки, и разместить личный состав на спальниках.

— Обалдеть, — Гусар от этой команды, прекратил жевать и посмотрел на Феймахера, — а можно Клопику постелить в мичманской каптёрке? Мы все спасибо скажем.

— Специально рядом с тобой лягу, — прошипел ему в ответ Хирш, — никакой противогаз не поможет…

— Серёг, — я не стал слушать пререкания бойцов, — определи снаряжение в арсенал. Проследи, чтобы к нему ни у кого, кроме нас не было доступа, а затем дуйте в столовую.

Бобёр и Анджей лишь кивнули, а я поднял руку. Неловко повернулся. Задел плечом гермодверь и добавил:

— Помогите мне вылезти из доспеха.

— Почему в повседневке и без орденов? — удивился Мангуст моему виду, когда я зашёл к нему в каюту. — Даже планку не надел.

— Не хочу подыгрывать, Ваше высокоблагородие, — ответил я, обводя взглядом помещение лишь немногим уступающее нашему кубрику по размерам. В голову тут же полезли завистливые мысли.

— Всё же надень, — Лесников поправил китель, и нацепил на руку коммутатор.

— Воислав Доброславович, это же только масла в огонь подольёт, — я достал планку и показал ему, — она же посмертная, чёрная вся.

— Да, какая б ни была, — Лесников указал на выход, и я прошёл в коридор, а он закрыл за нами дверь, — но так положено. Выполняй.

— Есть, — пробурчал я, и прикрепил планку на груди.

— Туров, своими достижениями надо гордиться. Даже если кто-то подвергает их сомнению.

Я вскинул голову:

— Вы хотите сказать, что это специально?

— Я сказал ровно то, что сказал, — спокойно произнёс Лесников.

На этом наша беседа увяла. Мы прошли до конца жилой палубы. Спустились по переходу и вошли в горизонтальный лифт.

Короткая поездка, и на выходе мы столкнулись с местным командиром морпехов. Секунд-майором Всеволодом Фёдоровичем Остаповым (я специально посмотрел фамилию в списках личного состава).

— Ваше высокоблагородие, ваше превосходительство, — он вновь приветствовал нас, вырвался чуть вперёд и, оттеснив меня, пошёл рядом с мангустом. — Воислав Доброславович, слышал, Вы недавно вернулись с Тау Метам. Захватили там кого-то из командного состава бритов?

— Было дело, — кивнул Мангуст.

— Читал в последней сводке, что у них какие-то новые доспехи, — продолжил беседу Остапов, не обращая на меня никакого внимания, — могут в невидимость уходить. Как думаете, доставят нам проблем, если примут на вооружение?

— Тупиковая разработка, как по мне, — отвечал ему Лесников, — поисковой техникой легко обнаружить. После этого бой с невидимкой доставляет дискомфорт, и только. Преимущество минимальное.

— Ну, это против Вас, — в голосе Остапова послышалась неприкрытая лесть, — а вот рядовой состав, даже обладая поиском, справится с трудом. — Он замолчал и тут же быстро добавил, будто боялся не успеть: — мы с ребятами провели эксперимент. Отобрали группу испытуемых, завязали глаза, и устроили спарринг. Все, кто ниже унтер-лейтенанта, потерпели поражение.

— А что же обер-офицеры? — спросил Лесников, но в его голосе не слышалось большой уж заинтересованности.

— С переменным успехом. Кто-то победил, кто-то свёл в ничью.

— Ростислав Драгомирович, — Мангуст полуобернулся ко мне на ходу, — ты же уничтожил командора бритов в экспериментальном доспехе?

Зачем он спрашивает? Сам же знает, что да.

— Так точно, — ответил я.

— И что можете сказать о том бое? — без удивления, как-то сухо спросил Остапов. Он попытался, чтобы его слова звучали ровно, но я так и чувствовал в них пренебрежение. — Как у Вас это вышло?

Я кожей ощущал, что он относится ко мне как-то с превосходством, словно снисходит до общения, но я не понимал почему. Что я ему такого сделал? Впервые вижу его. Даже, специально смотрел по служебной базе СБФ, мы с ним нигде не пересекались. Его даже на Тау Метам не было.

— Сложно так сразу сказать, — протянул я, подбирая слова. Ощущение было, будто по тонкому льду иду, но и молчать нельзя. Обязательно разберусь, чего он на меня взъелся, а пока надо оставаться вежливым. — Главное, конечно же, слаженная командная работа….

— О чём я и говорю, — не дал мне закончить Остапов, — уничтожить такого бойца способно только отделение, и то с разменом пять к одному. Поэтому я ввёл обязательные тренировки слепого боя…

Да что он несёт? Вот же урод! Какой размен пять к одному? Он моих погибших парней разменом назвал? А ничего, что мы тогда лишь кадетами были, и пороху не нюхали…

От злости у меня в пальцах закололо. Захотелось дать поджопник этому индюку. Да так сильно, что еле сдержался. И в этот момент мне на инфопланшет пришло сообщение от Бобра:

— Тур, в арсенале места для нашего оборудования нет. Думаем, как разместиться в кубрике.

— Рос, — пришло ещё одно сообщение, только от Гвоздя, — встали на довольствие, только порции в столовой ниже нормы.

— Лимит на воду в душе занижен, — снова Бобёр, — тут везде норма, будто нас восемь человек.

Если первые сообщения заставили нахмуриться и задуматься, то последнее всё объяснило. По штату нас двадцать один, но местные, видимо, решили, что надо выделять на кубрик. То есть на восьмерых.

— Не паниковать, — отбил я сообщение Бобру, — приду, всё решим.

В голове уже появилось решение ситуации. Единственное, что я всё ещё не понимал — почему это вообще происходит. Зачем это Остапову? А в том, что это его рук дело, я уверен.

Мысли о том, как решить проблемы отделения помогли успокоиться. Злость на секунд-майора исчезла также неожиданно, как и появилась. Так что я спокойно переключился на продолжение беседы. Остапа как раз понесло не в ту степь.

— … Так что техника мертвеца, засада, сопряжённая с потерями, это не вариант. Кстати, а что у вас с лицом? Да и с руками? Какие-то странные линии. Это татуировки или после джунглей Тау Метам появилось? Не заразное? — Остапов не сдержался и хмыкнул, — хотя, о чём я, медицина в академии хорошая, экипаж не станут подвергать опасности.

Как раз в этот момент мы подошли к кают-компании. Так что ответить я не успел. Да, оно и к лучшему. Ничего нормального в голову не шло. Там крутились только грубости. Но я же решил быть вежливым. Да и глупо это, реагировать на провокации.

— Прошу Вас, Ваше высокоблагородие, — Остапов открыл гермодверь кают-компании и посторонился, пропуская Мангуста.

Стоило Лесникову перешагнуть порог, как Остапов повернулся ко мне:

— Лейтенант, хочешь на что-то пожаловаться? — прищурился он, придавив меня тяжёлым взглядом. — Сообщить об ошибке?

— Никак нет, Ваше высокоблагородие, — ровно ответил я.

— Правильно, Туров, правильно, — он презрительно покосился на чёрный муар моей планки. — Единственная ошибка на борту — это ты, Туров.