Любовь и бытовая магия

Изверг

Спустя несколько часов я взмолилась о пощаде. За это время я убедилась на своей шкуре в одном: страшнее Граа зверя нет. Не тех магов я опасалась, ой, не тех. Стихийник или боевик убивают мгновенно, проклятийники, хоть и славятся мстительной затейливостью, предпочитают не затягивать с результатом, зельевары не любят долго мучить живых существ. И только увлечённые научными изысканиями алхимики способны, растягивая, так сказать, удовольствие, добивать бедную жертву, фигурально выражаясь, выедая мозг ложечкой. Ты ощущаешь себя винтиком, подопытной зверюшкой, никчемной особью, которую будут продолжительно и обстоятельно изучать, не взирая на нужды, желания и, возможно, даже сопротивление. Все мои просьбы о передышке, попытки сослаться на дела разбивались вдребезги о железное: " Эксперимент должен быть завершён". В течение нескольких часов, раз за разом, этот изверг наблюдал, как я медленно вливаю силу, окрашивая различные материалы. Далее следовала его часть работы: маг наносил различные составы, смешивая вещества и изменяя пропорции. Сначала мне было любопытно, и я активно магичила, с энтузиазмом заставляя появляться цветные пятна. После раза эдак пятого, появилась усталость, и я уже не так воодушевленно выполняла поставленные задачи. После десятой попытки я держалась на одном упрямстве, чисто из вредности пытаясь доказать противному алхимику, что тоже чего-то стою. Но тот, казалось, ни на что вообще не обращал внимания: ни на мои потуги, ни на магию, ни на меня саму. Все его внимание было направлено только на очередной безликий кусок ткани, который я начинала ненавидеть всей душой. Увидев такое равнодушие к моим страданиям, я стала ныть уже в голос:

— Граа, так больше не может продолжаться! Мне ещё завтра демонстрировать возможности и способы очистки деревянной поверхности на лекции. Нужно поберечь силы.

— Ничего, почитаете студентам о том, что бывает при магическом перенапряжении бытового мага, — отвечал этот бесчувственный чурбан, даже не поднимая головы от записей.

— Мне необходимо подкрепиться, иначе я буду долго восстанавливаться, и придется наши опыты оставить на продолжительное время, — приводила я следующий аргумент.

— Ерунда! Согласно трудам Олхиуса, бытовой маг способен быстро приходить в норму и является самым выносливым из всех типов волшебников.

— Это явно не про меня. Мне нужен перерыв, — стонала я, комкая жёсткий материал в ладошке.

— Ляля, — впервые назвал меня по имени алхимик, — хватит жаловаться. Вы, по моим предположениям, можете восстановить за пару часов комнату, а здесь какие-то жалкие тряпки!

— Ага, только их окраска требует ювелирной работы и максимальной концентрации, а у меня от голода уже мушки перед глазами пляшут. Дойдет до того, что я упаду в обморок, — бубнила я не хуже старой соседки, что жила на Гайо. Дряхлая Лина была тем примером, которым пугали местную ребятню. Подслеповатая, с торчащим зубом, который чудом сохранился, нечесаная — она была истинным мастером стариковского разговорного жанра. Боялись ее, как огня. Смешно было наблюдать, как почтенные отцы семейств по стеночке пытаются прошмыгнуть мимо ее дома, ужасаясь возможности быть обнаруженными; как дамы закрывают ставни и молятся Светлым богам, когда она оказывается в зоне видимости. А все почему? Потому что не было более прилипчивого, занудного и вечно всем недовольного создания, чем Дряхлая Лина. Подозревали, что в предках ее затесались вампиры, ибо как можно было по-другому объяснить ее сверхспособности. Бывало, идёшь: солнышко светит, настроение чудесное, жизнь прекрасна, и тут из-за поворота появляется Она и начинает бубнить, бубнить, бубнить… Урожаи плохие, соседи — твари редкостные, мир катится к демонам, Светлые боги нас давно покинули, и ты видишь, как сереет небо, становится безрадостным день, и хочется свернуться калачиком дома и рыдать, не переставая, в подушку. А старуха, будто скинув десяток лет, идет дальше, оставляя за собой шлейф уныния и упадок сил. В мои воспоминания вклинился голос алхимика, который начинал вызывать у меня нездоровое желание разбить что-нибудь вдребезги:

— Вы — молодая магичка, полная жизни! Вполне можете несколько дней обойтись без пищи, если нужно.

— Мне не нужно: у меня фигура попортится, а следом и характер.

— Не говорите глупостей. Лучше займитесь делом. Эксперимент сам себя не проведет. Вот, берите следующий кусок, а то прежний уже никуда не годится.

— Сколько их у вас ещё там?

— На сегодня я рассчитывал проверить пятьдесят вариантов, — ошарашил меня этот садист.

— Сколько? Вы смерти моей хотите? — с негодованием воскликнула я.

— А в чем дело? Повторяю, для бытового мага это не предел. К тому же, исследователи утверждают, что жители аграрных планет — самые здоровые: климат оптимальный, воздух свежий, продукты натуральные. Значит, и вы способны на большее, нужно только избавиться от лени и непонятного мне упрямства.

— А вам не говорили, что людей нужно кормить, поить и давать время на сон и прочие нужды?

Граа внезапно развеселился, видимо вспомнив что- то свое:

— Говорили! — сказал он, наконец взглянув в мои умоляющие о снисхождении глаза, — мои коллеги, когда хотели, чтобы я ушел из науки, — и жёстко добавил: — но если бы я делал все, что мне советуют, вряд ли достиг бы того, что имею. Лень — это потеря времени, а наша жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее впустую. Давайте, приступайте! Вы и так уже давно болтаете, — и маг достал очередной флакончик с реактивом, от которого заслезились глаза.

Мы промучились ещё какое-то время. Я, пыхтя, справлялась с магией, алхимик увлеченно что-то писал в блокноте, кидая взгляды на разноцветные склянки. Когда на часах было около шести, а Граа и не думал прерываться, я поняла, что пора устраивать революцию.

Разогнув уставшую спину, я потянулась и молча встала с кресла. Граа вопросительно поднял брови:

— Эксперимент не закончен, — напомнил он мне.

— На сегодня закончен, — решительно отрезала я. — Вы мне не хозяин, а я — не рабыня. С этой минуты добавляется новый пункт в наш договор: работать с перерывами не более 4 часов в день. Я требую внимания к своему физическому и моральному состоянию. Поверьте, терпеть вас дольше я просто не в силах, — выпалила я в сердцах.

То, что Граа обиделся, я поняла сразу: он как-то насупился, поджал губы и стал похож на ребенка, у которого отняли игрушку.

— И вовсе я не такое чудовище, чтобы меня было трудно терпеть. Я ратую за наше общее дело. Неужели вам не интересно добиться положительного результата?

— Интересно, но не ценой своего здоровья, так что соглашайтесь на мои условия, или мы расходимся.

Алхимик пробормотал что-то про ленивых женщин, которым не место в науке, но я и ухом не повела.

— На сегодня, я считаю, сделано достаточно. Ваша задача — найти нужные компоненты и их пропорции. Мои способности бытовика, я думаю, вы изучили. Эту неделю даю вам на алхимические поиски. Смогу с вами встретиться в начале следующей недели, — сухо отчиталась я и, оставив опешившего Граа, выползла из лаборатории.

"Есть, скорее, хоть что-нибудь, хоть корочку хлеба," — билась мысль, пока, глотая слюну, я плелась в столовую, благо до нее было рукой подать.

Поздоровавшись с домовушкой, я заняла столик возле окна и с наслаждением принялась уплетать за обе щеки бульон с дичью и рагу. "Ну их, к демонам, эти эксперименты! А этот нахал, каков!" — с обидой вспоминала я Граа, хотя, если признаться честно, мне понравилась его увлеченность делом. Алхимик будто светился, когда погружался в расчеты, его движения были полны грации и внутреннего достоинства. Обдумывая что-то про себя, он застывал на мгновения, и длинные ресницы его трепетали, ноздри прямого носа дрожали от нетерпения, хорошо очерченные губы плотно смыкались, и сам он напоминал статую Светлого бога. "Так, Лялечка," — я тряхнула головой, отгоняя волнующее видение, когда по крепкой шее скатывалась блестящая в свете солнц, капелька пота, — пора отдыхать, а то и так демоны знают, что мерещится. Глядишь, ещё начну считать этого изверга симпатичным. Киприото, милый, где же ты? Как мне тебя не хватает!" — в который раз с отчаянием подумала я и, прибрав за собой стол с помощью магии, отправилась домой.